Прошито космической нитью

Новое перерождение нашло их в Аргентине. Ну, как нашло... они его нашли. Или не они. В общем, как и должно было случиться, сработало притяжение душ. В этот раз достаточно сильно, поскольку им повезло родиться даже не на одном континенте и не в одной стране, а в одном городе. Но столица была большой, так что до нужного момента они всё равно не встретились. А необходимое время наступило, когда каждой из них исполнилось по двадцать шесть лет. Да... они ещё и в один год переродились. Можно было подумать, что повезло. В любых новостях, которые были хоть как-то связаны со спортом, звучало имя Паулы Ариас. В это время Камила Кано гуляла по магазинам, нагруженная пакетами, слушала музыку и думала, что бы ещё такого сделать, взмахивая своими бирюзовыми волосами, цвет которых постоянно всех восхищал. Интересно, что поменялось? Ну, у Камилы так понятно: она не играла на скрипке и не рисовала в этой жизни. А Паула? Всё тот же спорт, всё те же гонки, автомобили... с резким характером, конечно, всё было понятно, но, вроде бы, про одинаковый род занятий из жизни в жизнь правила умалчивали. Но, может быть, просто ещё недостаточно сменилась жизнь вокруг. Или загребущие руки сил перерождения просто в тот момент, когда давали им ещё один шанс, дабы в небытие не сидеть, были очень ленивыми и почти ничего не перевинтили. К чему?.. Пусть ещё девчата побудут поближе к себе, за грядущие годы можно двести раз успеть вытянуть из них все хорошие и плохие качества. Хотя Паулу, всё же, крутанули на последнее... или так вышло. Было рано судить. Одно было известно всем и каждому, включая фанатов футбола (ну да, это было странно, но они ведь постоянно смотрели новости, а там стали говорить о машинах): Паула Ариас – звезда гонок, победительница многих заездов, которая, изредка смеясь, любила говорить, что просто обожает спорт и многие пророчили ей популярность в беге, а ей нравился трек и перебирать карбюраторы. Камила Кано постоянно смотрела новости спорта: её подсадил двоюродный брат, который любил заезжать в гости раз в два месяца, чувствуя себя, как дома. Поэтому она была прекрасно осведомлена о победах гонщицы Паулы Ариас, число кубков в коллекции которой уже приближалось к десятку. И ей нравилось готовить. Подруга Микаэла Руис, шатенка с зелеными глазами, имела громадную коллекцию кулинарных журналов, постоянно пробовала что-то новое, ну и приобщала её к процессу происходящего. Вдвоем-то было гораздо веселее. И травиться потом тоже, если ничего не получалось. Камила любила называть её богиней кулинарии, на что Микаэла вечно отшучивалась: какое там. Вот есть повара так повара, а она... любитель. Что касалось самой Паулы, то она жила спортом. В прямом смысле. Ей и в самом деле были не важны все и вся, кроме любимого занятия и новых свершений в нем. Она не хотела ни верных любовниц, ни уютного гнездышка, ни прочего из всего того, что ей могли бы предложить. Только тренироваться, совершенствовать двигатели и свои умения, получать новые награды. Вроде того. Может быть, в прошлой жизни она так стремилась убедить себя в том, что ей плевать, что эта затея понравилась тем самым ленивым и паразитическим силам перерождения?.. Почему бы и нет? Если уж пошла такая игра, то пусть будет плевать: им это вообще ничего не стоило. Да и винтили они безо всякого интереса: лишь бы правила выполнялись, а то они высшие-высшие, да и на них какая-нибудь кара найдется за то, что не меняют личности от перерождения к перерождению, согласно чему-то вроде проклятия. Они познакомились, когда столкнулись в отеле. Нет-нет, не на каком-нибудь острове, потому что тут у них явно бы различались предпочтения. Пенхаус Паулы немного затопило, и она вынуждена была где-то