Прошито космической нитью

Почему-то глаза жгло. Это первый признак того, что хотелось плакать. Хотя какие на это вообще были причины?.. Подумаешь, приснился странный сон про легкость и свободу, про магию, силу, невероятную ловкость и интересную жизнь. Что же теперь из-за этого – тратить нервные клетки? Сны, в принципе, должны оставаться снами. А если так переживать из-за каждого приятного, где в руки падало то, чего не было в реальной жизни... и загнуться можно. Именно так Акеми Фукуда пыталась себя успокоить, вернуть себе трезвость духа и ясность мыслей, покрытую густым туманом вот уже который час после того, как она снова проснулась и ей снова приснился прекрасный сон. Он, конечно, был странным, потому что она уже достаточно взрослая девочка, чтобы такое снить (двадцать шесть всё-таки, это же уже не маленькая?..), но всё равно прекрасным. В самом сне её окружали красивые пейзажи, удивительные цветы, а ещё кто-то постоянно держался поодаль и ловко орудовал мечом, хотя лица напарника по приключениям видеть никогда не удавалось. Этот кто-то иногда вроде даже рвался к ней, будто спину хотел прикрыть, однако потом снова переключался на себя и, к собственному шоку, Акеми ничуть на неизвестного не злилась. Да и с чего бы ей было злиться, когда с её собственных рук слетала красивая водная магия, сражавшая тех, кто являлся неотъемлемой частью приключения, наповал? Ну да, водной. Не зря же Акеми была перерожденной в очередной раз принцессой Нептуна. С чего бы ей тогда видеть под своей личиной (а реалистичности сну добавлял эффект первого лица: то есть, она не видела себя, но понимала, что вот это она и есть: в белых перчатках, значит, с магией. И даже волосы её. А не какие-нибудь блондинистые, если бы ей снился пересказ какого-либо мультфильма), к примеру, принцессу Марса, жгущую всех огнем, или Венеры с её вечными неуемными заклинаниями. Ей-богу, каждый день новое! Или вариация старого, дабы не повторяться. Однажды даже принцесса Венеры Астара поспорила с принцессой Юпитера, что переплюнет её в количестве заклинаний для драки с монстрами. Ну, полетели они, значит, на Альфу Центавру (там было столько монстров, что туда вся Солнечная система летала их бить. Истребляла штук по пятьсот за полет – а они не кончались. Вот принцессам было весело: за драками и выплеском адреналина не надо было далеко бегать, всего лишь пять минут в перемещении на скорости света. Или десять), прихватив с собой принцессу Урана Ауру и принцессу Нептуна Ксанфу (с первой хорошо дружила принцесса Венеры, а со второй, ясно дело, – принцесса Юпитера, и каждая уговаривала подсуживать именно ей). Короче, в конце принцесса Астара победила, потому что использовала сто заклинаний подряд, которые ни разу не повторились (как она заявляла, вздернув нос, «вариация того или иного заклинания тоже считается, потому что в итоге оно же не такое, как оригинал или другая вариация, и в этом вся разница»). А принцесса Юпитера, дабы не оставаться в обиде, пристукнула своими простыми и в более меньшем количестве заклинаниями семьсот монстров. В одиночку. Впрочем, не о них сейчас речь, а о том, что снились Акеми Фукуда такие вот сны. Разве что не про этот спор конкретно. В своих она просто дралась вместе с принцессой Урана, а уж мелькала там где-то принцесса Венеры или остальные (конечно, мелькала! Без неё Аура особо никогда и не летала на Центавру. Боевой товарищ, так сказать, надежный человек) – не столь важно. Надо было отметить, что в этой жизни снова не было шпионов и проблем крайне серьезной степени важности. У принцессы Нептуна – так точно. Все уже прожитые годы Акеми была обладательницей достаточно стабильной и надежной жизни, когда всегда можно было сохранять уверенность о том, что встретит в завтрашнем дне. И это было хорошо, потому что