К черту канон

— А сейчас, Чарльз Поттер... — сказал Олливандер, приближаясь ко мне, — давайте посмотрим, какая палочка выберет вас. Попробуйте эту. Ель и сердечная жила дракона, одиннадцать дюймов, очень хороша для заклинаний. В тот момент, когда я коснулся палочки, из нее вырвались серебряные и золотые искры. Я не мог не засмеяться! Я, должно быть, самый простой клиент Олливандера за все годы, и меня выбрала самая обычная палочка. Никакой экзотической сердцевины, загадочной истории, никаких исключительных качеств. Это же неизменно! Вполне нормально для тех, кто ненавидит штампы. По пути обратно в маггловский Лондон Гарри больше не мог сдерживать свои вопросы. — Люди, которых мы встретили в «Дырявом котле»... и этот мальчик у мадам Малкин... почему они знают нас? Почему мы прославились тем, чего даже вспомнить не можем? Особенно я... ну, Чарльз провидец и хороший волшебник, но я же совершенно обычный. — Эй! — запротестовал я. — Это у тебя палочка с такой же сердцевиной, как у Волдеморта, а не у меня! — Как у кого? — Ты знаешь, у кого. — Я не знаю... Снейп вздрогнул. — Он имеет в виду Темного Лорда. Волдеморт - это его настоящее имя, но никто его так не называет, потому что все боятся. — Кажется, я слышал много шуточек про его прозвище, — хихикнул я. — В этом нет ничего смешного, — сказал Снейп. — Нет, конечно. Эй, сколько проклятий нужно, чтобы убить младенцев? Хах, вряд ли Мелкий Лорд интересовался этим. Гарри позволил себе улыбнуться, а Снейп посмотрел на меня, ясно говоря о том, что в этом году я не получу от него ни одного балла. — И все-таки я вообще ничего не знаю о магии. Не знаю, что такое квиддич... или Слизерин и Хаффлпафф. — Квиддич — глупый и опасный спорт волшебников, — сказал зельевар. — И естественно, ты будешь в нем очень хорош, — добавил я, ухмыльнувшись. — Тебя за это вся школа будет любить. — А Слизерин и Хаффлпафф, — продолжил профессор, злобно взглянув на меня, — это хогвартские факультеты. Вообще их четыре. В Слизерине амбициозные и хитрые, в Хаффлпаффе трудолюбивые и добрые, в Рейвенкло умные и старательные, а в Гриффиндоре смелые и сильные духом. — О, не забывайте, что в Гриффиндоре тупые самоубийцы, в Рейвенкло заносчивые всезнайки, в Хаффлпаффе наивные слабаки, а в Слизерине злые предатели. Предрассудки такие, ага. — Клянусь, я стану хаффлпаффцем, — грустно сказал Гарри. — Я ведь вообще ничего не умею. — Да? Ну а я собираюсь в Слизерин. А значит я либо умру, либо присоединюсь к Темному Лорду, — усмехнулся я. — Нет, ты будешь или слизеринцем, как я, или гриффиндорцем. Это твой выбор. Умереть или совершить самоубийство. И уверяю тебя, если второе, я даже не собираюсь спасать тебя. Кстати, помогать кому-нибудь убить тебя я тоже не буду. Гарри это точно не успокоило. Моя цель — изменить сюжет, пока я в этом мире, так что я не сидел сложа руки. Хаффлпафф и Рейвенкло — факультеты, которые были для меня на последних местах. И, черт, в Гриффиндор я тоже не хотел, так что у меня оставался лишь один вариант. Хорошо, что Гарри не слушал этот бред Хагрида о том, что только в Слизерине были злые волшебники (за исключением Петтигрю, это и так понятно), и о том, что Волдеморт был там, а Дамблдор в Гриффиндоре. Так что теперь шляпа могла распределить его туда, где он должен быть. Вот только у Гарри был комплекс неполноценности, так что он мог попытаться уговорить шляпу отправить его в Рейвенкло или в Хаффлпафф. — Есть факультет, попав на который, я не умру? — жалобно спросил