***
Блеск, тьма и свет. Гул в ушах заставил его зажмурить глаза, когда новый неизведанный мир распахнул перед ним свои двери. В лицо мгновенно дыхнуло жаром палящего солнца и песчаной пылью. Он закашлялся, сплёвывая забившиеся в рот песчинки. Скрутил края маски на лоб и приподнялся в стременах, оглядывая пространство перед глазами. Бесконечное море песка цвета ржавчины тянулось к самому горизонту, испещрённому высокими дюнами, вершины которых сдували порывы горячего ветра. Вороной конь, увязая в сыпучем песке, медленно побрёл по подножию гигантской дюны. — Из всех мест нас угораздило попасть в адово пекло, — Кирилл сощурился и тяжело выдохнул. Усмехнулся, ища взглядом хоть какое-то подобие укрытия. — Как думаешь, есть шанс наткнуться на оазис? Желательно с озером, где я смогу утопиться. «Нет, — ответил Арэйон. — Этот мир не предназначен для людей. И нам лучше убраться отсюда подальше. Сконцентрируйся. Представь, куда тебе хочется попасть больше всего?» Кирилл закрыл глаза, зажмурился, словно перебирая перед глазами всевозможные картинки из воспоминаний. Размытые очертания матери мелькнули перед глазами почти забытым воспоминанием. Очертания давно уже теперь заброшенного дома. Лицо отца. Каэр-Морхен. Буйство жизни островов Скеллигге. Цири и Геральт. Сознание окутал новый гул, сменившийся переливающимся звоном в ушах. Блеск и тьма, уступившие место вспышке пустоты и небытия.***
Женщина, оторвав взгляд от созерцания поверхности озера, вскинула голову и настороженно вскочила на ноги, когда воздух у самого берега внезапно задрожал и завибрировал. В лицо ударило морозным дыханием зимы. Зияющая чернотой трещина возникла из ниоткуда. Оглушительный хлопок заставил женщину зажать уши и на долю секунды закрыть глаза. А когда взгляд сфокусировался там, где проявилась необычная аномалия, она увидела, как вороной конь взвился на дыбы, вспоров передними копытами воздух. Она увидела всадника, удивлённо озирающегося по сторонам. Вороной ударил копытом по накатывающим на берег озёрным волнам. А в следующую секунду конник уже смотрел прямо на неё изучающим взглядом. Лошадь заплясала на месте, нетерпеливо перебирая копытами. Человек похлопал скакуна по шелковистой шее, будто успокаивая, и поднял взгляд на небо, рассматривая две луны, окруженные россыпью мерцающих звёзд, едва различимых на небе из-за всё ещё не утонувшего за горизонтом солнца. — Промахнулся, — Кирилл вновь взглянул на женщину и сощурился, будто пытаясь вспомнить что-то. Женщина, в свою очередь, шагнула ближе, смахнув с лица выбившиеся из косы локоны. — Не то время, не то место. Прощу прощения, что напугал вас! И он развернул коня, пустив его по краю озера. Женщина вскинула руку. Окликнула. Но увидела лишь бледно-голубую вспышку, косым росчерком протянувшуюся по воздуху. Холодные снежинки плавно опустились на раскрытую ладонь женщины, оставив на коже колючие капельки влаги. — Мне это привиделось? — она вновь взглянула туда, где мгновение назад исчез таинственный всадник. Щемящее чувство потери, нахлынувшее внезапно и словно бы без причины, кольнуло сердце, заставив её вздрогнуть. — Кирилл? Но ответом ей был лишь шелест ветра и шум озерных волн, омывающих песчаный берег там, где вода стёрла отпечатавшиеся следы конских копыт.***
Калейдоскоп звёзд слился в сплошной сверкающий и размытый росчерк. Тьма, окутавшая пространство вокруг, внезапно лопнула, полоснув по глазам ослепительно-яркой вспышкой света. На мгновение он потерял ориентиры и зажмурился, позволяя глазам привыкнуть к свету двух солнц. Вскинул голову и удивлённо хмыкнул. — Подобное я точно вижу впервые. Они что, совсем не греют? Их же два, как-никак! «В природе и Вселенной многое нельзя объяснить простыми словами, не прибегая к научной стороне, которую так любит знакомый нам обоим Лис». — Я слышу сарказм? — Кирилл усмехнулся, отводя сощуренный взгляд от непривычных глазу солнц. — Тебе определённо нужно поработать над… Он замолк на полуслове и приставил ребро ладони ко лбу, всматриваясь в далёкий горизонт, на котором, приближаясь, растекались чёрные линии неизвестного. Арэйон беспокойно заплясал на месте, перебирая копытами дорожную пыль. И внезапно, словно материализовавшись из самого воздуха, перед ними промчался белоснежный единорог, сверкнув острым рогом. — Что это с ним? «Всадники. Всадники преследуют Зираэль». И вороной чёрной тенью ринулся вслед за белым единорогом. Кирилл быстрым движением стянул на лицо края маски и прижался к конской шее, сводя на минимум сопротивление бьющего в лицо ветра. Тусклый солнечный свет растёкся по мёртвой равнине, сквозь клубящиеся в небе облака бросая на землю мрачные тени.