* * *
Я провалилась в транс так резко, что даже не поняла, когда перестала воспринимать окружающее пространство в реальности. Ощущения обострились до предела. Холодный камень теперь впивался в тело миллиардами ледяных игл, а стук собственного сердца походил на бой барабана. Каждый удар эхом отдавался в голове. Появилось чувство качки. Меня укачивает от звука собственного сердцебиения? От накатывающей тошноты я поморщилась, распахнула глаза и ужаснулась. Мир вокруг крутился с бешеной скоростью, что невозможно было сориентироваться. Я падала. Солнышко в груди отозвалось испуганным звоном. Какого черта?! Стоило немного сосредоточиться на падении, как все вокруг перестало вертеться. Над головой было свинцовое небо, рассекаемое то тут, то там кривыми голубоватых молний, а мое тело с огромной высоты летело прямо в бушующий океан. От осознания все мое существо разом прошила мысль «Я сейчас разобьюсь». В ушах засвистел ветер. Стихия неумолимо приближалась. И вот мне навстречу метнулся штормовой вал, проглатывая крошечное тело своей бездонной пастью. От боли и неожиданности я выпустила из легких весь воздух, неуклюже барахтаясь в диком танце пузырей. Вода обожгла кожу словно раскаленным металлом. Так, Топс, спокойно. Это лишь видение. Ты сейчас лежишь на камне под присмотром троих человек и кучи приборов. Но что-то подсказывало: один вдох здесь — и я больше не проснусь. Руки и ноги начало сводить от зверского холода. Нужно вынырнуть. Вода немного успокоилась и теперь было видно, где поверхность. Я сделала пару мощных гребков, как вдруг ладони уперлись во что-то твердое...***
– Фиксирую тета-волны, – Финн сделал небольшую пометку в блокноте. – ЧСС, сатурация и давление в норме. – Молодец, Фоер. Ровненько вошла, хорошо девочку подготовил. Фиона оторвалась от наблюдения за приборами и обернулась к мужчине. Лорен кисло скривился, выдавая какое-то подобие улыбки и кинул взгляд на неподвижно лежащую Сару. – Не утруждайся на похвалу, просто делай, о чем договорились... – Она тебе настолько дорога, что ты так распереживался? – Фиона хищно прищурилась, растягивая красивые губы в улыбке. – Небольшой прирост тета-волн, – Финнеас щелкнул ручкой и снова что-то записал своим бисерным почерком в блокнот. Его сестра лениво отвлеклась от Фоера и обернулась на экраны. – На сколько? – В пределах нормы. Расчётное время вхождения: двенадцать минут. – Хорошо, – женщина снова посмотрела на Лорена. Характер Фионы разительно отличался от брата. Педантичный, но довольно сговорчивый Финнеас напоминал Фоеру смесь Грина и Гарри в равных долях. А вот его сестра... Расчётливая стерва с красивым личиком и ангельским голосом. И не нравилась она Лорену именно по той причине, что они частенько думали одинаково. Кто-то мог сказать, что из них вышла бы прекрасная пара, но Фиона Фрай не терпела конкуренции в своей среде. Никакой. Никогда. Даже сейчас она настойчиво раскачивала лодку фоеровского терпения, чтобы затем использовать это себе на благо. Гретхен такой не была... – Ну так что? Или у твоего беспокойства другие корни? – она многозначительно поиграла бровями и прикусила губу.. Внутри поднялась волна негодования. Она лезла не в свое дело, но нельзя было этого показывать. – Какого рода у меня корни – не твоя забота, Фи, – снисходительно улыбнулся Лорен. – А ей хоть восемнадцать есть? – не унималась Фрай. – Небольшой скачок ЧСС, – Финн сам того не ведая только что спас сестру от ехидного напоминания, что сама госпожа Фиона частенько грешит обществом молоденьких мальчиков. – Не критично, – она внимательно вгляделась в показания приборов, вмиг становясь серьезной. – Тем более, что уже падает.* * *
