***
Тем временем Гавань заполнилась въехавшими верхом форменосскими нолдор. Они сотрясали воздух громогласными выкриками, потрясали кулаками, воздевали мечи к небу, и, казалось, сталь полыхала в пламени факелов. Тэлери, находившиеся там, в ужасе разбежались, боясь быть растоптанными лошадьми. За верховыми следовали пешие. Эльфы, толпясь, толкали друг друга, наступали на ноги, а также на копыта лошадей, отчего те нервно ржали и вставали на дыбы. Всадники, вошедшие в раж, даже не пытались успокоить животных, да и при таком шуме это было невозможно. Началась давка. Раздались вопли и стоны боли тех, по кому успели пройтись конские копыта. Многие нолдор, словно ничего не замечая, продолжали галдеть, периодически выкрикивая имя Ольвэ. Другие, неизвестно что не поделив меж собой, собачились и переругивались, не стесняясь в выражениях. Третьи всё же спрыгивали с лошадей, помогали подняться пострадавшим эльфам, усаживая их верхом или придерживая под руки. Нолдор же, ведомым Финголфином, пришлось топтаться неподалёку, на побережье, так как Гавани не смогли уместить их всех. Между тем компания эльфов с Феанором в том числе, стояла и с трепетом наблюдала за происходящим. Только, пожалуй, нолдорского принца весь творившийся беспредел не особенно волновал. Хотя он испытывал крайнее раздражение от некоторых здесь присутствующих. Вокруг них так же столпились эльфы, среди которых затесались тэлери. Они каждый раз озирались, реагируя на крики позади себя, то бросали взгляды на компанию, в надежде, что кто-то придумает, как быть. Главным разочарованием всего этого недолгого похода оказалось то, что в Гаванях было пришвартовано всего лишь пять кораблей со спущенными парусами. А вся хвалёная флотилия состояла из рыбацких лодок да челнов, на которых тэлери плавали на Тол-Эрэссэа навещать сородичей и обратно. Несомненно, мастерски сработанных, но всё же бесполезных. Конечно, тот же Куруфин на сей счёт был иного мнения: много ли надо ума, чтобы сколотить лодку? Карантир между тем с сомнением поглядывал на закрытые Врата Города, к которым им удалось протиснуться. Аркообразные, мерцающие жемчугом в полумраке Врата казались совсем хрупкими и ненадёжными. При эльфах тоже были лошади, но те держали животных под уздцы и сами собой сейчас представляли живой щит, на случай, если нолдор взбредёт в голову снести Врата всей толпой. А судя по всему, они были не далеки от этого. — Нужно их как-то успокоить, — уверенно проговорила Эрэниэ, вглядываясь в толпу бушующих нолдор. Она уже сделала шаг вперёд под взгляды опешивших эльфов, как Карантир, схватив эльфийку за плечо, рывком вернул её на место. — Зашибись ты придумала! — Он навис над Эрэниэ, уперев руки в бока. — А потом все дружно будем собирать твою тушку! Порвут и не заметят! — Карантир указал большим пальцем через плечо. — Но их нужно поставить на место! — настаивала эльфийка. — Что может быть хуже неуправляемой толпы? Если не вмешаемся, они нас всех могут вынести… Она вдруг смолкла, прислонившись спиной к седлу своего коня. — Кто-то уже попытался возглавить толпу, и вот что из этого получилось, — проворчал Куруфин, метнув на Феанора косой взгляд. Нолдорский принц действительно частично являлся причиной буйства толпы, сказав, что Ольвэ якобы отказался отдать им корабли, после чего Феанор попытался повести нолдор на Дворец правителя Альквалондэ. Но общими усилиями был остановлен. Хотя те эльфы, с которыми он прибыл, успели даже принести Феанору пожизненную клятву. Вот только к кораблям пробраться им не удалось. — Ваш ненормальный тоже не лучше! — принц мотнул головой на Карантира. — Это же надо было додуматься сказать безумствующим нолдор, что кораблей мало и на всех не хватит! — А мне откуда было знать, что их это не успокоит?! — прохрипел