В доме, где есть дети, никогда не бывает тихо. В доме, где есть трое бандитов и их беременная мать, тишины не существует по определению. И именно поэтому меня едва ли не трясёт, когда я вхожу в тихий дом, и никто не встречает меня. Чёрт, я становлюсь параноиком.
— Эй, можно? — аккуратно стучу в приоткрытую дверь кабинета Аны, и она резко дергается, когда я заглядываю. — Не хотел пугать тебя. Я просто хотел сказать, что уже вернулся.
— Хорошо. Позволь мне побыть наедине? — Ана снимает очки, растирая глаза, и этого достаточно, чтобы отказать ей.
— Нет. Час отдыха от компьютера.
— Кристиан, я…
— Я хочу, чтобы ты отдохнула. Пожалуйста, дорогая. Чем ты занята сейчас?
— Рассматривала твои фото.
— Мои фото? - сажусь на край её стола, знаю, что её это бесит, и разглядываю наше семейное фото на мониторе. Наше первое семейное фото, через несколько часов после нашей свадьбы, где Ана со счастливой улыбкой, в моём пиджаке, у меня на руках, и я до сих пор помню, что мечтал запомнить те эмоции, что испытывал. До сих пор помню. Счастье, конечно же. И свободу от страха, что она может уйти. Она стала моей.
— Ты заводишь меня, сейчас тоже, но раньше… Я до сих пор люблю Котёнка. Именно того, что попал ко мне в руки в нашу первую сессию. Идеального в своих несовершенствах.
— Так, Анастейша… — чёрт возьми, её слова задевают меня! Опускаюсь перед ней на корточки, аккуратно взяв за руку, и Ана так привычно, так заметно реагирует на меня. Слегка сжимает мою руку, полностью сосредоточившись на мне. — Ты скучаешь по сессии, по Котёнку, или ты хочешь молодого любовника?
— Ты такой дурак, — моя жена хихикает, но от ответа не уходит, за что я ей очень благодарен. — Я просто наслаждаюсь, Кристиан. Ты был совсем иным, когда мы встретились: слишком юный, слишком красивый. Такой чертовски забавный в костюмах, такой… Ты был молодым, сейчас ты изменился, и я ни за что тебя не променяю на молодого любовника. Даже такого же красивого, каким был ты почти двадцать лет назад. Ты вырос, а я состарилась. Даже на свадебных фото, у меня уже есть морщины, а ты… - Ана бросает взгляд на монитор, но всё же возвращается ко мне, смотря мне в глаза и осторожно поглаживая мою бороду.
Ладно. Хотя бы не «я толстая».
— Я предлагаю нам вернуть прошлое, хотя бы на вечер. Потому что я всегда в первую очередь — твой Котёнок. Я чертовски люблю тебя. И я буду бить тебя, если ты будешь обижать мою молодую, красивую, до неприличия сексуальную даже в положении Госпожу.
— Тебе не надоела эта фраза? Ты действительно имеешь в виду то, что имеешь?
Чёрт возьми, Оливия, ты еще даже не родилась, а уже выводишь папочку из себя своими выходками, будто тебе семнадцать, а не полтора месяца до рождения. Девочка. Верни маме её самооценку!
— Родная. Моя Госпожа, — кладу голову на ноги жены, опустившись сам на колени, и полностью принимаю позу. Так нужно.
Мне так до неприличия комфортно. Мне так безопасно. Моя мисс Стил.
— И что мне с тобой делать, Котёнок?
— Всё.
— Мы одни дома, ещё как минимум полчаса. Это не так уж много…
— Этого достаточно, миссис Грей.
— Пойдём. Мы начнём, а вечером, или завтра, продолжим.
И я послушно плетусь за ней, с наслаждением предвкушая всё то, на что моя Госпожа способна. Не котёнок, а щенок.
— Ты ведь знаешь, что я люблю тебя?
— Знаю, конечно. Я ведь тоже люблю тебя.
— Что?
— Вас. Я люблю вас, миссис Грей. Госпожа.
— Так-то лучше.
Ана такая забавная, и этот большой живот с нашей малышкой впереди неё, но она по-прежнему сексуальная, по-прежнему главная и возбуждающая меня. Искренне наслаждаюсь её неторопливыми движениями, когда она раздевает меня, будто я её любимая игрушка, но сам стараюсь лишний раз даже не дышать. Она тут командует.
Я никогда не должен забывать, что прежде всего, она — садистка.
Очень нежная, любящая, маленькая и милая садистка.
И я знал на что шёл ради неё.
— Котёнок, ты такой серьезный. Что-то тебя беспокоит?
— Нет, всё хорошо, мэм.
— Я хочу, чтобы ты повернулся ко мне спиной и наклонился.
Блять.
— Умница.
