Дримлэнд

- Так, погоди, у меня получится, Ноль же не мог соврать, - говорила я Канзасу уже в который раз, несмотря, что он не слушал меня, глядя в пустоту. Я так замерзла, бегая по обледеневшему полу босиком и в одних только бинтах, что, наверное, подхвачу воспаление легких, если выживу. А как себя чувствует мой утративший самостоятельность друг, я даже сказать не могу. - Я хочу, чтобы эта дверь открылась, - вслух сказала я, пялясь на панель замка, который должен был считывать отпечаток пальцев для разблокировки двери. Шагов пауков вокруг не слышно, но и идти больше некуда – закрытые ворота превратили коридор в тупик. - Я хочу… Канзас! – я поймала уходящего друга за рукав. Он стал вырываться, споткнулся о собственную ногу, и схватился за панель, чтобы не упасть. Красный огонек сменился зеленым и ворота распахнулись, обдав меня лютым холодом. В полутьме к высокому потолку тянулись полки стеллажей, заставленных коробками, банками, заваленных тюбиками. Посередине комнаты стояли небольшие круглые столики, окруженные опрокинутыми стульями. - Это столовка! – не поверила своим глазам я. Жажда собирательства, приобретенная в зомби-апокалипсисе толкнула меня взбираться по полкам, обшаривая ящики в поисках еды. Но набор составляющих везде был одинаковым, и все надписи напоминали больше витиеватую вязь из дуг и кружочков, так что я рано обрадовалась. Я попробовала все тюбики, виды которых обнаружила, но, несмотря на разный цвет упаковки, вкус был один и тот же. Не уверена даже, крем это для обуви или еда. Зато их тут было завались. - Может, нам остаться здесь на пару недель? – обратилась я к Канзасу. Он сидел за одним из столов, склонив голову, и не мигая глядел на свои руки. Я спустилась со стеллажей и взяла его руки в свои, он вздрогнул. Я, заглянула в его голубые глаза, но он меня не видел. - «Нет», - я прищурилась, втянула щеки и поджала губы, старалась голосом и манерой подражать ему, - «Нет, такие завалы привлекут толпу народу. Хватай, что можешь, и шевели жопой» Я усмехнулась сама себе. - Когда мы в последний раз ели нормально, Канзас? – обернулась я к другу. - Да, верно, в том бункере ведь, - кивнула я так, будто он мне ответил, - Даже думать не хочу о том, что у вас там случилось! Нет, ни проблеска понимания в его глазах. - Ну скажи мне хоть что-нибудь! – на глаза мне навернулись горячие слезы, - Скажи хоть, что я дура! Скажи, что ты в порядке! Это ведь так просто: «дууу-раааа» Вглубине столовой зазвонил телефон. - Возникла проблема, - сообщил парень из штаба. - Что такое штаб и откуда ты меня знаешь, почему Канзас твой друг? Кто ты такой? – затараторила я в трубку. - Я не… - начал было голос, и вдруг я услышала второй, шепчущий ему, что надо мне отвечать, - Я не могу разглашать детали операции без разрешения моего руководства. Я ответила ему развернутым и богатым эпитетами изощренным ругательством. - Может, хоть скажешь, как тебя зовут, конспиратор чертов? - Я…э…человек-па… - ему снова подсказали, - Я Ирис, - повторил он прежде, чем понял, - Чего-о? - Как вернуть Канзаса? Ему ведь есть способ помочь? – не унималась я. - В том и проблема, - Ирис стал серьезным, - Сибирь, ты слишком много отвлекаешься на Канзаса, ты ведь в это мире не просто так, у тебя есть миссия! – упрекнул меня голос в трубке. - Миссия?! – вспылила я, - Он мой лучший друг, усек? - Я понимаю! Он и мой друг тоже, но Сибирь… - Тебе даже не снилось, через что мы с ним вместе прошли, ясно тебе! Я его не брошу. - Командование может… - Пусть только сунутся! Я их всех положу. - Они могут удалить его, - проговорил голос. - Что? – не поняла я. Канзас ведь не файл и не программа, он живой человек, как его можно удалить? - Не забывай, что все вокруг – это просто фикция, виртуальная реализация вымышленных идей, Сиб. Мы здесь не сражаемся заточками и бластерами, мы оперируем своим собственным сознанием, и ничто здесь не реально, кроме только нашего сознания! Если ты будешь плохо справляться с миссией из-за Канзаса, то командование просто сотрет его из твоей памяти, до последней ниточки, твое сознание перед ними раскрыто, как книга. Ты забудешь его, и больше не будешь о нем беспокоиться. Потом они зашлют тебя куда-нибудь, где ты трагически погибнешь, пытаясь устранить мечтателя, и отряд будет расформирован. Командование допускает человеческие жертвы. Поэтому для того, чтобы не усугубить ситуацию я, блин, советую тебе сконцентрироваться на этой чертовой миссии! Я