Ещё глубже

Как оказалось, Родион неплохо готовил. Я не был голоден, настроения трапезничать с ним у меня тоже не было, но, тем не менее, я молча съел всё до крошки. Видимо, похмелье дало о себе знать. Родион спокойно разглядывал меня, так же молча, не проронив ни слова. Дожевав, я звякнул приборами и поднял на него взгляд. Что дальше? - Хочешь кофе? Я помотал головой. - Уверен? Это прекрасный сорт, тебе бы понра... - Я могу идти? - перебил я, избегая его взгляда. Родион вздохнул, облокотившись о зеркальный холодильник. - Лёш... Тебе действительно так не терпится уйти? Разве я не пообещал, что больше не причиню тебе вреда? Я опустил голову, борясь с неприязнью и желанием сорваться, а Родион продолжал: - Всё-таки, мне не хотелось бы, чтобы наше знакомство закончилось вот так. Я поступил неправильно, - он повертел пустую чашку в руках, - а я привык исправлять свои ошибки. Я пойму, если ты больше не захочешь меня видеть. Но хотя бы скажи, что мне сделать для тебя? Я молчал, разглядывая пустую тарелку. Конечно, я понимал, что тоже отчасти виноват в случившемся. Я действительно сам раздразнил его, сначала сказав в клубе, что не уверен в своей ориентации, а потом безропотно поехав к нему на ночь. Я осознавал это, но растоптанное самолюбие не позволяло мне даже частично снять вину с Родиона. Он напоил меня, он применил силу, он сделал это с человеком, не способным даже двигаться, не то, что ударить. Он виноват, да. Но и я тоже. Я не отказывался от выпивки. Не отказывался от приглашения. Если бы я послал его сразу же, то проснулся бы с утра в своей постели. Этот клуб обернулся бы похмельем, как максимум. Я сам сунул палец в розетку. И ситуация сложилась вполне ожидаемо. Может быть, мне стоит подумать об этом позже, спустя некоторое время, когда всё начнёт забываться, и я, наконец, смогу оценить все действия объективно. И свои, и его. - Ничего не хочу, - твёрдо произнёс я, встал и отправился в прихожую. Родион, сунув руки в карманы халата, молча смотрел, как я обуваюсь. - Хорошо, как знаешь, - задумчиво сказал он. - В любом случае, если тебе вдруг понадобится моя помощь, или что-то ещё, я буду рад сделать для тебя что угодно. Я молча отряхнул джинсы, а он добавил: - Думаю, бессмысленно просить твой номер телефона, да? Тогда, может быть, я могу оставить тебе свой номер? - Не нужно, - оборвал я, вдруг почувствовав, что меня угнетает эта ситуация. Мне было неприятно, что он поимел меня. Теперь, что же, мне будет тоскливо его покидать? Что за идиотизм? Решив больше ни секунды не забивать себе голову подобными мыслями, желая одного - оставить произошедшее только в пределах этой квартиры, я перешагнул порог и хлопнул массивной дверью. Выйдя из подъезда, я с минуту постоял молча, успокаиваясь, потом закурил и отправился искать остановку. Самое главное сейчас - забыть эту ночь. Во всяком случае, попытаться. *** Прошла неделя. Я больше не чувствовал неприязни или отвращения после случившегося, но это касалось только моих впечатлений. А вот в целом воспоминания не покидали меня ни при каких обстоятельствах. Снова и снова проигрывая в памяти события той ночи, я неоднократно приходил к одному и тому же выводу - действительно, в произошедшем была и моя вина. Я часто вспоминал Родиона. Вспоминал через силу, мучительно, но без какой-либо ненависти. Несколько раз я ловил себя на том, что хотел бы услышать его голос ещё раз. Потом отгонял эти абсурдные мысли и с головой уходил в учёбу, до вечера пропадая в читальном зале. В пятницу мать с отцом уехали на новоселье дальних родственников, а я остался дома, сначала просто маясь дурью от скуки, а потом вообще сходя с ума от ничегонеделания. Всё-таки, это гадко. Идиотские мысли. Почему это так парит меня? Почему я не могу злиться на него? Почему я злюсь на себя? Я ничего не мог с собой поделать. Идея напиться у меня была давно, с той самой ночи, но реализовывать я её не стал. Вместо этого, поколебавшись, я позвонил Свете. Не то, чтобы я был счастлив её видеть именно сейчас. Но год назад мы очень неплохо проводили время вместе, считая себя не то парой, не то просто друзьями по койке. Дошло даже до того, что