Darker, Much Darker

Сон Белль был глубоким и умиротворённым. Её ровно дыхание почти на нарушало предутренней тишины, когда девушка наконец забылась, убаюканная на моих руках. Она почти не шевелилась, лишь придвинулась ближе, когда край одеяла соскользнул с её плеча и утренняя прохлада коснулась теплой кожи. Поспешно укутав красавицу, я коснулся губами её виска и прикрыл глаза, чувствуя, как от переполнявшей меня в тот миг нежности сердце вновь отчаянно затрепыхалось, будто предпринимая попытки избавиться от гнёта тьмы. Осторожно выскользнув из-под жены, я опустил её голову на подушки и, миг ещё полюбовавшись безмятежным выражением лица с тенью от подрагивающих ресниц на скулах, поднялся с постели. Овеянный пурпурной дымкой, вернувшей мне одежду, ощутил, как сердце пропустило удар, словно затаившись в присутствии магии. Я поджал губы, вынужденный принять укол совести, заметившей, что использовать магию в тех случаях, когда без неё можно обойтись, крайне расточительно с точки зрения её воздействия на меня в последнее время. Подойдя к окну, я опёрся руками на подоконник и перевёл взгляд на город, готовящийся к рождению нового дня. В голове вновь зазвучал голос кинжала, точно маленького ребёнка, оставленного родителями, беспомощного в своих страхах. Раздражённо тряхнув головой, я отошёл от окна и снова скользнул взглядом по фигуре Белль. Мне следовало уйти и, не теряя времени, продолжить поиски Сказочника, но я не мог оставить её, зная, что, проснувшись завтра утром, Белль будет винить себя в моём молчаливом уходе. Покинув спальню, я ушёл на кухню. Здесь было значительно холоднее из-за оставленного на ночь открытого окна. Исправив эту оплошность, я изучил содержимое холодильника, прикидывая, что мог бы приготовить на завтрак для жены. Я знал, что потребности Белль довольно скромные, однако ожидал увидеть чуть более наполненные полки, чем оказалось. Скользя взглядом по продуктам, я нахмурился, придя к выводу, что Белль страдала отсутствием здорового аппетита и мои подозрения насчёт потери пары килограмм оправдались. Из того, что было в её холодильнике приготовить полноценный завтрак казалось просто невозможным, поэтому я раздраженно закрыл дверцу и коротко вздрогнул, встретившись взглядом с Белль. Улыбнувшись, Белль заправила непослушные пряди спутанных после сна волос за ухо, потянувшись ко мне с объятиями. — Так и не смог заснуть? Я покрепче прижал к себе жену и прижался щекой к её макушке, прикрыв глаза. Глубоко вдохнув, неохотно отстранился от красавицы и с тоской заглянул в глаза любимой. — Белль, — тихо прошептал сорвавшимся голосом, — сможешь ли ты когда-нибудь найти в себе силы простить меня за всё? Я так виноват перед тобой. Белль крепко обхватила моё лицо ладонями, когда в своём отчаянии я затряс головой, стараясь сдержаться и не отпустить душащие меня слёзы. — Я виновата перед тобой не меньше, — уверенно произнесла девушка, не отводя глаз. — Я люблю тебя, Румпель. Всегда любила таким, какой ты есть. Что бы ты ни сделал, как бы ты ни поступил — я смогу это принять, как и простить. Я буду рядом с тобой до самого конца, чтобы нам не пришлось пройти и преодолеть. С тихим стоном, сорвавшимся с губ, я вновь крепко прижал жену к груди и стиснул зубы, сражаясь с болью внутри. Белль утешающе поглаживала меня по плечам, нашёптывая нежные, успокаивающе слова. Она была рядом и это всё, в чём так отчаянно нуждалась моя душа. Склонив голову к плечу красавицы, я тихо вздрогнул, выталкивая слова непослушным, онемевшим языком. — Мне страшно, Белль. Мне действительно очень страшно. Я не знаю, что ждёт меня, лишь понимаю, что это что-то ужасное. Сказочник перепишет мою сказку, создаст историю заново, но что, если это не изменит моего финала, а лишь отсрочит приговор? Я не могу потерять тебя! Захрипев, я почувствовал, как подкашиваются ноги. Белль подхватила моё обмякшее тело, не дав упасть, и в пару самых трудных за всю жизнь шагов с её помощью я добрался до стула, тяжело опустившись на него. Грудь онемела от боли, перехватило дыхание и человеческой сущностью я ощущал, как буквально балансирую на грани жизни и смерти, но тьма внутри меня ликовала. Тёмный взъярился с новой силой, чувствуя приближение своего триумфа. Зарычав, я сжал край стола с такой силой, что побелели костяшки пальцев и казалось, что вот-вот треснет деревянная столешница. Белль цепко ухватила меня за вторую руку, истово сжимая ладонь и прижимая её к своей груди. Она не отшатнулась даже в тот миг, когда, распахнув глаза, я уставился на неё невидящим взором животных глаз, застывших на миг, а затем вновь ставших человеческими. — Румпель? — осторожно