***
— Как идёт подготовка к соревнованию? — спросил Юнги, когда Чимин выключил свет и устроился рядом, уместив голову в сгиб его шеи. — Думаю, неплохо, я ещё не до конца придумал танец. Он почти готов, но мне кажется, что он не совсем подходит… Я собираюсь попросить у Хосок хёна помощи, — ответил парень в шею, прежде чем приподняться. Его тёплое дыхание щекотало лицо Юнги. — Я говорю какую-то ерунду, прости. — Да нет, всё в порядке. Чимин ничего не ответил, но и остался в том же положении, словно чего-то ждал, словно настала очередь Юнги что-то сказать. От действий Чимина ситуация стала ещё более неловкой. Юнги мысленно поблагодарил темноту за то, что она скрывала его лицо. — Что? — Ты обычно не спрашиваешь меня о танцах. — И? — Хё-ё-ё-ён, — заныл Чимин, ущипнув его за щеку. — Прекращай уже топтаться вокруг да около и выкладывай. — Могу я иногда приходить, чтобы посмотреть на то, как ты тренируешься? — наконец-то спросил он, и Чимин тут же убрал пальцы с чужого лица. Парень ответил не сразу. Чимин молча крепко обнял его, прижался ближе и уткнулся носом к уху. Юнги мог чувствовать его улыбку — изгиб губ на своей коже и тёплое дыхание. — Да, конечно, хён. Приходи в любое время, когда захочешь. — Я учту ваши пожелания, — самодовольно ответил Юнги, невольно улыбаясь в ожидании реакции. Он почувствовал пухлые губы на шее, чужие руки сжали его сильнее, выражая недовольство. — Хён, ты такой вредный. — Не вредный, — протянул он, явно издеваясь, рукой играя с мягкими волосами Чимина. Пальцы путались в прядях. — Ну, я же приготовил тебе ужин? — Насчёт него… — Чимин приподнялся на руке, а второй провёл по волосам Юнги. — Не хочу тебя обидеть, но… — Но что? — спросил он и взял ладонь младшего, переплетая пальцы. Опустил их к груди, руки покоились на небольшом свободном пространстве между ними. — Давай лучше сходим куда-нибудь в следующий раз? — Ты… мелочь, каким неблагодарным ты ещё можешь быть? — не было никакого укола в словах, даже намека, он знал, что и Чимин понимал его. Юнги был уверен по тому, как парень усмехнулся, прижался своим лбом к его лбу и сжал свои пальцы в его ладони. — Прости, хён, я очень разборчив в еде. Просто считай это неплохим предлогом, чтобы сводить меня на свидание! — На свидание, да… — слова Чонгука, произнесённые неделями назад, вновь эхом повторились в голове. Слова, что засели в голове ещё с тех самых пор, прячась в глубине сознания, давали о себе знать при любом удобном случае. Кем они были друг другу? Он не знал сам, не спрашивал и Чимина. Слова вертелись на кончике языка, но он всегда останавливал себя, пока желание спросить, в конце концов, не исчезало. — Кто мы? — А? Юнги сделал глубокий вздох, заставляя себя продолжить. Стоило ответить, раз он в кои-то веки сам проявил инициативу и задал вопрос. — Кто мы друг для друга, Чимин? — Ох, — выдохнул парень, позволяя себе прильнуть ближе, устраиваясь поудобнее. Чимин обхватил его одной рукой, пристроил голову на чужой груди. — Хён, я также, как и ты, теряюсь в догадках. — Никаких идей? — Никаких, — Чимин покачал головой. — Чонгуки, Тэ и Хосок хён уже мне все уши прожужжали, но я без понятия, что им ответить. — Намджун тоже не переставая пристаёт… Сокджин хён, по крайней мере, не дёргает меня, — он провёл ладонью по голове Чимина, накручивая пряди волос на пальцы, второй рукой он обхватил вокруг талии, пододвигая его поближе. Чимин молчал, расслабляясь под прикосновениями, когда Юнги начал легко массировать его голову. В каком-то смысле ему стало легче от осознания того, что они оба были в равных