поселиться, пока шел ремонт, поэтому выбрала один из лучших отелей. У Камилы в нем же жила подруга, японская актриса Ай Ёсида, приехавшая в гости. И они столкнулись в лобби. Паула возвращалась после тренировки, а Камила уже успела проводить Ай и собиралась уходить. В огромном лобби они нашли ту самую невидимую дорожку, чтобы, погруженные в свои мысли, едва ли не удариться лбами. Обычно это ещё судьбой называлось, потому что на биографию не тянуло. Хотя столкнуться именно так они не могли: Камила была сеньорите Ариас по плечо. Сама Паула и раньше увлекалась девушками, потому что испытывала легкое хладнокровие к мужчинам, которые сначала не шибко в неё верили, а потом всё же приняли в круг, как свою, а вот Камила – нет. Но притяжение было запущено. Камила не могла понять, что всё это значило, но, когда она увидела Паулу живую и во плоти, а не с экрана телевизора, окруженную микрофонами и вопящими поклонниками всех полов, в ней что-то прыгнуло, ёкнуло, перевернулось, ударило в горло – и прошло. Зато руки потеплели, а на лице расползлась улыбка. Со стороны это тоже смотрелось здорово: они стояли и, как две школьницы, таращились друг на друга. Паула спокойно, даже чуть удивленно, Камила – как-то радостно, точно она наконец-то увидела кого-то, о ком мечтала если не всю свою жизнь, то некоторую её часть. И если Паула воспринимала это более-менее сдержанно, у Камилы внутри всё скакало. С каких пор она увлеклась девушками? Ей было неясно, но чувство было таким огромным, обнимающим всё то, что она имела, что не отреагировать на него было невозможно. Когда оцепенение всё же спало, они кинулись друг к другу. Нет, не начали плакать и обниматься, но спонтанно извинились, перемолвились о какой-то ерунде, и Паула всучила ей свой номер мобильного, сказав, что будет свободна через пару дней в силу еженедельного выходного, поэтому с радостью увидит её ещё раз. Камила кивнула, и они, как в неумных мелодрамах, не могли разойтись, потому что двигались синхронно, преграждая друг другу дорогу, при этом тихо смеялись и закрывали рты ладонями. В конце концов им удалось договориться, и неясному моменту посреди лобби отеля пришел конец: Паула остановилась у лифта, вскоре скрывшись в его коробке, а Камила выскочила через автоматические входные двери на свежий воздух. Сердце у сеньориты Кано билось, как сумасшедшее, точно она первый раз в своей жизни влюбилась. Разумеется, о своей внезапной страсти к девушке она никому ничего не сказала, следующие два дня пытаясь разобраться, что же такого есть в этой Пауле Ариас, которую она несколько сотен раз видела прежде, почему вдруг так заколотилось её сердце и стало сбивчивым дыхание: из-за улыбки, удивленных серых глаз, из-за светлых волос с косой челкой? Или из-за всего вместе? Несколько часов Камила действительно думала, что чокнулась. Наверное, вино, которое в тот день она выпила за обедом, сидя в ресторане с Ай, было испорченным, или в него что-то подмешали. Ей хотелось выкинуть злосчастную записку с аккуратными цифрами в мусорную корзину, или нет – сжечь, да и сам телефон из списка контактов стоило стереть, но Камила ограничилась только такими желаниями, потому что у неё тряслась рука и палец никак не хотел нажимать «удалить» на выскочившем окне с подтверждением. Что, что всё это вообще значило?.. Скорее всего, именно притяжение, ведь что-то же их связывало ещё с Серебряного тысячелетия, о котором они прекрасно пока ничего не помнили. Это был даже не воинский долг, который столкнул их ранее, тогда, в то время, как проживалась первая контрольная точка, а какое-то чувство... да и долг ли был? В смысле, взять даже принца и принцессу. Те ещё ничего не помнили, но уже были очарованы друг другом, когда всё началось. Явно