Гарри. — Ладно. У меня иногда бывают видения, но я не могу сказать, ты это или я. Не только потому что мы выглядим одинаково, но и потому что нас постоянно зовут по фамилии. Так что, может быть, умрешь вовсе не ты, а я. Это даже более вероятно, потому что я не вижу наш седьмой курс. Так что пусть все идет своим чередом. — О да, спасибо. Это очень ободряет, — с сарказмом сказал Гарри. — Всегда пожалуйста. В общем-то я не боюсь смерти. Я не против прожить обычную мирную жизнь, но предпочел бы жизнь, полную веселья, и смерть в отдаленном будущем. И более чем вероятно, что после смерти я снова попаду в свой реальный мир. И я... ну, было бы отстойно, если бы я позволил управлять собой и не смог насладиться своим собственным счастливым окончанием этих глупых детских книжек. Я не воспринимал Гарри как брата, хотя обычно у близнецов очень крепкая связь. И как я смогу, например, полюбить здесь какую-нибудь девушку? Многие из них были такими скучными и незначительными, что их почти не упоминали в книгах, а о некоторых я слышал так много ужасных историй, что никогда бы даже не приблизился к ним. __________ Следующий месяц пролетел незаметно. Дурсли хотели переселить нас в бывшую спальню Дадли, но когда я натравил на них Нотча, они согласились выделить мне отдельную комнату для гостей, которую обычно занимала Мардж. Комната была ненамного больше, чем у Гарри, но в ней я мог незаметно варить зелья, а это было важно, потому что чем еще заняться, если после исключения у меня отберут палочку? Разные зелья можно было использовать для защиты, чтобы отравить кого-нибудь или исцелить, и даже чтобы изменить внешность. А зельевару большего и не надо, в отличие от обычных волшебников с палочками. Может быть это было связано с тем, что в своей настоящей жизни я любил химию. Но тем не менее Гарри находил все это необычайно скучным и даже как-то сравнил зельеварение с приготовлением пищи. Маленький болван. Я пытался научить Гарри некоторым магическим трюкам, но быстро обнаружил, что у него недостаточно терпения, чтобы почувствовать свою магию. У меня это, кстати, получалось хорошо. Последние пять лет я старался постоянно очищать свой разум перед сном, поэтому все чаще и чаще помнил свои сны. Я отправил в Министерство письмо с жалобой на Хагрида за то, что он заколдовал Дадли (да, знаю, я злой). В тот же день к нам пришел волшебник, который избавил Дадли от хвоста и по моей просьбе стер этот инцидент из его памяти. Я не сомневался, что Дамблдору удастся все уладить, но надеялся, что Хагрид в будущем не сможет преподавать Уход за магическими существами. У Дурслей не было причин помогать нам, но я объявил, что с удовольствием останусь с ними, и Гарри меня поддержал, так что они привезли нас на вокзала Кингс-кросс за два часа до отправления поезда. По возможности я хотел избежать встречи с рыжими, так что мы с Гарри быстро позавтракали и пошли искать нашу платформу. — На билете написано, что нам нужно на платформу девять и три четверти... — Гарри нахмурился. — Это, должно быть, какая-то ошибка. Дай мне твой билет посмотреть? — Мой билет? О, я его выкинул, — я пожал плечами. — Что?! — Успокойся, билет — это просто показуха. Их даже не проверяют. Мы остановились между платформами девять и десять. — Итак... что дальше? — Нам нужно с разбегу врезаться в колонну. Гарри недоверчиво посмотрел на меня. — Серьезно? — Конечно же нет, тупица, — рассмеялся я. — Надо все сделать так, чтобы магглы ничего не заподозрили. Мы просто подойдем к барьеру