Карантир. Феанор только хмыкнул в ответ. Он осмотрелся вокруг, будто ища кого-то: — Интересно, куда запропастился мой разлюбезный братец, — задумчиво проговорил принц, глядя вверх. Небо к этому времени расчистилось, став чернильно-синим. — Если тебе интересно, — проговорил Майтимо, — то я уже говорил с ним по осанвэ. Они не смогли протиснуться в Гавани, поэтому ждут, пока мы продвинемся вперёд. — Долго ему ждать придётся. — Куруфин выглядел хмурым как никогда. И даже откровенно нервным, что вообще было на него не похоже. — Мог бы и Глора своего сюда прислать, толпу бы утихомирил… — Глор, конечно, внушителен сам по себе, — вставила Эленья. — Но именно из-за этого от него сейчас сколько пользы, столько и вреда. — Да и плевать! — отмахнулся Феанор. — Братец на корабле мне уж точно не нужен! — А может, в самом деле, снести эти ворота?! — Карантир критическим взглядом осмотрел хрупкую ажурную конструкцию перед собой. Феанор снова хмыкнул, только на этот раз на его лице отразилось самодовольство. Прочие же посмотрели на Карантира с укоризной. — Да я к тому, — пояснил он, — что место освободится, и, может, толпа рассосётся… — И двинется на Дворец! — заключил Майтимо. Карантир хотел возразить, но тут ему на глаза попался тэлеро, которого по чистой случайности вытолкнули вперёд. Карантир ухватил за предплечье. — Я вот чего-то не пойму, — задумчиво проговорил он, не обращая внимания на трясшегося от испуга эльфа. — А чего так мало кораблей в Городе корабельщиков?! Тэлеро перевёл дух, поняв, что Карантир не собирается с ним ничего делать. А бросив взгляд на нолдор, которых отчасти интересовал тот же вопрос, окончательно успокоился, убедившись, что ему ничего сделать и не позволят. — А зачем нам много? — озадаченно спросил эльф. — Мы же не совершаем никаких морских путешествий с тех пор, как прибыли из Эндорэ. И назад не торопимся. А эти, — тэлеро кивнул в сторону доков, — как демонстрация мастерства наших корабелов… — Чего?! — от изумления Карантир сжал предплечье эльфа ещё сильнее, отчего тот взвизгнул. — То есть они не объезжены?! Карантир всё-таки отпустил тэлеро, что тот чуть не упал. Благо в окружении нолдор это было невозможно. При слове "не объезжены", тэлеро вдруг принял деловито-напыщенный вид. — Корабль тебе не лошадь, чтобы его объезжать, — заметил он. — Да шатал я в гриву всю эту муть! Отвечай нормально! — Да чего ты до него докопался, — решил включиться в разговор Турко. Непонятно, то ли он всё это время молчал, что было бы странно, то ли его какое-то время вовсе не было. Что никто даже не заметил. — Неужели не понимаешь, что корабли так, для антуража, чтобы покрасоваться… — Это что, правда?! — раскричался Карантир, нависая над тэлеро. Да так, что за его криком не стало слышно шума толпы. — Ну-у, — протянул эльф. — Корабли стоят там, где их и закладывали, в доках, на стапелях… И на воду ни разу не спускались! — Ну охренеть теперь!.. — выговорил Карантир, больше не глядя на эльфа. — Да какая вообще разница?! — взвился Феанор. Он всё это время стоял и слушал этот нелепый, по его мнению, разговор. Но, видимо, копил в себе раздражение, потому что его прорвало: — Я вообще не понимаю, какого хрена я здесь с вами стою и разглагольствую?! Мне достаточно одного корабля, а вы и даром не сдались! Вы и все прочие здесь! — он жестом руки указал на всех разом. — А поскольку я имею значение больше, чем кто-либо из вас, я требую сопроводить меня к докам, спустить корабль и предоставить команду! А вы можете оставаться здесь, если боитесь рисковать!.. — он перевёл дыхание, и уже продолжил со злорадством в голосе: — Хотя многим, так или иначе, придётся остаться в Амане! Ведь кораблей на всех не хватит! Феанор тяжело дышал, глаза лихорадочно горели, а лицо исказила безумная улыбка. Как часто с ним бывало. Среди тех, кто слышал речь Феанора, поднялся ропот недовольства, и у Врат Города собралось теперь больше нолдор, обступив Феанора с компанией эльфов ещё плотнее. И его слова передавались среди нолдор. Казалось, едва притихшая ярость толпы, только и ждала повода, чтобы разгореться с новой силой. Воздух вновь сотряс гвалт сотен голосов, и за ним никто не заметил, как перед эльфами раскрылись Врата Города.***