чувство какое-то. И у них тоже. Может быть, их любовь не была похожа на трагичную сказку, но это ведь ещё не говорило, что её не было? Да, наверное. Иначе было бы никак не объяснить тот факт, что после Паулы Камиле не нравилась больше ни одна девушка, и её сердце снова реагировало только на мужчин. Ориентацию и её силу перерождение как бы тоже способно было менять, для пущего интереса, для большей полноты. Да и для отчета годилось: мол, видите, какая шикарная проделана работа, как выкрутили личность, что извлекли из её глубин. Поэтому Камила устала укорять себя в проблемах с головой и ровно через два дня набрала номер, который много раз за последние часов пятьдесят находился на грани смерти и уничтожения. Они с Паулой договорились встретиться в парке, и та, шутя, заявила, что будет в черных очках, парике и капюшоне – а то ведь достанут журналисты да поклонники. Ей тоже потом может свалиться: поглощенные ревностью девушки в гневе своем страшны. Ещё проклятие наложат. Камила долго смеялась. Встреча в парке, та, самая первая, положила начало прекрасным отношениям. Они ели мороженое и пили коктейль через одну трубочку, передавая друг другу стакан. Паула подарила Камиле несколько белых лилий, заявив, что они столь же совершенны, как и она. Это было очень мило, хотя и фраза оказалась немного невпопад, в смысле, будто заученной, и Камила обратила на это внимание, но задержала его там недолго. Паула оказалась... классной. Именно по-юношески, точно им было лет по восемнадцать, и другого слова Камила почему-то найти не смогла. Они ужинали вместе в ресторане, взяв салат, картофельное пюре и свиную колбасу. Последний её кусочек Паула уступила Камиле, вроде забавного жеста проявления чувств, как это было в одном мультике. Камила улыбалась, сдерживая тихий смех, и потом поделилась с ней пирожком с мясом, кукурузой и сыром, шедшим на десерт. Их отношения были почти смешными, безумно милыми и даже какими-то... детскими. Такое странное чувство, от которого становилось хорошо на душе. Паула часто была занята, и у неё получалось выделять на Камилу не больше одного дня в неделю, но даже те двадцать четыре часа (меньше, конечно) многого стоили. Микаэла, которая ни о чем не знала, примерно в это же время познакомила Камилу с, по её словам, «настоящим поваром, который готовит гораздо лучше и вообще знает в этом истинный толк», милым парнем Сантьяго Бенитесем. Камила, выдыхая, относилась к нему спокойно, не прогоняя, но и не давая больших надежд, что никоим образом не обрезало мужчине крылья, наоборот, взращивало их. Что-то вроде «если жертва не дается сразу, то это зажигает охотничий инстинкт». Ну, по крайней мере, так принято было считать. Хотя на самом деле Камила, вроде, просто очень понравилась Сантьяго, вот и захотелось ему чего-то от неё добиться. Но ей никто не был интересен, кроме Паулы. С ней было лучше и приятнее, поэтому все прочие уже не имели такого значения. Притяжение. Здорово. На самом деле. Потому что Паула чувствовала то же самое. Почти. «У тебя красивое имя, - как-то рассуждала Камила. – Паула... только знаешь, если верить в смыслы, тебе не совсем подходит». «Правда?» - интересовалась Паула в ответ. Кому-то же и когда-то надо было говорить дурацкие, нелепые вещи. «Ну да. Имя Паула значит «маленькая». Тебя ты я такой не назвала», - Камила улыбалась, принимаясь смеяться. Паула хохотала вместе с ней. «Может быть и есть что-то такое. Тебя тоже совершенством не назовешь, а твое имя значит именно это. Я имею в виду, - вроде как исправлялась Паула, - что под совершенствами у нас подразумевают чопорных сдержанных леди, очень-очень-очень из себя». «Согласна, - отвечала Камила. – Совершенств не бывает, но мне все любят говорить, что это не