и обопремся на него. — Хорошо... — Прошу прощения, мальчики? Мы обернулись и увидели приближающуюся к нам милую семью магглов. Я бы даже не обратил на них внимания, если бы не заметил девочку с густыми каштановыми волосами. Гермиона Грейнджер шагнула вперед и высокомерно заговорила: — Извините, я просто заметила вашего необычного питомца, и багажа у вас много, вероятно, вы едете в Хогвартс? — Да, — сразу же ответил я, не дав Гарри и слова сказать. — Дай угадаю, ты магглорожденная, и никто не позаботился о том, чтобы рассказать тебе, как добраться до платформы? — Точно, — разочарованно выдохнула она. — Меня зовут Гермиона Грейнджер. — Им серьезно следует обучить магическим традициям детей, воспитанных магглами. Для этого же есть целый месяц между получением письма и отправкой в школу. Моему дорогому братцу это бы пригодилось. — Ах, так вы тоже магглорожденные? — спросила она. — Полагаю, вы не знаете, что дальше делать? — Ну, нет, — сказал Гарри. Я закатил глаза. — Я знаю, что делать, и только что сказал тебе это. Нужно пройти сквозь барьер. — Откуда ты знаешь? — поинтересовалась миссис Грейнджер. — Если тебе никто не говорил. — Я провидец, — лгать с каждым разом становилось все легче. — И я видел, как мы много раз проходили через этот барьер. Давайте поторопимся, а не то начнется нашествие рыжих. — Что? — переспросила Гермиона, но я уже отошел от них. Уверенно прошагал к барьеру, подождав, пока небольшая группа туристов пройдет мимо, и прислонился к стене. Я быстро шагнул в сторону, чтобы не загораживать проход, и пошел к большому красному поезду. Гарри, Гермиона и я нашли пустое купе. Девочка сразу же начала задавать вопросы о Хогвартсе, рассказывая о своем волнении и книгах. Когда мы, наконец, представились, она начала говорить о том, что многое о нас прочитала в книгах. — Ты правда можешь видать будущее? Я думаю, что предсказания — это так туманно... — Да ничего особенного, — серьезно сказал я. — Тут все просто, я вижу разные сны, например о том, что может произойти. Обычно все так расплывчато, что я понимаю смысл незадолго до того, как они сбываются. Я видел, например, как мы с Гарри пробегаем сквозь стену. И только несколько дней назад я понял, что это проход на платформу. А как-то раз я увидел, что кто-то из нас разговаривал с Малфоем в магазине мадам Малкин. Но потом я все изменил, я не могу предугадать каждую мелочь. Я знал, что Малфой будет там именно в тот день, потому что был уверен, что я не сделал ничего, что могло бы все поменять. — Браво! — воскликнул Гарри. — Теперь мы еще сильнее запутались. — Ой, да ладно, не усложняй! Я уверен, что Малфой заглянет к нам в купе, но не знаю, что он скажет, потому наша прошлая встреча была не такой, какой я ее видел. Но я точно знаю, что один мальчик потеряет свою жабу и не найдет ее, пока мы не приедем в Хогвартс. В тот же момент дверь купе открылась. Ну конечно, Малфой и его телохранители. — Гарри и Чарльз Поттеры, — протянул он, даже не взглянув на Гермиону. — В прошлый раз мы не успели познакомиться. Меня зовут Драко Малфой, а это Крэбб и Гойл. — Очень приятно. Я Чарльз, это мой брат Гарри, а вон там сидит Гарриет Гэджер. — Гермиона Грейнджер! — О да, точно. — Почему он его имя знает, а мое нет? — спросила Гермиона у Гарри. Он пожал плечами. — О, Малфой ведь будет моим однокурсником еще лет семь, так что я не один раз слышал его имя. — Кстати, приятно познакомиться, — сказала она. — Но я все еще не верю в то, что Чарльз предсказал твой