Монах

      Если в столице церемония погребения проходила со всевозможной пышностью, то в провинции, к которой и относился Валенс, всё было гораздо скромнее. Тем не менее, ранним утром в главном Храме собралось довольно много народу, среди которого в первых рядах можно было заметить и самого герцога Валенского. Эрик, практически не сомкнувший за ночь глаз, выглядел крайне устало и лишь лёгкими кивками отвечал на приветствия в свой адрес. Только с городским старостой Тритом Русофом он обменялся парой фраз, да и то абсолютно ничего не значащих.       Рядом с Эриком, не отходя ни на шаг, всё это время постоянно находился Алексис Обрэ. Юноша тоже выглядел уставшим, но это не мешало ему гневными взорами отгонять людей, особо настойчиво искавших общения с герцогом. А таких среди городской буржуазии и мелкого дворянства было не мало.       Бард Микаэль опять где-то затаился и, сколько не выискивал его Алексис среди толпы, так и не был обнаружен. «Наверное, поганец опять вынашивает какие-то грязные замыслы. Я должен, во что бы то ни стало, уберечь герцога от этого интригана», — со злобой думал виконт, крутя головой по сторонам. Однако поиски его так и не увенчались успехом.       Вскоре народ угомонился и старый отец Стефан, польщённый таким наплывом народа в обычно пустовавший Храм, завёл длинную проповедь о жизни и смерти. При этом о самом Великом Князе Эдуарде практически не говорилось. Знаком с ним из присутствующих был один лишь Эрик, да и тот заранее отказался произносить речь о покойном. Пришлось священнику напрягать собственное красноречие, изрядно подорванное преклонным возрастом и практически полным отсутствием посетителей Храма в последние годы.       Через час, когда словарный запас священника полностью иссяк, народ начал расходиться. Одним из последних покинул Храм сам Эрик вместе со своим спутником. Всё время службы он никак не мог сосредоточиться на проповеди. Какие-то смутные мысли терзали его сознание. Перед глазами вставали то хмурящийся чему-то покойный отец, то смутный образ матери, которой он практически не помнил. Но гораздо чаще мысли крутились вокруг двух юношей, с которыми его свела судьба. И если устремления, что двигали виконтом Обрэ, были более или менее понятны, то вот бард Микаэль оставался полной загадкой. Эрик интуитивно чувствовал, за всей это веселостью и шутками на грани дозволенного скрывается что-то ещё. Может быть та самая любовь, о которой столько говорит бард? И от этого становилось ещё страшнее. В его шатком положении, грозящим в любой момент обернуться катастрофой, любовь была непозволительной роскошью, золотым самородком, попавшим в руки умирающего от жажды в пустыне. Вроде бы величайшая ценность, но в сложившейся ситуации только лишняя обуза.       — Ваша Светлость, Вам нездоровится? — Эрика вывел из задумчивости, голос виконта Обрэ. Они уже успели покинуть Храм и довольно долгое время просто стояли на середине площади.       — Нет, это просто усталость, — тихо ответил герцог, встряхнув головой, чтобы отогнать тяжёлые мысли. — Надо поскорее вернуться в замок и хорошенько выспаться.       — Вы правы, нужно поскорее покинуть город. А всё этот мерзкий кривляка, который ночью не давал спать порядочным людям, — немедля согласился Алексис, с тайной радостью от того, что избавится наконец от близости ненавистного барда.       — Пойдёмте, сударь. Мне нужно решить с Гарретом последние вопросы, и можно будет выдвигаться.       Однако не успел Эрик ступить и шагу, а Алексис даже моргнуть глазом, как прямо перед ними объявился сам виновник их плохого настроения и объект тяжёлых мыслей — бард Микаэль. Его лицо выражало столь неподдельную радость жизни, что, казалось, просто светилось, причем следов усталости не было и в помине.       — Ваша Светлость, рад приветствовать Вас столь ранним утром, — тут же склонился бард в поклоне, смотря только на Эрика и старательно игнорируя закипающего от гнева Алексиса Обрэ.       — Доброе утро, бард, и тебе, — спокойно ответил герцог, хотя внутренне напрягся, не зная, чего ожидать от юноши.       — Вы, наверное, движетесь в трактир? Не советую, ой как не советую. Там сейчас горячо! — тут же рассмеялся Микаэль.       — Что же там могло такого случиться? — удивился Эрик, внутренне приготовившись к самому худшему.       — Там сейчас разворачивается словесная битва между двумя лекарями, которых Вы хорошо знаете. Каждый из них так и пышет красноречием и не готов отступиться от истины, — хохотнул бард в ответ.       — Ты говоришь загадками бард. Какие ещё лекари? — растерялся Эрик.       — Ну как же, я говорю о лекаре духа — преподобном отце Стефане. Чья речь во время службы была столь проникновенна, что не уснули, наверное, только голуби на крыше Храма. Оппонентом ему выступает непревзойдённый лекарь брюха — трактирщик Гаррет. Если вы пробовали бобровые хвосты в миндальном молоке, которые он готовит, то должны согласиться, что он воистину волшебник. А его айвовый пирог с турнепсом? Пальчики оближешь. Даже не знаю, как я без всего этого буду обходиться, когда Вы заберёте меня с собой в замок. А ещё…       — Куда заберу? — изумился герцог, который ожидал подвоха, но чтобы так…       — В Ваш замок, — бард тут же состроил полную невинности мордочку, хотя озорная улыбка так и не сошла с его лица. — Вы же не откажете несчастному влюблённому в счастье хоть изредка видеть Вас? На большее я пока и не претендую.       Тут уже не выдержал Алексис. Он сделал шаг вперёд и с силой оттолкнул юношу, отчего тот отлетел метров на десять и повалился на землю.       — Ах ты шваль подзаборная! Да кому ты нужен со своей лже-любовью? Убирайся! — кричал Алексис, демонстрируя крайнюю степень раздражения. Он был готов броситься на Микаэля с кулаками, как обычный простолюдин в кабацкой драке, но его сдержал спокойный голос герцога.       — Виконт Обрэ, вы позорите своим поведением и себя, и меня, — в голосе Эрика было столько усталости, что Алексис невольно замолк, сокрушаясь по поводу своей вспышки гнева. — Вы слишком неуравновешенны, сударь. Учитесь держать себя в руках. Я вполне в состоянии самостоятельно решить свои проблемы.       — Да, да не стоит встревать в наши дела с герцогом, — ехидно прошипел бард, поднимаясь с земли, отряхиваясь и потирая ушибленный зад. Он тут же двинулся к герцогу, слегка прихрамывая.       — Вот, что бард, — твёрдо заявил герцог, по-видимому, приняв для себя какое-то решение, — я не готов пригласить тебя в свой замок, так как не собираюсь надолго там задерживаться. Мне предстоит длительное путешествие. Предваряя твой следующий вопрос, отвечу «Нет», я не готов взять тебя с собой. Можешь даже не просить. Теперь, когда все вопросы расставлены, позволь нам пройти. Мне нужно как можно быстрее поговорить с Гарретом.       Сказав это, Эрик не дожидаясь ответа быстрым шагом двинулся по направлению к трактиру.       — Вы делаете ошибку, Ваша Светлость, — крикнул ему в след раздосадованный очередным отказом бард.       При это сам он устремился следом за герцогом. Делая каждый шаг, он слегка кривился, как будто от боли, но тем не менее не отставал. Сейчас все его мысли были заняты поиском нового подхода к неприступному герцогу. «А всё эта мелкая шлюха, Обрэ. Тоже мне благородный… Дрянь! Так бы герцог давно был моим!» — думал он про себя и мысленно обещал отомстить Алексису при ближайшем удобном случае.       Герцог же решил для себя как можно быстрей уладить все дела в городе и к полудню отбыть в замок. Только железная воля и выдержка позволяла ему пока держаться. В трактир он уже заходил практически бегом.       В просторном зале было немноголюдно, но весьма шумно. Та словесная перепалка между Гарретом и отцом Стефаном, о которой упоминал бард, была в самом разгаре. Касалась она как раз утренней проповеди. Отец Стефан, судя по всему, был весьма недоволен отсутствием Гаррета в Храме и не преминул высказать это трактирщику. Однако в ответ получил от последнего длинную отповедь, из которой явствовало, что слушать весь тот бред, который обычно несёт священник, у занятого трактирщика нет ни времени, ни желания, что проповеди отец Стефан говорить не умеет, да и вообще ему давно пора на покой — жить в маленьком доме, выращивать розы, да готовиться предстать перед Богами. Слово за слово и эти два «лекаря», как их метко окрестил бард, сцепились до угроз и взаимных оскорблений.       