***
Кэльпи неслась вперёд быстрее ветра, едва касаясь копытами пропитанной пылью земли. Погоня мчалась по пятам, криками заставляя своих лошадей мчаться за вороным конем, не знающим усталости. Внезапный треск разрываемой материи заставил Цири бросить взгляд туда, где из провала в воздухе выскочили наперерез с десяток конников. Их торжествующий зловещий крик разнёсся по равнине. Белое пятно мелькнуло в гуще Всадников. Исчезло в воздухе и вновь материализовалось уже ближе к ней. Всадники закричали. Несколько из них развернули коней в сторону, словно уводя прочь от невидимой угрозы. Белоснежный единорог протяжно заржал, посылая ей ментальный импульс, призывая не сворачивать с пути. Кэльпи неслась прямо в гущу преследователей. Цири закричала, развернув лошадь левее. В воздухе засвистели арканы. Торжествующий клич вновь огласил равнину. А затем пепельноволосая закричала вновь, когда оглушительный грохот сотряс воздух, а пыль, вихрем поднявшаяся с земли, забилась в рот, заставив её задохнуться. Крики и дикое ржание коней смешались воедино. Пепельноволосая едва успела заметить, как Кэльпи грациозно и на полном скаку перескочила через зияющую чёрным провалом трещину. Пыль, словно поднявшаяся из ниоткуда песчаная буря, окутала равнину, рассеивая остатки преследователей. Не в силах справиться с удушьем, пепельноволосая вжалась лицом в шею Кэльпи, пряча лицо от едкой пыли. Внезапно чья-то рука вцепилась в её руку, сжимавшую поводья Кэльпи, и мир вокруг взорвался оглушительной тишиной и опьяняющей чистотой морозного воздуха.***
Когда холод обжег лёгкие, а Кэльпи, удерживаемая чужой рукой, наконец замерла на месте, Цири вывалилась из седла и закашлялась, отчаянно пытаясь выровнять перехваченное пылью и песком дыхание. Протекающий возле ног ручей помог девушке смыть с лица грязь, неприятно охлаждая трясущиеся ладони. Она взглянула вокруг, утопая коленями в рыхлом снегу. Расфокусированный взгляд остановился на всаднике, который спрыгнул с коня на землю, подняв вокруг сапог облако снежной пыли. В лицо ей взглянула ухмыляющаяся смерть, в следующее мгновение уступившая место человеческому лицу, когда Кирилл стянул с лица пропитавшуюся пылью маску. — Ты в порядке? — его взволнованный голос эхом отразился в звенящей тишине зимнего леса, растянувшегося за их спинами. — Дыши глубже. Прости, заклинание сработало не совсем так, как я планировал. — Чёртов ты псих, — Цири закашлялась вновь и поднялась на ноги, отряхиваясь от прилипшего к одежде снега. — Ты мог нас обоих угробить. — Не угробил же, — он улыбнулся, казалось бы, уже позабытой Цири улыбкой, и девушка невольно смягчилась, махнув рукой и внутренне радуясь его присутствию. — Ты всё-таки решил вернуться? — она в надежде взглянула на него, уловив грусть, затаившуюся в уголках голубых глаз. — Или мне это всего лишь снится, и ты помчишься прочь, стоит мне только закрыть глаза. — Я же обещал, разве нет? — он пристально смотрел на неё, словно и не собирался отводить взгляд в сторону. — А об остальном ещё успеем поговорить. Погоня всё ещё идёт по нашему следу. — Постой, — он обернулся. Ветер растрепал смоляные волосы, дыхнув в лицо искрящимися в свете солнечных лучей снежинками. — Как ты смог перенести нас сюда? — Мне помогли, — односложно ответил Кирилл, вскакивая в седло вороного. — Единорог, например. — Не знала, что он способен на такое. — Я был всего лишь посредником, — пожал плечами юноша. — Так ты едешь или