только помоек для полного счастья им и не хватало. Акеми рисовала для себя. И в детстве мечтала стать актрисой театра, потому что это казалось ей ужасно интересным. Но не сложилось, и после промывки мозга родителями в течение нескольких лет пришлось выбирать: или медицина, или юрист. Можно было ещё и адвокатом, потому что говорить красиво, без запинки и по делу Акеми умела достаточно хорошо, чтобы сыскать в профессии успех. Третье она и выбрала. А что ещё?.. От вида крови ей всегда становилось плохо, бледнело лицо и закатывались глаза, вторая профессия просто не нравилась, но зато третья была в самый раз: нечто идеальное между тем, чего она совсем не хотела, и тем, что могла бы стерпеть. Ну а после того, как мама и папа прочитали ей штук сто одинаковых лекций на тему того, что правильно и как надо, Акеми, в принципе, почти решила, что стать адвокатом – её собственное желание. Ладно. Хоть что-то. И, несмотря на стабильность, жизнь Акеми всегда была ровной и немного скучной. Нет, спасибо, она вовсе не желала для себя убийств и таких интриг, чтобы все плохие слова вспоминать, но всё же не было всё так идеально, как ей хотелось. Не хватало какого-то драйва, чтобы каждый новый день нес в себе искру безумства (хотя бы маленькую, не надо ей слишком большой, а то и свихнуться недолго), однако Акеми почему-то никак не решалась что-то изменить: каждое новое утро отвлекало проблемами, а вечером, в уставшем состоянии, совсем не было ни сил, ни желания для каких-то свершений. Хотя любой мысли, которая взращивалась давно, наверное, суждено было однажды стать реальностью. И сны, яркие, цветные, настоящие и такие, после которых пробуждение не до конца снимало пелену картин происходящего, стали каким-то решающим, ломающим ключом к тому, чтобы поставить всё, что Акеми имела, иначе, так, как нравилось бы именно ей. Давно уже, примерно в конце списка её многочисленных контактов, затерялась одна знакомая, у которой все башни снесло лет эдак... десять назад, когда лично Акеми было не больше тринадцати. Эта самая девушка была младше её на два года, зато всем своим телом прошла много больше приключений, интриг и прочего-прочего. Лучшим доказательством того был крайне легкий и сокращенный лексикон, короткие волосы, покрашенные в розовый цвет и синие глаза. Однако, несмотря на палитру принцессы, её кожаные куртки и джинсы были из совсем другого стиля. Ах да, очень важная деталь! Их же всё-таки помотало по миру и снова занесло в Японию! Ну, принцессу Нептуна так точно. А где была она, там и Аура где-то неподалеку гуляла. По крайней мере, на том же континенте. Хотя бы. Ну и, подумав, Акеми решила, что пора бы вспомнить о давних знакомствах. Таика (та самая девушка) долго пыталась вспомнить, что же за Акеми Фукуда ей позвонила, но всё-таки это удалось – и они договорились встретиться на следующий день в ресторане. Сев за стол, Акеми решила, что лучше быть краткой и точной: в конце концов, кому интересны её изыски и рассуждения о том, как скучна жизнь и что в ней правильно, как надо жить и всё в таком ключе? Особенно если эта знакомая (даже не подруга!) не видела её вот уже года три. Собственно, по решению и был поступок, а фраза вкупе с горящими синими глазами прозвучала ещё проще, чем можно было бы представить: «Я хочу изменить свою жизнь». Кивнув, Таика ответила ей только одно: «Ну, шикарно, только учти: я-то твою жизнь буду менять так, как кажется интересным мне». Акеми согласилась: «В принципе, ты только задай мне точку опоры – дальше я сама разберусь». И Таика потащила её на гоночный трек, где захотела познакомить со своей замечательной подругой – Нэо Игараси. А уж сама Нэо была... именно перерожденной принцессой Урана, никем более. Так их судьба и свела в новой жизни, хотя за руль мотоцикла Акеми в тот день так