Прошито космической нитью

Мичиру Кайо написала картину «Равнодушие». Она была представлена на очередной выставке юной гениальной художницы шестнадцати лет и ярким черно-белым пятном выделялась среди других работ, разноцветных и погружающих в свои бесконечные миры. Журналисты, интересующиеся такой странной сменой в творчестве мисс Кайо-сан, забрасывали её вопросами, пытаясь узнать, будет ли она дальше творить в таком стиле, перестанет ли рисовать завораживающие фэнтезийные картины, и, разумеется, что значит это странное название «Равнодушие». Сама Кайо-сан улыбалась своей фирменной загадочной улыбкой искушенной женщины, пожимая плечами, и списывала всё на вспышки в голове художника. «Никогда не знаешь, что в следующий момент придет тебе в голову, даже если ты уже определился со своим стилем. Пробовать что-то новое – это же так интересно», - говорила она. Вопросы о том, не связана ли такая картина с проблемами в отношениях с половинкой, Харукой Тено, жестко отвергались и не удостаивались ответа вообще. Картина на ярком белом фоне в виде круга, с самых краев ограниченного черными мазками, изображала двух людей. Они стояли в центре, спинами друг к другу. У первого человека, определенно девушки, были объемные волосы, уложенные волнами. На уровне затылка черный профиль переходил в другой, который изображал, видимо, парня, с короткими волосами и челкой, несмотря на это оставаясь достаточно утонченным. Слитые профили двух людей и равнодушие. Странный символ, его никто не мог понять, а сама художница, Кайо-сан, не давала точных ответов, предпочитая отмазки и улыбки. Возможно, это было заранее продуманным ходом, чтобы привлечь внимание зрителя загадкой, и, если он был таковым, то он сработал, поскольку у картины «Равнодушие» толпилось наибольшее количество посетителей, и каждый хотел только постичь смысл, заложенный в силуэтах и черно-белых оттенках. Там, где профили соприкасались, перетекая друг в друга, были изображены две белые фигуры. Та же девушка и тот же парень с утонченными чертами. Они соприкасались лишь лопатками на спине, и их ноги были расположены так, точно фигуры были готовы вот-вот сорваться с места и куда-то побежать, преследуя цель, которую они искали за границами круга, за границами собственных слитых профилей, чтобы разорвать эту связь навсегда. Эта картина носила странное название: «Равнодушие». А ещё Мичиру Кайо была Сейлор Нептун. Харука Тено, её половинка, на самом деле девушка, – Сейлор Уран. Но только это никого не касалось, кроме них двоих. Они, кажется, любили друг друга, только предпочитали об этом молчать. Да нет, бред. Какая любовь, когда нужно искать Талисманы, возрождать Святой Грааль и сражаться с Апостолами Смерти? Какие глубокие чувства? Что за черт!.. Делать им больше нечего, кроме как расточаться на такое рискованное занятие. Они воины. И этим вообще-то всё сказано. Им позволен только легкий флирт, дабы хоть куда-то спускать оставшееся после принцесс природное очарование. Тончайший, как крыло бабочки, как его воздушное прикосновение – и ничего серьезного. Только палец на губы после ночи, очень вероятно, даже не друг с другом, и шепот «тсс». Они как бы воины, и все их чувства похоронены под прочным белым боди с защитными пластинами, чтобы не ломать себе ребра и кости при сражениях с опасными врагами. В таких условиях вроде не позволено ни на что лишнее отвлекаться, и им действительно друг на друга плевать. Ну, почти... только это уже дело каждой из них, даже не совместное. Это их вторая сильная грань, вытянутая наружу и преобразованная в доспехи. Они навеки останутся именно воинами, впрочем... не так уж это и важно. Просто в таких контрольных точках, как эта, всё немного иначе. Есть, будет и останется из-за одной маленькой детали... Воинам нельзя любить. Любовь отвлекает и растаптывает их, ненависть – воспитывает и успокаивает. И им действительно друг на друга плевать. Их отношения – красивая обертка, когда толпа свистит и орет, когда они следуют сквозь неё с загадочными улыбками на лицах, и Харука Тено приобнимает Мичиру Кайо за талию, стреляя немного ревностными взглядами на многочисленные букеты, покоящиеся на руках у художницы и, к тому же, прекрасной скрипачки. Это для собственной популярности, чтобы девочки млели и таращились на неё глазами-сердечками, думая, как это здорово: такое