Привычное прикосновение к шее, можно даже сказать ласковое, холодными руками. Во сне я не могу почувствовать что-либо, но я бы ощутила ее — невыносимую, от которой хочется кричать и топать ногами, — боль, будь это не сон.
Лицо, скрытое тенью, на расстоянии от моего не больше одного дюйма. Я чувствую его тяжелое дыхание, слышу его учащенный пульс. Даже странно.
— Кто вы?.. — эти два слова даются мне с огромным трудом, в легких не хватает воздуха, — кто…
Я тянусь к светильнику. Комнату озаряет тусклым светом. Об оконное стекло бьется дождь. Сильно шумит. По привычке беру сигареты. На часах шесть утра.
Первый раз это произошло через месяц после того, как я устроилась в клинику. Это было ужасно, настолько, что моя бывшая соседка Тесс не успевала подавать бумажные платочки. Полностью убитая, с распухшим от бессоницы и слез лицом, я пришла на работу. Это было ужасней вдвойне.
Сна ни в одном глазу. Шумят кофеварка и дождь. Очки съезжают с переносицы. Спутаные пряди спадают на лоб, лезут в глаза.
В руках находится эта зловещая папка. Закрытая, стянутая толстой, пожелтевшей от времени резинкой. С этой папкой я чувствую себя гораздо уверенней. Но какой от нее прок? Такой только от бандитов отмахиваться.
Я оттягиваю резинку, открываю первую страницу. Из папки сразу же выпадают фотографии. Они летят в мусорку, следом за ними и сама папка.
«Думаешь, тебе помогут какие-то бумажки?»
В голове до сих пор звучит голос Надзирателя. Я его понимаю. Сложно не понять. Вчера он был скорее обижен, нежели зол. Он знает, что я способна на больше. Знает, что подобными вещами нельзя выбить меня из колеи. Я ожидала увидеть монстра. Я его увидела. Самовнушение. Не больше. Стоит подстегнуть себя морально, перестать думать о том, что этот Джокер сверхчеловек или мутант. Физически он ничем не отличается от других людей. Безумие завладело его сознанием. Нужно лишь найти к нему подход. Будь профессионалом, Шед.
Я наливаю себе горячий кофе. Оно согревает меня, и мне становится жарко. Плед падает на пол. У окна как обычно стоит стул. Я опираюсь коленом о сиденье и смотрю на улицу. На противоположной стороне улицы у супермаркета припаркован красный фургон. Бока у него оцарапаны, краска давным-давно слезла, окна заклеены мусорными пакетами. Обычно в таких штуках живут бездомные, однако этот фургон я вижу тут впервые. Как ни странно, у меня начинается мания преследования, будто этот фургон приехал именно за мной. Исторический смешок, похожий на квак лягушки, срывается с губ. Мне надо бы отдохнуть. Я тушу сигарету и возвращаюсь в постель.
***
Уже вечер. День прошел незаметно. По телевизору идет очередная комедия. Моя голова покоится на коленях у Тесс. Перебирая мои волосы одной рукой, другой она один за другим уплетает сырные шарики.
— Ну и запустила ты свою головку.
— А что не так?
— Отросли корни, секутся концы, цвет весь вымылся уже. Ты голову как часто моешь?
— У меня времени не хватает.
— Ну да, конечно. Сходим завтра к Джули. Ей какие-то маски натуральные привезли. Она рассказывала. Говорит, волшебные. И знаешь о…
Прерывая Тесс, звучит звонок в дверь.
— Это пиццу привезли.
— Ну я тогда открою.
Вытирая руки о брюки, Тесс поднимается на ноги. Я слышу ее шаги, ключ в замке, звук открывающейся двери.
— Ой. Здраствуйте…
— Добрый вечер. Шедлин Марченис здесь проживает?
— Да… То есть нет. Вы кто такой? — подскочив на ноги, я выхожу в коридор. Перед моей подругой стоит тот самый очкарик, с которым я столкнулась, когда шла к Надзирателю.
— Ах да. Прошу прощения, — стянув перчатку, мужчина протягивает руку Тесс, — Джеймс Гордон. Комиссар полиции Готэма.
***
После длительной беседы, комиссар наконец произносит слова:
— Засиделся я уже. Одиннадцатый час идет. Всего хорошего, Шедлин. Всего хорошего, Тесс.
Поднявшись из-за стола, он жмет нам обеим руки. Тесс, которая все это время стояла облокотившись о стену, сначала долго смотрела на чужую руку, а потом с тяжелым вздохом пожала ее и пошла закрывать дверь за нежданным гостем.
Этот день просто ужасен. Мало того, что доставку пиццы задержали, так еще и два часа пришлось терпеть нудный разговор, который состоял из одних глупых советов незнающего человека, совсем ничего немыслящего в психологии, лишь поверхностно. Тянулось это невероятно долго. Я сдерживала зевки, чтобы не показаться невежливой. Мне было настолько скучно, что я решила все-таки покрасить стены. Было время и подумать каким цветом.
Вставляя сигарету между зубов, я поджигаю ее, затягиваюсь, смотрю на застывшую в дверном проеме Тесс:
— Шед, у тебя какие-то проблемы?
Еще какие.