Ольвэ пребывал в раздумьях. Зная, что происходит в его Гаванях, он не торопился покидать своей Башни, но пытался принять верное решение. Зачем нолдор явились в Альквалондэ, и так было понятно. Ольвэ лишь удивлялся тому, что разъярённые эльфы не кинулись всей гурьбой к кораблям, пытаясь их сдвинуть со стапелей, не то вполне могли просто разнести их в щепки. Представляя подобное, Ольвэ невольно сжимал руки в кулаки. Да и отдавать корабли, ещё и просто так, тем более нолдор, а прежде всего Феанору… От этой мысли Ольвэ испытывал чувство удушья. В нём ещё теплилась надежда, что нолдор сами успокоятся и уберутся восвояси, ничего не получив. Надо лишь переждать. Но в тот же момент понимал, что этим эльфам достаточно одной искры, чтобы разгорелся пожар. Тем более есть, кому его разжигать, а повод всегда найдётся. Впрочем, некоторые представители этого славного народа имели привычку сумасбродствовать и без особых на то причин. Поэтому сейчас стоял вопрос, что важнее: корабли и вложенные в них силы, труд и мастерство, или собственный народ, который Ольвэ так же был не безразличен. Тэлери хоть и превосходили числом нолдор, да только какое они смогут оказать сопротивление конным и даже пешим, но вооружённым эльфам? Ольвэ был не настолько дурак, чтобы своих же подставить под удар. Советники предлагали даже вступить с нолдор в переговоры, убедить их отказаться от безнадёжного похода в Эндорэ, и вернуться под опеку валар, которые, несомненно, наведут порядок. Но Ольвэ только отмахнулся, никакими словами нолдор было не убедить. Скрепя сердце, он готов был отдать корабли, чему сами тэлери были отнюдь не рады и выражали желание защищать творение рук своих. На что Правитель Альквалондэ пойти не мог. Ольвэ даже приказал открыть Врата. Конечно, не по доброте душевной. А лишь для того, чтобы разбушевавшиеся нолдор не снесли их дружной толпой. Хотя такой шаг был несколько рискованным. Проникнув в Город, эльфы могли учинить беспорядки. Но Ольвэ сделал расчёт на то, что, дав нолдор свободу передвижения, они успокоятся. Конечно, сработало это лишь отчасти. Среди эльфов были те, кто пострадал во время давки, и те, кто смог протиснуться сквозь толпу, и они направились в Город. Эленья при виде раненых, бросилась за ними, чтобы оказать посильную помощь. К тому же здесь она чувствовала себя не в своей тарелке. Воинству Финголфина всё же удалось немного продвинуться вперёд. Сам Финголфин, наконец, ступил в Гавани и двигался к Воротам Города, по пути пытаясь понять, что происходит. Многие нолдор остались на месте, задетые словами Феанора. Даже те, кто ещё недавно клялся ему в верности, смотрели на бывшего кумира другими глазами, хотя оставались те, кто открыто выступал в поддержку Финвиона. Но больше всех ярился Карантир, и теперь оба — и он, и принц — орали друг на друга до хрипоты, и каждая реплика сопровождалась гулом одобрения и гневными возгласами. Поначалу Май пытался вмешаться в их перепалку, но его слова тонули в шуме толпы и в криках Карантира и Феанора. Будто оба соревновались, кто кого переорёт. Майтимо, по сути, привыкший избегать подобных ситуаций, не знал что делать. Как и Маглор, тот был словно оглушён, одной рукой прижимал к себе лютню, а другой тянул за локоть Мая, чтобы увести его в Город. А сам Майтимо, казалось, прирос к земле. Душевных сил Маглора просто не хватило, чтобы