Нет-нет-нет-нет-нет... Голова предательски начала кружиться от недостатка кислорода, а горло сдавило паникой. Деревенеющее от холода тело начинало тянуть вниз. Срочно надо что-то сделать! Я бессильно ударила ладонью по льду, которым была скована поверхность. Откуда он там взялся меня не волновало, нужно было выбраться. Немедленно. От удара в мутной поверхности появилась небольшая трещинка. Воодушевленная я ударила снова, и снова, и снова. Пока от очередного удара преграда не разлетелась осколками, словно стекло. Вопреки ожиданиям меня ждал не долгожданный воздух, а кромешная тьма и жесткий пол. Жадно дыша, я слепо заозиралась по сторонам, но ни зги не увидела, словно лишилась зрения. А может и правда ослепла? Или умерла… До сознания донесся тихий голос, напевающий что-то. Слов было не разобрать, но с каждым звуком песня становилась все четче и четче, пока не узнала ее. Этот голос я слышала во сне, который теперь яркими вспышками всплывал в памяти. Сага. Да, это ее мурлыкающее пение манило и звало за собой. Неуклюже поднявшись на дрожащие ноги, я пошла на зов. Вскоре темнота стала проясняться, уступая место дрожащему алому зареву от костра. Проступил темный свод пещеры, силуэты жертвенника, того, на котором лежала я, и женщины. Теперь она выглядела старше лет на десять, с болезненно впавшими щеками и безумно уставшим взглядом. Женщина чуть покачивалась, напевая какую-то грустную песню и глядя на жаркое пламя костра. Алые отсветы плясали на бледном лице, углубляя резкими тенями ее усталость. Сага тоскливо смотрела на пламя, обнимая руками широкую плоскую чашу, больше похожую на щит, в которой ловило отблески что-то густое и черное. Тихий шорох отвлек меня от раскачивающейся, словно в трансе, девушки. Зрелище, представшее моим глазам, заставило волосы по всему телу зашевелиться. На жертвеннике белело мужское тело, перетянутое веревками и прикрытое тем самым плащом, служившим постелью. Лаассе болезненно поморщился и попытался пошевелиться, но у него ничего не вышло. Юноша разлепил пересохшие губы, силясь что-то сказать. — Тише, милый Лассе, береги силы, — девушка бесшумно поднялась со своего места и вплотную подошла к камню, ставя чашу в ноги закланному. Его веки затрепетали, силясь открыться, словно им мешал какой-то дурман. Сага нежно погладила юношу по волнистым волосам и вновь принялась напевать. Связанный что-то прохрипел, но я не смогла разобрать слов. –… глаза, — только и смогла понять, когда подошла к связанному чуть ближе. Руки похолодели от ужаса. — Сага, что со мной? Почему я не могу открыть глаза? — в голосе Лаасе сквозили испуганные нотки. — Тише, милый, тише, — повторила она, протягивая руку к чаше и обмакивая пальцы. Тонкая нитка жижи, что плескалась на дне, потянулась за девичьей рукой, роняя тонкую дорожку мелких капель на камень и ноги юноши. Сага растерла это по ладони, а затем провела ею от своего подбородка ко лбу, окрашивая красивое лицо чем-то темным. Девушка продолжала тихо напевать, словно пыталась успокоить любовника, но я видела, как напряглись его мышцы под молочно-белой в полумраке пещеры кожей, как сжались кулаки и заходили на юношеском лице желваки. — Сука, — прошипел Лассе, — Проклятая ведьма! Девушка пропустила его гнев мимо ушей, вновь обмакивая руку в чашу и проводя ею уже по своим кудрям. Он зло рвался из пут, но веревки крепко держали на месте. Проклятья и брань слетали с кривившихся губ, светлые брови сошлись на переносице, закладывая резкую складку на лбу. Голос то рокотал подобно звериному рыку, то стихал до змеиного шипения, обещая расправиться с женщиной. Когда же испачканные пальцы коснулись его ноги, юноша испуганно замер, чтобы потом забиться с новой силой. — Убери от меня руки, тварь! — метался он. Женщина с завидным спокойствием выводила на его коже запутанные узоры, словно плела кружево. Ноги, бедра, живот, теперь уже часто вздымающаяся от бессильной злости грудь Лаассе была расцвечена до боли знакомыми