К тому времени как в зале появился герцог, спорщики немного подустали, но сдаваться никто из них был не намерен. В итоге, сам того не желая, Эрик оказался в центре скандала.       — Ваша Светлость, рассудите нас, — тут же решил призвать союзника отец Стефан. — Как Вы оцениваете сегодняшнюю проповедь? Разве может необходимость в ублажении грешного тела пищей материальной служить отговоркой от приобщения к силе Божественного слова, служащего пищей духовной.       — Не путайте своё слово с Божественным, — огрызнулся Гаррет.       — Успокойтесь, — прервал обоих Эрик. — Мне сложно сказать что-либо о качестве проповеди, мои отношения с Богами лежат за гранью слов, но я верю, что отец Стефан сделал всё от него зависящее, чтобы выполнить свой долг.       Было заметно, что Гаррет не совсем доволен сказанным, но напрямую возражать герцогу не решался. Зато отец Стефан торжествовал в полной мере, правда, не долго. Ровно до того момента, когда в ответ на просьбу о порции жаркого, получил в ответ от трактирщика красочное пожелание переходить исключительно на духовную пищу, которая в его возрасте гораздо важнее. Всё шло к очередной ссоре, но тут вновь вмешался герцог.       — Гаррет, мне нужно с тобой поговорить об одном важном деле. Надеюсь, ты сейчас не очень занят?       — Для Вас, Ваша Светлость, время всегда найдётся. Присаживайтесь пока к дальнему столику, я быстро закончу свои дела на кухне и присоединюсь к Вам. А то со всеми этими спорами у меня казарки пережарятся, — тут же откликнулся трактирщик.       Эрик, приняв вынужденную задержку как данность, расположился за столиком в углу, в обществе виконта Обрэ. Он сел спиной к залу и углубился в размышления о том, насколько может затянуться это ожидание, когда к столику подошёл мужчина. Вопреки ожиданиям это был не Гаррет, а мнущийся в нерешительности местный кузнец Эммет. Было видно, что он жутко смущается. Руки кузнеца беспорядочно теребили выцветший серый бегуин, который обычно покрывал голову. Глаза его были опущены в пол.       — Ты, что-то хотел, Эммет? — спросил герцог, удивлённый донельзя. С кузнецом он пересекался всего несколько раз и, какие дела могли привести мужчину к нему, совершенно не представлял.       — Ваша Светлость, простите за дерзость, — робко начал Эммет. — Я б никогда не посмел потревожить Вас, но сердцу не прикажешь и моё счастье целиком и полностью в Ваших руках.       — Ничего не понимаю. Ты можешь выражаться более ясно? — переспросил герцог, всё более мечтая о том, чтобы побыстрей оказаться в одиночестве в своём замке.       — Я влюбился! Влюбился так, как никогда прежде. Ни днем, ни ночью не могу обрести я покой. Сердце моё полно страдания и муки.       Первой мыслью Эрика, навеянной недавними излияниями барда, было то, что кузнец тоже влюбился в него и теперь неумело признаётся в своих чувствах. Но эту мысль удалось быстро отогнать, как явно ошибочную.       — Но чем же я могу тебе в этом помочь? Времена, когда господин на своих землях имел право обязать кого-то к браку, давно прошли. Да и в любом случае я не стал бы пользоваться такими правами. Так, что всё в твоих руках. Любишь — добивайся взаимности. Если твоё чувство искренне — за него надо бороться.       — Вы меня не поняли, Ваша Светлость. Только от безысходности я решился обратиться к Вам, — с упорством барана не сдавался Эммет. — Я влюбился в хорошо Вам известного барда Микаэля, который выказывает знаки внимания к Вашей Светлости. Он такой чистый и наивный, такой красивый… И совершенно не понимает, что совсем не ровня Вам. Я слышал, что Ваша Светлость собирается принять его в свою свиту…       — Тоже мне ангел во плоти, — съязвил Алексис, не в состоянии промолчать, когда речь зашла о ненавистном барде. — Да этот «ангелок» играет с вами, добиваясь своих целей. А цели его…       — Виконт, ваше мнение мне известно. Вы озвучивали его не раз, но сейчас я разговариваю с другим, — оборвал своего спутника герцог. — Что же касается твоей просьбы Эммет, хоть она мне до конца и не понятна, могу сообщить: сегодня я отбуду в замок, а потом в ещё более дальний путь. Предваряя твой следующий вопрос, отвечу — единственным моим спутником был и на данный момент остаётся присутствующий здесь виконт Обрэ.       