здесь оставаться среди режущего чувствительный слух эльфа гвалта. Он оставил попытки увести пребывающего в полной растерянности Мая. И отправился искать для себя тихое уединённое место. Хотя бы до тех пор, пока не закончится весь этот беспредел. Близняшкам тоже мало было удовольствия от происходящего, и сейчас они либо умчались в Город, а то и пробрались на один из тэлерийских кораблей, что вполне было в их духе. А что самое интересное, среди эльфов не оказалось и Куруфина — тот как сквозь землю провалился. Но, само собой, его исчезновения до поры до времени никто не заметил. Пожалуй, лишь Турко проще воспринимал атмосферу царившего буйства. Он стоял рядом с Карантиром, периодически вставляя особо ценные реплики. В частности неуместные, но вызывающие громогласный хохот толпы. Между тем Эрэниэ наблюдала за происходящим с безучастным видом. Что могло показаться, словно весь этот хаос, состоящий из криков, воплей, ржания лошадей и даже лязга стали, её нисколько не волновал. Однако всё было как раз наоборот, учитывая, что беспорядок любого рода действовал эльфийке на нервы. Хотя сейчас дело было не только в нем, следовало утихомирить эльфов, а первую очередь Феанора с Карантиром, которых лишь чудо удерживало от потасовки. Ведь если накинуться друг на друга, прочие не останутся в стороне, и страшно представить, что будет. А валар на этот раз вряд ли станут им мешать. Мало того, ещё Турко подначивал обоих, и для начала именно его сейчас стоило бы угомонить. Эрэниэ напряжённо смотрела на Турко, словно ожидая, когда её терпение окончательно лопнет. И едва Турко открыл рот, чтобы вставить очередную остроту, с глухим рычанием схватила эльфа за пояс и рванула на себя. Турко от неожиданности чуть ли не опрокинулся назад. — Ты что творишь?! — возмутился эльф, повернув голову к Эрэниэ. — Я как раз хотел сказать… — Угомонись уже! — прикрикнула она. Май, стоявший рядом, словно опомнился, и придержал Турко за плечи, когда тот освободился от хватки эльфийки. Между тем Карантир и Феанор продолжали орать друг на друга, ничего не замечая. Оба стояли вплотную, лицом к лицу, а их голоса срывались на хрип. Но в какой-то момент принц оттолкнул Карантира и выхватил меч. Морьо в свою очередь молниеносным движением вцепился Феанору в запястье, сжав до хруста в кости. Глаза принца заслезились от боли, он чуть согнулся в корпусе, но клинка не выпустил. Нолдор, как заворожённые, следили за происходящим. Они слышали о драке, случившейся между этими двоими ещё в Форменосе, и многие жалели, что не довелось увидеть такого зрелища. Сами уже забыли, зачем вообще сюда пришли, и ждали, что будет дальше. Но при этом горячие головы эльфов немного поостыли к этому времени. Они успели слезть лошадей и держали животных под уздцы, чтобы те, растревоженные воплями, не разбежались и никого больше не затоптали. Стоило Карантиру занести кулак свободной руки для удара, Эрэниэ в этот момент бросилась к эльфу, вклинившись между Карантиром и Феанором. Как и в прошлый раз, оказавшись между молотом и наковальней. — Достаточно, — тихо, но отчётливо проговорила она, глядя Морьо в глаза. Правда, эльфийка не была уверена, что тот вообще хоть что-нибудь видит перед собой. Карантир так и застыл с занесённым в воздухе кулаком. Ещё несколько мгновений он словно боролся с собой, но после опустил руку и ослабил хватку. Феанор тут же вырвался и отступил на пару шагов. По рядам нолдор прошёлся вздох разочарования. — Больной придурок! — процедил севшим голосом принц, пытаясь убрать клинок обратно в ножны. Рука после тисков Карантира слушалась плохо. Когда Феанору это всё же удалось, он размял запястье, убеждаясь, что всё в порядке. Карантир ничего не ответил, буравя Феанора тяжёлым взглядом. Тот стоял, сложив руки на груди и