Scary Monsters (And Super Creeps)

      Выйдя из душа, Хистория столкнулась с торопливо покидающей комнату Сашей. Она сбивчиво объяснила, что собирается переночевать с Конни, а Эрена отправить куда-то еще. Девушка чувствовала, что здесь есть какой-то подвох, но не слишком задумывалась об этом. Она покивала в ответ на торопливую речь Саши и позволила ей со счастливым видом умчаться в другую спальню. Сама же она присела на кровать, не желая ложиться спать, не поговорив прежде с Имир.       По прошествии довольно долгого времени, когда Хисторию начало клонить в сон, и она с трудом удерживалась от того, чтобы упасть на подушку и мгновенно уснуть, Имир наконец-то вышла из ванной комнаты. Она выглядела смешно в растянутой футболке, едва прикрывавшей бедра, и с полотенцем на голове. Хистория не смогла сдержать улыбку. — Чего? — обиженно огрызнулась девушка. — Мне нечего больше надеть. — В чем же ты обычно спишь? — спросила Хистория, сморщившись из-за холодных капель воды, попавших ей на лицо, когда Имир сняла с головы полотенце и принялась остервенело растирать им волосы. — Не люблю, когда что-то стесняет мои движения, — объяснила девушка. — Обычно я сплю голой.       Хистория нервно сглотнула. Ей так и хотелось сказать: «Что ж, ты могла бы и не изменять своим принципам только ради меня», но она промолчала. Ей никогда не хватало смелости сказать то, что на самом деле у нее на уме. Будь она хоть капельку смелее, возможно, жизнь ее не стала бы бесконечным разочарованием.       Имир протянула руку к коричневому бутыльку, стоявшему на тумбочке, но Хистория вдруг схватила ее за запястье. — Нет, — твердо сказала она. — Зачем ты это делаешь? Я знаю, что от этого ты начнешь пахнуть, как бездомный. Почему?       Имир присела на краешек кровати, на безопасном, как ей показалось, расстоянии от девушки, гневно взирающей на нее. Она почесала затылок, не зная, как мягче сформулировать ответ. — В общем, э-э, — промямлила она. — Это сложно. — Ничего, я не дура, — Хистория по-настоящему рассердилась, но это удивительно шло ей. — Я попробую понять. — У оборотней с определенного возраста появляется одна такая способность, — Имир вскочила с кровати и принялась ходить по комнате туда-сюда. — Черт побери, чувствую себя учительницей. Так вот, это все феромоны. — Потрясающее объяснение, — Хистория похлопала в ладоши. — Пожалуй, в тебе действительно умер талантливый преподаватель. Очень давно умер. Успел обратиться в прах. Трижды. — Комиков никто не спрашивал, — буркнула Имир. — Я действительно не знаю, как бы это помягче сказать. В общем, некоторые люди, услышав мой запах, могут меня захотеть, — последнее слово она произнесла трагическим шепотом. — Некоторые? — Хистория вопросительно приподняла бровь. — Я могу использовать это в своих целях, но иногда выходит само собой, — Имир совсем стушевалась, невозможно было представить, что эта девушка обычно ужасно самоуверенна и хамовата. — Если меня кто-то привлек, к примеру.       Сердце Хистории забилось быстрее. Неужели, Имир только что призналась, что почувствовала что-то к ней с самого первого взгляда? — И когда я поняла, что ты начинаешь сходить с ума от этой хрени, я воспользовалась суперсоставом, — девушка кивнула на бутылёк. — Обычно выручают духи или одеколон, но я решила перестраховаться. Не хотела видеть, как ты превращаешься в очарованное мною, но совершенно безмозглое и безвольное существо.       В памяти Хистории снова одна за другой стали всплывать случаи, когда она покорно следовала приказам Райнера и удовлетворяла любые его просьбы, даже если ей не хотелось этого. Какой-то туман заполнял ее голову, и она взирала на парня с полубезумной улыбкой и, словно щеночек, была счастлива услужить. — Ты тоже знаешь Райнера, верно?       Во взгляде Имир промелькнула ярость. — Встречалась с ним несколько раз. Причем здесь он?       Хистория сжала губы так, что они побелели, а потом на одном дыхании выпалила: — Он достаточно взрослый оборотень, чтобы обладать такой способностью?       