Моя Госпожа нежно целует мою спину, аккуратно поглаживая, и медленно ведёт свои руки к моей заднице. О, Иисусе…
— А я по ней скучала, знаешь ли.
— Ана…
— Не хочу быть Аной. Не хочу быть миссис Грей. Хочу трахнуть эту задницу как в первый раз.
— Мисс Стил? — Ана довольно мурчит в ответ, и я принимаю её игру. — Моя мисс Стил.
— Старая кошатница… Постой так несколько мгновений, дорогой.
Ана оставляет меня одного в комнате, в самой нелепой позе, и исчезает за дверью нашей ванной. Смазка во втором шкафчике сверху, насколько я знаю. О, Господи, эти скелеты в нашем шкафу…
— Что ты чувствуешь, Котёнок?
— Предвкушение.
— Страх?
— Нет, мэм. Никогда.
— Это слишком приятно звучит.
Иисусе!
Мисс Стил резко шлёпает меня по яйцам, и я не могу сдержать визга, как же больно, чёрт возьми! Но моя Госпожа лишь довольно хихикает, сжимая мои несчастные шары в руке, и целует в копчик. Я ощущаю перчатки на её руках, отчего сглатываю, осознавая, что меня ждет…
О, да.
— Ты готов, Котёнок?
— Да, — и мы оба знаем, почему я делаю это. Анастейша несколько раз шлёпает мои яйца, выкрутив, и я поспешно говорю то, что она хочет слышать. — Да, мэм. Госпожа. Простите!
— Ты плохой мальчик, Котёнок.
— Расслабься, — дергаюсь, когда ощущаю холодный гель на своей заднице, его так много, и мисс Стил растирает его по моему члену левой рукой, правой подразнивая меня, лаская вход, но не углубляясь ни на миллиметр. Ох, дьявол. — Ты готов?
— Да, мэм. Пожалуйста.
Блять.
Мисс Стил входит своим аккуратным пальчиком в меня лишь на сантиметр, не больше, но эта стерва знает, что она делает. Чертова садистка. Пытаюсь податься ей навстречу, я хочу больше, мне нужен этот гребаный оргазм, и как можно быстрее, но она выходит из меня, мне назло.
— Не шевелись.
— Мисс Стил, пожалуйста…
— Только потому что мне уже тяжело стоять.
Идиот, она же на восьмом месяце.
— Давай сменим позицию. Это мой приказ, Ана, чёрт возьми.
— Наглая, вредная кошатина.
Когда я вижу этот блеск в её глазах, единственное, что мне хочется делать — неистово дрочить на неё, боясь спугнуть её, такое удовольствие на её лице и полную отдачу тому, что она делает.
Великолепна.
— Я хочу целовать тебя, Котёнок. Вот только не знаю, куда… Наверное, сначала вот сюда, — Ана чуть хмурится, но не может сдержать улыбку, касаясь моих губ. Естественно и очевидно, поддаюсь ей, углубляя поцелуй, и Ана отлетает от меня. — Снова?
— Что «снова»?..
— Тебе было плохо! Почему ты мне не сказал?!
— Это жвачка, Ана.
— Не смей лгать мне в глаза! — супруга шипит на меня, и я уже предвкушаю скандал, но… — Ложись на подушки.
Ана недовольная, но всё равно возбужденная, и вся ситуация настолько нелепа, когда я перед ней, абсолютно голый, а она в своем платьице в мелкий цветочек, касается руками в черных латексных перчатках моего члена, возбуждая одной рукой, другой массируя промежность и яйца.
— Кристиан, я беременна, а не умираю. Мне нельзя нервничать, но переживать и обижаться на тебя можно? Ты не доверяешь мне?
— Ана, это действительно жвачка… Она у меня в машине. И через пятнадцать минут как я кончу я смогу тебе её показать.
— Я буду ждать, Грей, — Анастейша с ухмылкой смотрит мне в глаза, отпуская нашу маленькую стычку, и вводит два пальца в меня, заставляя громко втянуть воздух. — Ты готов, Котёнок?
— Вы уже спрашивали, мисс Стил. Да, мэм.
И пусть я буду какой угодно извращенец и ублюдок, но лишь бы она не останавливалась.
Мне это нужно.
Она знает меня не хуже, чем я знаю её. Наши тела принадлежат друг другу.
Откровенно говоря, она создала моё тело под себя.
Ана что-то шепчет мне, что-то явно хорошее, но у меня нет сил сосредоточиться на ней. Не могу сдержать свой скулёж, двигая бедрами в одном ритме с её пальцами внутри меня, и она быстрее начинает массировать мою простату. О, будь я проклят, эта женщина…
— Хороший мальчик, — мисс Стил слишком сильно сжимает мою мошонку, реально больно, и я резко дергаюсь, теряя ритм. — Тебе больно, Котёнок?