же нет? — Тебе не придется просить меня об этом дважды, — и она вскочила в седло, мгновенно пустив Кэльпи торопливой рысью вдоль кромки опутанного снежным саваном леса. — Интересно, где мы сейчас? До заката ещё пара часов, чтобы можно было рассмотреть звёзды. — Это не наш мир, — задумчиво ответил Кирилл. — Не твой и не мой. Междумирье, затерявшееся во времени и пространстве. У нас есть несколько часов, а может, и дней, пока Охота вновь нас не настигнет. — Не будь здесь так холодно, мы могли бы отдохнуть от этих скачков по мирам, — Цири взглянула на него с надеждой, словно пытаясь отгородить себя от грядущего, которое непременно их нагонит. — Здесь ведь должны быть люди? — На многие стае вперёд ты не встретишь здесь ни одной живой души, Цири, — Кирилл отрицательно покачал головой. — Если только стаи воронья, притаившиеся в заброшенной деревне неподалеку, не решили, что они заколдованные люди. — Я так голодна, что, наверное, съела бы зайца целиком, — и, словно подтверждая её слова, живот девушки призывно заурчал, требуя еды. — Но ведь здесь нет дичи, я права? А что насчет той деревни? Мы ведь можем переждать там ночь? Вдруг и еда какая-нибудь найдётся? — Или приключения на пятую точку, — усмехнулся юноша. — Хуже ведь точно не будет, — поникшим голосом вторила ему Цири. — Постой-ка, откуда ты знаешь, что здесь есть заброшенная деревня? — Этот мир я посетил до нашей с тобой сейчас встречи, — односложно ответил Кирилл. — И путь мой проходил через эту деревеньку. — Как скажешь, — пепельноволосая хмыкнула, прогоняя прочь неведомо откуда закравшееся подозрение. Она пристально взглянула на Кирилла, но не уловила в нём каких-либо изменений. Разве что теперь он не смотрел на неё отчужденно и с потаённым холодом. Цири одернула саму себя, прогоняя прочь бессмысленное и непонятное подозрение. — Долго нам до той деревни добираться? — Нет. Она буквально за углом, — Кирилл указал рукой влево туда, где стена леса обрывалась, переходя в залитую снегом и оранжевыми бликами солнца долину. — Мрачно, но ничего не поделаешь. Раскинувшиеся в долине деревянные покосившиеся и почерневшие от времени избы встречали их распахнутыми настежь окнами, в которых гулял холодный ветер. Заколоченные, но местами оставленные как есть ставни бились по оконным рамам, разнося по округе мрачный перестук. Кирилл остановил коня возле одной из хат, на удивление сохранившей свои стены и заколоченные ставни целыми. — Переночуем здесь, — он спешился, торопливым шагом подойдя к двери и срывая ударом меча навесной замок. — Лошадей лучше укрыть под навесом. Цири последовала за ним, когда юноша скрылся за дверью, ведущей в черноту заброшенного дома. Иней, окутавший стены и потолок, затянутый паутиной, засверкал переливами, когда с ладони Кирилла в воздух взметнулся магический светлячок, рассылая по комнатам мягкое сияние. Протяжный скрип отворяемой двери заставил Цири скорчить гримасу, когда в лицо дыхнуло затхлым запахом сырости. — Сама решила переночевать где-нибудь, — с губ Кирилла сорвался тихий смешок, когда он увидел реакцию Цири. — Теперь будь добра терпеть. — Я смогу, даже не сомневайся в этом. Только чем и как мы затопим печь? — Мы ничего топить не будем, — он хмыкнул, криво улыбнувшись, — дым может привлечь ненужное внимание. — Разве в этом мире живут люди? — Задай вопрос правильно, — он взглянул на неё. — В какое время они живут. — Судя по домам, — Цири огляделась и поёжилась, когда сквозняк заиграл в свисающей по углам паутине, — они не сильно от нас отличаются. — Первое впечатление бывает обманчиво, — загадочно пробормотал Кирилл, отворачиваясь к окну и выглядывая сквозь щели ставен на улицу. — Я принесу тебе что-нибудь перекусить. Но на сытный ужин я бы не рассчитывал. — Я с тобой, — пепельноволосая шагнула следом, но его отрицательный жест заставил её замереть на месте. — Пару ломтей хлеба из сумки я и сам донесу, — и он скрылся за дверью, впустив в помещение порывы холодного ветра. Цири нахмурилась, задумчиво опустившись на покрытый пылью и инеем стул, сильнее