***
Вонгола раз триста чуть не подрались с Варией, гуляя по Намимори, чтобы убить время до ночи — Хартфилия строго-настрого запретила кому-либо возвращаться в штаб до наступления одиннадцати часов вечера, когда всё уже будет готово. Поэтому они бесцельно бродили по городу. Кто-то докупал подарки, просто заходил в магазины, чтобы что-то купить для себя; сидели в кафе, но администрация вышвырнула их из заведения. Поэтому остаток дня пришлось ходить по улицам, слушая гневные крики мечника, который негодовал тем, что в снежковой перепалке принца и лягушонка теперь участвую все. А вот почти всем хранителям Вонголы такая идея была по душе, хотя некоторые, например Гокудера, делали это с негодующими лицами, скидывая абсолютно на другую причину, но их глаза говорили о многом. Когда на город опустился сумрак, должны были бы зажечься фонари, но вместо них тысячи мерцающих огоньков загорелись практически одновременно. Гирлянды были протянула вдоль фонарей, ими были украшены дома людей и другие места. Весь город погрузился в чарующую атмосферу праздника. Дети выбегали на улицу играть в снежки, лепить снеговиков. Они просто бегали друг за другом, падали лицом в снег, но вместо слёз улицу озарял весёлый смех. И ведь на улице только шесть часов. Что-то рано у всех появилась атмосфера праздника. Разве он не начинается где-то ближе к полуночи, когда куранты бьют двенадцать раз? Савада в этот момент понял, что именно его гложило всё это время, что именно они сделали неправильно.***
— Я ведь просила прийти позже, — она скрестила руки на груди. Волосы девушки выбились из аккуратной гульки, небрежно спадая на её лицо. Домашняя одежда прибавляла этой картине чуть больше атмосферы, словно бы блондинка вот-вот проснулась, но на деле все знали, что она готовит огромный штаб к празднику. — Нечего скрещивать руки, — усмехнувшись, фыркнул Занзас. — Луссурия, берёшь бабский мусор, — при этом его взгляд указал на Хару, Киоко и Хроме, которые всё это время от греха подальше прятались за своими друзьями. — И идёте на кухню. На вас готовка. — Да, босс, — согласился хранитель Солнца. Они с девушками оставили мокрую одежду и обувь на вешалках в коридоре, после чего он провёл их длинным, чуть петляющим коридором в сторону кухни. — Остальной мусор, который в моём подчинении, идёте украшать штаб снаружи, — при этом он горько усмехнулся, представляя, как будет выглядеть величественное здание Варии украшенное кучей всяких гирлянд и когда около входа будут стоять фигурки гномиков и, определённо несуществующего, Деда Мороза. — Вы, тараканы, — он кинул взгляд на хранителей Вонголы. Кёя от такого обращения сжал тонфа, а Хаято, казалось, уже готов разорвать всех на клочки. И только Тсуна смог их, хоть и не на много успокоить. — Делитесь, как хотите, но, чтобы всё внутри было украшено. — Х-хорошо, — согласился Савада. — Некоронованный мусор будет помогать мне и Люси украшать ёлку, — добавил босс, прежде чем ушёл в сторону комнаты, где они будут праздновать.***
Каждый занимался своей работой. По дому то и дело летал смех, гневные крики подрывника, которые с лёгкостью устранял Савада. За стенами штаба могли бы быть слышны вройканья Скуало, недовольного очередной шуткой Франа, но тот решил на сегодня забить на лягушонка и полностью погрузился в работу — вернее в командование остальных. И только в гостиной царила весьма милая атмосфера. Хартфилия заставила работать даже Занзаса, хотя, что говорить «заставила». Тот, увидев, что его сестра снова хочет сделать всё сама, кинул её в кресло, со словами, что той пора немного посидеть. Но она не сдавалась. Она сказала, что хочет украсить верх ёлки и нацепить верхушку, но была одна проблема — Леви притащил просто огромную ёлку, до верхушки которой никто не доставал без табуретки. И это только мужская, более высокая часть отряда. В итоге, босс Варии посадил заклинательницу к себе на плечи, подавая ей игрушки. Бельфегор же украшал остальную комнату и приносил посуду с кухни. Вот только его взгляд всё чаще и чаще цеплялся за блондинку и босса, которые так мило смотрелись вместе. Он придумал уже много вероятных историй развития сюжета, но самым подходящим был самый душераздирающий (что довольно невероятно с учётом того, что ранее души у принца не наблюдалось) — Занзас и Люси вместе. Он мог бы догадаться и раньше, ведь только её босс называл по имени, только она могла заставить его что-то делать, при этом не прикладывая никаких усилий. Значит, есть и логичное объяснения тому, почему и зачем блондинка долго сидит у него в кабинете. Он шишикающими звуками засмеялся, довешивая последнюю гирлянду, сразу же вставляя в розетку вилку, — и вся комната загорелась разноцветными огнями. Он взглянул на Люси, которая, широко улыбнувшись, с блеском в глазах смотрела на мерцающие огоньки. — Я никогда раньше не праздновала Новый Год, — мечтательно прошептала блондинка, взглянув сперва на Бела, а потом на Занзаса, благодарно улыбаясь. — Спасибо.***
