You name the drama and I'll play the part

— Мама злится на тебя? — Кенни двигается на своей постели, освобождая мне место, и я сажусь возле его подушки, обняв мальчишку. — Именно. — А почему?.. Ох, малыш, хотел бы я знать! Вернее, я знаю, но это даже звучит как-то нелепо. — Мама считает, что я плохо поступил, не сказав ей, что я заболел. Но я ведь в порядке, и это не заразно… Я просто не хотел её расстраивать. — Девочки странные… — Да, странные. Но без них жизнь была бы скучным адом. Откуда ты знаешь, какие девочки? Неужели, мистер Грей, у вас появилась подружка? — Нет! Я просто… — Кенни, это замечательно, что ты начинаешь взрослеть. Попробуй с ней просто подружиться, для начала. — Она такая красивая… — сын накрывается с головой одеялом, смущаясь, и я не сдерживаю смешка. — Это хорошо. Сынок, я рад за тебя. Я был постарше, когда встретил свою первую любовь, но я помню тот страх и трепет, когда осознал, что та милая девочка, едва ли старше меня самого — сама мисс Стил, и насколько же она восхитительная. С первой же встречи я хотел защищать её. — Защищал? — Да, но что-то со временем пошло не так, раз сегодня я сплю в гостевой комнате, — сын усмехается надо мной, и уже просто радостно улыбается. Наверное, это не так уж и плохо, что мальчишки знают, что мы иногда ругаемся, что ссориться — это нормально, и знают, что ссоры должны быть лёгкими — мы просто проводим вечер отдельно друг от друга, и обычно во время завтрака уже миримся. — Кэинич, я всегда поддержу тебя. Мы с мамой очень сильно любим тебя, мы безумно и безусловно любим вас четверых. — Почему ты любишь маму, уже столько лет? — Потому что она волшебница. Спи, мистер Грей. Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, пап. Засранец, ревновавший меня к старшему брату, а маму — к младшему. Средний и очень избалованный мною же сын. Он замечательный, он хороший мальчишка. И никакого дерьма в своей жизни он не натворит… Господи, я до сих пор физически помню ощущение того, как во сне жизнь покидала его тело от моих рук. Никогда! Купер давно и крепко спит, тренер по теннису хвалит его и заставляет тренироваться с более взрослыми соперниками — они выжимают его, но ему нравится, он уже на равных с ними. Для его братьев это просто хобби, для Купера же теннис — настоящая страсть. Он хочет отказаться от второго занятия по футболу, чтобы больше тренироваться. От каратэ я не позволю отказаться ни одному из них. Только с заменой на другую борьбу. Может, вместе со мной они согласятся заниматься боксом? Мы бы проводили больше времени вместе. — Эй, привет… А где мама? — Крис зевает, пожимая плечами, и мягко целует сестру, продолжая качать её. — Хотел пожелать тебе сладких снов… — Я ужасно хочу спать. Но мама попросила побыть с Олли. — Ложись. Я абсолютно свободен. Мама всё равно не выпустит меня завтра из дома, — забираю недовольную Кнопочку с рук сына и чмокаю его. — Сладких снов. — Удачи, пап. — И чего ты капризничаешь? Принцесса, у тебя же пока что ничего не болит, даже дёсны не опухли. Моя сладкая… Она смешно зевает, и сама же улыбается, смотря на меня. Булочка. Вхожу в спальню Оливии, укладываю малышку в гамак над её кроваткой, и она радостно улыбается, когда я тихо качаю её. Эй, эй, улыбайся мне так почаще, моё счастье! — Какой же ты идиот, Кристиан… — Анастейша неожиданно оказывается за моей спиной, обнимая, ледяными руками забираясь под футболку, отчего по телу идут мурашки. — Эгоист и идиот. — Кнопочка, твоя мама обзывает меня. — Ей давно пора спать. Я её недавно кормила, не знаю, чего она хочет. Заметив маму, Оливия кривится, начиная кричать, и я снова беру её на руки, крепко прижимая к себе, но чтобы она всё ещё могла видеть мамочку. Оливия мамина девочка, хоть Ана и считает иначе — со мной ей весело, но мама её всё, от мамы она в восторге. Так и должно быть, она же совсем малышка. Качаю дочь на руках, на уровне инстинктов скуля мотив колыбельной, мама так же рядом, осторожно гладит лохматую головку, и малышка поддаётся нам. Совсем не возражает, когда я кладу её, ещё не спящую, в кроватку и вручаю улитку, всё так же тихо напевая и чуть качая её. — Мы с тобой, принцесса. Ана вручает малышке пустышку, Олли несколько раз подряд зевает, выронив её, но на удивление спокойно ждёт, когда мама второй раз даст ей соску. — Она настоящий ангел… — Она котёнок. Маленькая, милая и иногда бука. Я люблю тебя, Оливия. Надеюсь, ты возьмёшь всё лучшее от нас… Щекастая прелесть закрывает