закутавшись в свой дорожный плащ. Подозрение, грызущее нутро, вновь напомнило о себе. «Это ведь Кирилл. Разве нет?» Пепельноволосая подняла взгляд на распахнутую дверь, когда через некоторое время на пороге появился Кирилл, держа в руках нечто, завёрнутое в ткань. Юноша подошёл к столу и развернул ткань, открывая взору девушки скромную, явно собранную наспех, еду. Вид нескольких ломтей вяленого мяса и пары кусков хлеба отозвались в желудке пепельноволосой протяжным урчанием, сорвав с губ Кирилла тихий смешок. — Повезло тебе, — юноша опустился на противоположный от Цири стул, не сводя взгляда от лица девушки, — что в сумке завалялось сие «богатство». Иначе помирала бы с голоду до самого Туссента. — Будто ты сам не голоден, — пепельноволосая протянула ему кусок хлеба, поверх которого положила ломоть вяленого мяса. — И не делай вид, будто это не так. — И не собирался, — он откинулся на спинку стула, неторопливо разжёвывая еду. — Неплохой бутерброд получился. Хоть и суховат немного. — Голодному выбирать не приходится, — ответила Цири, проглатывая очередной кусок. — Теперь мне это точно понятно. — Мудрость приходит в самые неожиданные моменты? — Кирилл, скрестив руки на груди, улыбнулся уголками губ, неотрывно смотря на пепельноволосую. — А помнишь слизняков, которыми тебя Геральт пугал? — юноша не сдержал вырвавшийся наружу смех от нахлынувших воспоминаний. — Особенно когда ты сбегала на маятник. — Фу-у-у, гадость, — Цири скорчила рожицу. — А он ведь на самом деле собрал их почти целое ведро! И это всё было из-за тебя, между прочим! — она увлечённо ткнула пальчиком в его сторону. — А когда ты подбил меня на эту авантюру с экспериментом, мол, что будет, если спрыгнуть со стены в стог сена. Мы тогда чуть на вилы не напоролись, а Геральт гнался за тобой по всей крепости. Ты тогда знатно удирал. — По крайней мере, он меня не догнал, — Кирилл хохотнул. — Повезло, что я был меньше него и смог пролезть в дыру под стеной. — А потом до поздней ночи прятался на дереве. — Да, — юноша кивнул, и взгляд его наполнился задумчивостью. Повисла гнетущая тишина. Он посмотрел на Цири, уловив в её глазах мелькнувшую печаль. — Тогда мы и не знали, чем всё это закончится. — Знали, что легко не будет, — она поднялась со стула и подошла к заколоченному окну, различая сквозь щели в ставнях угасающие всполохи заката. Магический светлячок замер над самым потолком, высвечивая из мрака едва различимую фигуру Кирилла. — Неизвестно, через что нам ещё предстоит пройти. Ты не задумывался о побеге? Чтобы исчезнуть навсегда… Чтобы никто не смог нас найти. Разве нам нельзя побыть обычными людьми, не опасаясь быть использованными сильными мира сего? — С чего такие мысли снова посетили тебя? — Мне страшно за Йеннифер, — сказала Цири, и Кирилл скривился, вспоминая малоприятное знакомство с черноволосой чародейкой. — Она умрёт, если ей не помочь. Я должна вернуться к ней. — Разве не ринешься тем самым в пасть дьявола? Разве стоит она твоей жертвы? — Кирилл внимательно наблюдал за реакцией девушки. — Признаться, я не провёл с ней то количество времени, которое провела ты. Возможно, я ошибаюсь в ней, но иначе не могу. Сложно доверять тому, кто воткнул тебе нож в спину. — Ты не ответил на мой вопрос, — словно меняя тему, произнесла Цири. — Ты не хотел бы сбежать? — Задумывался об этом, — она уловила, как тень его мелькнула совсем рядом. Услышала, как едва слышно скрипнули деревянные половицы под сапогами. — Я сбежал бы ещё несколько лет назад. — Зачем тогда ты всё ещё здесь? Почему не исчез? — пепельноволосая вздрогнула, когда Кирилл развернул её лицом к себе, накрыв ладонью изуродованную шрамом щёку. В тусклом свете магического светлячка она уловила его взгляд, наполненный такой теперь уже привычной задумчивостью. Уловила полуулыбку, застывшую в уголках упрямо сжатых губ. — Ты ведь сотни раз мог послать всё к чёрту. — Я и посылал, — Цири ощутила как по коже пробежали мурашки, стоило ему подойти ещё ближе, столкнувшись горящим взглядом с её глазами. Сердце гулко ударило по рёбрам