мы решили устроить себе короткое якобы-романтическое путешествие и слетали вместе отдохнуть по горящей путёвке. В Хорватию, на знаменитые озёра. - Добрый вечер! - шутливо заявила Света с порога. - Около часа назад мне звонил один интересный молодой человек, - она подмигнула, - Алекс, кажется... Может, подскажете, где его найти? Я усмехнулся, кивком приглашая её пройти в комнату. Ну, Света, как всегда... Выглядит хорошо, пахнет хорошо. И какого хера я со временем добровольно отпустил такую девочку? Интересно, а Родион ни разу не пожалел, что так же добровольно отпустил меня? Но я... не Света, всё-таки. Да и общение наше было явно не "добровольным". Ну и хер с этим. Сейчас со мной, к счастью, она, а не он. К счастью? - Или ни то, ни другое? - А? - я вздрогнул, выныривая из туманных размышлений. - Я говорю, - она радушно улыбалась, - за последние полгода ты приглашал меня либо поболтать, либо выпить. А иногда - ни то, ни другое. - В прошлый раз мы вообще перемывали кости твоему бывшему, - в шутку заметил я. - И при этом закончили диалог в койке, - в тон мне парировала Света, смешно пожав плечами. - А сейчас, - перебил я вдруг, не замечая, как снова бегу от смутных мыслей, - не хочешь? - Что? - Свет... давай сейчас? - я шагнул ближе, легко притянул её к себе. - Чёрт, я про тебя уже неделю думаю... Я прикрываю глаза, а мои губы нетерпеливо ищут её рот. - Врёшь же, - насмешливо выдыхает Света. Да. - Нет. Я настойчиво целую её, зная, что ей тоже по душе эта наша затяжная игра во взрослых разбежавшихся любовников. Моя бывшая пассия отличалась завидным сексуальным аппетитом, при этом будучи без стабильных отношений уже несколько месяцев. За это время мы встречались пару раз, к взаимной радости и удовольствию. Однажды она заявила, что брезгует знакомиться ради секса, а со мной ей хорошо, ибо проверено. Принцип любимого бывшего, так сказать. Света знала себе цену и мало кому давала добро на доступ к телу. Так что, каждый раз моё мужское самолюбие заходилось в лестном головокружении, хоть я и понимал, что наши редкие встречи - дань прошлым отношениям. Света в шутку называла себя нимфоманкой, хотя у меня периодически возникали мысли, что это не так далеко от истины. Но даже этот факт не оправдывал того, что я решил сбросить пар таким образом. Выходило так, будто я использовал её. В любом случае, Света была не против. Наоборот, наверное, думала, что сегодняшний секс в силу моего явного перенапряжения будет жёстким и фееричным. Да я и сам на это рассчитывал. Я чиркнул молнией на её кофте, по-прежнему целуя, будто рывками, через силу, заставляя собственное тело делать так, как я считал сейчас единственно нужным. Отстраняю её, делаю пару коротких выдохов и снова бросаюсь в непонятное действие, будто в изнасилование. На этот раз, в изнасилование самого себя. - Эй... - Света мягко упирается ладонями в мои плечи, неловко отступая назад, - вообще, ты хочешь или нет? Всё нормально, Лёш? Буквально пары мгновений хватает, чтобы вернуться в реальность. Здесь, в собственной комнате. На долю секунды признаться себе, что я не хочу этого. На долю секунды, но этого достаточно. - Света, - я шагнул назад, нервно потерев виски. - Блять, я что-то... - Что-нибудь случилось? - несмотря на легкомысленность, она зачастую видела меня насквозь. - Да перепсиховал, - шумно выдохнул я, прислонившись к стене и запрокинув голову. - Свет, ты извини, а... Давай потом увидимся, окей? Она с искренним волнением оглядела меня, кивнула молча и вышла в прихожую. Я несколько секунд глазел в потолок, потом шагнул следом за ней в коридор. Света обулась, щёлкнула замком, обернулась напоследок, ещё раз глянув на меня с неподдельным беспокойством. - Алекс, прекращай эту херню, ладно? И прикрыла дверь. Несколько минут я просто стоял молча, пытаясь охладиться. Она права. Алекс, прекращай эту херню. *** "Николай" - гласит бейджик секьюрити. Я помню этого охранника, он работал здесь в тот вечер. Стандартный десятисекундный досмотр и тихий писк металлоискателя, едва различимый из-за грохота музыки. Я заплатил за вход, натянул на запястье пропускной неоновый браслет и шагнул в пеструю толпу.