состроив презрительную гримасу. — Лучше бы спасибо сказали, — заговорил принц. — Если бы не я, все бы сегодня явились к Варде на поклон и выполняли её условия. — Ага, ещё скажи, что ты тут один такой охренеть герой, шкурой своей рисковал ради всех нас! Карантир сделал шаг к Феанору, отстранив эльфийку. Всё могло начаться по новой, но тут позади послышался шум. Внимание эльфов привлекло движение позади. Вскоре они смогли увидеть, как толпа нолдор начала расступаться, пропуская вперёд Финголфина. Рядом с ним был Глор и кое-кто из родичей самого Нолофинвэ. При виде Финголфина лицо Майтимо просветлело, Эрэниэ так же испытала облегчение. В частности из-за Глора — он-то уж точно в случае чего растащит этих двух бойцов без правил. Но у Глора был слишком внушительный вид для того, чтобы Карантир и Феанор что-то вновь предприняли. Да и прочие нолдор окончательно утихомирились. Финголфин скользнул взглядом по Феанору, но не задержался на нём, обратившись к Маю: — Что у вас тут происходит? — обеспокоенно поинтересовался он. — Мне казалось, вы должны быть у кораблей, а вместо этого всю Гавань на уши поставили… — Молодец, подоспел к шапочному разбору, — язвительно заметил Феанор. — А я-то думал, ты решил вернуться под крыло валар… Где тебе и место. Финголфин только раздосадовано выдохнул. Вид у Феанора был столь потрёпанный, что, с одной стороны, хотелось его пожалеть. Но высокомерие, с которым тот разговаривал, как обычно, отбивало всякое желание отвечать ему. К тому же Феанор только того и ждал. — А ты в курсе, что кораблей на всех не хватит? — хрипя, продолжал он. — И, похоже, братец, тебе действительно придётся остаться. Финголфин в удивлении приподнял брови. — Ты же не думал, что твоя персона вписывалась в мои планы… Как, впрочем, и остальных. Нолдор вновь бросили на Феанора грозные взгляды. Но тот и ухом не повёл. Его уже давно перестало волновать уважение кого-либо из них. Финголфина, конечно, такая новость не обрадовала. Хотя сам не знал, на что рассчитывал. Что нолдор придут в Альквалондэ, поднимутся на корабли и преспокойно отправятся в Средиземье? На это надеяться не приходилось. К тому же во всеобщей горячке было не до раздумий. Его больше волновало происходящее в Гаванях, куда невозможно было прорваться. — А вы что, разве не знали, что кораблей всего пять? — послышался негромкий голос, и из-за спины Глора показался Финрод. Он простодушно смотрел на эльфов, и, в первую очередь, на Финголфина. А ведь тому за всю жизнь не досуг было поинтересоваться количеством кораблей в Альквалондэ. Да и, собственно, в пылу мятежа это никому не пришло в голову. Финрод же в свою очередь, как частый гость Ольвэ, имеющий с ним непосредственное родство, разумеется, знал о таких мелочах. — И ты молчал?! — справился, наконец, Карантир. Финрод от удивления приоткрыл рот и сделал шаг назад, так как Карантир потянулся к нему, чтобы двинуть подзатыльник. Но Финголфин, разумеется, не позволил, подняв руку в останавливающем жесте. — Значит, — задумчиво проговорил Нолофинвэ, мельком покосившись на Феанора, — нам придётся переправляться группами… — А ты что, уже плавал в Средиземье и дорогу знаешь?! — поинтересовался Карантир. Подобное предложение казалось ему ересью. — И сколько надо будет торчать на берегу, пока корабли обратно не пригонят? Все молчали, ведь некоторый резон в его словах присутствовал. Между тем Феанор терял всякое терпение. — Можете думать, сколько угодно, мне это всё надоело! — заявил он. — И так потеряна уйма времени! Так что оставайтесь и спорьте хоть до посинения, а я предпочитаю действовать!.. — Очень любопытно слушать, как вы здесь обсуждаете мои же корабли… — вдруг послышался вкрадчивый голос. Все, кто стоял спиной к распахнутым Воротам, резко обернулся. Перед эльфами возник, как