Часть 2, глава 5 "Цитадель воров и шаманов" - 2
28 февраля 2016 г. в 20:49
В Гельдерне не было внутреннего закрытого города. Его заменял огромный дворец, сам по себе крепость со своим гарнизоном, где и жил глава этой цитадели в лесах — верховный орочий шаман по имени Грок. Телеги с товарами и дарами безоговорочно впустили во внутренний двор внушительного сооружения. Нам же пояснили, что аудиенция на высшем уровне может состояться не ранее, чем через два дня. Его Светлость сейчас занят, и все встречи расписаны буквально по минутам. Айрэ ничуть не удивилась этому. Мне же пришлось задуматься о том, что если тут и ее не пускают на порог безоговорочно, значит этот шаман действительно занимает очень высокий пост. Никакого жилья нам не предложили. Наши спутники тоже должны были сами заботиться о крове и еде. Благо, недостатка в золоте мы не испытывали. А заодно появлялось свободное время, что можно провести как душе угодно.
На мой вопрос о таком — неуважении! — любимая пояснила:
- Грок — верховный шаман орков. Очень сильный маг Воды. Чего ради он должен менять свои планы из-за рядового мага, даже если тот пришел с подарками?
И это — при ее заслугах перед всем орочьим племенем? .. Что же тогда должен сделать я, пытаясь стать хоть кем-то значимым в глазах этого шамана? Да что там — значимым? Чтобы он меня хотя бы увидел, обратил свое внимание.
- Торин, пойми пожалуйста. Нам не отказали в приеме. Мы просто должны дождаться своего часа.
- Тогда сейчас же веди меня в лучшую таверну этого города. Проведем вечер за доброй трапезой. И не говори, что не хочешь есть.
- Ну, признаться, я бы сперва подыскала хороший ночлег. А там с радостью променяла бы еду на наслаждение, что прекрасней и желаннее. Но я не получу этого, если сначала не накормлю — тебя. Такие уж вы — гномы!
Так мы оказались в большой добротной таверне, наполненной ароматами всяких блюд. Айрэ пояснила, что жилые комнаты для гостей расположены тут же, этажом выше. Поэтому больше можно не беспокоиться ни о чем, кроме выбора еды и напитков. Отменное рагу из кабанятины с овощами, да темный забористый эль настолько увлекли меня после многих дней странствий, что я и сам не заметил, как рядом с нами за столом объявился необычного вида парень. Не воин, но и не простой работяга, он вел себя довольно уверенно, даже заносчиво. С его легкой подачи, перед Айрэ на столе возникла бутыль дорогого вина и целый набор вазочек с воздушными кремами и вареньями. Поймав мой взгляд, он лишь улыбнулся от уха до уха и сказал:
- Дружище, у тебя такой вид, что сейчас ты при свидетелях средь бела дня задавишь меня голыми руками. Не ревнуй. Я знаю эту бестию уже почти что вечность. И тебе не о чем переживать. Меня зовут Ларес, и если бы Неуловимая была нужна мне в качестве любовницы, она давно уже была бы ею.
Айрэ игриво огрызнулась и толкнула парня локотком. Оба они рассмеялись, наполнили бокалы и в двух словах пояснили, что Ларес — один из тех, с кем вместе любимая и оказалась выброшенной на берег после кораблекрушения много лет назад. Старый друг. Только если бы она была нужна ему, то вряд ли бы она согласилась. Скорее, это ей он не пришелся по душе, а сам теперь кривит душою. Никогда бы она не позарилась на мужчину, что даже видом своим говорит миру: «Я не способен ее защитить». Да и угощать ее вином и сладостями при муже — не слишком ли? Даже не ревность, а скорее просто злость взыграли внутри. Взыграли не на шутку. Бросив на стол несколько монет, я схватил Айрэ за руку и увел в комнаты наверху. Рука мгновенно заперла за нами дверь. Только так, укрыв ее от глаз всяких нахалов, можно было унять свою боль и ревность. Она пыталась успокоить меня, что-то говорила. Я же не слышал ничего, ее кожа под покровами одежды просто обожгла руки. И пока я не получил ее – всю, не могло быть и речи ни о каком спокойствии. Как еще? Лишь, слившись воедино, и упиваясь этим как вином, что тушит пожар в глубинах сердца. Обладать ею, пока сама она не утратила последние силы в этом порыве, не стала тихой и почти бездвижной. Кротко устроилась подбородком на груди, гладила пальцами плечи и шею. Безумие? Может быть, и так. Но этот Ларес разбудил во мне просто зверя, предлагая Айрэ эти угощения. В тот вечер, она, конечно, больше не заговаривала о нем, лишь потом пояснив, что этот человек — один из искуснейших воров Миртаны.