степенях потеряны и не знали точного определения, кем они приходились друг другу. Они оба сидели в одной лодке. Юнги полегчало от того, что он не оказался на шаг позади. Во время разговора никто не наказывал его за любопытство, и это означало, что не он один не знал ответа. Он не упускал очевидного. Они оба просто не знали. — Кем бы мы ни были… Мы можем продолжить? — М-м-м? — сонно отозвался на груди парень, размякший под пальцами Юнги. — Что продолжить? — Это. То, что я прихожу к тебе. Чимин продолжил лежать на его груди, а затем протянул низким ото сна голосом: — Конечно, хён. Мне нравится, когда ты рядом. С тобой тепло. С каждой секундой Чимин казался более сонным, с каждым слогом его слова становились более приглушенными. Юнги подумал, что тот уже уснул: он уже притих и не двигался. Но после долгой тишины он услышал мягкий шёпот: — Ты мне нравишься, хён. Возможно, он не должен был услышать это. Возможно, Чимин ничего не подразумевал под этими словами. А вдруг он просто говорил во сне? Однако шёпот всколыхнул что-то в нём. Юнги не был уверен, как ответить (а нужно ли было отвечать? Спал ли Чимин в тот момент?), поэтому промолчал. Не ответил, но пообещал порыться в голове в поисках ответа, потому что независимо от того, сколько Юнги думал, он не мог подобрать точный ответ. Он не знал правды, но убедил себя в том, что это нормально, всё, что у них было сейчас, — прекрасно. Они были в порядке, это точно. Со всем остальным они разберутся по ходу дела. Вместе.***
— Ты иди и ложись спать, хён, мне ещё нужно кое-что закончить, — сказал Чимин прямо из дверного проёма, не глядя на него, и ушёл, не дожидаясь ответа, оставляя Юнги одного в спальне. Юнги сел на кровать, в недоумении уставившись на пустой дверной проём. Он встал, дошёл до гостиной и увидел Чимина, который сидел на диване, скрестив ноги. На одном колене балансировал ноутбук, а на другом лежала тетрадка. — Чем будешь заниматься? — спросил Юнги, опираясь на подголовник дивана и заглядывая через плечо в экран ноутбука. — Смотреть танцевальные видео на Naver? Может, составить компанию? — Да, у меня есть пара моментов в танце, над которыми стоит поработать. Я подумал, что если посмотрю, что получается у других, то, возможно, это сможет помочь мне, — не оглядываясь, ответил парень, продолжая смотреть на яркий экран монитора, где три девушки танцевали под какую-то популярную песню, которую постоянно крутили на радио. — И нет, хён, я сам справлюсь, лучше ложись спать. Отдохни. Было что-то такое в голосе Чимина, что оттолкнуло его, заставило изменить мнение. Юнги больше не хотел настаивать и оставаться наедине с ним. Он чувствовал себя нежеланным и, скорее всего, так оно и было. Он совершенно не разбирался в танцах, и его пребывание, вероятно, принесёт больше неприятностей, чем помощи или поддержки. Оставить Чимина наедине с самим собой было, возможно, лучшее решение. С этими мыслями Юнги вернулся в спальню, бормоча напоследок «спокойной ночи», прежде чем плюхнуться на кровать. В соседней комнате Чимин смотрел разнообразные видео, в то время как Юнги, находясь в сознании, лежал под тонким одеялом и слушал приглушённый звук клавиш ноутбука, вслушиваясь в тихие бормотания, лёгкие чирканья ручки о бумагу, когда находилась какая-то полезная информация. Юнги терпеливо ждал, ворочался на кровати, наблюдая за светом из гостиной, оставаясь в сознании, пока не увидел, как угас свет. Он с нетерпением ждал прихода Чимина, но его не было. Несмотря на все ожидания в эту ночь Юнги спал один. Посреди ночи, после пары часов беспокойного