Услышав это, Эммет облегчённо выдохнул и поднял на герцог взгляд полной искренней и неподдельной благодарности.       — Ваша Светлость, извините, что вновь вмешиваюсь в разговор, — вновь заговорил Алексис, внимательно рассматривая что-то или кого-то за спиной герцога. — Но этот ваш «ангел» во плоти, сейчас натурально подслушивает, о чём тут говорится.       Эрик резким движением повернулся к залу, успевая заметить, как присевший за соседним столиком бард пытается вжаться в стену и стать как можно более незаметным. Затем, понимая, что его обнаружили, юноша расплылся в улыбке, игриво пожал плечами и одними губами прошептал: «Я люблю Вас». Герцог устало отвернулся, хочет подслушивать — пусть слушает, ничего лишнего он всё равно не сказал.       — Спасибо, Ваша Светлость, за совет и сочувствие, — быстро на одном выдохе сказал Эммет, и спешно скрылся.       То, что бард подслушал его разговор с герцогом, было для него настоящим шоком. Теперь кузнец корил себя за несдержанность, понимая, что этот разговор был продиктован банальной ревностью, которая есть мерзкое чувство противное воле Богов. Зато не успело место, которое занимал Эммет опустеть, как его тут же занял сам бард.       — Как Вы там говорили, Ваша Светлость? «Любишь — добивайся взаимности. Если твоё чувство искренне — за него надо бороться». Вы знаете, я решил воспользоваться Вашим советом, — со смешком заявил он.       Герцог устало вздохнул и покосился вначале на самого барда потом на Алексиса, готового от гнева взорваться в любой момент. Допускать этого Эрик совершенно не хотел.       — Виконт Обрэ, поторопите, пожалуйста, Гаррета. Скажите, что я уже устал его ждать, — быстро приказал герцог, пока не началась новая ссора.       Алексис молча поднялся из-за стола, бросая на барда полные гнева взгляды, и отправился в направлении кухни, моля Богов, чтобы за время его отсутствия ничего не случилось.       — Бард, что касается твоего вопроса, по-моему, исчерпывающий ответ я тебе уже дал, когда мы были на улице. Свои решения я редко меняю и для этого должен быть очень веский повод.       — Объясните тогда, почему вы приняли в свою свиту этого выскочку, — Микаэль презрительно махнул рукой в направлении кухни, куда ушел Алексис, — но не желаете дать мне хоть мизерного шанса? О другом и не прошу. Я ведь красивее, да и умею гораздо больше, чтобы порадовать такого мужчину как Вы.       — Виконт Обрэ на данный момент нуждается в моей защите. Я обещал ему помочь. Не нужно искать двойной смысл там, где его нет.       — Ха, так значит, Вы держите этого несчастного рядом, потому что он перед кем-то провинился, — брезгливо бросил бард. — Я даже догадываюсь, кому он мог так насолить. Бьюсь об заклад, это герцог Савойский — гроза и ужас Империи…       — Сейчас это не имеет значение! — устало отмахнулся Эрик.       — Тогда мне тоже понадобится Ваша защита, — тут же заявил Микаэль.       — Тебе, бард, ничто и никто не угрожает.       Юноша хитро улыбнулся мужчине и вместо ответа громко на весь трактир заголосил. Савойский герцог наш Эраст — Закоренелый педераст! Коль захотел бы он жениться, Пришлось бы в платье обрядиться.       — Замолчите, безумец! Даже у стен есть уши, тем более у трактирных, — вскричал герцог, от спокойствия которого не осталось и следа. — Герцог Савойский очень щепетилен в вопросах чести, а своими куплетами ты наносишь ему прямое оскорбление.       — Зато теперь Вы просто обязаны меня защитить! — тут же заявил бард.       