и не села: черт, было как-то слишком страшно так вот слету, сходу взять – и на вираж. Может быть, после мотоцикла и трека ей было бы уже не боязно ничего, но как-то вот не вышло. Зато Таика передала её в надежные руки Нэо, сказав, что они подружатся, а уж та поможет Акеми определиться с приоритетами перемен лучше, чем она. И ускакала кататься. У Акеми, конечно, сложилось какое-никакое мнение, что её просто сбагрили кому-то другому, поскольку не хотели нянчиться, но с Нэо они действительно подружились, в силу чего всё было не так страшно. Эта девушка, гоняющая на треке, была очень даже милой... эх, слишком милой, и Акеми хотелось оставаться с ней как можно дольше, из-за чего вечером они и пошли в бар: Нэо сказала, что уважает только рестораны определенного уровня, а там всегда запись на месяц вперед, хакера-друга у неё нет, поэтому лучше дешевое, но громкое место, где делают хорошие коктейли. Акеми в этом оказалась с ней солидарна. И вот они сначала посидели в шумном замкнутом пространстве, закуренном вусмерть, а потом расплатились за напиток, решив уйти гулять. Это можно было считать их первым свиданием, пока ещё достаточно дружеским. Вечер перетек в ночь, их окружал прохладный воздух и тихие улицы – благодать. «Так... что ты умеешь?» - спрашивала Акеми, когда они стояли и смотрели на город, оперевшись на перила обзорной точки, куда круглосуточно был открыт вход и ходили парочки, поскольку атмосфера была просто непередаваемой (вот она, счастливая романтика! Ноги сами занесли, а уходить было глупо). «Я? – Нэо посмотрела на неё, потягивая коктейль через трубочку. – Ну... мотоцикл, плавание, прыгание в воду с высоты, ещё я пару трюков знаю, которые крутые гонщики на машинах исполняют, эм... что ещё?.. О, и умею садиться на шпагат». Акеми хихикнула, и Нэо поддержала её в этом. Милый был момент, совершенно. «Научишь?..» В этот раз взгляд Нэо был более внимательным и пристальным. «Только если ты не будешь плакать, упираться, требовать шоколадки и звать маму». Смеялись они вместе. Акеми пообещала, что постарается, хотя трусоватости, наверное, ей не занимать. Нэо на это ответила, что любые страхи вышибаются действием. То есть, чтобы отучить её бояться мотоцикла, нужно посадить её за руль и врубить по газам, а вот про тормоз сказать, когда крики закончатся и придет умение держать машину, которая мотоцикл. «Меня саму когда-то так брат научил, потому что мотоциклы мне нравились, кататься на них я научиться мечтала, но... сердце екало и брыкалось, а там и коленки дрожали. Мне брат знаешь как ещё повторял? Чтобы научиться ездить на мотоцикле, нужно знать, где газ, и не иметь понятия про тормоз», - усмехаясь, рассказывала она. «О, я скучная в этом плане, - Акеми отмахивалась, улыбаясь. – Я хорошо умею только красиво говорить по делу. Тут мне только тему дай: заговорю кого хочешь. Ну и танцую, немного, для себя». «А я – красиво и не по делу. То есть, заболтать тоже могу, если будет очень надо, но всё же мне роднее методы попроще». «Какие, например?» - улыбка Акеми становилась просто широченной, а вместо ответа Нэо чуть наклонялась к ней, и её серые глаза смеялись: «Ты такая красивая. Ты мне определенно нравишься». Акеми молчала, а Нэо принималась ухохатываться: «Вот, всегда работает!» Взамен Акеми рассказала ей про свою фишку. Она имела чуть более откровенный характер (не всегда) и использовалась только в случае крайней необходимости, но также срабатывала на «ура». «К примеру, если у меня проблемы или там... человека надо уговорить, - рассказывала Акеми, - то я так опускаю голову, а потом поднимаю на него глаза, большие, синие. Я же обычно всегда ресницы тушью крашу, и они тогда вообще длинные. Один мне потом рассказывал: «И когда ты подняла на меня свои большие глаза, я забыл, зачем пришел». Ну и