вспылила. Вокруг вспыхнул свет, все индикаторы зажглись, компьютер корабля приветственно заурчал. Система ожила. - Умница девочка, - похвалил мой собеседник. - Что мне делать? – сухо спросила я, не отводя взгляда от неосознанно смотрящего в пустоту Канзаса. - Ты много фильмов про пришельцев смотрела? Что там обычно надо сделать? Здесь все точно так же, наше счастье, что большинство мечтателей мыслит клише. Связь прервалась. Я оставила рацию висеть на поясе, стала напряжённо думать вслух, меряя узкий коридорчик шагами. Все как в фильмах. Значит, нам надо двигаться. Нам обязательно нужно куда-то идти, даже не просто идти, а бежать, потому что времени, как всегда, в обрез, и по пути многие из нас умрут. До конца, согласно клише, доживет девушка-божий одуванчик, бравый парень и, возможно, герой, который в сюжете создан для смеха. Черт, наши с Канзасом персонажи в этот стандарт не укладываются. Но с этим разберемся по дороге. Теперь о том куда нам надо идти. Спасаться, затаиться, спрятаться? Нет, явно не подходит, так мы прожили в мире зомби полгода, и не продвинулись ни на шаг. Увести корабль? Возможно тогда надо пробираться к капитанскому мостику. Спасти кого-то? Что-нибудь уничтожить? - Я не знаю! Я не могу, все слишком вариативно! Но ведь, согласно тому, что рассказал нам Ноль, мы можем влиять на реальность вокруг. Значит, правильным окажется тот вариант, который выберу я. - Идем на капитанский мостик! – скомандовала я, подбирая отвалившуюся металлическую ножку стула. Я сделала шаг в безумной игре в шахматы с невидимым противником. Несколько часов бесплодных брожений и изучения карт на стенах привели нас на семь уровней выше, где было уже гораздо теплее. Мы шли медленно, часто приходилось возвращаться, плутать, и я совершенно выбилась из сил. Вот бы Канзас был здоров. Он сказал бы что я дура, а потом мы все бы начали делать правильно. И плевать, что мне нельзя думать о нем. Мы сидели на железном мостике в каком-то очередном зале, и ели украденный из пищеблока протеин в тюбиках. - Надо поесть, - я сидела перед Канзасом на коленках, держа на ложке перед его лицом темное желе. Он не видел меня, глядя в одну точку. Через несколько минут уговоров и бесплодных попыток мне все же удалось положить одну ложку ему в рот. Он машинально сглотнул. Получилось скормить ему всего ложек пять, дать совсем немного попить. Что ж. Неплохо для четверти часа стараний. Я оставила его сидеть, свесив ноги вниз. Я не знала, будет ли для него лучше, если память все же вернется. Стоит ли ему вспоминать конец света, улицы, кишащие живыми мертвецами, свое падение в ров, жизнь в подвалах, ночи в карауле? Но ведь этот мир ничуть не лучше прежнего, и он, я думаю, уже сумел оценить все его прелести сполна. Он должен отыскать в памяти то, что с ним было в Австралии хотя бы для того, чтобы знать, что он смог пройти через ад и остаться собой. Что он – герой, спасающий жизни. А сейчас он сидит, скукожившись и поминутно вздрагивает так, будто ожидает подзатыльник. Я отвернулась, не в силах смотреть на него в таком состоянии, особенно, когда я ничем не могу помочь. Он был моей каменной стеной, моим защитником, опорой. А теперь… Ведь он может навсегда остаться таким, может случиться так, что его сознание не перенесло скачка из одного мира в другой. Если так, я не брошу его. Я буду ходить за ним, защищать его, если придется, то буду варить, кормить, убирать, мыть, но никогда его не брошу. Он спас мне жизнь не меньше сотни раз. Я хотела отойти, и споткнулась о сумку с припасами. Сумка с грохотом и звоном рухнула вниз с лесов, баллончики покатились по полу. Я обернулась, и увидела, что шумом перепугала Канзаса еще больше, он стал дрожать с усиленным ужасом, закрывая уши обеими руками. - Прости меня, - я села рядом с ним и обняла со спины, - Прости, пожалуйста, прости, - я поцеловала его в макушку, в плечи, - Ты даже представить себе не можешь, как я хочу вернуть тебя. Ты поправишься, ты обязательно поправишься… Он ничего не ответил, неосознанно подергивая головой, пока я ревела, уткнувшись лицом в его спину. Вдруг в одну из дверей, ведущих в наш зал что-то забарабанило. Всхлипнув, я отпустила его и, отыскав взглядом источник шума, увидела прозрачный барьер и по ту сторону досмерти перепуганных людей: мужчину с седыми усами в очках, явно ученого, и с ним свою старую знакомую в белом халате, Бэт, еще пару человек. Они кричали мне что-то, но разве нужно знать