Имир все поняла. Хотя ненависть к Райнеру и его дружкам, предавшим стаю, чтобы идти по легкому пути, укреплялась в ней с каждым годом, но она не могла сейчас выставить его негодяем. Эта девушка, сидевшая напротив нее, хрупкая и беззащитная, до умопомрачения красивая, настоящая Богиня, не заслужила подобного удара.       И все же, опустив голову, Имир сказала: — Да, он мог пользоваться этим еще когда мы были знакомы. Извини, — добавила она, увидев, как Хистория закусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться. — Черт возьми, прости меня!       Хистория никак не отреагировала. Мысли, атаковавшие ее, были просто ужасны. Почему Райнер так поступил с ней? Почему Бертольд утруждал себя и каждый раз обливался духами, отчего Хистория никогда не могла присесть рядом с ним? Почему? — Конечно, он любит тебя, просто он не был уверен, что сможет тебе понравиться, — робко проговорила Имир, желая хоть как-то утешить девушку, продолжавшую сидеть без движения, словно какая-нибудь древнегреческая статуя. — Он мог бы объяснить, — хрипло произнесла Хистория, расстегнув две верхних пуговицы на сорочке, которая вдруг стала ей слишком тесной и мешала дышать. — Райнер мог бы сказать мне об этом. Но он продолжал влиять на меня таким образом все то время, что мы встречались. Боже, он украл у меня волю, которой я и так-то похвастать не могу! Он клялся, что любит меня, а оказалось, что совершенно незнакомому человеку есть куда больше дела до моих чувств, чем ему. Ты знала меня несколько минут и проявила больше уважения, чем он за несколько лет! — Хистория перешла на крик, а потом испуганно зажала рот, поняв, что говорит слишком громко. — Так ты разрешишь мне взять это? — уточнила Имир, указывая на суперсостав. — Нет, — произнесла Хистория, уткнувшись лицом в колени. — Никакой вони. К тому же, это нисколько не помогает сейчас. — Что ты имеешь в виду? — спросила Имир, облизнув губы, которые вдруг показались ей слишком сухими. — Ты и сама прекрасно понимаешь, что, — грустно проговорила Хистория. — Как бы ты не старалась, ты все равно нравишься мне. И хотя бы на этот раз я могу быть уверена, что это чувство не навязано кем-то.       В комнате воцарилось молчание. Имир хотелось так много сказать Хистории, и, кроме того, ей было очень тяжело не смотреть на белоснежное плечо, обнажившееся после того, как Хистория ослабила пуговицы. Но она молчала, боясь испортить все неверным словом. — Откуда ты? — вдруг задала вопрос Хистория. Имир не сразу смогла отвлечься от размышлений и потому несколько растерялась. Вопрос был терпеливо повторен. — Я не знаю, где родилась, но детство я провела в Швеции. Жила в горах, пока мисс Аккерман не нашла меня, — Имир почему-то разволновалась и принялась взъерошивать волосы. Хистория не сводила с нее взгляда, внимательно улавливая каждое слово. — Она много путешествует, чтобы собрать нас по свету. Еще обучает Дрессировщиков. Она замечательная женщина, тебе бы понравилась… — Имир, — мягко оборвала ее Хистория. — Я не хочу слушать о прекрасной мисс Аккерман. Я спросила о тебе.       Имир моргнула несколько раз и покачала головой. — Я не умею рассказывать. Только показывать. Хочешь посмотреть альбом с рисунками? — оживилась она.       Хистория с жаром согласилась. Вскоре, тесно прижавшись друг к другу, они рассматривали работы Имир в тусклом свете настольной лампы. Внимание Хистории привлекло изображение обнаженной девушки, безо всякого стыда выставившей на обозрение все свои прелести. — Ты покраснела, — заметила Имир и коснулась щеки девушки. — И горишь. — Скажи, Имир, — Хистория повернулась к ней так, что расстояние между ними сократилось до минимально возможного. — Ты занималась с ней сексом?       Имир нервно хохотнула. Сопротивляться тонкому аромату, исходившему от бледной кожи, и теплому сиянию голубых глаз уже было невозможно. — Странные вопросы вы задаете, мисс Рейсс, — сказала она. — Я хочу услышать ответ, — Хистория сжала ее руку. — Вы делали это? — Конечно, я ведь взрослая женщина со своими потребностями, — Имир почему-то начала оправдываться и не могла остановиться. — Все было по обоюдному согласию…       Следующий вопрос заставил ее замолчать и изумленно взглянуть на Хисторию. — Тогда почему, — девушка забрала у Имир альбом и аккуратно положила его на тумбочку, — почему ты не займешься сексом со мной?       