Между нами

Правда уже голая, а обман еще не разоблачился (с)

. Питер спит, забавно причмокивая во сне, и сильнее кутается в одеяло, пытаясь зарыться в него с головой. Он совершенно не чувствует себя в опасности, а шестое чувство, словно подтверждая данность, молчит. Женская интуиция и та лучше работает (тема с «женской логикой» рассматривается отдельно и с алкоголем в компании). У неё хотя бы есть резон не считать чокнутого убийцу дружелюбным объектом… и, в принципе, милым парнем (Питер так не думает! Разве что… иногда, о-очень редко). Вы же не думаете, что Спайди просто придирается? Он, вообще, спит… Окститесь. Уилсон в это время перебирает стопку с дисками, прикидывая, что он смотрел, а что — нет. «Ни одного порно!» — поражается Жёлтый, чья коллекция с рейтингом «18+» насчитывает сотни пластмассовых коробок и гигабайты забитой памяти на компьютере. «Нам просто одиноко», — вставляет Белый, желая оправдаться перед читателями. — Нам очень одиноко, — подтверждает Уэйд, выбирая из кучки фильмом тот, который ему приглянулся. Да, с Бэтменом на обложке. Кто не любит эту прелестную Летучую Мышку! Малыш, наверняка, смотрел это кино, но… Повторение — мать учения. «Или что-то в этом роде, — подтверждает Белый. — Каков план на этот вечер, Уэйд?» — План? — задумывчиво тянет Наемник. — Я ненавижу планы*! Разве он надеялся на план, когда охотился на Карнажа? Гонял этого ублюдка по всему городу, периодически заматывая брюхо клейкой лентой. Нет, нет и нет! Он просто прислушивался к голосу случая, знакам судьбы и… собственному безумию*. Психи думают одинаково-странно. «И итог вашей погони?» — Красный Паучок теперь в прострации и размышляет о смысле жизни. Для этого нужно было всего лишь заставить его грохнуть малышку-Банши! Грудь у нее была что надо… Ох, но голос отвратительный! «Это был риторический вопрос», — уточняет Жёлтый. «Ты мог бы переманить ее на свою сторону», — бередит старое Белый, выступающий против убийств и за хуевые (да, именно так!) планы. — Мог бы, но я не хотел, — пожимает плечами Пул, резко разворачиваясь на пятках. — Любовь, знаете ли, очень портит человека. «Ты выдумываешь». — Может быть. Будь у Уилсона хоть какое-нибудь подобие расписания на день (даже на пару часов вперед), пришел бы он в гости к шестнадцатилетнему подростку, чтобы провести с ним время… Черт, звучит это как-то мерзко. А если перефразировать: «Взрослый мужик пролез в окно к… школьнику». Стало еще хуже. Вон, в знак подтверждения всей дерьмовости ситуации даже стопка учебников на столе покоится. И тетради с конспектами, очень много тетрадей. — Точно, Пити же очень умный мальчик… «Это отвратительно!» — Вас забыл спросить, — тянет мужчина, шлепаясь на кресло, — но мы-то знаем правду! Что?.. Полиция?.. При чем здесь… оу. Полиции мы расскажем о своей любви к Паучку… «Прекрати строить из себя идиота…» «Это уже не прикольно», — подтверждает Белый. «Но мы все равно будет ждать, так?» — Без сомнения! Питер на кровати вертится, заворачивается в одеяло, словно гусеница в кокон, и шепчет нечто совершенно нечленораздельное. «Замерз», — решает про себя Уэйд. «Нам нужно его согреть!» — подсказывает Жёлтый, будто без него никто не дошел бы до такого умозаключения. — Здесь есть обогреватель? «Ты — один сплошной обогреватель», — хихикает Жёлтый, явно на что-то намекая. — Так и есть! — восторженно соглашается с ним Дэдпул, вскакивая с насиженного места. «О, нет», — горестно вздыхает Белый. «О, да!» — радосто вопит Жёлтый, чувствуя себя победителем. Уэйд, стягивая ботинки (в данную минуту он очень скучал по своим резиновым шлепкам с массажным дном), неаккуратно шлепается на слишком узкую кровать Питера, пристраиваясь рядом. — Вздроч… Вздремнуть немного не помешало бы, — шелестит мужчина, укладывая обтянутую латексом руку на талию мальчишки. И нет, он не чувствует себя чертовым педофилом. Вот ни капли. «Утешай себя». — Завались… *** Питер устраивается удобнее, закидывая ногу на нечто скрипучее, но теплое, и жмется теснее, снова погружаясь в полудрем. Внутренний голос ясно дает понять: сегодня выходной, сегодня можно позволить себе такую вольность, как долгий сон. «Хэй, Человек-паук, ты заслужил денек во славу самого себя и своего здоровья». Будильник в знак подтверждения снисходительной совести не расходится противным писком. А сам мобильник тихо и мирно валяется на прикроватной тумбочке, забытый и никому ненужный. Питеру на удивление тепло, хорошо и очень уютно, пусть и слегка тесновато. Но не станем цеплятся к мелочам. Это будет, как минимум, неуважительно к существу, реальному или нет, которое дарит Спайди эту минутную радость. Или не минутную. Это «нечто» пахнет странно: порохом, оружейной смазкой и мексиканской кухней (отвратительный запах специй). А еще, совсем немного, шоколадом. Странное сочетание запахов, но приятное. Будто бы… что-то родное, согревающее не только тело, но и душу. Паркер