свои синие глазки, и Ана уводит меня от неё — это издевательство если не над Олли, то надо мной, я с трудом могу принять то, что она «достаточно большая, чтобы засыпать одной». Ана настаивала, что дети должны спать отдельно, и ни с кем не было проблем, как и с Олли — это наши «хотелки», качать её перед сном, она уже умеет засыпать и сама — я понятия не имею, как Ана делает это, видимо, какая-то магия. Изредка, если Кнопочка капризничает, а мама тоже хочет спать, Олли остаётся в нашей спальне. Наверное, я действительно должен быть благодарен, что как бы Ана не обожала наших детей, на первое место она всегда ставила меня, нас, наш брак. Надеюсь, Ана хочет поговорить, мы снова поссорились после моего второго посещения клиники, и до сих пор не помирились «официально»… Я уже успел соскучиться. — Малышка… — Я всё ещё зла на тебя. — Но ведь это ты целуешь мою спину? — снимаю футболку, и Анастейша крепко обнимает меня, целуя в лопатку. — Но я зла на тебя. — Анастейша, мы же обсуждали это. Я не хотел тебя расстраивать… — То есть, ты думаешь, я бы расстроилась меньше, если бы стала вдовой? — Доктор же сказал, что это от нервов. Мне просто нужно выспаться, и я снова буду самым сильным и страшным… — И глупым, Кристиан. Пожалуйста, не надо. Я любила тебя и без гроша в кармане. Дети привыкли к уровню, я понимаю. Но если ты просто сбавишь темп, всё так и будет стабильно, они не заметят. Папа им куда нужнее новых игрушек. Я люблю тебя. — Детка, я лишь хотел, чтобы вы были счастливы. — Наше счастье — наша семья. Папа, мама, три мальчишки и принцесса. Я умоляю тебя, Кристиан, думай не только о себе, думай и о нас тоже. Неужели ты хочешь, чтобы Крис прошёл через то же, что и ты, в свои четырнадцать? — Нет. Ни в коем случае. У моих парней положение лучше, чем было у меня, в мои тринадцать и старше: у меня была только мама, которой не стало, и я был один, а у них есть они сами — их трое, они не одни, у них есть мамочка, и у них нет жадных до безумия родственников. Им просто придётся научиться жить, не придётся учиться выживать. Не придётся терпеть усмешки, упрёки, побои, грёбаный голод, одиночество и… И всё остальное. А я уже большой мальчик, чтобы вспоминать обиды юности. Мои дети никогда не пройдут через это. — Мне очень жаль, что я напугал тебя, — затягиваю супругу в свои объятия, смотрю в самые яркие глаза на свете, и мягко целую жену в губы. — Анастейша… — Я соскучилась по тебе. Но нам не стоит продолжать, тебе нужен покой… — Ана, я тебя больше недели не касался. Между нами всё хорошо? — Между нами всё в порядке, мистер Грей. До сих пор люблю вас обоих, — Ана целует меня в шею, осторожно засосав, и поглаживает между ног. — Но тебе нельзя напрягаться. — Тогда сделай так, чтобы я расслабился. — Ты не бережешь себя. — Умереть во время секса — предел мечтаний. Батлер обзавидуется! — Идиот, — Ана фыркает, ускользая из моих рук в душ, и я могу лишь покачать головой, восхищаясь ею и её выдержкой. Но я рад, что я всё-таки не сплю в другой комнате. Ленивая, почти спящая Ана — её лучшая конфигурация. Отвлекаю жену от просмотра ленты соцсети, мягко целую шею, плечи, стягиваю её пижамные штаны, и Ана понимает, что она беспомощна сейчас. — Нужно было оставить тебя в изгнании. — Я бы стёр руки, тоскуя по тебе, — провожу ладонью по её трусикам, между ног, снова что-то милое, а не эротичное, и Ана сдается мне, разведя ноги. — Детка, как же я люблю тебя… — Ты просто хочешь меня. — Так трахни меня ты, мисс Стил. Ты ведь этого хочешь, быть главной? Схватив меня за запястье, Ана моими пальцами поглаживает себя, не позволяет мне убрать бельё, будто издевается! — Ты скучал по мне? — А ты по мне? — Хм… — Ана делает вид, что раздумывает, стучит пальчиками по подбородку, и я мягко целую её. — Я хочу куни. Но я обойдусь, и ты тоже обойдешься, Кристиан. Я не хочу навредить тебе, потерпи немного. — Я думал, этот период настанет у нас лет через пятнадцать-двадцать, — слезаю с жены, и Ана фыркает, пытаясь обнять меня со спины, но я убираю её руки. Я злюсь, да, я злюсь! Она считает, это смешно?! Секс всегда был важной частью наших отношений, им начались наши отношения и заканчиваются наши ссоры, чёрт возьми! Я не настолько немощный! — Кристиан… — Спокойной ночи. — Милый, но… — Спокойной ночи, Ана. Спи. — Моя самая главная вредная задница, — Анастейша целует меня в спину, но больше не лезет с объятиями, просто прижимаясь ко мне своей спиной. И это я ещё вредина?!