язык, чтобы понимать человека, с угрозами и мольбами кричащего о помощи? Я задумчиво присела на корточки, сверху вниз глядя с мостика на стекло двери. - Они бросили нас, Канзас. Они вот нас не впустили, - надменно потянула я, холодно изучая, как люди со слезами колотятся о дверь. - Доктор вот их бы впустил, - продолжала я, - А мне что-то не хочется. Канзас застонал. Я скривилась от неохоты, но все же слезла вниз, и поплелась к рычагу у двери. В конце коридора, откуда так стремились сбежать люди, появилось облако из черного дыма, которое, неспеша разрастаясь, перекатывало свои клубы все ближе. Дверь с резким электрическим гудком открылась, впустив в тихий зал крики и всхлипы незнакомцев. Ученый кинулся к рычагу и закрыл ее снова. Девушка со слезами хотела было меня обнять, но я отстранила ее. Затем указала на Канзаса, потерянно сидящего на мостике, на себя, и погрозила всем кулаком. На этом мирный договор был установлен. Они разошлись по залу, что-то обсуждая, а я подбирала баллончики и склянки обратно в сумку. Один из них, еще даже не раскрытый, укатился дальше остальных в самый угол, под трубу вентиляции. Нужно подобрать все и идти дальше, найти капитанский мостик, или командный пункт, как-то связаться с другими, кто есть на корабле. Ведь не можем же мы быть дни во всем космосе? Как только мои пальцы сомкнулись на холодном металлическом боку баллончика, я почувствовала на себе чей-то взгляд. Взгляд, исходящий из чрева глубокой тени вентиляционной трубы. Рокочущий стрекот прополз по залу. Мы попались. Очень медленно выпрямившись, я подняла голову и увидела прямо над собой паукообразную тварь, уставившуюся на меня гирляндой немигающих черных глазок. Пришелец медленно приподнялся на задних лапках, передние пики шевелились в воздухе над самой моей головой. Кусок железной палки остался на лесах, рядом с беззащитным Канзасом. Беззвучно я стала отступать шаг за шагом, тварь, танцуя со мной этот танец, в котором каждый притворяется, что я могу выжить, двигалась следом, так же медленно, тщательно рассчитывала удар. И вдруг она кинулась на меня, издав боевой клекот. Я ударила паука сумкой по глазам, но это только отбросило его на пару шагов, и вот монстр снова ринулся ко мне. Пятясь, я споткнулась о трубу и упала навзничь, провода опутали ноги. Он появился внезапно, как супергерой из комиксов. Канзас слету ударил пришельца куском арматуры по жвалам, не останавливаясь нанес несколько ударов в голову. Паук, сломав свой грозный силуэт в жалкий шалаш из ножек, отступил во мрак шахты. Мужчина закричал на него, колотя своим оружием по стенкам вентиляции, норовя снова ударить тварь по голове, последние ножки растворились в темноте. Отдаленные шажки бегства оповестили нас о победе. Мой защитник обернулся ко мне. - Канзас! – не сдержавшись обрадовалась я, увидев осознанный огонек в его взгляде. Я кинулась к нему, ожидая, что Канзас как всегда увернется от объятий, но друг неожиданно поднял меня от пола, тепло прижал к себе, так что я даже испугалась от такого порыва чувств. Это был первый раз, когда он обнял меня по-настоящему. - vimiqvv ecuirbi3gcoiv! imvouierhovurijvn? ceriuhqwekfcoj’?! – с упреком сказал он, поставив меня на ноги, досадливо размаивая руками. - Я не… я не понимаю тебя, - прошептала я. - М? – насторожился друг, - wcimreuygfqye? – переспросил он. И вдруг он словно бы понял что-то, закивал головой, и произнес, словно бы говоря сам с собой: - vejfu,-erh,-9ch. Vii,u0exurbdso…iemud0ivxb-urhvjonub! – кажется, он злится, он будто ругает себя. Канзас, в отличии от меня, понимал, что произошло. - Я тебя не по…- снова с ужасом начала было я, но Канзас приложил палец к губам, сделав мне знак замолчать. Затем вопросительно мотнул головой: «Ты в порядке?» Я досадливо кивнула: «Да, вот бы еще понимать, что ты мне говоришь…» и осторожно погладила его по плечу: «А сам ты как?» Канзас фыркнул: «Что мне сделается?», и он легонько толкнул меня плечом и улыбнулся: «Не парься, справимся и так» Между незнакомцами и мим другом завязался разговор, и, как я могла понимать по интонации, он вышел недоверчивым и сухим. Но они сумели объясниться, и принять общее для всех решение идти дальше, благо, направление теперь было известно. Канзас открыл одну из дверей в новый бесконечный коридор. Стащил с себя футболку и кинул мне, развязывая на поясе рукава комбинезона униформы, чтобы надеть его полностью. Команда из пяти человек отправилась в путь.