Всё вокруг пылало разноцветными огоньками. Ёлка, которая стояла в углу, пестрила ярче всего остального, а под ней, будто бы не настоящие, а просто украшение в торговом центре, лежало много коробочек с подарками. В середине стола, за которым все сидели, стояла большая белая свеча. Пламя на ней равномерно, монотонно пылало, поднимаясь вверх, отпуская искорки, а потом опускаясь, видимо, набрать снова сил, чтобы вновь гореть и сгорать. Каждый, кто был в этой комнате, на небольшом листике написал своё желание, а сейчас, протянув листик к пламени, сжигал его, как гласит старая традиция. Когда белые листочки обращались в пепел, то каждый, сложив руки в молебном жесте, произносил слова молитвы — ещё одна новогодняя традиция. Начался ужин. Сперва, за столом висела идеальная тишина, ведь не часто Вонгола и Вария сидят за одним столом, но потом всё как-то разрешилось. — Пошлите погуляем на улицу, — предложила Хартфилия, дабы продолжить всеобщее веселье не здесь, а там. У неё были бенгальские огни, фейерверки, хлопушки и прочие вещи, которые приносят счастье. Ну, вернее, должны. На улице был лёгкий морозец. Снег большими хлопьями падал на землю, создавая невероятные сугробы, в которых ребята и решили погулять. Первый снежок прилетел в Кёю. Кто был инициатором игры неизвестно, ведь тот, кто это сделал сразу же слился с толпой, дабы по полной не огрести от главы дисциплинарного комитета. Но тот, явно настроенный весьма весело, бросил снежок наобум. Он прилетел в лицо Леви-А-Тана. Тот сразу же кинул в ответ, но попал в Киоко, а за неё сразу же самый экстремальный человек и десятый бос решили отомстить. Не повезло им, ведь они попали в Занзаса и Скуало. Так и началась война, в результате которой все поделились на два «отряда». Часть выстраивались баррикады, чтобы хоть как-то защищаться, а часть защищала «строителей». Но в итоге, все были мокрые, в снегу, покрасневшие от мороза, что становился всё сильнее. Хару и Люси заметили несколько комочков, подключив Киоко и Хару, стали катать огромные снежные комы, которые спустя минут десять катания уже невозможно было катить девушкам, и им начали помогать Савада, Гокудера (с криками «Раз Джудайме участвует, то и я тоже!»), Ямамото, сказав, что выглядит довольно весело. Бельфегор решил присоединиться лишь потому, что Хартфилии нужна помощь, хотя и не понимал, зачем ему помогать ей? На это у неё есть Занзас. Теперь он был в этом уверен. Поставив комы друг на друга, Хару и Хроме побежали в дом за украшениями для их снежного друга, а Люси и Киоко стали лепить ему ножки и ручки-кружочки. Повязали ему шарф, нацепил на голову ведёрко, а вместо глаз поставили пуговки, вместо носа — морковку, женская часть начала петь новогоднюю песенку, водя хороводы вокруг него. А потом они, разразившись громким смехом, упали на снег, делая «ангелочков». Следом заклинательница принесла много бенгальских огней и, дав каждому по несколько штучек, начала бегать по улице, прыгать, танцевать, махать руками. Многие повторяли за ней. Они кричали «С Новым Годом!» все хором, прыгали с сугроба на сугроб, при этом держась за руки, а потом (благо кто-то заметил горку) побежали все кататься. Люси повалила Занзаса на живот и, сев сверху, оттолкнулась, скатываясь на нём, как на спринте. Остальные же воздержался от подобных действий, ограничившись своими попами и куртками. — Пошли со мной, — позвала она Бельфегора, мило улыбнувшись. Девушка, взяв принца под руку, потащила куда-то подальше ото всех. Послышался смешок Франа. Потрошитель пообещал, что обязательно отомстит ему за подобную выходку в их адрес, но послушно пошёл следом за хранительницей кольца Облака. Они дошли почти до штаба Варии, которое горело миллиардами огоньков, а потом остановились. — Прости, что вытащила тебя. Мне нужна помощь, — Бельфегор взглянул на неё. Её лицо было красное, непонятно, то ли от смущения, то ли от мороза, а мокрые от снега волосы прилипали к лицу. Бельфегор не удержался. Убрал эти пряди. — М-мне… Я… — совсем потеряв умение связно разговаривать, блондинка указала на много-много фейерверков, которые стояли под козырьком, чтобы не намокли.***
Небо пылало множеством разных цветов, которые то и дело смешивались со снегом. Они взлетали высоко в небо, под громкий хлопок, а в небесах превращались в лёгкий дымок. С первым хлопком все подняли глаза к небу, с какими-то мечтательный лицами смотря туда. Разноцветные огни освещали их лица, блестели в глазах мафиози казалось, будто бы они ничем не отличаются от обыкновенных людей. Хотя от части так и было. А Люси и Бельфегор так и не вернулись смотреть салюты с другими. Они стояли рядом, принц обнимал её за плечи, крепко прижимая к себе, в руках у них были бенгальские огни, которые они соединили верхушками. Они смотрели вверх, потом на огни в руках, и каждый думал о своём. Они посмотрели друг на друга. Хартфилия улыбнулась, радостная, что праздник, который доселе она никогда не праздновала, сделал её такой счастливой. А Бельфегор, смотря на неё, не смог удержаться. Проведя рукой по её холодным щёчкам, наклонился и впился в её губки мягким поцелуем. Огни в руках погасли, в небе продолжали врываться вспышки.И у каждого в тот момент было что-то своё на душе.