Воры не могут быть достойными уважения. И от них надо держаться подальше. Ко всему прочему, стычка с ним подпортила и следующий день даже в его отсутствие.
- Как ты вообще могла водить дружбу с ворами?
- Также, как и ты полез в Эсгароте в оружейную! И, кажется, сам нанимал взломщика в свой отряд, верно? Или я ошибаюсь?
Ничем хорошим такой разговор не кончился бы. Поэтому пришлось подавить в себе обиду, а потом признать, что бывают в жизни ситуации, когда воровские умения нужны. С четверть часа мы просто шли по городу молча. Я не мог злиться на Айрэ. Наверное, она была единственной, кому я простил бы все — за одно только теплое прикосновение, за ясные лучики взгляда ее глаз. Впрочем, она и сама почувствовала вину, сперва многозначительно сжала мою руку, а потом отпустила и направилась к наводненной людьми лавке, где пекли и продавали горячие пончики. Рядом возвышалась одна из городских башен, и в ожидании я просто подошел к ней. Внутрь вела массивная дверь с очень интересной конструкцией затворов. Глаза непроизвольно стали изучать ее. Не гномья работа, конечно. Но сделано добротно и на века, словно там, внутри, находилось действительно что-то очень ценное. Секрет затвора так и не поддался раскрытию, когда любимая вернулась с пончиками, и мы продолжили свою прогулку.
На следующий день Айрэ была назначена аудиенция у Грока, где ей предстояло лично передать градоначальнику письмо Умбрака, поведать обо всех последних новостях и договориться о продаже древних сокровищ, добытых из-под драконьего брюха. С собой она их, правда, не взяла, заперев в сундуке, стоящем в нашей комнате.
- Для шамана важен факт, что ты сам добыл эти ценности. Надеюсь, я сумею уговорить его принять тебя. Есть несколько вещей, к которым он не останется равнодушным. Я могу надавить на него слегка, и надеюсь, что это сработает. Тогда сам и покажешь ему древние сокровища. Грок хорошо знает, что такое дракон, у него свои счеты с этими чудовищами. На этом и построим свою тактику.
Дороги во дворец градоначальника мне не было. Аудиенция может продлиться долго. Не сидеть же в четырех стенах? И не оставлять же такие драгоценности без присмотра в чужом доме? Ведь у трактирщика могут быть свои ключи от всех дверей и сундуков. А любимая так наивна и доверчива, что даже и не подумала об этом. Едва она ушла, я забрал сверток с артефактами, пристроив его в потайном кармане.
Будучи предоставленным сам себе, и просто гуляя по городу, было не удержаться от того, чтобы еще раз рассмотреть новую для себя конструкцию затвора на низкой и массивной двери. Но не прошло и пары минут, как рядом возникли два орочьих молодчика, грубо вопросивших:
- Ты что это делаешь? Пошел отсюда вон, пока не проводили тебя к начальнику охраны!
- Интересно за что?
- Он еще спрашивает!
Один из парней всерьез пригрозил секирой, выругавшись так, как мне раньше еще не приходилось слышать. Наверное, в их задачи входило охранять эту дверь и никого не подпускать близко. Что же? Пеняли бы сами на себя, раз покинули пост. Вчера их тут тоже не было видно. Как бы ни было обидно, пришлось уйти подобру-поздорову. Пока еще меня здесь никто не знает, уважение и известность еще не заслужены. Я для этих орков — просто незнакомец не самого безобидного вида. Поэтому придется терпеть — так же, как в далекой молодости. Чужие города — это всегда чужие города. Хотя, и унижение — это всегда унижение. Из закусочной неподалеку доносились приятные запахи. Да и чарка шнапса бы сейчас помогла забыть эту мелкую неприятность. В том трактире действительно вкусно готовили. Даже свободных столов не было. Впрочем пара ребят вежливо пригласили устраиваться рядом с ними. Потом подошел еще один. Мы почти не разговаривали, перекинусь простыми приветствиями, да пропустили по паре чарок. Потом они ушли, мне же как раз подали запеченную грудинку, и она поглотила мое внимание на добрых пол часа. Все-таки, хорошо иметь в кармане лишнее золотишко и не довольствоваться убогим обедом гнома-изгнанника, не выбирать между элем и мясом…
Все кушанья были съедены, третья чарка шнапса окончательно исправила настроение. Жизнь казалась легкой и счастливой. И именно тогда случилось самое страшное. Мне уже нужно было уходить, расплатившись за обед. Но в карманах не оказалось ни кошеля, ни свертка с бесценными артефактами для Грока. Похолодевшие руки вновь и вновь ощупывали шубу, кафтан и одежды под ними. Безрезультатно. У меня не было ни гроша. А это — и лютый позор, что запомнится всем на будущее, и утрата политически важных вещей. А ведь Айрэ оставила их дома! ..