и забилось быстрее, когда тонкие пальцы скользнули по щеке вдоль шеи, исчезая в выбившихся из ленты пепельных волосах. Горячее дыхание обожгло кожу скул. — Но ты удерживаешь меня, тянешь обратно, творишь что-то непонятное мне самому… зависимость, которую желаешь и ненавидишь одновременно, — а затем губы его накрыли уголки её губ, запечатлевая на них лёгкий и осторожный поцелуй. — Ты ненавидишь меня? — Цири ощутила, как обида кольнула сердце, но не смогла перебороть вскипающие эмоции, оказавшиеся куда более оглушительными, нежели укол горечи. — Не тебя, — он усмехнулся ей в губы, удерживая пальцами её подбородок, — считай это образным выражением. Я ненавижу беспомощность, что накрывает меня рядом с тобой. Я не один раз обещал себе держаться от тебя подальше. Обещал себе не заходить слишком далеко в погоне за невозможным счастьем. Но разве ты сама не ненавидишь обстоятельства, которые всегда играют против нас? И боюсь, что я вновь лгал сам себе, глупо полагая, будто смог закопать в себе эту необъяснимую словами привязанность. Но ведь у нас есть сегодня, прежде чем обстоятельства вновь сыграют против нас? Цири вцепилась пальцами в ремешки его куртки, когда горячие губы вновь накрыли её собственные, срывая с них тихий вздох. Ощутила сквозь ткань плаща постепенно проникающий под кожу холод, когда Кирилл прижал её к опутанной инеем стене заброшенного дома, вновь зарываясь пальцами в пепельные волосы и накрывая ладонью затылок девушки. Мягкие и осторожные поцелуи, словно вопрошающие о дозволении продолжить, перешли в более требовательные и уверенные, когда Цири прильнула к нему сама, позволяя эмоциям вскружить голову, а ударам сердца гулким эхом отозваться в висках. Пепельноволосая откинула голову назад, разрешая губам юноши скользнуть вдоль шеи. Тихонько застонала, когда мужская ладонь накрыла вздымающуюся от волнения и эмоций грудь сквозь плотную ткань курточки и рваным движением опустилась ниже, накрывая поясницу девушки. Прижимая ближе, заставляя задохнуться от новых поцелуев, дурманящих разум и окутывающих тело пьянящей слабостью. Опутанные разгорающимся желанием, они не сразу уловили ментальный сигнал, затерявшийся на периферии сознания. Сбившееся дыхание сорвалось с губ, когда Кирилл, всё ещё прижимая Цири к себе, настороженно вскинул голову, более отчётливо различая в затуманенных мыслях ментальный призыв Арэйона: «…близко. Всадники близко!» Кирилл встрепенулся, уловив в хрустальном переливе встревоженный перезвон. Цири стиснула зубы и не смогла сдержать удивлённое шипение, когда пальцы юноши слишком сильно впились в её бок. Она взглянула в его глаза, подёрнутые теперь уже настороженностью и тревогой. — Что-то не так? — она непонимающе сдвинула брови к переносице и предприняла попытку накрыть его губы своими, но ощутила лишь горячую ладонь, накрывшую её рот. — Фто ты… Он зажмурился, вслушиваясь в звенящую вокруг тишину. Уловил странную вибрацию в затхлом воздухе, тисками сдавливающую виски и всё тело. Услышал, как вдали раздалось протяжное ржание Арэйона. И непонимающе вскинул брови. «Какого чёрта ты там оказался?» Но ответить ему никто не успел. Ветер взвыл и ударил по стенам заброшенной хаты. Дверь, подняв вокруг себя облако заклубившегося инея вперемешку со снегом, впечаталась в стену, каким-то чудом окончательно не слетев с петель. Цири вскрикнула и вжалась в стену, вцепившись пальцами в руку Кирилла. Магический светлячок метнулся к распахнутой настежь двери, вырывая из сумрака высокую фигуру, облачённую в тяжёлые доспехи. Никому из них не нужно было распинаться на представление друг другу. И, прежде чем Эредин сделал шаг через порог, Кирилл прижал Цири к себе и зажмурился, мгновенно принимая сознанием ментальный сигнал. Но Сила, подавляемая чужой магией, сработала не в полную. Бледно-голубая вспышка мелькнула во мраке хаты, прежде чем командир Всадников метнулся к ним, протянув руку в хватающем жесте. Портал выплюнул их у края села, заставив упасть ничком в рыхлый снег. Прежде чем Цири успела прийти в себя от быстрой