из ниоткуда, Ольвэ собственной персоной. Его окружала личная стража, вооружённая лёгкими копьями. Карантир скривился и недоверчиво фыркнул. Копья казались ему игрушечными: древка изукрашены драгоценными камнями, а наконечники явно были не стальными, как положено. Тут уж каждый знал, что народ Ольвэ предпочитает серебро всем прочим металлам. Стоящие впереди эльфы развели в стороны лошадей. Финголфин хотел выступить вперёд, к Ольвэ, но Феанор оказался первым. — А я-то думал, ты побоишься вылезти из своей Башни, — чванливо обратился он к правителю Альквалондэ. Ольвэ в свою очередь выглядел не менее надменно, гордо подняв голову, увенчанную короной с сапфирами. Феанора он не удостоил внимания, а смотрел на Финголфина. И всё же не стал делать вид, что пропустил слова старшего принца мимо ушей. — А я думал, — говорил Ольвэ, — что кому-то хватит достоинства прийти ко мне со своей просьбой. Как и следовало. Он изобразил разочарование, склонив голову на бок. Финголфин опустил глаза. — Ты, разумеется, прав… — произнёс Финголфин, подбирая слова. — Я ни у кого ничего не прошу! — с плохо скрываемой злостью вставил Феанор, оттолкнув Финголфина. — Я беру что хочу! — Не сомневаюсь, — хмыкнул Ольвэ, пристально посмотрев на Феанора. — Хотя с таким отношением у меня всё меньше желания давать вам что-то… Снова пронёсся гул неодобрения. Карантир хотел что-то возразить, но Эрэниэ как бы случайно наступила ему на ногу, прошипев на ухо: "Не возникай, хватит с нас и Феанора". К удивлению, на Карантира это подействовало. И оставшаяся компания, состоявшая всего лишь из Мая, Турко и Карантира с Эрэниэ, отступила подальше, чтобы не мешать родственниками, разбираться меж собой. Но при этом не настолько далеко, чтобы всё слышать. Между тем Нолофинвэ горячо извинялся за несдержанность брата, который так и продолжал огрызаться то на Финголфина, то на Ольвэ. Сам правитель Альквалондэ окидывал взглядом собравшихся нолдор, среди которых были его внуки. Слушал вполуха и о чём-то размышлял. — Хорошо хоть моей дочери и зятю достало ума не высовываться, — задумчиво проговорил Ольвэ. — Что ж, я согласен отдать вам корабли, памятуя о нашем родстве, — вновь обратился он к Финголфину. При этом с некоторым неудовольствием посмотрел на Финрода и его младших братьев. — Только следует учесть факт, что корабли никогда не бывали в открытом море… — Слышали уже! — резко перебил Феанор. — Но меня это не волнует. — А зря. Вы не знаете, какое количество народа выдержит один корабль. К тому же, — Ольвэ указал подбородком на нолдор, — как я понимаю, среди вас нет способных управлять судами… Иными словами, — он едва заметно улыбнулся, — стоит ли так рисковать?.. Ольвэ несколько мгновений постоял, наслаждаясь эффектом своих слов. А после развернулся и неторопливым шагом отправился назад, в свою Башню. За ним последовала и его стража. А толпа в свою очередь снова подняла гомон. Послышались возгласы: "Ну его это Средиземье!" и "Вернёмся назад!". На что, собственно, и рассчитывал Ольвэ. Убеждать в безнадёжности всего предприятия казалось ему бессмысленным. Но нашёл иной способ посеять сомнения среди нолдор. Правда, немногие поддержали готовых повернуть назад. Но пребывали в растерянности и ждали решения предводителей. Тем временем из Города стали возвращаться пострадавшие при давке, которая могла вот-вот начаться вновь. Те выглядели помятыми и побитыми, но всё ещё горели желанием продолжать Поход. Эленья и Маглор вскоре присоединилась к компании. И все, чтобы не толпиться, решили отправиться уже к докам и по дороге обсуждали дальнейшие действия. Карантир и без того испытывал мало доверия, по его словам, к тэлерийским плавучим деревяшкам, но после слов Ольвэ наотрез отказался садиться на корабли. Турко, по своему обыкновению, хотел