сна, он дошёл до гостиной и увидел Чимина, свернувшегося в калачик, на диване под тонким одеялом и подушкой под головой. Казалось, словно Юнги сделал что-то не так, потому что впервые с тех пор, как они начали спать в этом доме, Чимин предпочёл уснуть один. Юнги хотел лечь рядом, несмотря на то, что диван был слишком маленьким для двоих, а сама мысль показалась ему совершенно нелепой. Он хотел разбудить Чимина, довести до постели, но чувствовал, что его действия не оценили бы. У Чимина ведь хватило времени взять одеяло с подушкой, может быть, ему захотелось на какое-то время остаться одному. Возможно, ему нужен был перерыв. Он прошёл обратно в комнату, нырнул под одеяло, но так и не смог сомкнуть глаза.***
— Всё хорошо, хён? — спросил Намджун, наклонившись и махнув рукой перед его лицом. — Ты сегодня сам не свой. Вздыхая, Юнги провёл рукой по волосам: — Я в порядке. — Ну, не особо заметно, — возразил друг, садясь рядом на свободное кресло, закинув ногу на ногу. Он сложил руки на коленях и посмотрел на Юнги, принимая почти что профессиональный вид. — Полагаю, ссора влюблённых? У Юнги не было сил для едких комментариев на столь плохую пародию Намджуна на психолога, особенно когда тот достал ручку с бумагой. У него тем более не было сил ударить друга за такую формулировку вопроса. Юнги на протяжении нескольких дней спал (точнее будет сказать, всю ночь лежал, не смыкая глаз) один в кровати без Чимина, поэтому чувствовал себя выжатым как лимон, изнурённым. И это не говоря о боли и разочаровании, посетившем Юнги, когда он между делом поднял беспокоящую его тему, но Чимин лишь отмахнулся, отвечая, что был слишком занят в эти дни, отчего засыпал прямо на диване. Юнги хотелось поверить, потому что Чимин действительно большую часть времени был занят подготовкой к соревнованию, но что-то в глубине души продолжало говорить об обратном, намекая, что на самом деле его просто-напросто избегали. И, как бы Юнги ни пытался избавиться от мыслей, он то и дело продолжал думать об этом. Если честно, то это терзало его каждую ночь — Юнги не мог избавиться от того, что он где-то ошибся, сделал что-то не так. — Понятия не имею, — ответил он со стоном, скатываясь по креслу и потирая глаза тыльной стороной ладони. Их жгло от недостатка сна, и Юнги был уверен, что не сможет отдохнуть этой ночью. — О чём ты? — Намджун убрал ручку с бумагой, выпрямил ноги, наклонился ближе и с серьезным видом посмотрел на него. — У вас что-то случилось? — Я не знаю, вообще ничего не понимаю, если честно. Чимин странно ведёт себя, и я не могу понять почему. — Например? — Юнги не смог заставить себя обо всём рассказать. Юнги не мог признаться в том, что его нынешнее состояние было обусловлено недавними событиями. Чимин избегал засыпать в одной кровати, он больше так искренне не улыбался, не соединял их руки вместе. Это была слишком щепетильная тема, которая даже в своей голове звучала слишком личной. Юнги не знал, что делать. — Просто по-другому… Забудь, наверняка, он просто занят из-за своего соревнования. Юнги сам не до конца верил в собственные слова, и поэтому чувствовал себя виноватым. — Хён, — собравшись, начал Намджун, — почему бы тебе не попробовать поговорить с ним? — Наверное, ты прав, — он понимал это, но было куда проще сказать, чем что-то сделать. — А теперь возвращайся, песня вот-вот закончится. — Иду-иду. Ну, не унывай, хён, всё наладится, — перед уходом сказал друг и сел за своё рабочее кресло рядом с микрофоном. Юнги хотел не унывать, поверив Намджуну на слово, и убедить себя в том, что всё было