так». «Врут, - уверенно отвечала Паула. – А вообще-то Паула – не мое настоящее имя. Не совсем». «Неужели?» - Камила переворачивалась, удивленно на неё глядя. Паула совершенно спокойно кивала, подтверждая свои слова. «Серьезно. Родители назвали меня Лаура. Лаура Ариас. А Лаура – это победительница. И хотя со значением я была согласна, имя мне никогда не нравилось. Лаура, оно мне совсем не подходило! Ну, почему-то мне всегда казалось, что Лаура – это какая-то женственная красотка в цветастом платье. А я же не такая. Поэтому, когда я получила самостоятельность, я быстро сменила имя на Паулу. Оно, как мне кажется до сих пор, лучше меня отражает», - говорила Паула, пожимая плечами и обнимая Камилу. «Лаура... Аура...» - бормотала Камила себе под нос. «Что?..» «Аура, - она поднимала голову, глядя на Паулу. – Божество ветра. Греческое, кажется, хотя я не до конца в этом уверена». «Забавно». Их отношения были по-настоящему прекрасными, нежными и полными, кажется, какой-то истинной любви, в которой они не боялись себе признаться, потому что их жизни не стеснял долг и прочие ненужные обстоятельства. Всё было замечательно. До одного «но». Камила захотела чего-то большего. Быть не просто девушкой, с которой Паула встречается раз в неделю, говоря красивые слова, а ближе, чтобы жить с ней и встречать её вечером, что-то для неё делать, о ней заботиться. Соединить их жизни, в общем, и не столь обязательно, чтобы браком. Ещё одно, что вытекало из желания Камилы, – Пауле всё это было совершенно не нужно. Она жила спортом, а не любовью и мечтой о том, чтобы кто-то готовил ей ужин, когда она возвращалась домой с тренировок. У неё был холодный и очень дизайнерский пенхаус, с красивыми плакатами и дорогими вещами, очень самодостаточный и ни в ком не нуждающийся. То есть, ни в какой нежной руке, обязанной принести уют. Паула была на кухне каждый день, но в её холодильнике был только йогурт и булочки, да ещё пара продуктов, годящихся на завтрак. Она не обедала и не ужинала дома – в ресторанах, потому что там было удобнее и проще, особенно с её знанием тех, где заказ приносили действительно очень быстро. Дом для неё существовал лишь в понятии душа, где можно было смыть усталость, и кровати, на которой можно было бы поспать. А жила Паула Ариас новыми свершениями и спортом. Конечно, секс и какие-то отношения тоже были неплохой частью, относительно нужной, но только в понятии встреч в её выходной, когда нет ни тренировок, ни проблем, когда раз в неделю она может отдохнуть, чтоб не свалиться как-нибудь на треке, сидя за рулем, и не продуть какой-нибудь разворот, который надо отработать для грядущей гонки. И всё. Девушки у неё были не постоянно, но очень часто. И не всем она дарила много цветов, не со всеми была так мила, как с Камилой. Но одно Паула менять не собиралась: ей не нужна была семья и кто-то дома, кто бы отвлекал и вынуждал подстраиваться под себя. Ей было вовсе не до этого, и такой пункт вообще не стоял в списке её жизненных приоритетов. Только спорт и гонки. Но Камила захотела большего. Нет, Паула вовсе не отрицала, что в этой девушке, в Камиле Кано, было что-то очень особенное, что как-то на неё влияло, ну и то, что до этого девушки не пробуждали в ней таких эмоций. Похожие – да, но вот делиться последим кусочком колбасы в ресторане она ни с одной не собиралась. Как там было?.. Ни одну настолько не любила. Камила же была очень хорошей, да почти замечательной, и Пауле действительно нравились их отношения, такие легкие и какие-то ребяческие, с постоянными срывами куда-либо в единственный её свободный день, со всеми этими забавными случаями. Очень здорово было окунуться в эту почти что подростковую, совсем юную любовь, но... только в таком варианте, в каком