Воевода
Видишь, луна играет на вершинах горы? Это свет отражается от шпилей цитадели лорда Виктора, захваченной восставшими. Наш поход завершён. Завтра, сразу после заката, мы выйдем на широкую равнину перед ней, очищенную от растительности, и там дадим бой ликанам. Наш марш-бросок не прошел даром — мы заключили крепость в крепкое кольцо блокады. Это несложно, так как она наполовину окружена скалами, столь высокими и крутыми, что даже дикому оборотню по ним не взобраться. В лесу у нас есть возможность группироваться и маневрировать, оставаясь вне поля зрения противника со стен, но драться с ликанами будем всё же в чистом поле — среди деревьев мы не сможем держать правильный строй пехоты и тем более атаковать кавалерией. В результате быстрого сдавливания двух внутренних колец окружения мы вышли сюда с нашими главными силами, здесь и войска лордов, и основная масса Вестников Смерти. Только сейчас пришла весть: воевода Томас, из амелиевских, со своими войсками занял Пешт. Дело было нешуточное, город крупный, для ликанов важный оплот. Резня на улицах была кровавой, смертных жителей погибло во множестве, да нам до них дела нет, главное что врага одолели. И всё же основная битва — здесь. Так вот, такое крупное воинское формирование, иными словами — столько вампиров в одном месте, как здесь и сейчас, означает для нас серьёзные трудноустранимые помехи. Во-первых, наша вечная проблема — смена дня и ночи. Нужно много обширных убежищ для вампирского войска, где они могли бы расположиться с максимальным удобством, чтобы не дневать плечом к плечу в тесноте. Кроме того, наши силы здесь более чем уязвимы для вылазок восставших из самой цитадели или попыток оставшихся снаружи нашей осады ликанов деблокировать свой главный оплот днём, когда им будет противостоять и без того ослабленное непривычными боевыми действиями людское войско. Смертные и так держатся из последних сил, в генеральном сражении они участвовать не будут, не по их хлипким плечам задача. Во-вторых, уже в ближайшие дни остро встанет проблема питания для солдат. Запасы стремительно истощаются — обычно мы брали у животных немного крови, сохраняя их жизни, и они имели возможность восстановиться до следующего раза. Теперь же нам придётся скот забивать, единовременно сливая всю кровь, чтобы пропитать такое небывалое число вампиров. Конечно, и у восставших запасы продовольствия не безграничны, но у нас нет точных данных относительно их объёмов; проще говоря, неизвестно, кто из нас начнет голодать первым. Рассчитывать на благоприятствие к нам этого фактора мы себе позволить не можем. В-третьих, ликаны могут сменить тактику, и вместо открытого боя предпочесть прорыв из замка, рассеивание и превращение войны в партизанскую. То, что они начинают тяготеть к такой форме сопротивления, мы наблюдали последние несколько недель, поэтому лорд Виктор и принял решение ускорить наступление. Вождь ликанов и оборотней, Люциан, всё ещё находится в крепости, с ним целая армия восставших, ни один пленный не смог дать точное число. Поэтому мы не должны упускать инициативу из рук, мы должны ударить первыми. По всем перечисленным причинам об осаде, даже короткой, нечего и думать. Орудия огневого боя будут готовы к обстрелу уже завтра, но, чтобы пробить бреши в стенах, потребуются дни и дни. Штурмовать в лоб хорошо укреплённую крепость, с ликанами и оборотнями на стенах, также неразумно — мы не превосходим их многократно в живой силе, а с физической стороны значительно уступаем. Сражение нужно нам больше, чем восставшим, и наша задача — вынудить их выйти из-за стен и принять правильный бой. Повелитель на этот счет отмалчивается, значит, какая-то задумка у него есть. Допустим, они выйдут, и мы с нашим противником сойдёмся в сражении. Как одолеть многочисленного, стремительного и опаснейшего врага, каким показали себя ликаны, в открытом бою рать на рать? Идей было много. Залить всё поле боя греческим огнём и поджечь землю под ногами ликанов. Но где взять столько бочек с ним? Как его сюда перевезти? Невозможно. Была идея — усеять всё поле перед нашим строем серебряной колючкой. И опять же, столько серебра у нас просто нет. Даже в использовании лучников и арбалетчиков, вследствие ожидаемого слишком быстрого сближения с врагом, мы ограничены. Стрелки не успеют отойти вглубь строя, а шеренги — сомкнуться за ними. Чем больше мы планируем сражение, тем больше понимаем, что исход его решит простой меч.***