прекрасно. Но Юнги не мог, особенно когда взглянул на экран телефона: на часах уже пятнадцать минут второго, и ни одного намёка на Чимина. Даже в два часа ночи, когда Намджун завершил свой эфир, сообщений не было. — Ты же сказал, что он занят, да, хён? Я уверен, именно поэтому он не смог сегодня прийти, — произнёс Намджун, когда они вышли из здания. Никто не ждал их у фонаря. Никакого Чимина. Перед тем как попрощаться, Намджун похлопал его по плечу, слегка сжав его в поддержке, отчего Юнги стало немного легче. Он хотел уже пойти в свою квартиру, а не к Чимину, но спать одному в чужой спальне было лучше, чем быть совсем одному. Даже такой Чимин был лучше, чем полное одиночество. Несмотря на всё, когда Юнги зашёл в квартиру и увидел Чимина, свернувшегося клубочком на диване, причинил боль. Юнги не посмел разбудить его, не посмел побеспокоить. Он не посмел лечь рядом и в порыве обнять настолько крепко, насколько глупа была эта идея. Но он лишь прошёл мимо Чимина; ноги повели его в ванную комнату. Почистив зубы, Юнги переоделся и упал на кровать, уткнувшись лицом в подушку в ожидании, когда прозвенит чужой будильник.***
Чимин говорил, что Юнги мог прийти, когда захочет, но по пути в танцевальную студию ему всё ещё было тревожно. Она находилась недалеко от радиостанции, где-то двадцать пять минут ходьбы. В последний момент по дороге на работу Юнги посчитал, что заскочить к Чимину перед работой будет неплохой идеей. Правда, сейчас он больше не был так уверен в своём решении. Будет ли Чимин рад увидеть его? Будет ли смущен неожиданной встречей? Будет ли он мешаться во время тренировки? Тогда Чимин казался счастливым, уверенно заявив, заходить в любое время. Но где-то на задворках сознания Юнги не мог не думать о том, что это всё было пустыми словами. Возможно, Чимин уже передумал, если учесть его прошлое поведение. А всё потому, что каждую ночь тот предпочитал спать на диване, засыпать раньше его возвращения или же и вовсе допоздна заниматься своими делами. Он не мог отрицать нависшую между ними странность происходящего. Чимин отдалялся, а он не знал, как справиться с этим, как попытаться всё исправить. Юнги действительно не знал, было ли посещение студии хорошей идеей, но он не обращал внимания на внутренний голос, призывавший повернуть назад. Он проигнорировал крик души о том, что ему больше были не рады, что он больше был не нужен в жизни Чимина. Он продолжил идти, пока не добрался до входа в помещение, убеждая себя, что уже было поздно поворачивать назад. Дежурный за стойкой оказался добр к нему: по крайней мере, он показал, как пройти до танцевального зала, где находился Чимин. В какой-то степени это его немного успокоило и обнадёжило. Однако, не подготовило к тому, что он собирался увидеть. Чонгук и Тэхён не шутили, когда говорили, что Чимин хорошо танцевал. Великолепно даже. Юнги осознал это, как только открыл дверь в студию. Он сел где-то в углу, не отрывая взгляда от центра комнаты. Музыка была очень громкой, а Чимин был настолько сосредоточен на своём отражении, что не замечал ничего вокруг, продолжая танцевать, двигаясь своим телом в такт с мелодией, и внимательно смотреть на себя в зеркале. Когда мелодия по-новому началась, Юнги понял, что песня играла на повторе. Чимин продолжил танцевать, сфокусировавшись на себе. Он продолжил раскачивать вперёд-назад своими бёдрами, рисовать ногами сложные узоры, не глядя в угол зеркала на постороннего. Вновь повторив некоторые движения, Чимин недовольно смотрел на отражение, продолжая пробовать разные почти незаметные между собой