пошутить на этот счёт: если Карантир взойдёт на корабль, тот под ним развалится. Но, взглянув на Глора, заблаговременно прикусил язык. Впрочем, не один Карантир был против переправки на берега Средиземья по воде. Довольно многие, в том числе и Финголфин, поддержали его. Ввиду того путь по льдам им показался куда надёжнее. К тому же от Эндорэ их разделял всего лишь перешеек, который, как полагали эльфы, не трудно будет преодолеть. Каким бы ни был холод, а столетний лёд внушал доверие больше чем деревянные "скорлупки". У доков эльфы встретились с Куруфином, как обычно, недовольным. На вопросы, куда тот исчез и каким образом объявился раньше прочих, Курво решительно отмалчивался. Лишь потом сообщил, что возвращался, по делу, в Форменос, куда, скорее всего, добрался по старому подземному ходу, известному лишь "избранным". По какому именно делу, разумеется, говорить не стал. Сказал только, что Замок внутри разрушен, и можно только надеяться, что в нём никого не осталось. А близнецы, как и предполагалось, убежали к докам, и эльфы смогли увидеть их сидящими на борту одного из кораблей. Весело переговариваясь и болтая ногами, они махали руками прибывшим. Но помимо близняшек там оказались и тэлери, которые в своё время, едва заметив накатывающую волну нолдорский всадников, попрятались на кораблях. И когда увидели приближающихся эльфов, тэлери не спешили покидать своего укрытия, и какое-то время ушло на то, чтобы их успокоить. Что было проблематично, учитывая порывы Карантира, пойти и навалять всем. А после ещё пришлось убеждать в том, что Ольвэ действительно уступил корабли. Тэлери восприняли это известие с большим сомнением, ведь речи правителя они слышать никак не могли. Как ни странно, проблему решили близнецы. Уж неизвестно что именно они им сказали, но в итоге тэлери помогли спустить корабли на воду. Хотя в который раз предупредили, что те не прошли проверки, но, в конечном счёте, тэлери ими впоследствии и управляли. Ольвэ был прав, указав на неопытность нолдор в навигации. Хотя у кого-то могло быть и иное мнение. Между тем наступил серый рассвет, и над морем опустился туман. Над водой кружили чайки, кричали, перекрывая тихий плеск волн. — И как местные с ума не сошли, — скривился Карантир, поглядывая на птиц. — От этого вопля оглохнуть недолго. Турко, стоявший рядом, хмыкнул: — То есть ты теперь понимаешь, как чувствуют себя другие, когда ты орёшь… Стали решать, кто всё-таки поплывёт на кораблях, и пришли к выводу, что в первую очередь должны подняться те, кому будет трудно преодолеть поход через Льды. А это, прежде всего, раненые, которые едва ли могли ходить самостоятельно. И те при поддержке нолдор первыми взошли на борт. За ними следовали, как правило, женщины и дети. Хотя не каждая нолдорская женщина в силу своего характера пожелала плыть, также не уверенная в надёжности судов. Так что часть из них решила идти со всеми по льду, прихватив с собой и детей. Но кто-то всё же поднялся на борт. Почти всех лошадей пришлось оставить. Но кое-кто воспротивился, такие, как Карантир и Эрэниэ, не пожелавшие надолго расставаться с любимцами. К тому же не были уверены, что в Средиземье найдутся лошади подобные их собственным. Компании пришлось разделиться. Маглор и близнецы были против того, чтобы тащиться по Льдам. И корабли у них не вызывали такого недоверия, как у прочих эльфов. Эленья, чтобы ухаживать за ранеными. Майтимо — чтобы присмотреть за всеми. И, как ни странно, Куруфин. Ведь у него достало бы выдержки преодолеть весь поход. Но всё оказалось просто. Весь скарб был погружен на корабли, чтобы эльфам идти налегке. Но Курво категорически отказался бросать всё на кого-то. Сказав, либо он со своими особо ценными вещами, вынесенными им из Форменоса, плывёт на корабле, либо