Сегодня будет особенная ночь! Не мешай оруженосцу, броня должна быть закреплена как следует. Слышишь этот многотысячный топот? Мы выступаем на поле! Сегодня полнолуние, мы выбрали такую ночь специально, чтобы ликаны были уверены в своих силах. Сегодня в их рядах даже самые неопытные новички-первомесячники смогут обратиться в волков, они будут рваться в бой и требовать вампирской крови. Мне выпала честь командовать правым флангом. Центр весь состоит из сводных отрядов вампирских лордов. Все Вестники Смерти, сколько ни есть, конными встанут на флангах, скрытые до поры густым лесом. Лорд Виктор будет управлять сражением с Грачиного холма, там удобный обзор, весь штаб будет там, и ты тоже будь там, место самое безопасное, рядом с повелителем. Каков план… Центр примет удар восставших, обескровит и измотает их, после чего Вестники довершат дело, разогнав остатки сил противника, на их плечах ворвутся в цитадель и захватят её. Конец войне! …Будет ли сам Старейшина участвовать в бою? Что за глупость, дело полководца — полки водить, командовать, боем управлять, а не мечом махать. Сказал же — на Грачином холме он! Слышишь — рога играют. Это сигнал. Выступаем! Закрываю глаза, и в памяти всплывает картина. Помню залитую мертвенным лунным светом равнину перед замком, усеянную одинокими камнями, наш холм на границе леса, плещущееся, отблёскивающее сталью озеро густых шеренг центра между нами и замком, спину Виктора, закованного в сталь, неестественно прямого и неподвижного, напряжённого, как тетива арбалета. Мы сгрудились позади; ни у кого из нас не хватило бы смелости подойти ближе и отвлечь Старейшину. Признаться, меня всего трясло, и больше я думал не о величии момента, а о том, как и куда бежать в случае поражения нашего войска. Поэтому письменные принадлежности были не в руках, а в подсумке на седле коня, что стоял неподалёку, и я оглядывался на него гораздо чаще, чем следовало бы. Конечно, мы все были под защитой лично Виктора, это должно было вселять уверенность. Но лично я никогда не видел, чтобы Старейшины в одиночку раскидывали десятки ликанов и всё прочее, что о них рассказывают наши собственные легенды. Никто и никогда не убивал Старейшину, но, я думаю, тут дело не в том, что они неуязвимы, а в том, что они никогда не лезли на рожон и не испытывали судьбу.Воин
Только мы на позиции вышли, как несут ещё горячие котлы с густым варевом, оно из каких-то трав и жижи, её из бутылей тёмного стекла туда льют. Им обмазали доспехи свои и лошадей, он, отвар этот, запах отбивает. Мы и раньше его использовали, для охоты, вот и сейчас. Надолго не хватит, утро ещё не настанет, как выветрится. Так что быстро надо, а то весь план псу под хвост, если нас учуют, у оборотней нюх-то… Я на левом крыле, мы стоим в лесу, огня не разжигаем, скрыты тьмой, да деревьями, и более всего возвышенностью, что нас от замка и поля боя прикрывает. По правую руку, в версте примерно, на кромке леса — холм, откуда Старик боем командует, перед ним — головной полк, «центр», или как его там стратеги называют. Голова, чело, в общем. Ещё дальше, на таком же расстоянии, правое крыло в лесу скрыто. В головном полку — дружины лордов. Цвет вампирского дворянства, один другого благороднее, с гербами, девизами, все спесивые, друг перед другом знатностью, убранством да роскошностью оружия кичатся. Засиделась эта расфуфыренная сволочь по своим замкам, зажралась, смертных в округе