отношение. Харука и сама не знает, на кой черт ей всё это сдалось, потому что нужно думать о Талисманах, но пускай, пусть будет на десять фанаток больше... всё равно. Их отношения – сплошное равнодушие. Им ведь плевать друг на друга. Всё заканчивается, когда они скрываются за тонированными стеклами машин, вертолетов. Улыбки сползают с лиц, как у плохих актеров, как у самых настоящих звезд, для которых существующие отношения – работа, потому что за это недурно платят. Если бы только этим определялись все их проблемы... А вообще они хотели друг на друга чихать. Так всем надежнее. И ладно, ладно... не так уж и хотели. Новый вопрос стоит в том, хорошие они актрисы или поганые. Черт его знает!.. Мичиру сидит, рассматривая красные розы на своих коленях. Совсем свежие, ради неё поклонникам даже не лень изучить моменты, которые указывают на то, сколько цветам дней. У неё на веках много рассыпчатых бирюзовых теней в тон волос и тяжелые накладные ресницы, от обилия макияжа глаза раздражаются и болят, и даже горят, если можно так выразиться. Или это из-за того, что хочется плакать? Ей всего шестнадцать лет, но она ни в чем не уступает взрослой, искушенной во многом женщине. У неё красивая и округлая, полностью сформировавшаяся грудь, крепкий живот и стройные ноги, красивые руки и волосы, от которых у всех отвисают челюсти. Как бы для сражений нужно уже взрослое тело, так что немного пришлось... и её все хотят. Кроме Харуки. Мичиру нюхает красные розы, смотря на дорогу, делая вид, что ей совершенно всё равно. Они редко ездят вместе. Или летают. На то у них и два вертолета. Когда всё-таки выпадает карта, молчат и не обращают друг на друга никакого внимания. Не до этого. Хотя Мичиру не выдерживает и искоса, осторожно посматривает на Харуку, на её лицо с тонкими и изящными чертами, заложенные во втором профиле картины «Равнодушие». Решил же кто-то, что... неважно. Харука всегда смотрит только на дорогу, точно и не чувствует её взглядов, однако Мичиру знает, что у соратницы, любовницы или... любимой в прошлой жизни, с этим всё прекрасно, что она ощущает шаги за своей спиной, маневры чудовищ и врагов, подобным людям, что на неё невозможно напасть сбоку или сзади, потому что она всё захватывает и предотвращает. Тем не менее. Ей всегда плевать. Она жестокая Сейлор Уран – и точка. Харука никогда не смотрит в сторону Мичиру, хотя на самом деле чувствует каждый её взгляд, каждое движение напарницы на пассажирском сидении рядом. У неё в горле сухо и, стоя на светофоре, Харука ерошит челку, перекидывая её на другой бок и закрывая один глаз, чтобы Мичиру ничего не видела. Она не любит отвлекаться в дороге: мало ли. В жизни всякое случается, а в их – и подавно. Растрачивая свое очарование, Харука недавно целовалась с Сейлор Мун. Будучи Сейлор Уран, понятно. Ну и ей нравится постоянно флиртовать с Усаги, несколько раз их даже видел Мамору, парень смущающейся девчонки, которая вечно о чем-то думает. Кажется, из-за её шуток у принцессы проблемы со своим принцем. Или нет. В любом случае, как-то в этой жизни бывший принц Эндимион отюфячился, если можно это так назвать. Мичиру постоянно ему улыбается, а тот ничего не помнит ни об их дружбе, ни о том, как сам учил сражаться принцессу Нептуна. Впрочем, это абсолютно правильно. Нечего жить вчерашним днем. Особенно если этот день был тысячу лет назад. К примеру, они сейчас воины, а не принцессы. Это значит, что не до чего, кроме сражений, им дела нет, и нельзя ни на что отвлекаться. Поэтому они не любят друг друга, и им на это чихать. И чего Нептун так переживает, вечно опускает голову? Какая-то сентиментальная она... Но Харука Тено предпочитает об этом не думать, потому что нельзя тратить время на тепло у сердца, когда Апостолы Смерти пытаются захватить мир, и может пробудиться Сейлор Сатурн, да и... всякое в итоге может случиться. Она никогда не смотрит на Мичиру. Шли б все чувства к черту. Закрылась очередная выставка гениальной художницы Мичиру Кайо. Шедевром прошедшей выставки Кайо-сан, как написали все журналы, стала её новая картина «Равнодушие», до сути которой никто так и не смог докопаться. Они никогда не прикрывают друг друга в бою, а то, что стоят друг к другу спинами, ещё ни о чем не говорит. Просто так легче сражаться в окружении, больше врагов можно ухватить, успешнее закончить