— Это было неожиданно, - глубоко дышу, снова откидываясь на подушки, и инстинктивно выкручиваю свои соски, пытаясь снова поймать ритм.
— Ох, я постараюсь осторожнее, — она нежно улыбается мне, ускоряя свою правую руку, левой снова сжимая мои яйца… Лгунья! — Как думаешь, тебе нужно много времени?
— Я… я не знаю…
— Пожалуй, ты заслужил немного доброты от меня…
— О, боже, пожалуйста!
Ана берет мой член в рот, громко застонав, и я совсем теряюсь в пространстве, просто позволяя ей трахать меня так, как ей того захочется. Пусть отобьет мне яйца, пусть исцарапает меня, господи…
— Малышка, пожалуйста!
Да не «мисс Стил» она для меня в этой ситуации. Даже не «миссис Грей». Только моя малышка, знающая меня и любящая меня. Всегда главная и без лишней болтовни, моя Госпожа, моя малышка, моя Ана.
Ана откровенно и очень грязно отсасывает мне, увеличив темп своих пальцев, и я не могу уже контролировать свои сраные стоны, лишь хватаюсь за покрывало нашей постели, в конвульсиях перед слишком быстрым и чертовски сладким оргазмом дергая бедрами.
Блядство, что она делает со мной, и зачем она это делает…
— Ты чертовка, Анастейша!
— Ммм, — она показательно давится, захрипев, и переключает всё внимание только на головку, со всех сил лаская так быстро и так сильно, как она только может. О, моя девочка.
— Ана, пожалуйста…
— Давай. Я хочу подарить тебе удовольствие, как только могу.
Я ведь не имею права отказываться, когда она сама просит кончить ей на лицо, не так ли? Она же тут Госпожа.
Блять… О, дьявол, за что мне эта женщина!
— Ана, я…
— Я знаю, малыш. Давай, — она тянет меня вперед, заставляя встать на колени, но не убирает свои проклятые волшебные пальцы, продолжая трахать мой зад, насколько достает её рука, и сама ложится под меня, последние несколько раз облизывая мой член, прежде чем я с громким стоном кончаю на лицо супруге. Несколько капель стекают по щеке, и Ана подбирает их двумя пальцами, после чего облизывает их.
— Я люблю тебя больше жизни, женщина.
— Я знаю, дорогой, — она хихикает, отбрасывая перчатки прямо на пол, и собирает еще пару капель. — Я конченая извращенка.
— Дай мне полчаса, и я наполню твой рот.
— У нас нет этого получаса, дорогой, — Анастейша снова облизывает свои пальцы и мягко целует меня, не углубляясь. — Минут через десять приедут… — с улицы слышны голоса Кенни и Купера: «мамочка! папа!», и Анастейша хохочет, отталкивая меня. — Ты надеваешь штаны, а я иду умываться. Я поменяю белье.
О, господи. Я обожаю свою безумную жизнь.
***
— Я сегодня ленивый, толстый кот. Или щенок, который наелся, лег на бок, на спину, и не может встать, — Ана недовольно хмурится, постукивая пальцами по своему животу, и я подхожу к ней, целуя чуть ниже пупка. — Я поправлю твой галстук.
— Я люблю тебя, я люблю её. Будьте хорошими девочками, папочка скоро вернется.
— Не разговаривай так со мной, я не полоумная, — Ана поправляет узел моего галстука и мягко целует, с явной неохотой отпуская меня.
— Я скоро приеду, Ана.
— Я не хочу, чтобы ты уезжал. Мне беспокойно.
— Малышка, я всего на пару часов.
— У меня плохое предчувствие, Кристиан. Останься, прошу тебя.
— Всё будет хорошо. Пообедаем вместе?
— Конечно. Я буду здесь, как ты уже догадался. И я буду очень скучать.
— Я тоже буду скучать, моя маленькая. Просто отдыхай, ладно?
— Угу, — Ана кивает мне, натягивая одеяло до подбородка, и широко зевает, захихикав.
— Ты даже не заметишь, что меня нет. Пока.
— Пока, дорогой.
***
— Мистер Кристиан Грей? — выхожу из машины, закрывая мою вторую любовь на сигнализацию, и слегка дергаюсь, когда мужчина возникает передо мной как из-под земли.
— Да, а вы?..
— Детектив Мейфис. Вы задержаны по подозрению в нарушении налогового законодательства, — в руках детектива его значок и сраное постановление о моем задержании, и… — Пройдёмте в мою машину, мистер Грей.
— Вы в своём уме?!
— Пройдёмте, мистер Грей.
Прости, малышка, но наш обед отменяется…
Я в дерьме.
И это не недоразумение. Кто-то устраняет меня.