метод... откровенный. Там, наклониться чуть, если на блузе пару пуговиц не расстегнуты – идеал. Знаешь, под глупую девочку подкосить. Это не так приятно, как первый, но иногда не остается вариантов, когда цели достичь надо, а одними глазками не получается». Нэо тогда пошутила: «Когда цели достигнуть надо, а она упирается, приходится ей помогать левыми, но действенными методами». И вечер, в принципе, удался. Или даже без этого, просто прошел на «отлично». Это была счастливая история. Правда. Одна из немногих их жизней, когда они были счастливы... бесконечно. В это было сложно поверить (да что там, почти невероятно!), но им удалось выбить крупицу своего счастья у всех этих сил перерождения, у всех этих судеб, чтобы никто в конце не разрушил их идиллию, не помешал их радости и любви, не сказал, что так нельзя, оторвав их друг от друга, как отрывают сиамских близнецов, делая разрез. Да... в этой жизни они были на них похожи, потому что всё-таки научились дышать в едином ритме, постоянно стремясь выше и выше, понимая друг друга с полувзгляда, когда язык ещё даже не шелохнулся, а внутренние грани уже договорились обо всем и поняли, как именно нужно действовать. И, может быть, именно всё это доказывало, что они любят друг друга. Может быть. Нэо всё-таки заставила её освоить мотоцикл, правда, по чуть более мягкой системе. Про тормоз она ей рассказала, но не всё, потому что, с её слов, «пока ты будешь бояться мотоцикла, ты его в жизни не остановишь, потому что там нужна хладность духа и крепость ног. Только ляжешь вместе с ним и ещё расквасишься». В итоге Акеми нарезала круги по треку, пытаясь не кричать и не в силах заткнуть себе рот, потому что руки были на руле, а отпустить его было слишком боязно (ну, не очень хотелось, чтобы другие смеялись над её борьбой). И это стал отличный момент в преодолении внутренних страхов. Нэо сказала, что тоже начинала с мотоцикла: «Если ты освоишь его так, как я сказала, то тебе потом уже ничего не будет страшно. Только хотеться ещё и ещё». В какой-то степени она оказалась права, и дню к четвертому Акеми ездила на мотоцикле без всякого желания кричать от ужаса, но ощущая, как внутри разливалось что-то безумно приятное, на самом деле восхитительное, и да, уже к концу первого месяца ей захотелось ещё. Хотя Нэо удачно изобразила недовольство, когда в бассейне Акеми её переплавала. Уж что-то, а это ей удавалось достаточно хорошо (ну да, не Бог бы принцесса Нептуна плавать разучилась, тогда бы небо на землю свалилось, а принцесса с принцем не встретилась. Масштабы катастроф были бы примерно такими). Впрочем, свое Нэо наверстала, прыгнув с вышки. Акеми побоялась, сказала, что никогда такого не делала. «Никогда? – уточнила Нэо. – Тогда иди – и делай. Поверь мне, ощущения потрясающие!» Здорово, что в момент прыжка Акеми в бассейне больше никого не было. Нэо, как варвар, напомнила, что та обещала не плакать, не звать маму и не отлынивать, в силу чего в полете Акеми кричала так, будто летела вовсе не в воду, а на камень, который грозился разбить её и не слабо. Однако был в этом какой-то кайф, то, чего ей так давно хотелось – и это Акеми признавала с чистой душой и спокойным сердцем (ага, то билось, как чокнутое всякий раз, когда рядом оказывалась Нэо. Она же вечно придумывала что-то, что в первую секунду могло показаться из рук вон выходящим!). И всё же... было так невыносимо приятно, до выплеска адреналина, греющего кровь, переступать через себя, через свои собственные страхи и делать жизнь лучше, интереснее, чтобы в каждом новом дне крылись какие-то совершенно особенные свершения, что-то такое, от чего всё тело захватит сначала шок, а потом приятная сладость. Что-что, а на шпагат Акеми садиться так и не научилась: видимо, это было из разряда таких достижений, которыми надо