схватку. Если разделяются, то никогда не думают друг о друге. Они твердят себе и друг другу, что им плевать. И они следуют этому утверждению, чтобы хоть в чем-то оставаться правдивыми. Каждая выкручивается сама, что бы ни происходило. Рискованная ситуация? Удачи в стратегии выпутывания из неё, потому что ни одна не собирается умирать по-идиотски, за «так», из-за того, что кто-то не так просчитал, сделал неправильный выбор. И Сейлор Уран, и Сейлор Нептун несут ответственность только за себя и больше ни за кого. Сражаться иначе они не собираются. Бывают, конечно, огрехи. Особенно у Нептун. Дурацкая у неё есть привычка: отвлекаться от собственной битвы, чтобы прикрыть напарницу, потерявшую контроль, поставить многое на кон. Уран никогда не оценивает такого риска, холодно и совершенно серьезно заявляя, что всё бесполезно и Мичиру никогда не повернет её на свою сторону. Сколько бы раз она её ни спасла – это только её занятие и платить той же монетой она не собирается. Сейлор Уран просто очень жестко контролирует себя. Видя, что у Сейлор Нептун неприятности, потеря пресловутого контроля, она сама много раз чуть не срывалась, отталкивая демона, а не привычно убивая его, чуть не бежала закрывать напарницу, но всегда вовремя себя останавливала, потому что её сумасшествие могло уничтожить всё: Нептун это увидит, впадет в шок, в это время сама попадет под удар... и умрут обе. Ради чего? Из-за мимолетной поддачи чувствам. А так нельзя. Запрещено. Воины не должны умирать глупо. Их ведь не целая армия, не сто, не двести. Вообще двое. Ну, трое с Сейлор Плутон, но это немногое меняет. На новой выставке Мичиру Кайо не было нашумевшей картины «Равнодушие». Просто они победили Апостолов Смерти. Точно пали тяжелые оковы, даже не то... из вечных мрачных туч пролился долгожданный свежий дождь, под которым хотелось танцевать, капли которого хотелось ловить на лицо, на одежду, на волосы, чтобы кричать от счастья на всю планету, систему, на весь огромный мир. Они кинулись друг к другу, будто теперь им это стало можно. Маленькая Хотару, переродившаяся Сейлор Сатурн, была на Сецуне, чтобы не мозолила долгом глаза, ни о чем не напоминала. Они тоже любили её, но больше всего, наконец, – друг друга. Кажется, это была самая что ни на есть настоящая любовь. Ну, возможно, так оно и было. Они сидели вечерами и говорили, обнимались, целовались, а потом закрывались в спальне Харуки, как когда-то в личных покоях принцессы Урана Ауры. Да и шли бы все эти принцессы!.. Мичиру улыбалась и передаривала цветы от поклонников Сецуне, которые занимали все вазы в доме, перенесенные в её комнату. Харука прижимала её к себе, и вместе они бегали гулять под дождем, как дети, точно их ничто не держало, точно это было то самое хрупкое и прекрасное, которое могло продлиться совсем немного. «А ты помнишь?» «Ну, прости меня». «Да ладно, бежим». «Алмазные океаны... вот бы туда вернуться». «Помнишь?..» Сердце дернулось. Это пришла Нехеления, чтобы снова оборвать их жизнь. Пора было отпускать принцесс Урана и Нептуна навсегда, вытесняя, выжимая из себя память о них, как о ком-то, кого никогда не было, потому что на первый план выходили воины – Сейлор Уран и Сейлор Нептун. Впрочем... это была всего лишь первая контрольная точка, определившая конец, так что пока ещё можно позволить прошлому поиграть гранями в их личностях, теплотой в сердцах. Всё равно принцесса лучше, чем воин... всегда. Почему-то, и, может быть, в грядущем эта игра пойдет им на пользу, когда их снова вывернут наизнанку, перестроив, перекрутив для новой жизни. Они умерли тогда, во время борьбы с Галаксией. Посреди Галактического котла повернули всё вспять и освободились, все трое, вместе с Сейлор Плутон. Только Звездная Сущность Хранительницы Времен и Пространств оказалась бессмертной, позволив Галаксии лишь снова сломить её, а их – нет. Правда глубокие трещины, прошедшие по сиянию, ещё ничего не значили. Сейлор Мун победила дорогой ценой. Однако свет Серебряного кристалла сказал, что не бывать перемене того, что должно случиться. Они снова проживут много жизней под разными именами, их души будут тянуться друг к другу, чтобы было легче или тяжелее, а через какую-то тысячу лет... они встретятся. В тот миг и час, когда возвращение начатой Судьбы к своему завершению знаменуется становлением Хрустального Токио.