в ужас приводя, мы-то знаем, у них ряхи так лоснятся, думаешь, от крови только молочных поросят? Да как бы не так… Вот и посмотрим, есть ли от них толк в настоящем деле. Славы и подвигов хотят, желали, чтобы им честь первого удара отдали. Ну, Старик и отдал, на здоровье. Нас-то, Вестников, поберёг, на крыльях поставил, да все верхом, в середине больше на пешцов полагаются. Там, в пехотном строю, они с копьями, да не такими длинными, как у пикинёров в смертных армиях, это оборотням пустяк, они ловкие, проскользнут между длинными древками — и поминай как звали. В общем, покороче нужны копья, ими сподручнее. И от щитов отказались давно, это оборотням только на руку, если у тебя рука занята будет, клыками за щит хвать — и вырвал из строя, и конец тебе. Так что только недлинные копья да мечи. Мы же, конные, только на мечи и полагаемся — а то как врубимся во вражьи порядки, по волку на копьё насадим, а сбросить не успеем, и меч выхватить не успеем. Тут с умом надо! Меч, и один только меч. Даже секиры бесполезны — рубящая поверхность у оружия должна быть большая, да чтоб не только с размаху рубила, да ещё и колола, и резала, когда размахнуться нельзя будет. Так вот. Ночь светлая выдалась, луна — полная! — светит ярко, вдоль строя головного полка костры разожгли, в цитадели тоже огни на стенах горят. Горят себе — и всё. Мы к бою изготовились, а бунтовщики — хоть бы хны. А чего им, действительно? Пришли, мол, так давайте, на стены лезьте, а мы вас вашими же баллистами да огнём и встретим. Всех тут, под вашими же стенами, и положим. Ну, как — нашими, строили, понятное дело, они же, рабы, но для нас, а не для себя. В общем, стоим, ждём, тишина над полем. Меня, как самого глазастого, отрядили на перёд, в наблюдение. Залез чуть на дерево, в заранее подготовленное гнездо, чтобы не видно меня было, а я всё поле обозревал. Жду сигнала от Старика, а зачем его подавать, врагов в поле нет! В гуще головного полка какое-то движение. Из глубины строя вывели пленных ликанов в цепях — вот как, некоторых, оказывается, сразу не добивали, а вели с собой. Ну, понял я, будет потеха! Хотя те какие-то безучастные, видать, тяжело им пришлось в походе, измождённые все, еле на ногах держатся, я и отсюда вижу. Ничего, у нас такие мастера — из мёртвого мольбу о пощаде вытянут. Вслед за пленниками, как я и предполагал, целый арсенал выкатили. Сердце радуется, какие молодцы всё это везли и берегли! Дыбы, колёса пыточные, жаровни нарочно под тело размером, да всего и не перечислишь, да я и названий их не знаю, а одинаковых механизмов там и не было. И поднялся над полем вой мученический, в десятки глоток… Обидно даже. Они там забавляются, а я сиди тут, наблюдай. Даже подробностей не различишь. Хорошо хоть слышно, а по крику, при опыте, понять легко, что делают — гвоздят пальцы, али жилы тянут, али плющат кости, али на кол насаживают — осторожно так, чтобы сзади вошло, а из кончика языка вышло, сноровка нужна! Али просто поджаривают волчатинку — целиком, или ноги, или сразу голову. Огнём можно, или серебром расплавленным. Крик боли над полем стоит, да долго уже, как я и думал, мастера самые лучшие Стариком на это дело были направлены. Пленников не больше полусотни, расточительствовать нельзя. Хорошо, на них быстро заживает, как на собаках, можно тянуть долго. …Когда я снова взглянул на замок, его ворота были распахнуты, и из них выплёскивалось, разливаясь по равнине, воинство бунтовщиков. Шли они в тишине, передние не торопились, давали своим, что выходили из замка следом, догнать и занять своё место в строю, который раздавался всё шире в стороны. Приближались к нашему воинству не вперемешку, и не сказать — ликаны и оборотни по отдельности, а как-то… Не больно было видно. Ликаны превращённые все до единого. Как назло, полнолуние именно сегодня! Почему было не подождать несколько ночей? Это же азы — не лезть к оборотням, и тем более — ликанам, в полнолуние! Палачи