было заниматься с самого детства. Впрочем, Нэо и здесь доказала ей, что шпагат три четверти – это тоже очень неплохо. Вот как-нибудь просто надо со спины ей гаркнуть, когда она будет так стоять – и всё, шпагат тут же станет полным. Их отношения перестали быть совсем дружескими, когда Нэо вытащила её на острова: шикарная идея, чтобы ощутить полный драйв от прыжков в воду. Акеми, к этому времени уже совсем привыкшая ко всему этому, практически не мыслившая себя без таких вот приключений, согласилась сразу же, и ей оставалось только отзвониться всем своим клиентам, чтобы сообщить об отъезде. Наверное, именно все эти тихие пляжи, пальмы и шум волн сработали на них так, чтобы перевязать навсегда. Именно вечером, второе свидание, они взяли в баре по коктейлю и ушли гулять, чтобы потом смотреть друг другу в глаза, почти неловко улыбаясь, гладить пальцами лица и упоенно целоваться, как будто ставя финальную точку в том, что они так долго искали: в своем счастье, ради которого в этой жизни им пришлось страдать во многих других, не имея на светлый конец никакой надежды. На следующий день Нэо взяла в аренду лодку и увезла Акеми на почти необитаемый остров, где были скалы прямо над морем, держащиеся в песке, кокосы на пальмах, и куда приезжали... опять парочки. Или искатели приключений. В их случае было верно как первое, так и второе, особенно если учитывать тот факт, что недавним вечером они не только целовались. Ну, а что?.. Знали-то друг друга давно, так что с этим моментом можно было особо не затягивать. Карабкаться на скалу было по-настоящему прекрасно. Акеми чувствовала, как крепко цеплялась пальцами за камни, поднимаясь выше и выше, а потом чуть не обогнала в этом Нэо, позже твердо решив завершить подъем самостоятельно, не воспользовавшись предложенной рукой. Из-за её уверенного и чуть гордого взгляда, нескрываемого желания достичь и этого самой, Нэо ничуть не обиделась. А вот прыгать было страшно. И Акеми смотрела полными шока на глазами на то, как Нэо разгонялась и спрыгивала с самого края скалы, сначала солдатиком, а потом прижимая ноги к животу. В тот момент по голове гуляла только одна мысль: вот уж действительно пятьдесят штормов, ведь это же ужасно страшно! А Нэо, совершенно счастливая, вновь забиралась на скалу и потом манила её из воды, говоря, что это безумно великолепно. Акеми, боязливо смотря вниз, отвечала, что безумство как раз и видно. В смысле, что сошла уже с ума. Правда, Нэо потом взяла её на «слабо», напомнив об обещании, и прыгнуть всё же пришлось. Ощущения действительно оказались достойными того, чтобы полностью потерять разум. Вернувшись обратно в Токио, они быстро решили, что вместе жить лучше. Хотя и изрядно долго спорили, кто к кому переедет. Акеми говорила, что у неё квартира больше, а Нэо – что у неё потолки выше. В итоге они продали обе и купили одну, большую и с потолками, в которую просто влюбились, когда увидели. Перевезли все дорогие сердцу вещи и совместили свои стили, свои жизни. Во всех смыслах. Это было настоящее счастье. Они ничего не помнили о прошлом, но любили друг друга сейчас, и полностью совпадали. Именно это понятие, а потому не заставляли друг друга страдать. Финалом стало их совместное увлечение альпинизмом и поездка в горы, чтобы забраться куда-нибудь повыше. В этой жизни там не было никаких страшных лавин и оригинальных террористов, может быть из-за того, что они приехали туда постигать новое, а не бежать от старого? Кто знает. Главным было то, что они стали обладателями своего безграничного счастья. По крайней мере, в этой жизни. И хотя это не значило, что такое же счастье настигнет их в финале, когда все перерождения закончатся... пока этого хватало тоже. После всего они были готовы довольствоваться малым, а в текущей жизни – более, чем огромным.