знаками. Очередь дошла до лица. Сага повторила то же, что и со своим, проведя испачканной ладошкой рваный росчерк по коже парня. — Ч-что ты делаешь? — в его голосе уже не осталось и следа гнева, лишь страх и ожидание чего-то ужасного. Он рефлекторно облизнул губы, когда туда упала темная капля. — Кровь… Сага, это кровь?! Сага?! Ведьма на мгновение закрыла глаза и глубоко вдохнула, а затем шумно выдохнула через сжатые зубы. Я неосознанно повторила это за ней. Вокруг жертвенника вспыхнул высокий огонь, такой тот же самый, что напугал меня в сентябре. Юноша широко распахнул светлые глаза, с ужасом озираясь по сторонам, лицо женщины осталось невозмутимым. Безразличие, которым был наполнен ее взгляд пугало, словно перед девушкой лежал не перепуганный до смерти человек, а деревянный истукан. Губы ведьмы теперь что-то беззвучно шептали. В ярком свете полыхающего круга Лаассе выглядел совсем мальчишкой, не на много старше меня. Сага взяла чашу в руки и обошла жертвенник, становясь в изголовье, поднимая ее высоко над собой. Было видно, как дрожат от напряжения тонкие руки, как скатывается крупная капля пота по виску женщины, хоть в пещере и было достаточно прохладно. И как расширились зрачки в испуганных травянисто-зеленых глазах ее пленника. Чаша качнулась на девичьих пальцах и наклонилась вперед, выпуская из своего чрева тягучую струйку. — Стой! Нет! НЕТ!!! — на шее парня от напряжения вздулись вены. Но, как бы он не рвался, путы крепко держали его в своих объятиях. Кровь пачкала золотистые волосы, окрашивая их в темный багрянец и растекаясь лужей под мечущейся головой. Руки вновь похолодели от предчувствия неотвратимой беды. Женщина отбросила пустой сосуд за спину, возвращаясь на место, и принялась стягивать с плеч плащ. Лаассе затравленно косился в ее сторону. — Что ты задумала? — юноша скривился в гримасе ужаса. — Ответь мне! Что ты молчишь, Сага?! Но Сага не ответила. Она скинула ненужную одежду, грациозно, словно горная львица, поднялась на жертвенник и оседлала бедра юноши, укрытые тканью. Я невольно отвела взгляд, но что-то заставило меня снова посмотреть на них. За это мгновение она успела выудить из складок плаща грубый нож с кожаной ручкой. Совсем как тот, что дал Финн, даже щербинки на кромке те же. Хотя, минуточку… Это и есть тот самый нож! — Сага, что ты делаешь? — Лаассе побледнел настолько, что казался серым, в уголках его глаз собрались слезы. — Сага?! Нет, пожалуйста, не надо… Я тебя умоляю! НЕТ! Женщина оплела пальцами рукоять и занесла нож высоко над головой, закрывая глаза, словно готовясь к прыжку. Каштановые кудри разметались по плечам, змеясь по коже и колышась от ее дыхания. Юноша уже не стесняясь плакал, моля ее о пощаде, из последних сил мечась под любовницей, растирая запястья и лодыжки в кровь. — Приношу его тебе, Владыка, — выдохнула Сага, роняя на грудь Лаассе нож, который с жутким хрустом утонул в теле юноши. Тот закричал раненым зверем, откидывая голову назад и напрягаясь всем телом. Я зажала рот руками, не в силах сдержать вопль. Светлые глаза с ужасом и удивлением остановились на мне, будто он только сейчас понял, что кроме них здесь еще кто-то есть. Но кошмар продолжал набирать обороты, потому что хруст повторился. Все с тем же равнодушием Сага продолжала ломать ножом грудь парня, пока тот хрипел и плевался собственной кровью. Наконец она остановилась, запуская в его грудь руку и вынимая оттуда еще бьющееся сердце. Возможно парень уже ничего не чувствовал от болевого шока, возможно это было какое-то колдовство, не знаю… Знаю лишь одно — такого не пожелаешь даже злейшему врагу. — Тебе… Владыка… — выдохнула Сага, и в ее глазах загорелись багровые огни. Лаассе последний раз дернулся, когда нож пронзил его сердце на ладони ведьмы, и затих, закатив глаза под лоб. Я снова завыла от