наскоро, без затей, добили пытаемых и нырнули в строй, который вновь сомкнулся и, густо выставив копья, замер в ожидании. Войско бунтовщиков приближалось неторопливо и, вопреки ожиданиям, плотно, без прорех в рядах, мы-то все думали, они рванут наперегонки и в беспорядке. В нескольких сотнях локтей от головного полка они перешли на бег, ускоряясь, и тут только взвыли страшным, на все лады, тысячеголосым хором, какого, пожалуй, до сих пор ничьё ухо не слышало, а кто бы услышал, тот поседел бы сразу. В нашем строю затрубили рога, вампиры ответили боевым кличем. Уже вплотную когда сблизились, из вражьей массы внезапно вырвались оборотни дикие, да не абы как, а сразу пятью клиньями вгрызлись в наши ряды всей таранной силой своей, передние осели мёртвыми на копьях, задавили тушами и трупами своими наши первые шеренги, пробили дыры в плотных рядах вампирского войска. И кто их так подучил? Другие оборотни прыгали, высоко, и падали прямо в гущу наших порядков, конечно, в основном прямо на острия копий, но хоть раздавить, оцарапать кого — для них и то хорошо. Отчаянные они, бешеные, жизни им не жалко. В общем, попёрло — сшиблись так, что чуть ли не кровяное облако над сечей поднялось. Каша, да и только. Что там, не разобрать, но представить мне, старому вояке, не трудно. Такая теснота, что лицами к мордам прижимает, меч опустишь — уже и не поднимешь, так спёрло со всех сторон, что кирасы гнутся, не продохнуть, а задние напирают, напирают! На земле ступить некуда, трупы, упадёшь — не встанешь уже, затопчут, вскоре убитые уже и не падают вовсе — так и стоят, и вокруг них тоже трупы стоят, вампир к ликану, ликан к оборотню дохлому, а через них режутся ещё живые бессмертные, остервенев, вопя сорванными голосами, сломав, потеряв или выбросив бесполезное в давке оружие, бьют врага кинжалами, латными перчатками, голыми руками, а те тянутся своими страшными когтями, пастями, дыша смрадом прямо в лица, им ведь самое раздолье, только дотянуться — и всё… Тут один путь — карабкайся наверх, по своим, по телам, по головам ступай, живым и мёртвым, оскальзываясь на крови, кишках, мозгах, а звери встречь тебе лезут, брызжа пеной, и новые трупы поверх старых валят, и нет этому конца… Каждый из них гораздо сильнее каждого из нас, и разят они всем своим телом, а вампиры — только тем, что в руках! Зачем было лезть в рукопашную, в полнолуние? Передо мной список старой гравюры. Оригинал давно утерян, но копии сохранились — у меня, могу, хоть не к месту, похвастаться, список самый первый и самый точный. Когда я очутился в опале, в ссылку мне удалось, помимо книг, взять с собой и его… Но мы сейчас не об этом. Так что же я? Мы, на штабном холме, в это время подавленно молчим. Центр прорван, фланги застыли на скрытых позициях, ожидая сигнала, которого нет. По шеренгам нашего погибающего — это уже было ясно, как день — воинства из конца в конец ходит дрожь, как по живому организму, что бьется в конвульсиях. Вот правильный чёрный прямоугольник вампирской рати, теснимый и зрительно «съедаемый» грязновато-серой массой ликанов, начал ощутимо прогибаться в середине, вот от него отделяются черные точки, это бегущие, еще минута — и их становится больше, я знаю, ещё немного — и словно что-то треснет, и всё войско первородных, бросая оружие, побежит сломя голову, уже не монолитный строй, а каждый по отдельности, пытаясь спасти свою жизнь, не понимая от ужаса, что спастись от преследующих ликанов никому не удастся. Меня прошибла испарина, казалось, волосы встали дыбом… Виктор взмахнул рукой. Долго наше левое крыло стояло неподвижно, сигнала ожидая. Я уже изнемог, наблюдая, знал, что Вестники позади тоже заждались, нервно сжимают рукояти мечей, и лошади в нетерпении бьют копытами землю и фыркают. Головной полк терпит поражение! Чего ещё ждать, рассвета? И тут огонь, большой, что в ставке, откуда сам Старик боем командует, так вот, блеснул этот огонь, да не