***

— Разве жених должен видеть невесту до свадьбы? — Об этом никто не узнает, — Ана закрывает на замок дверь моего номера, мягко целуя меня, обняв за шею, и я хватаю её под ягодицы. — Что ты делаешь! — Держу тебя на руках, прижав к стене номера, целую тебя… Что не так? — Мне нужна предбрачная ночь. Может, я совершаю ошибку, и ты ужасен в постели?.. Успею спасти свою задницу и сказать «нет» у алтаря. — Кажется, ты просто пришла опустошить мои яйца, боясь за мальчишник. — Может, и так, — Ана сладко целует меня и ещё крепче обнимает. — У меня есть кое-что для тебя. — Подарок? Это подарок? Я обожаю твои подарки… Ана слезает с моих рук, но хватает меня за указательные пальцы и тащит за собой в спальню номера, хихикая. Ох, детка, что там у тебя? — Что ты задумала? Я вижу это по твоим улыбочкам. Она прикусывает губы, чтобы не улыбаться так широко, и с озорством смотрит на меня, качая головой. — Детка, скажи мне! — Немного грубого секса, прежде чем Дон попытается засунуть под тебя стриптизершу, официантку или себя, — Ана смеётся над моим выражением лица, лишь только я представляю последнюю сцену, и резко тянет меня на себя, обняв. — Но ты был бы топ, мой Котёнок. — Ох, правда? Где ты спрятала всякие свои штуки, а, мисс Стил? — Секрет. В позицию, Котёнок. — Ана, может… — В позицию. Чёрт. Раздражает то, с каким удовольствием я встаю на колени перед ней, и как что-то внутри меня требует опуститься ниже, в позу покорности. — Завтра большой день, правда, Котёнок? — Да, мэм. — Ты приготовил свою клятву? — Это не честно, спрашивать об этом! — Ну, я использую своё положение… Так всё же? — Я сам писал её… — почему-то смущаюсь, но ведь в этом нет ничего плохого или особенного. Я уверен, Ана тоже что-то приготовила для меня. — Хорошо. Я хотела бы выразить благодарность тебе за кольцо. И, особенно, за его копию. Но не только за это. Копия дешевле всего в десять раз, и ничуть не хуже оригинала. Пожалуйста, детка. Мне приятно. Господи, лишь бы она не узнала, что «копия» — тоже немалая драгоценность. — У меня есть кое-что для тебя. Но сначала… Упрись на локти, Котёнок. Мисс Стил спускает мои брюки до колен, мягко поглаживает ягодицы, но почему-то не шлёпает меня. Хм. — Ох, чёрт! — Это всего лишь я, детка, — мисс Стил опускается рядом со мной на колени, мягко тянет мочку моего уха, нанося немного лубриканта на мою задницу, и я замираю, ощущая холодный металл возле ануса. — Расслабься. — Откуда это всё у вас прямо под рукой?! — Ты даже не заметил, что я оставила здесь небольшой пакет? Мы же всё-таки женаты. Прямо на кресле. Не могу сдержать вздоха, и Ана чуть давит, вставив в меня пробку. — Чтобы точно я был топ, мисс Стил? — Именно, Котёнок. Это только моя попка, — она хихикает, целуя меня в копчик, и медленно начинает возбуждать правой рукой, растирая остатки смазки. — Может, надеть на тебя клетку, до ночи после церемонии?.. Хм, нет. Хочу видеть, как ты будешь возбуждён завтра, когда рассмотришь меня со всех сторон, и будешь знать, что на мне нет белья. — Мисс Стил… — Я просто люблю тебя. К чёрту! Она знает, что эта фраза для меня как красная тряпка для быка. Она слишком дорога мне. Резко выпрямляюсь и тяну жену за собой, спиной падая на кровать, позволяя ей упасть на меня. А Ана даже не злится, смущённо хохочет, поглаживая мои