ужаса. Внезапно, женщина обратила на меня свое внимание, расплываясь в жуткой улыбке и прикладывая к губам окровавленный палец, прося не кричать. В этот же момент к горлу подкатила тошнота, а картинка сделала такой резкий кувырок, что я упала на колени, ткнувшись лицом в пол. Тело била крупная дрожь, тошнота душила, а сердце колотилось так, словно сейчас выпрыгнет из груди. Ужас липкой пеленой накрыл меня с головы до ног. Из глаз покатились крупные слезы. — Она вырезала ему сердце, — шептала я, шаря невидящим и обезумевшим взглядом вокруг себя, — Вырезала… Сердце… Господи… Щеки жгло от слез, а горло сдавливал спазм то ли вопля, то ли тошноты. И лишь в какой-то момент я запоздало поняла, что уже несколько секунд разглядываю чьи-то ноги у себя под носом.* * *
Фиона обеспокоенно поглядела на часы. Шла двенадцатая минута. Все показатели девчонки были в норме, кроме мозговой активности. – Сколько до конца? – она обернулась на брата, буквально затылком чувствуя тяжелый взгляд Лорена. – Тридцать секунд. Слишком мало для пробуждения. – Внимание, снижение всех ритмов. Резкий скачок Мю- и Бэта-волн, – Финнеас возбужденно привстал над стулом, непрерывно глядя на мониторы. – Что за черт? Он непонимающе обернулся к сестре, но та лишь растерянно смотрела в ответ. Внезапно по пещере будто прокатилась волна вибрации такой силы, что внутри все натужно зазвенело. Фиона затравленно заозиралась по сторонам. Это не землетрясение, она проверяла. Монитор сигналил, что уровень всех ритмов мозга упал в критический минимум, а давление Сары наоборот резко подскочило. – Дерьмо, – прошипела Фрай, подрываясь к столу с аптечкой. От следующей вибрации женщина едва не осела на пол. Дрожащей рукой она выхватила из чемоданчика шприц и тут же замерла. Внутри, в районе солнечного сплетения заворочалось то, что должно было спать еще долгие годы. Оно любопытно тянулось на происходящее, сонно потягиваясь. В голове зазвенело, отзываясь ворчанием в груди. Так не должно быть! Фиона прижала к груди руку, задыхаясь от ощущений и оборачиваясь на мужчин. Финнеас лежал на полу без сознания, а Лорена не было видно. По спине женщины прокатилась волна мурашек. – Что... Когда она оглянулась на Сару, мирно лежащую на алтаре, то столкнулась с Фоером, возвышавшимся над Фионой как скала. – Твою ж... – испуганно выдохнула Фрай, замечая, как из его носа идет ярко-алая кровь, – Лорен? Но не кровь так напугала Фиону, а горящие словно угли зрачки в бесстрастных глаза мужчины. Он не обращал никакого внимания на то, что алым был запачкан уже и подбородок и шея. Лорен медленно склонил голову на бок, будто видел Фиону впервые в жизни. – Ты... – еле слышно выдохнула она. В ответ он лишь прижал палец к губам. Ощущение необъятной усталости навалилось на женщину тяжелым одеялом. Сознание поплыло куда-то далеко-далеко, тело стало ватным, а мысли стали спутанными и сумбурными. – Не может... быть... – Спи, дитя Сестры, ты не должна нам мешать, – тихо произнес Лорен, когда Фиона мягко опустилась на пол.* * *
Подняв голову, я встретилась с внимательным и изучающим взглядом горящих багровым глаз. Молодой худощавый мужчина, отдаленно похожий на кого-то, смотрел на меня без каких-либо признаков эмоций. Будто это был не человек, а статуя. Идеальное светлокожее лицо усеивали темные веснушки, выразительные брови симметричными дугами отделяли светящиеся глаза от высокого лба. Почти у самых волос благородного багрового цвета виднелся неопределенный символ. И одет он был во что-то весьма и весьма странное. Это не было одеждой в прямом смысле слова, скорее второй кожей. Если не первой. По чернеющему бархату расходились мерцающие рубиновые вены, которые сходились на груди к пульсирующему резному сердечку. Не привычному стилизованному, а вполне себе настоящему. Мужчина был даже выше Фоера, и