в который раз вырубается. И на этот раз на добрых четыре часа, просыпаясь лишь от жгучего желания посетить уборную и выпить стакан воды. Желательно в том же порядке… Спайди открывает свои прелестные глазки. — Какого… черта? — голос Питера звучит хрипловато и удивленно (охренивающе). Потому что перед его лицом всплывает… красно-черная маска Дэдпула. Реального — Паркер шлепает Уэйда ладонью по лбу, чтобы убедиться в этом — и живого супера. Совсем не галлюцинация, не бред воспаленного мозга. А жаль. — Твою же мать. Уилсон спит на удивление крепко, чего не случалось довольно долгое время, и обнимает Паучка за талию, чувствуя растекающее по телу тепло. Грелка хорошая и мягкая, грелку приятно трогать. — С добрым утром! — озорно выкрикивает Паркер, сталкивая Дэдпула с постели. Наемник удивленно ахает, широко распахивая глаза, и ударяется локтем о край тумбочки. Телефон валится к нему на лоб, скатываясь под кровать. — Блядь! — Ругаться не хорошо, — Паучок свешивается через край, с любопытством рассматривая офигевшего мужчину. — Тебя не учили этому в детстве? — Меня учили не сталкивать людей с постели… и не будить их, — Уэйд не пытается подняться. «Ты все еще надеешься уснуть?» Да. У тебя проблемы, парень? «Твои проблемы — наши проблемы». — Видимо, и этот урок ты прослушал… — смеется Питер и все-таки встает на ноги. — Что ты!.. Уэйд — не мстительный. Вот ни капли. Он чисто из вредности хватает мальчишку за ногу, от чего тот падает и коленкой заезжает Пулу в многострадельное лицо. — Козёл! — бурчит Спайди, как бы случайно пяткой вдарив Уилсону в скулу. Чтоб неповадно было. — Вааа… Ты жуткий засранец, как проснешься. — А ты засранец всегда, — кряхтит Питер. М-да, скучно им двоим точно не будет. — Захвати мне сок! — вдогонку кричит Уэйд, когда слышит топот босых ног на лестнице. У Наемников прекрасный, натренированный слух. «Вы похожи на пожилую семейную пару», — сюсюкает Жёлтый. «Я готов расплакаться от умиления», — Белый до одурения жаждет сморгнуть слезы носовым платком. Дэдпул поднимается с пола и снова валится на кровать, накрываясь теплым одеялом. Он выуживает — потея, кряхтя и проклиная забывчивость — из кармана свой старенький и потрепанный телефон, с забитым в него номером пиццерии. «Пепперони, мясная и гавайская? Не много ли?» — В самый раз! «Суши не бери, там их готовят отвратительно. Оторвать бы руки этим нелегалам, косящим под японцев», — Белый до сих пор не может простить ту просроченную рыбу, из-за которой они провели много часов с фаянсовым другом. — Зато мы начали читать Дюма! Уилсон закидывает руки под голову и смотрит в потолок: — Кто не любит кусок ананасовой пиццы крыть мясной? Получается такой оригинальный пирог домашнего приготовления. Его можно полить острым соусом. — Я не люблю, — пожимает плечами Питер, выбора которому не оставили. В плане кино и еды, конечно. — Принес сок? Паркер закатывает глаза и кидает Дэдпулу двухлитровую бутылку апельсинового сока: — Пожалуйста. Всегда рад помочь! — Спасибо, дорогая! — подмигивает (он снова забывает про то, что этого никто не увидит…) Пул и слегка задирает маску. — Не подглядывай! — Да кому ты нужен? — Надеюсь, это риторический вопрос, ибо такой хороший парень, как я, нужен всему миру! Даже Мстителям, пусть они это и не признают… На самом деле это обидно: Наемник искренне желал помочь своим, но всегда получал в ответ «ты опасен; с тобой нельзя связываться; псих, убери базуку». А супер даже как-то сотрудничал с Капитаном Америкой. Правда, ненастоящим (клоном*), но не суть… «Никто не ценит того, что ты делаешь». — И нам это не нравится! — подводит итог Уилсон, вытирая мокрый из-за сока подбородок. — Не ешь в моей кровати… — нудит Спайди, заглядывая в шкаф. Не щеголять же при постороннем в одной пижаме весь… о, уже вечер. — Кто ел из моей миски? Кто спал в моей кровати? * — Один чокнутый Наемник! Паркер хлопает дверью ванной комнаты*, собираясь умыться и переодеться, не смущаясь (да не было такого никогда!) изучающего взгляда Дэда. — Хэй, моя мама меня проверяла! * Постойте-ка, у нас нет матери… «Ты цитируешь сериал», — подсказывает Белый. «Очень клевый сериал!» — Да, но… — Какой фильм ты выбрал? — раздается голос Питера из уборной. — Бэтмен! — Тебе сколько лет, пять? Уэйд обиженно дует губы: классика всегда в моде. Всегда, слышите? Ай, да ну вас… *** — На мне костюм в обтяжку, где ты думаешь, я смог бы спрятать деньги? — удивленно интересуется Дэдпул, придерживая в руках картонные коробки с пиццей. — Об этом нужно было думать раньше, — вздыхает Паркер, доставая ровные купюры из кошелька. — А чай? — Дома попьешь, — бросает Паучок, ногой закрывая дверь. — Наглые курьеры. Наглый Дэдпул. — Брось, я тебе нравлюсь! Просто признай это, — смеется мужчина.  — Признаю, — пожимает плечами мальчишка, — ты крут. «Это что, Райские врата?» «Они самые»… — Паучок считает нас крутыми, — шепчет Уэйд и улыбается.