позвала красавица. — Я хотел найти Сказочника не только из-за угрожавшей мне смерти, — пробормотал сквозь тяжелое дыхание. — Его перо — шанс изменить не просто мою историю, а нашу в целом. Если бы только у меня был второй шанс, я бы сделал всё правильно. Я бы стал для тебя героем, о котором ты всегда мечтала, дал тебе всё то, чего ты заслуживаешь, Белль. Это была бы новая страница, чистая и непорочная, как ты сама, и всё бы сложилось так, как ты пожелала, милая. Мне не достало сил и мужества сделать это, пока я мог. Ведь в глубине души я всегда понимал, что не заслуживаю второго шанса, поэтому так надеялся смухлевать в последний раз, — я робко коснулся кончиками пальцев её щеки. — Мне отчаянно хотелось быть достойным той любви, которую я читал всегда в твоих глазах. Той любви, что придавала мне сил долгие годы. Прости меня, Белль. Её небесно-голубые глаза наполнились слезами, удержать которые она оказалась не в силе. Глотая всхлипы, Белль крепко обняла меня за шею, прижимая мою голову в груди. — Почему мне кажется, что ты прощаешься? Ведь ещё есть время, ты сам об этом говорил! — она снова отстранилась и с жаром посмотрела на меня. — Борись, Румпель! Сражайся ради нас, ради меня, заклинаю тебя, — она провела ладонями по моему лицу, утирая слёзы. — Знаешь в чём твоя главная ошибка? Всю жизнь ты не просто бежал от любви, ты не хотел принять самого себя. Зная о том, какая тьма живёт внутри тебя, ты уверовал, что стал монстром, но продолжал вести борьбу, чтобы не поддаться ей окончательно. Именно это я увидела в тебе тогда, это делало тебя хорошим человеком. Я верила в тебя и верю сейчас. Потому прошу — не отступай. Румпельштильцхен, которого я люблю способен на невероятные подвиги. Ты так долго боролся один, но теперь я рядом, просто позволь помочь тебе, прими меня и себя, прошу тебя. — Я не должен был приходить, Белль, — тихо прошептал. — Она обманула меня. Тревожно встрепенувшись, Белль крепко сжала мои руки в своих. Хмуро сведя брови, она качнула головой, пытаясь понять смысл слов. — Кто, Румпель? О чём ты говоришь? — Я не должен был приходить к тебе, — процедил сквозь зубы, сражаясь с прикосновением тьмы к горлу, она буквально душила меня, расползаясь по телу. — Мне почти удалось отстраниться, не чувствовать. Но видеть твои слёзы, знать, что ты страдаешь — это оказалось выше моих сил. Я думал, что мне хватит времени, что смогу удержать это, но на деле всего лишь потворствовал Тьме, нашедшей слабость во мне. Я мог думать лишь о том, что однажды уже совершил эту ошибку и прожил долгие, бессчетные годы с мыслью, что ты умерла. Потерять тебя вновь, обречь тебя на страдания равные тем, что пережил сам, — покачал головой, — У тебя должно быть что-то большее, чем просто разбитая чашка. — Румпель, пожалуйста, — задыхаясь от рыданий пробормотала Белль. — Я рад, что смог хоть что-то исправить, — слабо улыбнулся, рвано и тяжело дыша. — Но теперь я умираю. Хорошо, что хоть в судный час могу побыть с любимой и ничто не встанет меж нами. — Должен быть способ! — отчаянно воскликнула Белль, встряхнув меня за плечи, когда я прикрыл глаза от внезапно навалившейся усталости. — Всегда есть, — грустно улыбнулся и приоткрыл глаза. — Например, принять тьму, что так долго жила внутри меня. — И что тогда? — взволнованно облизнув губы, побледневшая Белль едва могла говорить, сбиваясь на пол слове, — Что будет в этом случае, Румпель? — Он сохранит мне жизнь, — кивнул. — Возможно, даже сердце. Я не знаю. — Сделай это! — потребовала Белль, застывшая на грани истерики и паники. — Я не хочу жить без любви к тебе, — прошептал. — Просто сделай это для меня! — почти кричала Белль. — Прошу тебя! Мы найдем способ, у нас появится время, я буду рядом, Румпель, — рыдания сотрясали грудь красавицы, — только не уходи от меня вот так! Я сжал кинжал в руке и стиснул зубы, усаживаясь ровнее. Белль поддерживала меня, когда я одним уверенным, резким движением вырвал сердце из своей груди. Оно почти почернело и лишь небольшой алый огонёк бился где-то внутри, пульсируя слабой надеждой. Взглянув на Белль, я покачал головой. — Помни, что в моём сердце всегда живёт любовь к тебе, — прошептал. — Если ты не сможешь спасти меня — не позволяй тьме проникнуть в тебя, совратить. Не знаю будет ли он пытаться, станет ли мстить мне за моё сопротивление, но я не хочу быть в плену у Тёмного и видеть, как он истязает тебя мне назло. Заклинаю, милая, если не отыщешь способ — уходи. Открой для себя весь мир. — Я люблю тебя, Румпельштильцхен, и я найду способ. Просто верь. Я медленно кивнул, а затем опустил глаза на сердце и обвёл вокруг него кинжалом.