она была. Без чего-либо нового. Однако не получалось. Они расстались в тот день, когда у Паулы вроде бы был выходной, но сломалась машина, и она торчала в мастерской. У них была оговорена встреча, которую Камила долго выбивала после определенного периода холода, и Паула опаздывала. Камила названивала ей, писала сообщения, и через час та всё же соизволила приехать. Это было маленькое кафе, забитое под завязку. В ожидании Паулы Камила выпила три чашки чая, чтобы сделать хоть какой-то заказ. Паула примчалась с румянцем на щеках – на улице была зима – и уселась напротив, сложив руки на столе, попросив у услужливого официанта только стакан воды. Было видно, что она не собирается задерживаться надолго. «Паула, - говорила ей Камила, глядя в глаза, точно пыталась пробить что-то, дозваться, - ты прекрасно знаешь, чего я хочу. Я ведь не предлагаю тебе что-то масштабное, только быть ближе. Я готова всё, что угодно, признать, порвать со своими друзьями, да... не знаю. Но я не собираюсь делать это просто так, чтобы потом караулить тебя с чемоданами в руках. Паула, с этим надо что-то решать, и я не думаю, что идеальный вариант – это и дальше проводить вместе один день в неделю, ровно столько же видеться, пусть даже этот день и совершенно хорош». «Ну, ты сама соглашалась, что совершенств не бывает, - невпопад отвечала Паула, пожимая плечами и рассматривая свои руки. – Прости, Камила, но меня интересует только спорт и мои гонки. Я не собираюсь ничего менять и, если ты не можешь дальше быть со мной так, как раньше, то я ничем не могу тебе помочь». «Знаешь, Паула, я тебе уже много раз говорила о том, как ты мне нравишься, и что я тебя почти люблю, - негромко говорила Камила, хотя гам, царящий в кафе, и не перебивал её голос. Может быть, потому что Паула не слушала задний фон, абсорбировавшись от него. – Но любовь – неоднозначное чувство. Неужели ты, когда эпоха славы пройдет, когда уже всё будет заканчиваться, будешь тешить себя запыленными кубками, это для тебя важнее?.. Прости за резкость, но для тебя приоритетнее подохнуть в окружении блестящего золота, где выгравировано твое имя? Не чтобы рядом был какой-то человек, которому ты будешь нужна, в отличие от этих кусков металла?» «Ты утрируешь по поводу вечности вместе, - на миг усмехнувшись, Паула снова становилась серьезной. – Любовь – не такое чувство, которое живет крайне долго, а нам ведь ещё тридцати нет, да и умирать лет через десять я не собираюсь. А вообще ты сказала всё совершенно верно. Именно приоритетнее», - и внимательно смотрела на Камилу. «Что ж, тогда прощай», - Камила достала из сумки кошелек, положив на стол купюры за чай, встала и вышла, протискиваясь через толпу посетителей. Паула, медленными глотками опустошая стакан с водой, смотрела ей в спину, пока не потеряла из виду. В конце концов, они обе не провели оставшуюся жизнь с мыслями о том, что когда-то расстались, кусая локти и сожалея об этом. Камила больше не смотрела в сторону девушек, вышла замуж за Сантьяго Бенитеса, родив от него милейших близнецов. После они открыли совместный бизнес в виде ресторана, который ещё позже перерос в небольшую сеть, и, когда через двадцать лет любовь расколол развод, возникший на почве того, что они внезапно перестали друг друга понимать, принявшись слишком много ругаться, Камила оставила за собой даже больше половины, и жить было совсем неплохо. Паула стала чемпионом, два раза одерживала победу в гонках Формулы-1, у неё было много кубков, и она умерла раньше, всё-таки не вписавшись в поворот. Перед смертью она пролежала в больнице около двух недель и ни о чем не жалела, когда появлялась возможность мыслить. По крайней мере, своих целей она достигла. Все в итоге остались по-своему счастливы.