Глаза смотрели в одну точку ничего не видящим взглядом. На лбу выступил холодный пот. Что теперь делать — предлагать хозяину трактира выполнение любой черной работы на глазах у всех в столь людном месте? Расстаться с привычным и любимым оружием? И потом, когда мне удастся выбраться отсюда хоть как-то, что я скажу Айрэ о драконьих сокровищах? Трудно сказать, сколько длилось мое оцепенение, быть может, долго, а быть может лишь несколько минут. Все это было так неожиданно и столь чудовищно неприятно! И ведь даже намека не было на то, что те парни окажутся ворами, ни одно их действие или движение не казалось подозрительным. И вообще — как можно выпотрошить на ком-то всю одежду так, что хозяин даже не заметит этого? Если бы нужно было идти и биться с кем-то насмерть, я чувствовал бы себя в разы лучше и уверенней, чем тогда, оказавшись обворованным и обреченным стать теперь всеобщим посмешищем. В себя привели несколько толчков в бок. Все кончено, наверное хозяева или новые посетители требуют заплатить и освободить место… К удивлению, глаза различили рядом вчерашнего знакомца — Лареса.
- Ты, часом, не это ищешь?
Под столом на колени мне легли мой сверток и кошель, а также еще один мешочек с монетами, из яркой материи, расшитой причудливой вышивкой. Внутри как будто что-то оборвалось, слова не шли. Только рука безоговорочно вернула Ларесу чужой кошелек.
- Это — не мое.
- Теперь твое. Мне там было не до выяснения, что откуда. Забрал все подчистую, также как и он у тебя. Запомни: вор, обворовавший вора, не совершает ничего предосудительного. Да и кошель этот — женский. Явно был стянут у какой-нибудь дамочки, развесившей уши, как и ты.
Взгляд у парня был лукавый и игривый, но одновременно очень теплый и простой.
- Успокойся уже. Расплачивайся за обед, и уходим. Я отведу тебя домой, чтобы опять не попался на крючок этим гадам. Их тут на каждом шагу. Поэтому рекомендую быть повнимательнее.
- Почему в этом городе так много воров?
- Потому что здесь живет много богатеев. А в местных шаманских сокровищницах добра больше, чем у дракона на горе.
Дракон на горе? Кажется, да. Айрэ рассказывала, что рядом с Гельдерном живет дракон. Но имени его я уже даже не помнил. А у Грока какие-то счеты с ним. Не важно, все потом. Неприятное происшествие в таверне настолько утомило, что теперь хотелось только одного — тишины и одиночества. Оказавшись дома, я быстро вернул сверток с драгоценностями обратно в сундук и опустился на кресло. Было холодно, и душу теперь бередил укор. Выходит, не нужно было так злиться на приятеля Айрэ. Он ведь не мог забыть моих вчерашних действий, но все равно выручил, и как выручил!
Любимая вернулась в добром расположении духа и сообщила о том, что Грок согласен завтра принять меня. Теперь, когда она была рядом, холод и не приятные мысли ушли прочь. Рассказывать ей о случившемся я не стал. Разве теперь это важно? ..
Утром мы вместе отправились на центральную городскую площадь. Вход в резиденцию правителя предваряли широкие ступени. Поднявшись на них, можно было проводить публичные мероприятия, стоя у всех на виду. Впрочем, красоваться тут никому не возбранялось. Далее же выставлен был патруль из четырех военных. Миновать их мог лишь тот, кто имел разрешение входить во дворец. Никаких указаний на повод меня эти охранники еще не получали, и Айрэ отправилась взять такое разрешение.
- Будь тут, я скоро вернусь и проведу тебя.