смены событий, Кирилл схватил её за руку, рывком поднимая на ноги. — Беги! Не оглядывайся! — он толкнул её вперёд. Сумерки, окутавшие долину, не смогли скрыть их от преследователей. — Арэйон! Они побежали к чернеющей полоске леса, утопая по колено в снегу. Тяжёлый топот погони летел в спину, смешиваясь с криками и завыванием ветра. Над кронами деревьев взметнулось вороньё, огласив округу хриплым карканьем. Две чёрные тени мелькнули впереди, и Цири облегчённо закричала, узнав мчавшихся к ним Кэльпи и Арэйона. Вороные, полукругом промчавшиеся за их спинами, пустились следом, и Кирилл замедлил бег на мгновение. Арэйон повторил. Замедлил дикий галоп. Юноша вцепился руками в конскую гриву и пружинисто оттолкнулся от земли, вскакивая в седло. Оглянулся, бросив быстрый взгляд за спину. Увидел, как Цири, последовав его примеру, вскочила в седло Кэльпи, мгновенно пустив ту в галоп. — Прыгай, Цири! — крикнул он ей в спину, пригнувшись к конской шее. — Ты должна прыгнуть! И, прежде чем она исчезла, растаяв в воздухе, он увидел, как у самого края леса материализовался белоснежный единорог, поднявшийся на дыбы. Кирилл, облегчённо выдохнув, зажмурился. Гул в ушах набатом ударил по вискам. Ветер дыхнул в лицо колючими снежинками, и тьма окутала его с головы до ног. Крики погони исчезли. Оглушительная тишина заполнила разум, заставив потерять связь с реальностью. Блеск, тьма и свет… И очередной мир, распахнувший перед ним свои двери. Двери, за которыми он не увидел Цири.***
Серпантин дороги, огибая берег горного озера, петлял и извивался змеем, растянувшись по отвесной стене скального обрыва. В поверхности озера заиграли блики солнца, ослепительными зайчиками рассыпавшись по деревьям, растущим вдоль берегов. Серпантин обрывался над озером, упираясь в громадный и величественный замок, мрачной стеной возвышающийся над пропастью. Хриплое карканье воронья, кружащего над сторожевыми башнями, подхватил ветер, разнося эхо по горному ущелью. Бореас Мун, стоявший на посту у ворот, взглянул на своих товарищей, уловив в их глазах то же беспокойство, что разъедало его изнутри. Страх, через который им пришлось пройти на проклятом озере, глубоко засел в каждом из тех, кому посчастливилось выбраться оттуда живыми. Одурманивающее чувство грядущего заставляло сердце сжиматься в панике. Воздух завибрировал едва ощутимой пульсацией, и следопыт чертыхнулся, улавливая давящую на виски магию чародея. Магия, которая опутала весь замок. А в самом сердце его, словно паук, застывший в ожидании добычи, притаился Вильгефорц собственной персоной. Мун видел его лишь однажды. И очень хотел бы забыть чудовищно изуродованное лицо и неестественно дёргающийся из стороны в сторону искусственный глаз, выращенный способом, о котором Мун не хотел бы знать. Когда мимо, ругаясь на чём свет стоит, быстрым шагом прошёл Филин, Бореас Мун невольно скривился, отмечая жуткий уродливый шрам, растянувшийся от правого века до левой скулы императорского коронера. Сцена на озере вновь замаячила перед глазами. В ушах забытым эхом пронёсся нечеловеческий вой, вырвавшийся тогда из глотки Филина. И кровь, заливавшая его руки и лёд затерянного в глуши озёра. Следопыт до сих пор поражался тому, что мужчина смог выжить. Но Вильгефорц, появившийся на озере после исчезновения пепельноволосой девочки со шрамом, сыграл в спасении коронера не последнюю роль. И Бореас Мун в глубине души жалел, что чародей, разгневанный неудачей, не дал Филину истечь кровью, полагая, что тот ещё может ему пригодиться. Бореас Мун бросил взгляд на крепостные стены, различив в одном из окон мелькнувший силуэт. Вильгефорц провёл пальцами по корешку потрёпанного временем фолианта, смахивая с него пыль древности. Вдохнул затхлый запах, сгустившийся во мраке библиотеки. Чтение чужих мыслей забавляло, позволяя хотя бы на мгновение отвлечься от тяжёлых раздумий и тошнотворного, затянувшегося ожидания. — Ты непременно явишься ко мне, — сказал чародей в пустоту, словно констатируя неизбежное. — И приведёшь того, кто интересует меня не меньше, чем ты сама. Столько тайн, столько силы в генах, сокрытых в вас — тех, кто недостоин даже крошечной её капли. Вы словно насекомые, копошащиеся в дерьме неизвестности, которую познать не в состоянии, — искусственный глаз чародея сверкнул зелёным пламенем безумия. — Барахтаетесь, бесцельно перебегая из мира в мир. Не осознавая всю прелесть власти, оказавшуюся в ваших руках. Не способные увидеть бесконечные возможности, дарованные вам прихотью треклятого Предназначения. Круг смыкается. И я жажду отнять у вас то, что в моих руках обретёт своё истинное могущество.***
