Между нами

— Мне кажется, будто ты не рад меня видеть, — Пул валится на узкую одноместную кровать мальчишки, подкладывая под голову подушку, и закидывает ногу на ногу. «Все любят Уэйда», — смеется Белый. «Все, кроме самого Уэйда», — добавляет Жёлтый саркастично. «Ему всегда было трудно угодить!» — Может мне уйти, чтобы вам не мешать? А, парни? — фыркает Дэд, закатывая глаза. — Перестаньте спорить друг с другом… Это даже более странно, чем обычно. — Тебе не кажется, — хмыкает Питер, совершенно игнорируя диалог Уилсона… с Уилсоном. — Откуда ты узнал, где я живу? И какого черта ты залез на мою постель в ботинках? Грязных ботинках, придурок. — Они почти чистые! — Когда «почти» считалось? «Мальчишка прав», — усмехается Белый. — Ты — часть моего безумия! Какого хера ты встал на сторону четырнадцатилетнего пацана? — Мне шестнадцать, идиот… Дэдпул ввалился в дом Паркера около восьми утра, тараторя что-то про неуемное желания перекинуться с кем-нибудь парочкой слов. Желательно с другом. Желательно с тем, кто его не ненавидит. «А почему через окно?» — только и смог спросить Питер, поправляя слегка сползшие пижамные штаны. «Двери — для слабаков». Ладно, у Дэдпула всегда была своя собственная логика. И в этом нет ничего плохого. Наверное… — Ладно, малыш, я пришёл не для того, чтобы болтать сам с собой… Нет, вы мне не нравитесь! Я здесь для… чего? Почему я пришел в этот бренный и жестокий мир? — Ты у меня спрашиваешь? — насмешливо тянет Паркер, зевая. — Залез в окно, разбудил, возможно, в единственный день, когда я могу выспаться… И даже не знаешь?.. — Кино! — перебивает подростка Уэйд, резко вскакивая с места. — Мы будем смотреть кино и есть пиццу! Ещё сплетничать про Людей Х. Росомаха, Мистик? О, Домино! Та ещё сука… — Боже… Ты как девочка, впервые пришедшая к подруге с ночевкой… У тебя совсем нет друзей? Питер удивлён не на шутку и немного — ой, да ладно, он очень милый и добрый по отношению ко всему живому — переживает (правда? ничего более гейского написать нельзя было?) за Дэда. Ведь даже у полных психов должны быть близкие… «Ни единого», — подводит итог Белый. — А как же Боб? Мы нравимся Бобу! «Ты пытался его убить. Много, много раз. Вряд ли, после этого он считает тебя своим лучшим другом». «Но Боб считает тебя другом!» — Жёлтый похож на чертового оптимиста. «Он — идиот». — Скажи мне кто твой друг, и я скажу кто ты… Так говорят? Или не так, — задумчиво говорит Уэйд, садясь на кровати в позе «лотоса». Из-за катан сидится не слишком удобно. «Нечто упирается нам прямо в зад», — озадаченно произносит Белый. «Это наш пистолет». «Оу». — Ты — придурок. — Хэй! — возмущается Уилсон, приподнимаясь слегка, чтобы выудить пушку из заднего кармана своего крутейшего пояса. Оружие летит на пол, мягко опускаясь на пышный ковер. — Дэдпул, — выдыхает Питер, борясь с сонливостью, — может, ты побудешь немного хорошим и милым парнем? И дашь мне поспать? Паучок на секуну зависает: он слишком часто показывает Уилсону свои слабости. И засыпает при нем, будто не боится ни капли, и без маски расхаживает. Это не может не настораживать. — Но Питт! — Вечером, Дэдпул… Вечером…