Хистория ненадолго замерла, оценивая эффект от своих слов. Имир еще ждала, что она вот-вот откажется от своих слов и поспешит обернуть все в шутку, когда ее маленькая принцесса села к ней на колени. — Ты уверена? — начала было Имир, но волна возбуждения, столь тщательно сдерживаемая все это время, накрыла ее с головой, и девушка, обняв Хисторию за талию, притянула ее ближе.       Хистория едва не сходила с ума от того, что могла касаться обнаженных ног Имир. Дыхание ее участилось, но она не хотела торопиться, желая сполна насладиться каждым ощущением, которое могла подарить ей девушка-волчица.       Их губы соприкоснулись, но совсем ненадолго. Имир чуть отстранилась, а потом вдруг уткнулась носом куда-то за ухо Хистории, щекоча ее горячим дыханием. — Что ты делаешь? — смеясь, спросила девушка. — Пытаюсь запомнить твой запах, — объяснила Имир. — Он там ярче всего.       Она еще раз шумно вдохнула, но уставшая терпеть Хистория увернулась и прильнула к ее губам. Этот поцелуй длился дольше: он был размерен и нетороплив. Имир потребовалось все самообладание, чтобы держать руки при себе. Она решила отдать инициативу Хистории, боясь ненароком сделать что-то неприятное.       Хистория почувствовала это и, осмелев, кончиком языка провела по внутренней стороне верхней губы Имир, вызвав у девушки хрипловатый стон.       Они ускорили темп, поцелуи стали отрывистыми и влажными. Хистория сама не обратила внимания на то, как начала ерзать на коленях Имир, все сильнее прижимаясь к ней.       Сорочка была расстегнута уже до пояса и плавно упала с плеч, обнажая небольшую аккуратную грудь. Не отрываясь от губ Хистории, Имир провела ладонью по ключицам, спустившись затем к ложбинке между грудями. — У тебя слишком нежная кожа, — прошептала она. — Могут остаться синяки. — Какая разница, — выдохнула Хистория. — Я хочу, чтобы они остались.       Ее голос возбуждал не меньше прямого контакта. Имир куснула девушку за нижнюю губу, а затем за подбородок. Она спустилась к бившейся на тонкой шее голубой жилке и нежно поцеловала ее, чувствуя, будто прикасается к самой жизни Хистории, к драгоценной и сокровенной тайне. Ничего не могло сделать их ближе, потому что они были связаны прочными узами с самой первой секунды.       Маленькие пальчики Хистории требовательно дернули за старую футболку. Имир дразняще улыбнулась, не позволив снять с себя этот элемент одежды. Уловив намек, Рейсс стянула сорочку, однако Имир все еще не была удовлетворена.       Тогда следом за сорочкой на пол полетели и кружевные трусики. Хистория стояла в нерешительности, не зная, стоит ли ей вернуться к прежнему положению сейчас, или нужно сделать по-другому.       Имир, соблюдая заключенный негласно договор, стянула с себя футболку. Увидев ее прекрасное, подтянутое тело, темные соски, затвердевшие от возбуждения, Хистория распрощалась со своими сомнениями. Ей не хотелось больше тратить ни секунды на ненужное смущение или соблюдение каких-то дурацких правил. Она присела на ногу Имир и крепко обхватила ее своими, осторожно надавив коленом на лобок девушки.       Имир тут же пожалела, что не успела избавиться от нижнего белья, и подалась навстречу движениям Хистории. Маленькие руки поглаживали смуглую, покрытую веснушками спину, безошибочно определив в ней одну из самых чувствительных зон тела Имир. — Сильнее, — попросила Имир, и Хистория смешно сморщила носик. — Тут что-то лишнее, — объяснила она и, повалив любовницу на кровать, устранила последнее препятствие, отделявшее их от полного слияния. Девушки крепко сжали друг друга в объятиях, будто боясь отпустить и потерять.       Шуршание простыней и сбивчивое дыхание Имир казались Хистории самой прекрасной музыкой, которая только может существовать. Имир же теряла разум от сладкого запаха, который источали влажные следы, оставляемые Хисторией на ее теле. Ни одна женщина в ее жизни не пахла так невинно и вместе с тем остро и возбуждающе, ничей вкус Имир не хотелось ощутить так же страстно, как вкус этой маленькой блондинки, плавно двигавшей бедрами и приоткрывавшей рот от невыносимого наслаждения.       