движения. Юнги не мог заставить себя прервать чужой танец, глядя на то, как гладко и плавно, полностью контролируя каждое движение, двигался Чимин. Юнги не уверен, но песня, наверное, заиграла уже в тринадцатый раз, когда Чимин, наконец, сел, выключил музыку и потянулся за водой. Он схватил и выпил залпом половину бутылки, а потом подавился. Его взгляд забегал по зеркалу, и он заметил, что был не один. Юнги поднялся, покидая своё место, и подошёл ближе, чтобы похлопать его по спине. — Х-хён! — сумел пискнуть Чимин между вздохами и кашлем. Юнги терпеливо ждал, когда чужое дыхание станет более равномерным. Он присел рядом, слегка похлопывая Чимина по спине. — Ты пришёл, — откашлявшись, удивленно произнёс он. — Ага, — вполголоса ответил Юнги и стащил полотенце с чужой шеи, чтобы начать вытирать залитое потом лицо Чимина. Парень избегал возможности посмотреть на него, взгляд прирос к полу: — Эм… Как долго ты тут был? — Достаточно. Знаешь, ты великолепно танцуешь, — Юнги пододвинулся, чтобы вытереть его шею, но Чимин увернулся от прикосновения. — Правда? — Да, правда. Тебе помог просмотр видео? Ты уже успел поговорить с Хосоком насчёт танца? — парень молча кивнул, его глаза смотрели на пол тренировочной, когда Юнги продолжил вытирать его голову. — Это будет конечным вариантом. Как тебе? — неуверенно спросил Чимин, закусив губу и продолжив избегать чужого взгляда. — Я, конечно, не танцор, но выглядело потрясающе. — Многое ещё предстоит отработать. — Тогда хорошо, что у тебя есть в запасе ещё несколько месяцев? Чимин наконец-то посмотрел на него. Его лицо сменилось на спокойное и задумчивое: — Да-да, ты прав. Несколько месяцев. Есть время поработать. Чимин забрал полотенце из рук Юнги, снова надел его обратно на шею и встал, подавая руку, чтобы тот последовал его примеру. Юнги взялся за руку, и Чимин поднял его, а потом тут же сразу отпустил ладонь: — Тебе уже не пора на работу, хён? — Да, пора. А ты разве ещё не закончил? — спросил он, когда увидел, что Чимин снова собрался включить песню. — Побуду ещё немного, не беспокойся. Нужно проработать пару связок. Встретимся через пару часов? — Хорошо, увидимся. К Юнги закралась мучительная мысль, что он был нежеланным, лишним, что Чимин не хотел, чтобы он находился здесь.***
В следующий раз, когда они выбрались поесть в свой ресторан, Юнги изменил их заказ, удивляя Суджин дополнительной порцией мяса. — Вот, это для тебя, — сказал Юнги, подталкивая одну из тарелок Чимину, перемещая её от центра стола прямо до его чаши с рисом. — Ты… как ты… — Чимин затих, не отрывая взгляда от тарелки, и снова посмотрел на него. — Ты позвонил Тэ. Юнги приподнял бровь в недоумении, приставил подбородок на сжатый кулак, пытаясь звучать естественно: — С чего ты взял? Парень посмотрел на него выжидающе: — А как ещё ты мог узнать, что это моё любимое? — А что если и так? Чимин не сводил с него взгляда, а потом мягко улыбнулся, посмотрев на тарелку. Он вновь поднял свой взгляд, радуя своим теплым выражением лица. — Спасибо, — тихо пролепетал он, взял в руки палочки и приступил к еде. Юнги улыбнулся самому себе, беря в руки ложку. Отхлебнув супа, он краем глаза наблюдал за ним. Каким бы сильным ни было смущение, с которым пришлось столкнуться Юнги — это того стоило. Звонок Тэхёну стоил того. Он смирился с поддразниваниями, непрекращающимися поправками и вопросами по поводу его намерений — всё окупилось. Сейчас было неважно, что на середине разговора Юнги чуть было не сдался. Он чуть не огрызнулся на Тэхёна, повесив трубку. Наблюдать за Чимином, который