кто-то, при этом Курво многозначительно взглянул на Карантира, несёт их всю дорогу на себе. И выбор был очевиден. Корабли готовы были отчалить, а оставшиеся нолдор идти к Араману. Но Куруфин задержал весь процесс, пытаясь выяснить, куда делся Келебримбор. Но в такой сутолоке это оказалось делом безуспешным. В итоге Курво последним взошёл на корабль. Хотя, по правде говоря, последним был как раз Кел. Он ещё в самом начале успел отделиться своих, и смешаться с воинством Финголфина. А узнав, что Куруфин также поплывёт, дождался, пока тот поднимется на палубу, и поспешил сесть на другое судно. На самом деле, Кел надеялся, что как только достигнут берегов Эндорэ — а в это ему хотелось верить — то соберёт вокруг себя нолдор, и отправятся искать какое-нибудь тихое место в горах. Где Кел мог бы спокойно учить мастеров, делиться знаниями, и, главное, чтобы подальше от Куруфина. Наконец корабли отчалили и теперь медленно плыли вдоль берега, рассекая серую дымку, стелившуюся по воде. Прочие же отправились вслед, продвигаясь к Араману. Но едва эльфы достигли северного побережья, как всем пришлось остановиться. Нолдор вздрогнули от неожиданности, когда перед ними возникла Варда. Для некоторых особо впечатлительных эльфов она являла собой довольно внушающий вид. Казалось, она стояла, не касаясь земли. Чёрные с золотом одеяния развевались на ветру. Лицо, застывшее, словно маска, перекошено жуткой гримасой. Своими потемневшими от ярости глазами она свысока взирала на эльфов. — Думали так просто отделаться… — низким голосом проговорила она. При этом губы её едва шевелились, но каждое слово отдавалось в ушах нолдор, и эхом разносилось по окрестностям. — Пусть будет проклят тот, кто продолжит путь в Покинутые Земли! — продолжала Варда. — Беды и смерть предрекаю я вам. И никто из валар не придёт к вам на помощь! Но тем, кто вернётся назад, я обещаю прощение. Если же нет, клянусь, вы скоро об этом пожалеете! И Варда, не дожидаясь реакции эльфов, исчезла. Лишь сноп шипящих искр напоминал о её присутствии, да и те спустя мгновение растворились в воздухе. Все молчали, переваривая услышанное. — Я смотрю, Варде не дают покоя лавры Намо! — прокомментировал Карантир. В наступившей тишине его резкий голос прозвучал как-то неестественно. Но, похоже, он был едва ли не единственным, на кого Валиэ не возымела никакого действия. Карантир всё это время стоял и слушал Варду, закатив глаза. — С каких пор она тут пророчицей заделалась?! Наконец эльфы зашевелились, начали переглядываться между собой, сбрасывая наваждение. Корабли вновь пришли в движение, и какое-то время оставшиеся на берегу нолдор долгим взглядом провожали отплывающие в открытое море суда, пока те не скрылись из виду. А после нолдор во главе с Финголфином отправились своей дорогой во Льды. Они действительно планировали пройти их не больше чем за неделю, только не знали, что их ожидает целый лабиринт вздыбленного льда. Только часть арфингов, находившаяся в конце колонны, не сдвинулись с места. Речь Варды не прошла для них даром, и они повернули назад, в Тирион, где радушно были встречены Финарфином. А в это время Куруфин стоял у штурвала, отогнав тэлери заниматься своим делом, и вглядывался вдаль. А в кармане он сжимал камень — одна из его последних работ, спасённая из разрушенного Форменоса. В суматохе Куруфин обо всём позабыл, но, улучив момент, вернулся в Замок, чтобы забрать всё самое ценное. Камень напоминал собой огранённый алмаз с завораживающим серебристым сиянием, исходившим из него. И, пожалуй, только Мелькор и Феанор могли бы распознать, из какого именно материала он сделан. И последний не был бы тому рад. Хотя оба уже оказались не рады тому, что оказались на одном корабле, где им предстоит совместное путешествие на восток.