Воевода
По мере продвижения вглубь охваченных восстанием земель сопротивление противника нарастает. Ликаны нападают всё чаще, грамотно пользуются светлым временем суток, несколько раз пробовали разбить наши части, стоящие на днёвке. Безуспешно — убежища были надёжны, координация наших сил оказалась на высоте, с приходом ночи прибывали подкрепления, соседние отряды Вестников Смерти в свою очередь атаковали восставших, и те рассеивались. Ночью инициатива почти полностью в руках вампиров. Слабым звеном, как и предполагалось, оказались смертные. Вместо того, чтобы днём продолжать движение и развивать ночные успехи Вестников, им приходится занимать оборону — ликаны и оборотни, даже если не атакуют в открытую, сильно деморализуют людей одним своим появлением в их видимости. Те чувствуют себя слабыми и беззащитными без присутствия своих покровителей-вампиров, но боятся и нас, чудес храбрости не проявляют — приходится чуть не силой гнать людей дальше. Нас сплачивает только общий враг, чувствуется растущее неприятие и подспудное сопротивление со стороны смертных. Нам необходимо ускорить наступление: если тянуть, войска наших данников разбегутся раньше, чем мы достигнем точки назначения. Мы перегруппировали их в несколько крупных корпусов — хоть это и ослабило плотность двух внутренних колец наших порядков, но спокойствие смертных, как мы заметили, напрямую зависит от их количества. В обозах с ними идут мастера огненного боя со своими тюфяками, которые должны изрыгать пламя и с большой силой слать круглые каменные и железные шары-ядра на большие расстояния. Мы в курсе последних достижений людской военной мысли. Смертные лишь недавно начали использовать эти приспособления в своих войнах для осады крепостей, ибо сложно им придумать какое-либо ещё применение — уж больно тяжелы, капризны и, скажу прямо, бесполезны на поле брани. С ними пока что больше проблем, а польза ожидается только в дальнейшем. Нынешняя война — война подвижная. Но лорд Виктор видит дальше нас, он говорит, что замок — цель нашего похода — придется осаждать, и здесь-то тюфяки и пригодятся. Не знаю, не знаю. По мне, так обычные катапульты и требюше были бы надёжнее, но с их транспортировкой и сборкой на месте, действительно, возникло бы ещё больше проблем. Замок барона Тибора удалось взять без этих орудий, с ходу, восставшие не успели организовать правильной обороны и даже закрыть ворота. Замок Михаэля был взят на копьё после первого дня осады, смертные пошли на штурм ещё при солнечном свете, мы же присоединились, едва светило село. Войско «союзников»-данников сильно поредело, их боевой дух упал дальше некуда, но и у наших потери есть. Будь моя воля, я бы и вовсе не вводил вампиров в дело, пусть бы люди полегли хоть все, и десять тысяч их не стоят одной бессмертной жизни! Повезёт ли нам так же с цитаделью — основной целью нашего похода? Сомневаюсь. …Появление на театре военных действий посторонних сил было бы сейчас крайне нежелательно. Поэтому на руку нам сыграло вторжение в Малую Азию чагатайских орд Темир-Аксака — Железного Хромца. Османский султан Баязид, «Молниеносный», как его прозвали, вынужден был снять осаду с Константинополя (падения которого мы вскоре ожидали) и значительно ослабить свои силы в завоёванных им балканских странах. Если бы турки взяли столицу «древней» Византии, тогда прямо сейчас земли, на которых мы воюем, могли затопить иноверцы. Хотя в обычное время нам нет дела до того, какого рода или за какого из своих бесполезных божков режут друг другу глотки смертные — они все смертны, и всем им придется принять наш Закон, если они придут сюда, так мы пережили обров, мадьяр, кыпчаков, мунгалов, переживём и османов; но всё же сейчас любые осложнения взаимодействия с данниками ни к чему. И нам как никогда нужно серебро. Оно вливается в войско рекой, и уходит как вода в землю при засухе. В случае вторжения турок наше положение крайне усложнилось бы, а восставшим сыграло бы на руку — им на руку любой хаос и сумятица.***