Герцог совершенно растерялся, в его голове опять начали рождаться сомнения. Правильно ли он поступает, так грубо отвергая юношу. По крайней мере, поговорить с ним начистоту, наверное, следовало. Вот только что-то подсказывало, что сделав шаг навстречу, от барда он уже не избавится ни при каких обстоятельствах. В итоге Эрик совершенно не знал, что ему делать.       Спасло его появление Гаррета, которого чуть ли не за руку притащил виконт Обрэ. Разговор с трактирщиком обещал передышку, а потому Эрик малодушно уцепился за эту возможность.       — Гаррет, наконец-то, — облегчённо выдохнул он. Затем окинул взглядом смотрящих друг на друга с ненавистью юношей. — Бард, оставь нас, твоё присутствие здесь излишне.       — Сколько ещё Вы будете бегать от меня? — с обидой шепнул Микаэль, но всё-таки отошёл в сторону, хотя и не так далеко, как хотелось бы Эрику.       — А вы, виконт, седлайте лошадей. Через полчаса выдвигаемся.       — Сию минуту, Ваша Светлость, — тут же откликнулся Алексис, внутренне отсчитывая последние минуты до того, как ненавистный город (и бард вместе с ним) останется позади.       Трактирщик, чуть прищурив глаз, с любопытством смотрел на эту картину, внутренне гадая, который из юношей всё-таки добьётся внимания герцога. По всему выходило, что шансов у барда не много, да и разница в положении сказывалась. Но то упорство, с которым Микаэль пытался бороться, внушало уважение.       Бард расположился в двух столиках от герцога, обвёл полным тоски взглядом полупустой зал, достал лютню из-за спины и тихим проникновенным голосом запел, ни к кому конкретно не обращаясь. В любви каждый раз возможен отказ, Как не был бы ты хорош. Красив и умён, средь сотни имён Такого увы не найдёшь. Но как же мне быть, тебя позабыть Уже не смогу никак. Один лишь ответ — суровое «Нет», Твердишь ты итак и сяк. И вот я сижу, надеюсь и жду Решения своей судьбы, А ты лишь молчишь и строго глядишь, Не слыша моей мольбы. Но близится срок, ведь час не далёк, Когда ты ответишь — «Да». Обнимешь меня, средь белого дня, И будем с тобой всегда.       Эрик на некоторое время очарованный музыкой, не сразу осознал, что всё время песни не отводил взгляда от юного певца, в то время как старый трактирщик уже довольно давно сидит напротив и ждёт. Он с силой тряхнул головой, чтоб разогнать это наваждение, и отвернулся от юноши, обращая свой взор на собеседника. Нужно было, как можно быстрей закончить этот последний разговор и выдвигаться домой, в замок, пока совершенно не запутался в своих мыслях и чувствах.       — Гаррет, возможно это наш последний разговор, — начал герцог, старательно подбирая слова. — Я собираюсь уехать из герцогства на весьма продолжительный срок. Русоф об этом предупреждён, все необходимые распоряжения даны. Замок я запечатаю магией, так что туда никто не сможет войти.       — Позволено ли мне будет узнать, куда Вы направляетесь?       — Это не имеет значения. Весьма и весьма далеко. И вряд ли в ближайшие годы я вернусь назад, — Эрик не стал говорить, что скорее всего и вовсе не вернётся никогда.       — Собрались путешествовать? — сделал свой вывод трактирщик. — Хорошее дело. Давно Вам пора было развеяться, а то засели в замке как паук. Пока молоды надо брать от жизни всё.       — Да, пожалуй, это будет путешествие, длинное-длинное путешествие, — задумчиво ответил Эрик. — Однако сейчас не об этом. Я подготовлю письма старостам всех городов герцогства, тебе их доставит виконт Обрэ. Нужно будет разослать послания адресатам.       — Всё будет сделано. Но, получается, вы не планируете брать господина Обрэ с собой?       — Да, я собираюсь путешествовать в одиночестве. Виконту я дам рекомендации в свиту кого-нибудь из бывших друзей отца при дворе. Это будет гораздо полезнее для него.       — Ну что ж, дело, конечно, Ваше, но в дальний путь без хорошей компании отправляются только безумцы, — неодобрительно покачал головой Гаррет.       — Не волнуйся так, со мной всё будет хорошо, — ответил Эрик. Он сам хорошо понимал, что в одиночестве столкнётся с множеством лишних проблем, которых мог бы избежать, но брать на себя ответственность тащить в чужой мир постороннего человека ни в коем случае не мог. — Однако не об этом я хотел с тобой поговорить.       — Нужна какая-то помощь?       — Нет, меня больше заботит судьба подданных. Со зверями проблема в ближайшее время будет закрыта, в этом вопросе я целиком полагаюсь на городского старосту, но возможно есть ещё что-то. Русоф не любит рассказывать о проблемах в городе, а ты, Гаррет, человек уважаемый, к тому же всегда в курсе последних новостей. Есть ли ещё что-то, в чём я мог бы помочь до отъезда?       — Ничего такого, что требовало бы внимания Вашей Светлости, — после некоторого раздумья ответил трактирщик. — Вы и так много сделали за последние дни, да и раньше нас никогда не забывали в своей милости.       — Хорошо, ты успокоил меня, — облегчённо сказал Эрик. Оставалось выяснить последнюю вещь, ведь для ритуала перемещения ему нужна была капля эльфийской крови. — Ответь на ещё один вопрос. Я понимаю, что торговля с Великим Лесом сейчас практически иссякла, но разве эльфы совсем не появляются в городе?       — Редко, очень редко они захаживают в Валенс. За последний год, почитай, только один эльф и гостил под моим кровом.       — Давно это было? — с некоторым разочарованием в голосе спросил герцог. Внезапно он осознал, что достать последний реагент будет не так и просто. Валенс это ведь далеко не столица, где легко найти представителей любых возможных рас. А между тем Эрик интуитивно чувствовал, что время на исходе.       — Да он и сейчас в городе, — с неожиданной усмешкой ответил трактирщик.       — Неужели, где же я могу его найти? — не веря своей удаче, поинтересовался Эрик.       — А Вы никак своё путешествие с Великого Леса решили начать, раз такие вопросы задаёте? К длинноухим потянуло? — вопросом на вопрос ответил Гаррет, пряча улыбку в усах и что-то усиленно разглядывая за спиной своего собеседника.       — Не суть важно, трактирщик. Сейчас мне нужен эльф! Скажи, где мне его найти и будем прощаться. Я итак задержался в городе дольше, чем планировал, — быстро сказал Эрик, удивлённый странной весёлости трактирщика.       — Искать никого не придётся, Ваша Светлость. Тот эльф, о котором я Вам говорил, сейчас здесь. И, боюсь, хорошо слышал о Вашем интересе. Так что отделаться от него теперь будет ой как не просто, — уже не сдерживая смех, заявил Гаррет.       — Не понимаю, о ком ты? — спросил герцог и повернулся, пытаясь проследить направление взгляда трактирщика.       Наткнулся он при этом на донельзя довольную мордашку Микаэля, который просто лучился от счастья. Нехорошее подозрение закралось в душу Эрика. В это время бард плавным движением отодвинул пряди волос, обнажая вытянутые, заострённые кверху уши. Герцог был потрясён до глубины души, столько общаться с юношей и даже не заподозрить, что он не человек.       — А еще у эльфов очень хороший слух, Ваша Светлость, — звонко заявил бард, поднимаясь из-за стола и направляясь к совершенно растерявшемуся мужчине. — Так что Ваша заинтересованность в представителях моей расы теперь мне хорошо известна.       — Но., но., — Эрик не находил слов для достойного ответа, переводя взгляд то на барда, то на смеющегося Гаррета. — Не похож же.       — Да, мелковат я для эльфа, но тем не менее самый что ни на есть чистокровный, — гордо заявил бард, подойдя уже вплотную. — И теперь, Ваша Светлость, Вам не удастся от меня избавиться.       Герцог чуть ли не отшатнулся, от оказавшегося так близко юноши, и с надеждой посмотрел на трактирщика.       — Нет, Ваша Светлость, — смеясь, ответил Гаррет на невысказанный вопрос, — других эльфов в городе нет, уж поверьте моей осведомлённости. Так что если Вам так нужен кто-нибудь из длинноухих в проводники — другого не найдёте.       — А я то, чем не устраиваю опять, — демонстративно топнув ножкой и обиженно надув губы, высказал юноша. — Ладно, я допускаю, что как возможный спутник могу быть не в Вашем вкусе. Но почему не гожусь как эльф-проводник? Ведь, как я понял, Вы собрались проведать города моих напыщенных сородичей? Не лучший маршрут для путешествия, но отговаривать не буду, хотя и сразу замечу, что лучший из представителей расы сейчас перед Вами.       — Боюсь, Ваша Светлость, Вы попались, — добродушно заметил Гаррет.       Эрик некоторое время молчал, пытаясь привести свои мысли порядок. По всему выходило, что на предложение барда придётся согласиться. Ему нужна была всего капля крови, не больше, а потом всё это останется далеко позади. То, что его собеседники сами себе напридумывали о путешествии к Лесным городам эльфов, играло ему только на руку. Смущало, правда, во всём этом будущее недовольство виконта Обрэ и возможность больших ссор между ним и бардом. Кроме того он опрометчиво обнадёжил Эммета тем, что барда с собой не возьмёт. Правда, тут он себя быстро успокоил — день-два и юноша вернётся в город.       — Хорошо, бард, — наконец, принял он решение. — Если ты не передумал, собирайся в дорогу. Мы и так задержались, а до замка ещё предстоит добраться. Тем более, я так понимаю, лошади у тебя нет.       — Ничего, мы эльфы народ быстрый, я еще Вас верховых обгоню, — радостный донельзя бард тут же унесся, собирать свой немногочисленный скарб.       — Извини уж Гаррет, что лишаю тебя певца, — сказал Эрик трактирщику, поднимаясь из-за стола. — Прощай же, может и свидимся, если будет на то воля Богов.       Гаррет лишь безразлично махнул рукой, мол жили раньше — и дальше проживём.       — Ни пуха, ни пера, Ваша Светлость. Пусть Боги будут благосклонны к Вам в выбранном пути. Возвращайтесь, когда пожелаете. Здесь Вам всегда рады, — на прощание выдал старик и, проводив взглядом герцога, тяжело поковылял в направлении кухни.       Эрик, выйдя на крыльцо, на секунду зажмурился. После полумрака трактира, яркое солнце било по глазам, ослепляя. Тем не менее, он смог разглядеть виконта Обрэ, который уже подготовил лошадей и теперь присел на крыльцо, поглаживая брюхо развалившегося жирного, рыжего кота, который тихо урчал от удовольствия. Увидев герцога, юноша моментально вскочил на ноги и, не сказав ни слова, двинулся к лошадям. В каждом его движении отражалась некоторая поспешность, как будто он старался скорее оказаться как можно дальше отсюда.       Эрик такой торопливости проявлять не стал. Он неспешно подошёл к своей лошади, потрепал её по холке и быстрым лёгким движением вскочил в седло. Однако трогаться с места, к удивлению юноши, не стал.       В это время дверь трактира распахнулась и показалась счастливая донельзя физиономия барда. Рыжий кот быстро шарахнулся в сторону, скрывшись за ближайшим углом. Своего обидчика он узнал сразу и решил перестраховаться. Юноша же, перехватив поудобнее небольшой вещевой мешок, которого ранее при нём никто не видел, чуть ли не бегом припустил по направлению к герцогу.       — А вот и я, торопился, как только мог. Вы же поможете с вещами? Иначе мне за Вами никогда не угнаться, — тут же затараторил он. — А вот лютню я и сам дотащу, инструмент, его в чужие руки давать не следует. Тем более этому, — бард махнул головой в сторону Алексиса и презрительно скривил мордашку.       — А это чучело куда собралось? — моментально вскипел виконт. — Гоните его в шею, Ваша Светлость. А по-хорошему ещё и выпороть его надо, чтобы не приставал к господам.       — Сударь, никого пороть не надо. Планы немного поменялись. Бард отправляется с нами, — коротко ответил Эрик, внутренне подготовившись к очередному скандалу.       — Да, герцог, наконец, разглядел во мне одно доселе скрытое качество и не смог устоять, — подлил масла в огонь бард, впихнув в руки растерявшемуся юноше свой мешок. — Ты ведь поможешь мне с вещами. Не могу же я просить об этом самого герцога. А ты всё равно ни на что больше не годишься. Но я буду тебе очень благодарен!       Первым порывом Алексиса было швырнуть этот довольно-таки тяжёлый мешок наземь, а то и в морду этому выскочке, но под строгим взглядом герцога он сдержал себя и только злобно процедил:       — Вы, Ваша Светлость, делаете большую ошибку, связываясь с этим ничтожеством. И это хорошо, если он просто обокрадёт Вас.       