Не могу сказать, по какой причине она не вернулась быстро. Не переживая ни о чем, я просто ждал ее и разглядывал людей на площади. Именно тогда и случилось то, что случилось. Память по сей день терзает горькое воспоминание — о своей собственной глупости. Ведь еще вчера я считал кражу кошелька и свертка чудовищной неприятностью. Но оказалось, что-то была лишь мелочь…
Сперва в компании орков, несших службу на площади, возникло странное оживление. Один из них начал что-то выкрикивать, сильно жестикулируя. Но я и подумать тогда не мог, что он указывает на меня. Вооруженная компания приблизилась, и слова их стали хорошо различимы.
- Это он, точно он! Я узнал его. Уж больно приметный коротышка. Раньше я не видел его в городе, но это он копался в замке, пытаясь попасть в сокровищницу!
Что? .. Да какого балрога? Справедливому возмущению не было предела, но меня уже окружили орки, и шея ощутила ледяное прикосновение оружия.
- Это он ограбил сокровищницу! Вчера прикинул что да как, а ночью вскрыл замок!
С уст готовы были сорваться самые страшные проклятия, но меня уже разоружили и начали обыскивать. На камень ступенек упал цветастый кошелек. Орки не обратили на него особого внимания. Но тут снизу, из городской толпы раздались отчаянные женские крики:
- Вор! Это он вчера меня обокрал! Верните мои деньги, и накажите этого гада!
Дамочка в пестрых одеждах, украшенных точно такой же вышивкой, что и на кошеле, мгновенно оказалась рядом, схватила свою пропажу и продолжала голосить. Сознание отказывалось принимать все происходящее. Надежда была лишь на то, что сейчас появится Айрэ и все уладит. Но вместо этого на руках сзади сомкнулись железные браслеты наручников, а один из орков скомандовал:
- В караульную его, живо. Там и разберемся.
Мои слова о том, что все это — чудовищная ошибка, никто не слушал. Ночью была ограблена одна из городских сокровищниц, и этим парням нужно было поскорее закрыть дело и доложить начальству о том, что грабитель найден и пойман. Никто из них даже не задумался о том, что настоящий вор, только что провернувший такое дело, не станет средь бела дня стоять на городской площади у всех на виду. У меня отобрали все вещи, оставив в одной рубашке, и заперли в темной грязной камере. Сверток с древними ожерельями стал для этих солдафонов очередным доказательством кражи из сокровищницы. Несколько часов прошло в тщетном ожидании. Я верил, что очень скоро Айрэ найдет меня, и тогда все разрешится. Но она не приходила. Наверное, я торопил события. Ведь ей нужно было сперва найти меня. И уж никак она не станет искать в клетке для воров и преступников… Обвинения в этом городе предъявляли на редкость быстро, и уже вечером за мной явились двое орков, вновь заковали в цепи и грубо вытолкали из камеры.
- Куда вы меня ведете?
- Не бойся, не убивать! Хотя надо бы проредить ряды вашей воровской гильдии! Никто не обязан кормить тебя тут просто так. Место каторжников — на серной шахте. Не на золотые же прииски отправлять воров! Или ты думал, что будешь жрать да отдыхать за счет города?
- Сколько мне говорить вам, что я не грабил никакую сокровищницу! Найдите мою жену…
- Заткнись! И иди живо.
Орк ткнул меня в спину массивной алебардой и повел к воротам, ведущим прочь из города. На улице было уже темно и безлюдно. Мороз пробирал до костей в течение всей этой «прогулки под звездами», что закончилась возле пещеры, откуда сильно воняло серой. Навстречу нам вышел грубый грязный детина, оглядел меня краем глаза, кивнул одобрительно.
- Не щуплый. Сгодится на тяжелые работы.
Так пристанищем мне стала очередная темная конура, где с меня хотя бы сняли наручники. Ни еды, ни воды мне пока не полагалось. Оставалось радоваться тому, что тут нет мороза. И ждать, когда Айрэ найдет меня. Впрочем, теперь ей, наверное, придется искать очень долго. Уши тщетно пытались уловить звуки, что могли бы свидетельствовать о чьем-то прибытии. В это глухое подземелье не доходило новостей снаружи. Никому не будет до меня дела — до самого утра. Где сейчас Айрэ? Ходит одна по промерзшим темным улицам? Или уже все знает, и скоро я услышу ее приближение? Оставалось только ждать, сглотнув горечь этой чудовищной обиды, вдыхая едкий запах серы, глядя не видящими, но сухими глазами в эту темноту.