щёки. — И что ты наделал, Котёнок? Разве так можно? — Я хочу трахать тебя. — Ты в рубашке и своих брюках, хоть они и болтаются где-то там, я в милом наряде от «Chanel», в таком виде мы должны целомудренно целоваться, статно держа друг друга за руки. — У каждого свои секреты. У меня анальная пробка в заднице, у тебя… — У меня тоже есть секреты. А сейчас заткнись и целуй меня, раз ты такой непослушный и нетерпеливый мальчишка. Послушно выполняю её милый приказ, мягко сжимаю груди через тонкую майку, возбуждая сосочки, и Ана чуть дёргается от щекотки, уверенно и жёстко сжимая мой член, возбуждая. — И пускай я невозможный и непослушный мальчишка, я в восторге от вас, мисс Стил. Пускай я не могу сдержать себя, но только из-за восхищения и любви. — Хм… Анастейша покидает меня, но лишь на несколько секунд, стягивает до конца мои брюки, и припадает к моему члену, шумно вдыхая и целуя головку. О, проклятие… — Я люблю его больше, чем тебя. — Я даже не сомневался, — усмехаюсь, отбирая у жены лубрикант, и Ана чуть хмурится, но так привычно — так прекрасно! — ложится рядом со мной, стянув с себя юбку вместе с крохотными танга и сбросив пиджак. Нависаю над ней, мягко целую, пальцами с лубрикантом лаская её, касаясь каждой стеночки, растягивая вход, и Ана поднимает таз, двигаясь вместе с моими пальцами. Она мягко стонет, хватая себя за левую грудь, и выкручивает сосок, правой рукой обнимая меня за шею, продолжая всё так же целовать. — Войди в меня, кончи в меня, хочу тебя от начала до конца… Блять, она так хороша. Не могу сдержать стона в унисон с женой, которая выгибается мне навстречу, хватая постель. Такая узкая, такая влажная, отданная моменту, такая красивая… Моя. Хочется оставить на ней метки, синяки, засосы, мозоли и раны, чтобы все видели это, чтобы она была помечена мной, но она убьёт меня, если завтра хоть что-то будет портить ей фото, а от этого и настроение. О, господь, я не заслуживаю её. — Кристиан… Так хорошо! Так хорошо… — Уже не жалеешь, что согласилась? — Нет… — Достаточно ли я хорош для тебя? — Ох, детка! Хочу жёстче… Под жутко недовольный стон выхожу из жены, резко переворачиваю её на живот, и Ана хихикает, приняв правильную позу. — Какого хрена… — Самое время для «Папочки». Сюрприз. — Ана, скажи мне, что это грёбаная хна, или краска, я не знаю! — Я же говорила, что отомщу. — У тебя тату с моим именем на заднице! — Это ещё спина! Я хотела, чтобы ты увидел её до завтрашнего дня. Потому что я твоя… Вне зависимости от ситуации, я люблю тебя, и я принадлежу тебе. Как и ты мне, я знаю, милый. — Ты с ума сошла?! — Да. В тот самый момент, когда ты задел меня в клубе, и я разбила телефон. У неё моё имя на заднице! «Это ещё спина»! Грёбаное тату! У неё метка с моим именем. — Сумасшедшая! — Ана утвердительно кивает, и я резко хватаю её за длинный хвост, намотав его на кулак, отчего она вскрикивает от неожиданности. — Ты ненормальная! — Я твоя. И ты действительно можешь делать со мной что хочешь, мы оба знаем это. Что хочу? Я хочу трахать её в этой позе до конца своей жизни! О, моя малышка! — Купи себе наколенники, Анастейша. Они тебе обязательно понадобятся, — мягко вхожу в мою девочку, и она довольно стонет, не смотря ни на мои грубые толчки, ни на то, что я крепко держу её за хвост, я хочу видеть её лицо. — О, да! — Да…