приход. Вы могли просто заранее договориться встретиться здесь. — О чем она говорит? — спросил меня Малфой. Я пожал плечами. — Гермиона не верит, что я провидец. — Ты можешь видеть будущее?! — Нет, Малфой, но нарглы могут, — усмехнулся я. — Я что, один их слышу? Как же так. Эй, Малфой, хочешь посидеть с нами? Может быть, тогда ты спасешь нас от рыжего. — Ты постоянно говоришь об этом, — сказал Гарри. — Но что ты имеешь в виду? — Скоро увидишь, — успокоил я его. Неудивительно, что Малфой с Крэббом и Гойлом согласились и уселись напротив нас. — Я ничего не слышал о фамилии Грейнджер, — сказал Малфой, привлекая внимание Гермионы. — Ты не из наших, так? — Да, Гермелина не из наших, — подтвердил я. — И прежде чем ты что-то скажешь, я хочу сообщить тебе, что она поможет мне набрать класс детей, воспитанных магглами, чтобы они побольше узнали о волшебном мире. — Я? — спросила она, подняв бровь. — И меня зовут Гермиона! Не такое уж и сложное имя. — Извини, дорогая, — ухмыльнулся я. — Это очень большой проект. Я предлагаю протестировать идею на магглорожденных первокурсниках. Можно попросить чистокровных учеников помочь нам. Потом курс обучения предлагает магловедение, и я считаю, что должно быть равные права для всех. Я незаметно подмигнул Малфою. Его лицо озарилось пониманием. Если бы чистокровные помогли магглорожденным познакомиться с волшебной культурой, обучили основам, то одновременно повеселились бы и похвастались своими знаниями. Гермиона, всегда готовая узнать что-нибудь новое, была просто в восторге. — Отличная идея! В «Истории Хогвартса» написано, что учителя хотят сдружить все факультеты. И... и мы могли бы выучить какие-нибудь заклинания, с которыми легко справляются чистокровные. И ты только представь себе, что будет, если они попросят у родителей редкие книги заклинаний, которые можно найти только в семейных библиотеках! Я усмехнулся, когда увидел исказившееся от ужаса лицо Малфоя. — Она что, серьезно?! — Успокойся, Малфой. Минни станет самой умной ведьмой своего поколения. Ты пожалеешь, если упустишь шанс подружиться с ней. — Гермиона покраснела, а я обратился к ней: — Запомни, такие семьи обычно не раскидываются знаниями. И если ты не помолвлена с кем-нибудь из членов семьи или не являешься хотя бы близким другом, тебе не дадут даже взглянуть на эти книги. А если тебе удастся выпросить хотя бы одну книгу, ты останешься в должниках. Наш разговор прервал звук приближающейся тележки. Гарри сразу же купил кучу сладостей. Он поделился ими с остальными, но Гермиона, будучи дочерью стоматологов, отказалась. Так что мы с Малфоем, Крэббом и Гойлом с удовольствием набивали свои рты. Разговор зашел о домашних животных. — У тебя красивая сова, — сказала Гермиона Гарри. — Спасибо. Ее зовут Хедвиг. — О, в честь знаменитой ведьмы, написавшей первый выпуск "Ошибки Вальпургии: катастрофы пятнадцатого века"? — А? — Я читала только комментарии Тимитуса Тощего, но хочу сказать, что... Пытаясь избавить своего бедного братца от дальнейшего рассказа, я повернулся к будущим слизеринцам. — А у вас, ребята, есть домашние животные? — Ах, да, у меня есть филин, его зовут Эреб, — гордо ответил Малфой. — Он слишком большой, чтобы брать его с собой, поэтому папа пошлет его ко мне, как только я прибуду в Хогвартс. — Разумно. Я кое о чем задумался. В письмах говорится, что мы можем взять с собой кошку, сову или жабу. Но я точно знаю, что кто-то везет с собой крысу, да я даже видел парня с тарантулом на платформе. Что, сейчас