Их тела сплетались воедино, словно воссоздавая древний символ идеальной гармонии: светлое и темное, твердое и мягкое, жестокое и нежное. Привыкшая всегда зажмуриваться и отстраняться до самого конца действа Хистория сейчас смотрела в блестящие карие глаза, не желая упустить ни одного мгновения, ни одного ощущения.       Прохладные пальцы Хистории опускались все ниже, чертя затейливые узоры на груди, животе, лобке, и вдруг замерли. — Пожалуйста, — с мольбой в голосе произнесла Имир. — Ласкай меня. Кусай меня, прикасайся ко мне, только не останавливайся.       Хистория легонько надавила, наблюдая за реакцией. Улавливая каждый вздох, каждое вздрагивание, каждое покусывание губ, она находила верные движения, правильный темп, нужное направление. Хистория ощущала ни с чем не сравнимое удовольствие от власти над телом Имир, тающем под ее прикосновениями.       Имир обвила руки вокруг ее шеи, чувствуя, как две обжигающих волны катятся навстречу друг другу: одна поднималась от пальцев ног, другая спускалась от низа живота. Она стонала сперва тихо, робко, затем отбросила всякую стыдливость и позволила своему голосу разорвать плотную ночную тишину, до того лишь нарушаемую скрипами, шорохами и влажными звуками тесного соприкосновения разгоряченных тел. — О, Хистория, — Имир произнесла это имя так, словно оно было священным. — Мне кажется, я люблю тебя.       «И мне так кажется, Имир», — подумала Хистория, ускоряясь.       В тот же момент две волны наконец встретились, и Имир задрожала, выгибаясь навстречу настойчивым движениям руки Хистории. — Еще! — просила она громко, когда разряды удовольствия пронзали ее один за другим. — Пожалуйста, еще!       Когда Хистория отстранилась, то не смогла удержаться и облизнула пальцы, только что ласкавшие Имир. Солоноватый, вязкий вкус на языке вызвал новый приступ томного жара во всем теле. — И какова же я на вкус? — хрипло спросила Имир, целуя ее в мочку уха. Хистория повернулась и выдохнула прямо ей в губы: — Потрясающая. — Что ж, тогда нужно сравнять счет, — увлекшаяся изучением тела Имир Хистория совсем позабыла о себе. Она охнула и вцепилась руками в жесткие волосы Имир, когда та зубами легонько сжала ее сосок. — Тебе не больно? — спросила девушка, на мгновение отстранившись. Хистория мотнула головой и закатила глаза: прикосновение горячего языка заставило ее вытянуться и напрячься, словно она была гитарной струной, которую перебирали опытные пальцы талантливого музыканта.       Прежде, чем перейти к самому главному, Имир целовала бледные колени, легонько пощипывала бедра, поняв, что Хистории нравятся ощущения, граничащие с болью, но не переступающие эту тонкую черту. Девушка непроизвольно разводила ноги, давая Имир все больше места для действия, раскрываясь ей, доверяя себя.       Вкус малышки Хистории оказался столь же приятным, как и запах. Язык Имир плавно двигался в жарком и влажном, иногда становясь настойчивее и наглее, иногда прикасаясь мягко, почти незаметно, больше дразня, чем доставляя какие-то ощущения. Не прошло и нескольких минут, как Хистория почти что села, не в силах сдерживать судорожное наслаждение, не в силах пригвоздить себя к кровати и не оторваться от нее под властью сильнейшего оргазма, когда-либо испытанного ей в жизни. — Имир, — Хистория жадно ощупывала ее лицо, будто вдруг ослепла и страстно желала понять, как же девушка выглядит. — Имир, будь со мной. — Я и так с тобой, — ответила она, поглаживая золотистые волосы своей принцессы, тонкие и мягкие. — Нет, ты не поняла. Будь со мной, как… — Тссс, — Имир прижала палец к еще разгоряченным и чуть опухшим от поцелуев губам. — Нам нужно немного отдохнуть. Не забывай, что мы обе до сих пор не оправились от ранений, — она коснулась забинтованной руки Хистории.       Имир было так хорошо и спокойно, что даже не хотелось курить. И все-таки она знала, что так будет недолго. Она улыбалась и бормотала что-то сонной Хистории, но в глазах ее поднимала косматую голову подлая грусть.