Герцог облегчённо вздохнул — скандала удалось избежать. Он слегка натянул поводья и пустил лошадь шагом.       — А ты бард, будь вежлив с виконтом Обрэ. Он выше тебя по положению и к тому же сейчас служит мне, — бросил он Микаэлю, который двигался рядом, быстро перебирая ногами.       За их спинами медленно ехал злой Алексис Обрэ, брезгливо пристегнувший мешок с пожитками барда к луке седла и во всю винящий себя за то, что не смог уберечь герцога от этого проныры. Ничего герцог со временем разглядит истинное лицо этого певуна и тогда выгонит его взашей. А уж Алексис постарается сделать всё, чтобы это произошло как можно быстрей.       Постепенно городские здания остались позади. Вдали уже стал виден замок. Можно было бы пустить лошадей рысью, но тогда барду пришлось бы весьма туго. Он итак последнее время молчал, чтобы сохранить дыхание. Главное, что своего добился, герцог взял его с собой. Хотя зачем мужчине вдруг понадобился эльф, сам Микаэль не понимал. В версию о путешествии к лестным городам он не верил по одной простой причине, смотреть там было совершенно не на что. Хмурые сородичи, переполненные многовековой гордыней, да куча деревьев. Что ещё там можно найти? Сыграло ему на руку, конечно, то, что на эльфа внешне он мало походил, единственное — уши. Но они всегда были закрыты волосами. В первый раз за всю свою жизнь он порадовался за свою непохожесть на сородичей. Сейчас ему следовало развивать достигнутый успех и попытаться втереться в доверие к герцогу, попутно избавившись от этого придворного выскочки, что затесался в окружение мужчины. Лишние конкуренты были ни к чему.       Эрик же, казалось, не замечал ничего вокруг. Взгляд его был устремлён вперёд, а мысли витали где-то далеко отсюда. Удастся ли уговорить барда дать каплю крови? Если это получится, уже завтра он может начать совершенно новую жизнь. Жизнь без дворцовых интриг и постоянных опасений лишиться собственной головы, где не будет врагов и, возможно, появятся новые друзья. Да, многое он потеряет. Но это не такая большая плата за возможность стать свободным. Пусть Император или герцог Савойский сколько угодно строят коварные планы, настроенные против него, у них ничего не выйдет. Замок Валентайн не будет подвергнут разорению, а род Хомоф не прервётся. Да и с герцогством всё будет хорошо. Покуда он жив, Имперские писаки не смогут наложить лапу на его родовые земли, в этом отношении законы Империи были весьма строги. Вроде бы всё хорошо, но в груди неприятно щемило, и какая-то внутренняя тоска не давала покоя. «Наверное, я просто сильно устал», — решил про себя мужчина, стараясь отогнать тяжёлые мысли.       Тем временем, конечная цель пути приближалась. Вскоре Эрика накрыло какой-то едва осязаемой волной нежности и заботы — замок был рад возвращению своего владельца. Герцог в ответ мысленно потянулся к духам замка, приветствуя их и отдавая необходимые приказания. Ещё несколько дней назад он был тут один, а теперь уже обзавелся хоть маленькой, но собственной свитой. И свиту эту нужно было разместить и накормить. Если комната для виконта Обрэ была готова, то где разместить барда Эрик совершенно не представлял. Наиболее подходящим было бы помещение по соседству с тем, где разместился Алексис. Северная башня и её помещения сохранились лучше всего, если не брать в расчёт часовню и прилегающую библиотеку, где проживал сам герцог. Однако держать непоседливого барда так близко, Эрик был не готов. В итоге решив, что может и к лучшему разместить обоих юношей по соседству, герцог отдал духам замка приказ подготовить комнату рядом с той, что занимал виконт Обрэ.       Хотя изначально Эрик планировал быть в замке к полудню, но со всеми этими задержками несколько припозднился. Мужчины въезжали во двор замка, когда уже наступило время обеда. Герцог, быстро объяснив неунывающему барду, где он может разместиться, сослался на усталость и отправился спать. Сейчас ему как никогда хотелось остаться одному и пусть эти двое хоть разнесут башню по камню, он даже не проснётся.