просто, а синеватым пламенем, и мигнул дважды — условный сигнал, пора! Кубарем скатился я с дерева, и — к своим… Наша тяжёлая конная рать вырвалась из лесу, но не сразу устремилась спасать чело, а вокруг, по широкой дуге обходя поле боя, направлением, стало быть, был замок. Лишь достигнув только воеводе известной точки, увидев спину войска бунтовщиков, что продолжало рвать на части головной полк, мы начали заворачивать коней, правые колонны придерживали, левые, значит, ускорялись — и, сохраняя плотность строя, мы галопом устремились на врага. Краем глаза успел я увидеть, что правое крыло наступает со своей стороны, и — больше не до того было, достаточно и то знать, что внезапность атаки достигнута, ликаны хоть нас и заметили, и начали их тылы разворачиваться в нашу сторону, и кто-то из них устремился в нашу сторону, но — поздно! Ударили мы, со всей силы и мощи наших бронированных скакунов, врезались в них, растоптали, раздавили, разбросали, сломали их порядки! С грохотом сталкивающихся тел, с лязгом стали, когтей по доспехам, воплями, лошадиным ржанием, криками, рубя направо и налево, и — завязли. Подо мной убило коня, под него поднырнул оборотень, полоснул по брюху, выпуская кишки, и Гермес рухнул, хорошо я успел выпростать ногу из стремени, задержался бы на миг — и придавило бы, тут и конец, неподвижного вампира оборотню одолеть пустяк. Вскочил я, меч сжимая, рубя направо и налево, и вверх, и вниз, вертясь во все стороны, нападая и обороняясь, зазеваешься — загрызут! Товарищи были рядом, прикрыли, а то бы сгинул в момент. Шлем скинул, только обзор закрывает. Что тут, в гуще боя, происходит, и не описать. Всё смешалось в кучу малу, лошади с седоками, без седоков, гоняющиеся за ними оборотни, вампиры, рубящие тянущиеся к ним когтистые лапы, ликаны со всех сторон, прут напролом, ныряют под клинок, прыгают сверху, валят на землю, хруст ломаемых костей, трупы везде под ногами, я и все вокруг с ног до головы в крови, ни мысли в голове, рубить, кромсать, крушить, топтать кованым сапогом упавших, убивать, убивать, убивать!!! Не было ни центра, ни флангов, ни орды ликанов — всё смешалось, вращалось и бурлило водоворотами. Виктор не шевелился и не оборачивался. Все команды, а точнее, одна главная, уже были отданы, собственно, ради того взмаха рукой в нужный момент, ни секундой позже и ни секундой раньше, и нужен был командующий, и теперь он остался не у дел, могущий лишь ждать исхода. И Виктор ждал. Мы одолеваем, звери прогибаются! Их напор слабеет. В окружении никто драться не может! Я вскочил на одну из лошадей, потерявших седока, и тут раздался громогласный вой, перекрывающий всю какофонию сечи. Ликаны, повинуясь ему, остервенело надавили на нас, стараясь прорваться из душившего их войско кольца. Многих мы зарубили бегущими, но многие и вырвались, и теперь разбегались по широкому полю. Мы смогли перевести дыхание, утереть пот и кровь с лиц, найти коней, кто их потерял. Кажется, победа! Но рассеянные было, ликаны собрались, опять повинуясь мощному вою — вот глотка у кого-то из них! Они сбились в ощетинившуюся толпу, и мы, повинуясь команде, выстроились, и устремились на них, и ударили снова, но на этот раз не было внезапности, и встречали нас они не спинами, а встречным ударом, и вновь побоище, но мы оказались крепче, и опрокинули строй, который они пытались выстроить, навалили тел, ликанов, оборотней, вампиров, лошадей — и победили? Нет, они, вновь рассеянные и разбитые, собрались, снова этот вой, найти бы этого зверя и воткнуть меч по рукоять в глотку! Сколько нас осталось, не половина ли? Вампир в воеводских регалиях на богато убранном коне, кто — лица не разобрать под шлемом, трубит в малый рог, собирает нас в стальной кулак, устремляет на врага, а те, хоть и их мало осталось, на этот раз развернулись широко, хотят нас обхватить с боков, сбить в кучу и всех перерезать как овец, снова сшибка, вопли, рычание, лязг до небес, как