правила не такие строгие? — Это зависит от того, — начал Малфой, — есть ли у тебя связи со школьным советом, ну или есть ли среди твоих родственников кто-нибудь из преподавателей. Тогда ты можешь завести любого питомца, только небольшого и безвредного. То есть нельзя заводить собаку, лошадь или что-нибудь подобное. — О, я читала школьные правила! — счастливо воскликнула Гермиона. — Животные представляют факультеты. Кошка — лев Гриффиндора, сова — орел Когтеврана, жабы — змея Слизерина. Раньше крысы олицетворяли барсука Хаффлаффа, но они вышли из моды после Великой крысиной чумы в 1683 году. Малфой скривился при упоминании жаб, но Гермиона этого либо не заметила, либо просто проигнорировала. — В 1734 году, когда наследник Хаффлпафф захотел завести нюхлера, он утверждал, что можно завести любое животное, если сможешь объяснить связь этого животного с символом своего факультета. Затем он объяснил, что и нюхлеры и барсуки живут под землей, прокапывая туннели, так что они очень близки. Должно быть, ему разрешили его оставить. Ха, очко в пользу Слизерина. Я планировал держать Нотча при себе как можно дольше, и если его кто-нибудь найдет, я могу воспользоваться правилом, о котором рассказала Гермиона. Дверь купе снова открылась. — Ой! Рыжий! — воскликнул я, делая вид, что испугался, и спрятался за спину Крэбба. — О, нет, — раздраженно вздохнул Рон Уизли. — Кажется, тут тоже занято. — Не обращай внимания на моего глупого брата, — дружелюбно отозвался Гарри. — Его обычно все раздражает. — Ты правда до сих пор не нашел себе место? — усмехнулся Малфой. — Мы едем уже два часа! — Меня просто раздражают мои братья! — покраснел Рон. — Ах, да, как же я не заметил. Рыжий, в обносках своих братьев. Ты, должно быть, Уизли! — презрительно заметил блондин. — Отстань от него, Малфой! — разозлился Гарри. Рон благодарно взглянул на него, а спустя мгновение удивленно вылупил глаза. — Ты... ты один из близнецов Поттеров, да? — Да, — просто ответил брат. — А у вас есть... ну, ты понимаешь... — Что? — Шрам! — Конечно, — радостно сказал Гарри и поднял челку. Малфой закатил глаза, а я нахмурился, когда Рон повернулся ко мне и посмотрел на меня так, как будто хотел увидеть и мой шрам тоже. — Ты понимаешь, что невежливо так пялиться? Не говоря уже о том, что ты напомнил, что наши родители были жестоко убиты прямо у нас на глазах. Рон покраснел еще сильнее, а остальным стало явно неудобно. Рыжий пробормотал извинения и покинул купе. Мы с Малфоем переглянулись. — Боже, терпеть его не могу. — Почему? — нахмурившись, спросила Гермиона. — Вы ведь никогда не встречались раньше. — Он завистливый ублюдок, — пожал я плечами. — У него куча предубеждений насчет всего. К сожалению, мы будем часто контактировать в Хогвартсе. Не обязательно видеть будущее, чтобы знать это. Я всегда ненавидел Рона Уизли. Дамблдора сильнее, конечно. — Мы с тобой точно поладим, — ухмыльнулся Малфой. — Я все равно думаю, что ты несправедлив, — заявила Гермиона, скрестив руки на груди. — Даже если ты все это знал, почему хотя бы не постарался быть с ним дружелюбным с самого начала? — Эй, он пялился на меня, как будто я какое-то животное из зоопарка! И я не оскорблял его, просто сказал правду. Если ты обижаешься на правду, может, стоит что-то изменить в своей жизни? Гермиона ничего не сказала в ответ, а значит, тему закрыли. Я знал, что ее будет трудно убедить в том, что я провидец, но не думал, что она так быстро засомневается. Может, мне нужен другой план?