Очередной мир. Очередное бегство сквозь время и пространство. Калейдоскоп звёзд и созвездий, соединившихся в одну сплошную ослепительную вспышку. Пустота и неосязаемое ничто без начала и без конца. Тьма и свет. Города, парящие в воздухе среди пушистых облаков. Сказочные миры и существа, затерянные в бесконечности. Мрачное и окутанное дыханием смерти кладбище кораблей, скелеты которых разбросало по выступающим из-под воды острозубым скалам. Штормовой ветер, бьющий в лицо каплями солёных морских волн. И серые свинцовые облака, протянувшиеся над головой непроницаемым для солнечных лучей заслоном. Очередной прыжок и очередные миры среди множества времён и мест. Гибель цивилизаций и создание новой на костях канувшей в лету. Бушующая и всепоглощающая война. И снова смерть, собирающая свою кровавую жатву. Он помнил, сколько миров из сотен могли с гордостью носить название мирных. И так же чётко помнил, сколь много из остального утопало в пороках, безысходности и агонии. Концентрация. Прыжок и ослепительный свет. Озеро, окутанное сизым туманом, и тревожные крики птиц, взметнувшихся из-под копыт Арэйона. Шелест волн, бьющихся о песчаный берег водоёма, испещрённого россыпью кувшинок. И остроконечная громадина башни, уютно разместившаяся у самого озера. Кирилл спрыгнул на землю и зачерпнул ладонями прохладную воду, торопливыми жестами омывая лицо и руки. Он услышал ругань прежде, чем из тумана, покачиваясь на волнах, показалась небольшая рыбацкая лодка, управляемая невысоким, коренастым и загорелым мужчиной. Гребец неторопливо работал вёслами и на мгновение замер, встретившись взглядом с растерянными глазами юноши. Лодка ударила левым бортом о причал, деревянные ступени которого переходили в небольшого размера площадку и мраморную лестницу, протянувшуюся вдоль изящной беседки и небольших построек, раскинувшихся вокруг башни. Рыбак грязно выругался и запричитал, вызвав удивление на лице человека, застывшего у самой кромки воды. Кирилл вскинул брови, осознавая, что понимает язык, на котором оскорбительно и нелестно отзывался о нём коренастый мужчина. Обернулся, когда женский голос окликнул его. К первому голосу присоединился второй, и юноша увидел, как на одном из балконов башни замерли две женщины, новыми криками привлекая к себе его внимание. Через секунду он был уже в седле, вцепившись руками в поводья коня. — Стой! Не исчезай! — невысокая миниатюрная женщина вскинула руку в останавливающем жесте. — Я могу помочь тебе! Прошу, доверься мне! «Выслушай её, — хрустальный перезвон сомнениями разлился по сознанию. — Ты сомневаешься, но отгони прочь тревогу. Чародейка не твой враг». — Что она делает? А затем он увидел, как воздух перед ним задрожал и заклубился. Увидел, как рыбак выронил весло, с плеском упавшее в воду. Заметил, как чародейка вскинула руки и выкрикнула заклинание, вибрирующим эхом пронёсшееся над гладью озера. Поверхность его покрылась рябью. Громкий хлопок привлёк его внимание, когда за спиной — у самой кромки небольшой рощицы — из провала трещины в воздухе материализовалась Цири верхом на Кэльпи. Сердце учащённо забилось, и он закричал, привлекая к себе внимание пепельноволосой. Услышал её ответный выкрик, смешавшийся с криком второй женщины, наблюдавшей за происходящим, замерев рядом с читающей заклинание чародейкой. Цири пустила Кэльпи рысью и натянула поводья, поравнявшись с Кириллом. — Долго же ты добиралась, — шутливо бросил юноша, улавливая в глазах