Мы можем идти по широким равнинам, Идти, не встречаясь в пути никогда. И каждый пребудет один, властелином, Пока не взойдет роковая звезда. Мы можем бросать беспокойные тени, Их месяц вытягивать будет в длину В одном восхожденьи мы будем ступени И равны, пока не полюбим одну. Тогда мы солжем, но себе не поможем, Тогда мы забудем о Боге своем Мы можем, мы можем, Мы многое можем Но только - мой равный, Пока мы вдвоем.
Автор: Бальмонт К.Д. В дружбе двух соперников нет ничего невозможного, у них много общего, раз они любят одно и то же.Жан Жене.POV Минни
Кабинет зельеварения сегодня наполнен перешептываниями, паром и чудеснейшим запахом, который мне когда-либо доводилось слышать. Естественно, ведь сегодня профессор Слизнорт принёс Амортенцию. - Кто мне скажет, что это за зелье? – Привычно поприветствовав учеников, профессор дружелюбно разглядывал нас, жестом указывая на свой котёл. Никто не сомневался, что моя рука взметнётся вверх первой. - Это Амортенция, сэр, - заученно пробормотала я, - Сильнейшее любовное зелье, которое для каждого человека пахнет по-своему. - Верно, мисс МакГонагалл, - согласился профессор, - Пять баллов Гриффиндору. Итак, сегодня мы научимся варить сильнейшее любовное зелье. Но помните: не существует колдовства, способного создать любовь. Амортенция вызывает лишь страсть или одержимость. Пожалуй, начнём… Зазвенели котлы, зашуршали книги. Все принялись усердно нарезать ингридиенты, помешивать. Хотя, если честно, я сомневаюсь, что у кого-то получится нечто по-настоящему стоящее. Даже у меня. Есть люди, которым природой дано чутьё. Они следуют не указаниям в учебнике, а интуиции. У меня так, например, с трансфигурацией. Но зелья… никогда не любила этот предмет. Потому что там, даже если ты сделал всё в точности по учебнику, результата выше среднего не достичь, если не обладать талантом. К концу урока Слизнорт прошёлся по рядам, заглядывая в котлы и отрывисто комментируя работу каждого. Чем дальше шёл, потирая объёмистый живот, тем больше хмурился. - Неплохо, мисс МакГонагалл, - подойдя к моей парте, он покачал головой, - Но и только. Признаться, я до сих пор ожидаю от вас большего, учитывая то, что все остальные профессора считают вас едва ли не лучшей ученицей Хогвартса. - Я стараюсь, профессор, - нахмурилась я, захлопнув учебник, - Однако зелья требуют не только знаний, но и определённого таланта, которого у меня, к сожалению, нет. - Возможно, - кивнул Слагхорн, - Но, думаю, семикурсников должен задеть и подстегнуть тот факт, что некоторые пятикурсники готовят сложнейшие зелья гораздо лучше вас. Я едва удержалась, чтобы не фыркнуть. Кто бы сомневался! У нас редко бывают такие уроки зельеварения, когда бы не были упомянуты «некоторые ученики» пятого курса. Как староста, я знаю почти всех учеников этой школы, потому могу с уверенностью утверждать, что ничего особенного в этом пятом курсе нет. Такие же ученики, как у нас, среди которых есть способные и не очень. Но там учатся много отпрысков богатых семейств, вроде Блэков, Лестрейнджей, Малфоев и так далее. А так же много любимчиков Слизнорта, входящих в клуб Слизней, среди которых он особенно выделяет Тома Риддла. Последнего я вижу довольно редко, разве что в Большом зале. В любимчиках он не только у Слизнорта – все, кроме, разве что, Дамблдора, ставят его в пример даже нам, семикурсникам. Все пропускают это мимо ушей, а вот меня, признаться, иногда всё-таки задевает. - Ты просто боишься признать, что есть ещё больший всезнайка, чем ты, - смеясь, как-то раз ответила мне Эстер, когда я возмутилась подобному поведению учителей. Несмотря на то, что она гриффиндорка, Эстер непредвзято и дружелюбно относилась ко всем факультетам, в том числе и к Слизерину. Я тоже пыталась, однако слишком многие из представителей змеиного факультета казались мне напыщенными павлинами, зацикленными на чистоте крови. Но это не мешало мне быть достаточно беспристрастной при исполнении обязанностей старосты, так как в любом случае не каждый гриффиндорец идеален, так же как и не каждый слизеринец - обязательно, злодей. Эстер, как настоящая подруга, давно нащупала моё слабое место и не раз беззлобно смеялась над моим хмурым лицом всякий раз, когда нам ставили в пример заслуги и всезнайство Риддла. Я его не знаю, но уже ненавижу. Это очень на меня не похоже. "Смертельное соперничество для некоторых людей невыносимо. Соперничать, состязаться, сражаться за место, смертельно рисковать при каждой попытке новаторства, снова и снова бросать вызов - это всё равно что без конца убивать или быть убитым. Это поединок. Страшно даже не то, что убьёшь. Страшно, что можешь умереть. И каждый раз можешь умереть снова и снова". Паскаль Киньяр.