Что тебе рассказывать, и сам, наверно, слышал уже, ты же то при штабе, то с самим повелителем… До сих пор разрозненные группы восставших наносили удары в разных направлениях, казалось бы, хаотически и без далеко идущих стратегических целей, а теперь оказалось — они прощупывали наши позиции, искали слабые места, выясняли принципы нашей тактики… Два дня назад погибла дружина лорда Милоша. Три дюжины вампиров! Они, вопреки плану, выбрали дневным убежищем простую деревню, остановились почти открыто — поразительная, чудовищная самоуверенность, глупость и беспечность! Ликаны напали днём, поджигали крыши или попросту разламывали хлипкие крестьянские избы — и все вампиры… Эх. Милоша опознали только по обгорелому доспеху — остальное стало пеплом. Он занял единственный каменный дом, восставшие метали внутрь крючья и вытащили лорда и его ближних наружу, на дневной свет, как рыбу из лунки. Мы не нашли ни одного ликанского трупа, а поскольку они своих мёртвых не забирают, значит, ни одного врага с собой на тот свет ни Милош, ни его воины не забрали. Бесславная и позорная смерть! Теперь к каждому вампирскому подразделению прикрепляются смертные — как дневная стража. Но стражи они ненадежные, как я тебе раньше и говорил, подвержены мистическому страху и панике перед лицом оборотней, так что и серебро им не очень помогает. Но всё же это лучше, чем ничего. Вчера же враг числом до сотни особей — судя по следам, все ликаны, оборотней среди них нет — прошел сквозь два из трех колец наших порядков. Расстояние между первым и третьим кольцами выбиралось с таким расчетом, чтобы ликан, даже в превращенном виде, не мог преодолеть его за световой день. И оно, расстояние, нужно постоянно корректировать, оно с весене-летним увеличением продолжительности дня постоянно растет, затрудняя сообщение и растягивая линии снабжения. Так вот, сейчас эта стая где-то между вторым и третьим кольцами, мы отрядили почти всех Вестников, которых только могли высвободить в том районе, в погоню. Пришлось ослаблять другие участки. Только, казалось бы, разобрались в ситуации — приходит весть ещё о двух прорывах. Первый был отвлекающим маневром! На этот раз вражеские стаи были сборными, из ликанов и оборотней. Была ночь, они особо не скрывались. Напали на один из крупных людских корпусов, наголову разбили его, рассеяли, смяли два бывших с ними усиленных звена Вестников, еще одно подоспевшее на помощь тоже перегрызли. Сколько смертных перекусали, мы пока не знаем, ловить их теперь по всей округе и добивать… Восставшие двинулись дальше, Вестники гнали их, уже к утру окружили, те пошли напролом, почти половину своих потеряли, но оставшиеся прорвались, мы были вынуждены остановить погоню на день. Сейчас она продолжается, скоро придет весть о результате. Вот что интересно. Оборотни вильгельмовские во время боёв шли в первых рядах, и мы не впервой это наблюдаем. Умно. Как игрок в карты сбрасывает сперва ненужные, так и командующий восставшими в первую очередь шлёт на убой диких, неорганизуемых и слабо соображающих оборотней, а те этого и не понимают. Вбить бы клин в их союз, но это, боюсь, невозможно — градус ненависти ликанов к нам слишком высок, чтобы вступать в любые переговоры, да и повелитель в этом вопросе совершенно категоричен. До захваченного восставшими замка лорда Виктора осталось два дня пути, если двигаться напрямую, но это расстояние при нынешней осложнившейся ситуации может растянуться на недели. Скорее всего, будут новые прорывы, а то и уже есть. Мы приостановили наступление и перегруппировываемся, сжимаем, как можем, кольца, уплотняемся. Теперь и мышь проскочить не должна. Связь, связь, вот в чем сейчас основная проблема! Гонцов поодиночке не отправишь, приходится на их сопровождение тратить столь нужных сейчас воинов, почтовых голубей постоянно не хватает. Хоть летучих мышей приручай!Воин
Вернулся только что. Гнали бунтовщиков… знаешь уже? Ну вот, всех дожали. Они вздумали дробиться на малые отряды и прорываться дальше, а нам только этого и надо, это ж наше любимое — свободная охота! Скачешь по лесам, по полям, трёхзарядный арбалет в руках, бьёшь удирающих, как собратьев их — волков настоящих. Ату их, ату! Огрызаются, да, но мы-то не лыком шиты. Вот тем, кто за третьей, последней стаей гнался, тем хуже пришлось — ликаны, погань, сами засаду устроили, превратили, значит, наших охотников в дичь. Туго там было, что и говорить, многих Вестников погрызли. Но и тех ликанов всё же добили. Самая первая прорвавшаяся стая? Так они и сквозь третье кольцо просочились, дня дождались и просочились по-тихому, ни на кого не