же я устал, рука онемела и словно чужая, меч покрылся зазубринами, к крови на нём прилипла шерсть, костяная крошка, и снова они дрогнули, на этот раз, кажется, за миг до того, как дрогнули мы. Погнали бегущих к замку, по одному врагов догоняя и рубя, думали, тут же, изгоном возьмём крепость, взяв хотя бы ворота и дождавшись подкреплений — ан нет, со стен ударили баллисты, Иштван, возле меня скакал, так ему прямо в голову попало огромной стрелой, смахнуло с коня и пригвоздило к земле, мы даже подбирать не стали пытаться, верная смерть, не заживёт, хоть в ванну с кровью опускай. Заворотили мы коней обратно, друг на друга ошалело оглядываясь, пытаясь узнать знакомых, хоть кого-то из своих отрядов. Вернулись туда, где главная битва была. Сперва показалось, что головной полк полёг весь. Столько мёртвых бессмертных никогда в жизни не видел, и, надеюсь, больше не увижу никогда. Лежат в несколько слоёв, там, где основная сшибка была — в полтора человеческих роста навалено. Все вперемежку, вампиры, ликаны, оборотни, из них многие мёртвые уже в людском облике, странное зрелище — голые людские трупы среди закованных в латы вампиров и зверей-ликанов. С первого взгляда живых наших я и не заметил. Пригляделся — нет, есть и уцелевшие, бродят, как потерянные, словно ищут что-то, неудивительно, после такого долго в себя не придёшь. Тут и рога завыли — отступление, значит, до рассвета мало осталось. Впервые за эту длинную ночь поднял глаза вверх — небо скоро светлеть начнёт. Вздохнул полной грудью. Времени оставалось — по куче трупов пройти, даже пробежать, наскоро ликанов-оборотней ещё живых добивая, а своих, вампиров, пытаясь вытащить, которые признаки жизни подавали. Многих завалило так, что только слышны голоса да стоны из-под груды тел и ошмётков, тут уж — простите, откапывать вас времени нет, покойтесь с миром. Завалы мертвецов из-за обратно в людей превращающихся оборотней да ликанов осыпаются, проседают внутрь, брр, зрелище ещё то… И скорее обратно, в убежища, из которых целую вечность назад вышли, а всего-то этим вечером. Навстречу нам смертные из лесу выбегают, много, все что есть, за тем же — собирать наших раненых и добивать ликанов. Всё равно спасти из вампиров никого не спасут, до убежищ донести не успеют. Сгорят они прямо на носилках, небо-то уже розовеет. Каждый вампир на поле сейчас полыхнёт… Сами людишки трясутся, глазищи у них огромные от страха — не видели сражения, так слышали отголоски, а сейчас и вовсе такого навидаются, что до конца дней своих недолгих по ночам всякого шороха бояться будут. …Был ли сам Старик в бою? Нет, конечно. Чего ему там делать? Не знаю, кто такое сказал, где и как он там с пламенеющим мечом в руках прорывался сквозь оборотней. Весь бой он на холме был, вон, сигнал подал, чтобы мы наступали, вот мы и победили. Старику — и в гущу боя, ну ты сказанул… А убьют его — что с нами всеми станет? Ась?Хроники
Одерживая победу за победой, доблестное воинство вампиров подступило, наконец, к замку-логову, в котором презренные восставшие хотели отсидеться за крепкими стенами, возведёнными их благородными господами-вампирами. Лорд Виктор, в бесконечной мудрости своей, желал как можно скорее закончить сей злосчастный конфликт, и под стенами древней цитадели сошлись в поле непобедимое войско Вестников Смерти и орда ликанов. Долго длилась кровопролитная сеча, но вот, во главе отборных рыцарей, сам доблестный Старейшина неустрашимо бросился в бой, повергая сотни врагов во прах своим мечом, в который само Провидение вложило пламя, и видели многие из первородных воинов, как огонь от клинка Виктора сжигал заживо и вселял ужас в восставших рабов. Уцелевшие ликаны трусливо бежали обратно в замок. Здесь меня занесло. Но правдивый вариант «пиррова победа» заказчика не устроил, и я со злости тут же, буквально на коленке, набросал эту полусказочную чушь, разнящуюся с реальностью, как небо и земля. Виктор остался доволен!