ел с таким удовольствием, заставило позабыть обо всём. Видеть перед глазами искреннюю улыбку на лице (которая в последние дни была редкостью) осчастливило его. — Мы можем прийти сюда завтра, чтобы ты смог снова поесть, — предложил Юнги, палочками обхватывая и поднося ко рту немного риса. — Хён, мы же не можем приходить сюда каждую ночь, — ответил Чимин с широко-открытыми глазами, его палочки застыли в нескольких сантиметрах от губ. — Почему нет? Я угощаю. — Я не могу позволить тебе платить за всё, — произнёс Чимин и, перед тем как сделать очередной укус, сурово посмотрел на него. — Но я хочу. Чимин отложил палочки в сторону, наблюдая за Юнги, прожевав, и посмотрел на него с серьёзным видом: — Хён, ты правда не обязан этого делать. — Но мне хочется, — со вздохом ответил Юнги, тоже положив палочки на стол, повернулся к Чимину и посмотрел ему прямо в глаза. — Нельзя? — Он… Тэхён тебе что-то сказал, хён? Он сильно преувеличивает, не обращай на него внимание. — Так значит, всё же что-то есть? — поинтересовался Юнги. Он бы усмехнулся над реакцией Чимина, если бы не был так обеспокоен. Тэхён пытался ему что-то сказать, донимая своими тревогами, но Юнги быстро утихомирил друга. Он хотел лично услышать всё от Чимина. — Ничего серьёзного… — Юнги думал, что парень уйдёт от вопроса. Он уже был готов оставить тему и сказать «забудь», когда Чимин пробежался рукой по волосам и вздохнул, грустно улыбаясь: — У меня никогда не было сильного аппетита, но все слегка вышло из-под контроля в прошлом году из-за случившегося, и Тэ вроде как наблюдал за этим… В любом случае, сейчас я в порядке. Я всегда был таким, Тэхён просто сильно за меня волнуется, но я нормально ем. — Правда? — ответ оказался совсем не таким, каким Юнги себе представлял. Ощутив, как внутри всколыхнулось сомнение, он понял, что Чимин избежал прямого ответа на вопрос. — Правда, — серьёзно ответил парень. — Теперь я чувствую себя… — он замолк, пряча своё лицо за ладонями. Под столом Юнги почувствовал толчок ногой, затем к первой присоединилась вторая, и он оказался в ловушке между ногами Чимина. Он поднял взгляд и увидел на чужом лице довольную улыбку. — Пожалуйста, не переживай, я очень тронут. Всё, о чём он сейчас думал, обратилось в прах, сразу же исчезло, Юнги потерял дар речи, замечая выражение лица Чимина, которое уже давно ему не адресовалось. Он не был в состоянии ответить, особенно, когда к сладкой улыбке прибавился оттенок озорства: — Ты поэтому готовил мне той ночью? Беспокоился обо мне? — Я уже и приготовить ничего не могу, не думая о тебе? Мелочь, — это должен был быть ответный удар, но то, как Юнги запнулся в словах, выдало его с головой. Чимин засмеялся, а он почувствовал, как от смущения горели уши. — Ты такой милый, когда начинаешь смущаться, хён, — слова только усугубили ситуацию. Юнги не нашёл и следа от смеха на лице Чимина, когда тот осознал, что именно он сказал. Чимин тут же прекратил смеяться, удивленно хлопая глазами. Нависшая тишина оказалась неловкой, они едва ли могли смотреть друг на друга. Они сделали единственное, что могли в данной ситуации: продолжили молча есть. — Мы можем… ну как бы… Мы можем попросить Сокджин хёна научить нас чему-нибудь. Точно, — пролепетал в стол Чимин после неудобного молчания, поднеся немного риса ко рту. — Да, наверное, — сказал Юнги и, следуя примеру, запихнул в себя остатки риса, запивая всё водой. Чимин больше не ел, а едва ли ковырялся в порции, избегая смотреть на него. — Попросим, чтобы оставшееся завернули с собой, и пойдём домой? Чимин кивнул, не глядя. Юнги