нападали, даже смертные рати обошли стороной, даже обозы не тронули. Погоню за ними отрядили, может, и догонят, да они явно в горы метят, там укрыться проще простого. А дальше, за горами — земли, войной не тронутые, можно вообще среди людей раствориться, ищи-свищи их среди десятков тысяч смертных. Что ж ты, а говоришь, с воеводой беседовал. Ах, он ничего не сказал? Ну, так и мне об этом, значит, молвить не надо. Про стратегию и прочие высокие вещи — это к нему, к нему. Я о своём малом деле вот что скажу — с недавних пор замечаю, что многие ликаны предпочитают не нападать дуром, как оборотни, всюду где нас увидят, а именно вот так удирать. Это первый случай, когда так слаженно и в таком большом количестве они ушли, а так — поодиночке в основном. Отловить многих удаётся, да за каждым же гнаться не будешь. Их ведь гораздо больше, чем нас, Вестников. …Становится плохо с пропитанием — смертное население редеет, скот, значит, тоже. Людские селения и города теперь почти все опустелые, кого не покусали, тот сбежал, или сидит тихо, не высовываясь. Чаще не живых встречаем, а тела, порой кучи тел (снега в этих местах почти не выпадают, а то бы и зимние, с начала восстания, подснежники оголились), это, значит, те, кого зараза ликанья убила. Пленные — ну да, конечно, допрашиваем таких, прежде чем прирезать, да ещё напоследок клеймим, таков личный приказ Старика, все они должны умирать рабами — так вот, пленные говорят, что людей кусают только с их доброй воли, предлагая бессмертие и свободу. Как же, так я и поверил. Хотя — пёс его знает, народец тут своими властителями попридавлен, да и бессмертие, опять же, людишкам соблазнительно. Даже в шавок перекидываться согласны и на луну выть. Низшие существа, подлая кровь, что и говорить. Так что кровь в живых бурдюках идёт стадами в обозах, оттуда нам её и доставляют. Боюсь, как бы не вышло худа, если бунтовщики сообразят — а они сообразят рано или поздно, я тебя уверяю — то они перенесут удары с нас, солдат, которые отпор ого-го какой дают, на скотину. Обозы хорошо охраняются, но днем там только люди, хоть и отборные. Если их пересилить, то даже пары оборотней хватит, чтобы перерезать такое поголовье, что у нас с кровью на питание станет плохо. Что тогда? Людей много, да их нельзя. Устал я просто. Да одолеем мы их, конечно — у нас и стратеги, тактике ученые, мастера военного дела, и закаленные столетиями битв воины, а у ликанов что, кроме сброшенных оков? Они и читать-то не умеют, поди. Я, правда, тоже не умею, но научусь, если понадобится. А они — нет, потому что мы их всех передавим. …Я лучше вот что расскажу. Мы со штабом последние несколько ночей рядом движемся. Так вот, Старик вчера, едва солнце село, от основного направления отклонился, всего шестерых с собой взял, и — в лес, по просёлку. Вернулся уже близко к утру, нас обогнал, даже не посмотрел, а я гляжу — через седло у него деваха смертная перекинута, без сознания, сама в ночнушке одной, кровью запятнанной, молодая, но холёная, сразу видать, не из простых пастушек-селянок. Уж я бы! Нет, то есть, понятное дело, нельзя, я знаю, но, слушай, писец, у кого рыльце не в пушку-то, а? Хе-хе… Животная кровь, да, хороша, но уж человечья, да после того как напугаешь хорошенько, когда с привкусом ужаса, да чтоб вырывалась, да кричала и трепетала, м-м-м? Нет, конечно, это я так, не подумай чего, Закон нерушим и свят, за нарушение в стену замуровывают живьём на века, а я никогда не нарушал, чем хочешь поклянусь! Это я так, к слову, помечтал… Так о чем это я? Ну, думаю, хоть и Старик, а позабавиться–то тоже не прочь! Хоть с виду и старик самый настоящий, а молодец он у нас. Кровь его хоть и самая чистая из чистейших, а ничто простое, наше, вампирское, не чуждо, даже наоборот. Знаешь, что я тебе скажу? Да хоть и узнал бы я, к примеру, что он, того, смертных… Так я бы — и ничего! Такому, как наш Старик, можно. Вот скажет он мне — выставь руку на солнце, я и выставлю, не задумаюсь! Понял? То-то. И нечего на меня такие глаза вылуплять. Да, кстати, а Крэйвен, подхалим этот, видел, наверное, всё при дворе да при командирах крутится? Со Стариком был. Ускакал звеньевым, а вернулся, представляешь — капитаном. Видать, полезен оказался. А говорят, держись от начальства подальше, к свежей крови ближе. Не про него, да.