казалось, что я стою перед чем-то грандиозным и величественным. Будто перед могучей горой. Когда он заговорил, все мое существо буквально завопило «ПАДИ НИЦ». — Наконец-то я вижу тебя собственными глазами, – голос его дробился на миллионы других голосов, но сливался воедино и звучал одновременно органично и пугающе. Я испуганно отпрянула и упала навзничь, не отрываясь глядя на него. Он продолжал равнодушно наблюдать за мной, словно никогда не испытывал никаких эмоций. Это было странно. – Ты боишься, – мужчина не спрашивал, он утверждал. И от этого простого утверждения по спине прокатился мороз. В носу невольно защипало, а дыхание перехватило. – Я не причиню тебе вреда. В следующее мгновение я снова стояла на своих двоих, а он кружил вокруг меня, как волк вокруг добычи. Сияющие зрачки смотрели в самую душу. – Мы слишком долго шли к этому моменту, хочу запомнить его... Мы? Кто это мы? Рука цвета киновари невесомо коснулась моих волос, скользнула по щеке, очерчивая овал лица и едва приподнимая мой подбородок. На мгновение мне почудился ореол из алых звезд, качнувшихся над его головой, но тут же исчез. Меня охватило чувство вселенской тоски и одиночества. Настолько сильное и горькое, что слезы невольно сорвались с ресниц. Солнышко в груди болезненно сжималось, словно плакало вместе со мной. – Ты тоже это чувствуешь. Равнодушные глаза продолжали выворачивать душу наизнанку. – Почему... так больно? – я слышала свой голос отовсюду сразу. – Позже. У тебя есть то, чего мы оба так страстно желаем. Мы... оба? Что еще за загадки... – Ты знаешь, о ком я. То, что этот странный мужчина слышал мои мысли меня не удивляло. Я за эти несколько месяцев общения с Фоером уже чего только не повидала. Но эти загадки меня несколько сбивали с толку. Внезапно его лицо стало уж слишком знакомым и меня словно громом поразило. На меня смотрел Лорен, но более величественный и не такой человечный. Без своей привычной живой мимики и непослушных медных кудрей, с идеальными чертами лица и печатью вселенской тоски. Точно. Это было не равнодушие. Это был взгляд того, кто потерял что-то очень важное и теперь ощущал пустоту, которую невозможно ничем заполнить. – Чего ты от меня хочешь? – одними губами спросила я, боясь, что голос дрогнет и слезы снова потекут из глаз. – Ты мне скажи. Все снова переменилось. Теперь я словно была подвешена в воздухе, а его голос звучал внутри меня, повторяющий одну и ту же фразу раз за разом. Нужно очистить разум, как учил Фоер. Вдох-выдох. Откинуть все лишнее и ответ придет сам... Как я могу дать ему то, о чем и понятия не имею? Я мотнула головой, откидывая в сторону настырно лезущие мысли. Не думать! Не думать! Кажется что-то нащупала. Ощущение было слабеньким и еле заметным, как мимолетный аромат полевых цветов, что принесло ветром. Нельзя настырно искать, иначе ускользнет. Надо дать самому раскрыться. Солнышко в груди довольно заурчало, ощущая верный путь. — Я дам тебе то, что ты желаешь, Вермилион, принц битвы, Хозяин страстей и ярости, — выдохнула я. Он появился прямо передо мной. Держа в алых пальцах тот самый нож, который мне вручил Лорен. И которым вырезали сердце бедняге Лаассе. От воспоминаний о несчастном юноше под ложечкой засосало от ужаса. — Не сейчас, не завтра, но в свое время, – стоило мне закончить, как грудь пронзило жгучей болью, будто под ребрами роились разъяренные пчелы. Вермилион размеренным и четким движением всадил нож мне в грудину по самую рукоять, а затем легко выдернул его обратно. От шока я не понимала, больно мне или нет. Лишь испуганно смотрела, как кровь растекается по воздуху, словно в воде. Алые сгустки акварельными кляксами кружились в воздухе, напоминая дым. – Помни о своем обещании, Сарри, – голос Лорена сладко щекотнул ухо перед тем, как я снова провалилась во тьму.