со вздохом подозвал Суджин, попросил счет и упаковать оставшееся. Она кивнула и перед уходом посмотрела на них, он мог поклясться, что увидел в её глазах беспокойство. Они вышли на улицу, в руках у каждого было по полному пакету, Чимин продолжал молчать, потупив взгляд. Они шли рядом под светом уличных фонарей, и Юнги чувствовал, как постепенно начал задыхаться. Чимин не смотрел, не говорил и сохранял дистанцию между ними во время прогулки — эти три вещи казались неправильными, не устраивали его, Он хотел всё исправить, но не знал как. Словно ситуация между ними становилась всё хуже и хуже, и только мысль об этом заставляла больше и больше беспокоиться. На полпути к дому слова Чимина вновь всплыли в его голове, мягкий шёпот чётко и громко заструился в мыслях. Он хотел ударить себя за то, что не подумал об этом на протяжении двух недель. Ты мне нравишься, хён. — Хён? Мысли Юнги были поглощены подавляемыми раньше мыслями, поэтому он не сразу понял, что Чимин наконец-то заговорил с ним, наконец-то с беспокойством посмотрел него стоявшего посреди пустой улицы. — Это всё из-за тех слов ночью? Две недели назад? Ты поэтому был сам не свой всё это время? — Чимин заметно вздрогнул, и ему не требовалось большего доказательства своим словам. Юнги попал в самую точку, но его беспокоило, что осознание пришло только сейчас. — Забудь об этом, хён. Забудь то, что я сказал ранее, просто… — Почему? Чимин молча уставился на него. Мысли Юнги вихрем бежали под тысячу миль в час, а мозг работал в такой суматохе, что чувствовалось головокружение. Слова слетели с губ быстрее, чем он смог обдумать их: — Ты тоже мне нравишься, так почему? — Хён, — произнёс он, мгновенно сокращая дистанцию, ударяя рукой, прежде чем Юнги смог даже отреагировать. Он всё ещё был ошеломлён. — Тогда почему ты мне не ответил? Почему продолжал молчать? — Значит, ты не спал тогда… — потрясённо пробормотал Юнги, потирая руку скорее по привычке, чем от боли. — Ну, конечно же, не спал! — раздражённо ответил Чимин, посмотрев ему прямо в глаза, его гнев тут же испарился, и он продолжил. — Я знал, что ты не спал, и ты ничего не ответил и-и… Чимин вздохнул, качая головой: — Неважно. Он провёл рукой по волосам и глубоко вздохнул, улыбаясь: — Давай просто пойдём домой. Он улыбнулся, когда Чимин протянул руку, и, не колеблясь, взял её, сжимая вместе ладони, переплетая свои пальцы вместе. Юнги почувствовал, как его потихоньку стало отпускать. Напряжение в плечах спало, когда они вновь сблизились. — Да, домой.***
— Так значит я милый? — между делом спросил Юнги, стараясь звучать как можно более равнодушно, когда Чимин привычно уткнулся носом в сгиб его шеи. Эта фраза плотно закрепилась в голове, повторяясь снова и снова, и он не смог избавиться от неё. Она продолжала лезть во время прогулки до дома, и даже когда они вместе готовились ко сну. Язык так и чесался, желая подразнить Чимина, и надолго сохранить молчание он не смог. Но Чимин только больше смутил его. — Да, очень, — подтвердил он шёпотом, легко подарив Юнги поцелуй в щёку, и захихикал, уткнувшись в шею, не давая ему повернуться. А когда он попытался выбраться, чтобы поменять позу, Чимин утопил его в крепких объятьях, сжимая талию. Тот хотел поиграться с ним, тоже подразнить. Видеть смущённым именно Юнги, а не наоборот. Но Юнги всё равно ценил его слова. Сердце ускорено забилось в груди, соревнуясь с беспорядочным пульсом, но он ощущал от этого странное удовлетворение. Он покрепче обнял Чимина, прижал поближе и поцеловал в макушку. — Ей-богу, ты бы почаще на себя смотрел.