Дримлэнд

Какое холодное утро. Сегодня не будет красивого рассвета, очень пасмурно. В такую погоду только умирать. Я иду по втоптанным в пыль внутренностям, едва волоча ноги, дрожу всем телом. Одинокие рыдания и всхлипы испуганными птицами разлетаются по пересохшему руслу реки. Все вокруг серое и холодное, будто утро уничтожило в мире все краски. Вот я и добралась до этого места. Завал из мертвецов, целая гора. Белые, гнилые, разложившиеся, свежие, ободранные, без рук, без лиц, без носов, без глаз, без кожи, изувеченные, старики, мужчины, женщины, дети. Такого даже ни в одном концлагере никто не увидел бы. Что бы ни случилось, мы всегда оставались с Канзасом последними выжившими. А теперь я стою одна. Я схватила за шиворот самый ближний труп и поволокла его в сторону. Затем еще один, тот, что был повыше. Его белые волосы извалялись в крови, кишки растянулись обвалянной в песке веревкой. Вдруг совсем рядом недобитый зомби захрипел и схватил меня за ногу. Я упала навзничь, тварь потянула меня к себе. На автомате я выхватила из-за пояса заточку и вонзила мертвецу точно в глазницу. И еще раз, и еще, и еще. Я остановилась только когда уже задыхалась от отчаяния, страха и безысходности. Схватилась за других, рыдая, всхлипывая, я разгребала этот кошмарный вал. Потянула за собой еще одного, и вместе с ним из горы мертвых тел выпал окровавленный топор. Мое сердце замерло, словно в замедленной сьемке я видела, как топор выскальзывает из бесчувственных пальцев. Трясущимися руками я растолкала трупы в стороны. Вот и знакомый волк на куртке одного из них. Канзас лежал ничком, спиной ко мне, его длинные волосы закрывали лицо. Мой вой разнесся далеко по оврагу и потерялся пустыне. Наплевать, что нельзя так громко плакать и стенать. Теперь уже точно наплевать на все. Я перевернула его на спину, гладила по голове, по волосам, по лицу, на него капали мои слезы. Вот и всё. Он умер здесь, совсем один, в самом жерле этого мертвого ужаса… У меня никогда не было такого близкого друга, ни с кем я еще не чувствовала себя в такой безопасности. Даже до апокалипсиса. Последним, что я ему сказала, было «ненавижу тебя». Что-то зарычало внизу завала. Я заметила, что ко мне лезет еще один зомби, только когда он уже схватился за тело Канзаса. — Не смей его трогать! — заорала я, пнув мертвеца в голову. Он покатился вниз, но я не устояла на ногах и упала вслед за ним. Мы сцепились, катаясь по земле, мерзкие зубы клацали перед моим лицом. В этом мире даже нельзя оплакать друга без риска быть разорванной на куски. Я с яростью пихнула зомби ногами в живот, скинула его с себя и воткнула заточку ему в висок. Но еще один схватил меня за обе ноги и потащил за собой. Заточка осталась в голове у моего первого врага, пальцы заскользили по тряпью на мертвецах. Грянул выстрел. Зомби повалился с дырой в голове. Но ведь револьвер остался… За моей спиной послышался слабый стон. Канзас бессильно уронил руку и снова упал, тяжело дыша открытым ртом. Из ослабших пальцев он выпустил теперь уже бесполезный револьвер. — Живой! — я бросилась к Канзасу, не веря своему счастью. Целовала его лицо, лоб, глаза, щеки, губы, а он содрогался и пытался закрыть голову руками так, будто я бью его. — Ты! Ты самый везучий сукин сын на всей этой гребаной планете, самый неубиваемый зомборуб, ты понял меня?! Скажи мне что-нибудь! — Дура ты… Развела соплей…Я…Я же, блин, дышал, — одними губами прошептал друг. И я снова несколько раз поцеловала его. — Зачем пришла? .. Меня покусали, я сейчас… я обращусь… тебе… Я не могу определить, покусали его или нет, Канзас выглядит так, будто его провернуло в мясорубке, весь залит кровью и едва дышит. Он, кажется, опять начал терять сознание. — Я же всегда с тобой, что бы ни случилось, забыл? Поднимай жопу, и пошли! — дрожащим голосом приказала я, хватая его за куртку. С моей помощью он смог подняться и даже кое-как идти, опираясь на мое плечо. Все еще есть надежда. Да, вооруженная до зубов колонна была опрокинута зомби, но девчонка и умирающий боец, разумеется, имеют все шансы выжить. Все будет хорошо. Нам надо выбраться из оврага. — База… — прошептал Канзас, закатывая глаза. — Что? — У них база…бункер… доехали. Там видно… — Надо вылезать отсюда, давай! — я потянула его за собой по склону. Ноги соскальзывали, сухая земля осыпалась под ботинками. В таком состоянии он не выберется. — Давай, родной, пожалуйста! — я тянула его за собой, но толку было мало. Руки соскользнули с камня, и Канзас упал обратно в пыль, стоная так, что у меня сердце было готово вырваться из груди. Без мотивации он не сможет выбраться, а живых мертвецов в округе нет. Надо разозлить его. — Эй! — я набрала в легкие побольше воздуха, — Так и собрался там лежать как мешок дерьма? Размазня! Он злобно повернулся и полез по склону. — Скинь шпильки, если мешают, балерина! Полсклона уже позади. — Сиб! — Да, милая? — Лучше заткнись! — А то что? – я, задыхаясь, вылезла на поверхность, — Поднимешься сюда и заткнешь меня? Бросок. Еще один. Я потащила его за шиворот, и мы наконец-то выбрались из крика. — Нужны ключи, — задыхаясь приказал Канзас, не открывая глаз, - Все, какие найдешь. Оставив полуживого Канзаса сидеть у машины на пару минут, я обшарила трупы военных в поисках ключей. Я нашла их в кармане у наполовину сожранного мертвеца, и еще впопыхах схватила пачку сигарет в придачу, ведь Канзас захочет покурить, когда ему станет лучше. Надо было прихватить еще что-нибудь, но это было важнее. Обтрепанный сухим ветром флаг на бункере виднелся совсем невдалеке, мы, хромая, в обнимку брели до базы, но моему спутнику становилось все хуже с каждым шагом. Он шел, едва волоча ноги, не открывая глаз, то и дело сильно наклоняясь то взад, то вперед. — Ерунда… Ты не ссы, со мной еще не такое бывало, — умирающим шепотом приободрял меня друг. Я еще никогда не видела таких бледных живых людей. Как только за нами замкнулась последняя дверь казармы, Канзас упал без чувств. Я подложила ему под голову первую попавшуюся подушку, легла рядом и отключилась, наверное, на сотню часов.