пепельноволосой волнение, перемешанное с радостью встречи. Когда воздух перед ними вновь завибрировал и покрылся сияющими трещинами, Кэльпи тревожно взвилась на дыбы, протяжно заржав. Заплясала на месте, перебирая копытами песок и блестящую гальку, омываемую озёрными волнами. Чайки, кружившие над остроконечной крышей башни, тревожно закричали, оглушительным хлопаньем крыльев взметнувшись в ночное небо, усыпанное мириадами сверкающих звёзд. Сияющие трещины заискрились и, словно осколки разбитого зеркала, разлетелись вокруг открывшегося портала. Портала, за которым они отчётливо увидели озеро — из чёрных вод его торчали остовы разбившихся кораблей. Когда взгляд замер на мрачном, опутанном аурой смерти замке, что возвышался над пропастью, сердце Кирилла пропустило удар, зарождающимся страхом стискивая горло. Он взглянул на Цири, уловив в её взгляде те же эмоции, что накрыли его самого. — Я не могу иначе, — внезапно промолвила она, неотрывно смотря в его глаза. — Не могу бросить её там. Ничего уже не изменить. Это дорога приведёт нас туда, где мы и должны быть сейчас. Где я должна быть. И Кэльпи, подстёгнутая поводьями, сорвалась с места, проходя через сияющий портал. Цири обернулась в седле и вскинула руку. — Благодарю за помощь! — крикнула она двум женщинам, застывшим на балконе башни. Взглянула на Кирилла. — Почему он медлит? — тревожный шёпот сорвался с губ Кондвирамурсы, наблюдавшей за внутренней борьбой, бушующей в сердце юноши на вороном коне. — Разве не само Предназначение привело их сюда? Почему он медлит? «Обратной дороги не будет, — голос Арэйона эхом разнёсся по хаотичным мыслям юноши, неотрывно смотрящего на чёрную гладь озера в провале портала. — Но что бы ни случилось — не позволяй страху и эмоциям затмить разум. Теперь от твоего выбора будет зависеть равновесие, качнувшееся на чашах мироздания. Судьбы многих решатся здесь и сейчас. Но твоя собственная окутана мраком и неизвестностью. Ты желаешь обыграть саму судьбу, забывая, что всякий выбор влечёт за собой последствия». — Возможно, это и есть шанс, который всё изменит, — глухо пробормотал Кирилл, бросая взгляд на вбитый в скалу замок за гранью портала. — Мы оба знаем, к чему всё шло, Арэйон. И оба знаем, каков возможный исход этой истории. Я всю жизнь ощущал себя лишним в этом мире. Словно неудачно и не к месту закрученный винтик в механизм чужой судьбы. В судьбу Цириллы из Цинтры и ведьмака, который воспитал меня и помог стать тем, кем я сейчас являюсь. Я никогда не буду свободен, пока связан с ними. Пока дороги наши окончательно не затеряются в бесконечном времени. «Там ты не найдёшь ничего, кроме боли и смерти. Нельзя, чтобы ваша сила попала в руки тех, кто жаждет её. Не для этого мои родичи помогли нам сбежать». — Смерть всегда была частью моей жизни, — сухо пробормотал Кирилл, стиснув поводья коня. — Пришло время встретиться с ней лицом к лицу. И Кондвирамурса увидела, как юноша ударил коня пятками. Увидела, как он оглянулся на мгновение, а затем исчез в провале портала, замерев рядом с Цири, неотрывно смотрящей на возвышающийся над пропастью чёрный замок. Онейромантка готова была поклясться, что услышала воронье карканье, эхом затерявшееся над поверхностью окутанного туманом озера. И ощутила, как горло свело судорогой волнения и тревоги за судьбы молодых людей, которых она, по сути, толком и не знала. А затем всё исчезло, обрушившись на двух женщин звенящей тишиной, разбавляемой лишь плеском озёрных волн. Кондвирамурса обняла дрожащую чародейку, сдерживая навернувшиеся на глаза слёзы. Крики встревоженных чаек постепенно затихли. Волны, бьющие о песчаный берег, разносили по округе тихий шелест. Женщина видела, как на причале, усевшись на деревянные ступени, замер Король-Рыбак, неотрывно смотря туда, где несколько мгновений назад исчезли два всадника. Видела, как лунный свет прочертил серебристую дорожку по поверхности воды, искрясь переливающимися звёздами. И где-то там, среди тысяч и тысяч миров, затерялись двое, в очередной раз шагнувшие навстречу неизвестности.