Дримлэнд

- …дух к духам твоим и тело во услужение тебе предаю, так надели же меня силой сего тела… Сознание нехотя возвращалось ко мне. Голова кружилась, и взгляд с трудом выхватывал из разводов полутьмы свет свечей и веники сушеной травы на стенах незнакомой избы. А монотонный хриплый голос все продолжал нараспев читать какую-то неведомую жуткую молитву. - … и да останется же сильным тот, кто достоин обладать силой во услужение тебе, и да примет свет тех, кто слаб… - Где я? – слабо прошептала я, и сама не услышала своего голоса. В избе было сильно накурено, и запах паленых трав сбивал меня с толку, отправляя обратно в сон, от которого я и не должна была просыпаться. Я попыталась сесть, но мне не удалось это сделать. Руки и ноги мои были связаны и распяты в стороны. Ужас легко отрезвил меня, и я окончательно проснулась. Вокруг была незнакомая, завешенная травами, свечами и черепами животных изба, пол, стены и потолок которой полностью покрывала вязь из древних темных символов. Я лежала посреди нее на столе, и руки и ноги мои были привязаны. Вокруг меня горели свечи, а на ладонях, груди, лбу лежали камни и руны, стол устилали травы. Стоило мне открыть рот и нахмуриться, как я почувствовала на лице узор из трескавшейся засохшей крови. Сушеные травы, которыми обкладывают усопших перед сожжением. Одета я была в расшитое подвенечное платье. Вокруг стола со зажженной свечой ходила старуха-старообрядчица, и хриплым потусторонним голосом продолжала читать молитву. - Что ты делаешь? – я рванулась, попытавшись развязать веревки, но узлы были слишком крепкими. Старуха не могла не услышать меня, но делала вид, что не слышит. Вороновым крылом она стала сметать с меня невидимые пылинки, причитая. Слова молитвы у нее вдруг стали перемешиваться с сухими всхлипами, вот только ни одна слезинка не выпала из ее глаз, и тут то я поняла: она проводит обряд, эта старая ведьма хоронит меня. - Что ты делаешь? Я живая! Отпусти меня! Отпусти! Слова молитвы закончились, и старуха ухмыльнулась черными зубами. - Волк не тронул тебя. Ты лежала прямо перед ним, он мог бы убить тебя одним движением, но не тронул. Я слушала, приподнявшись на своем ложе, не сводя с нее глаз. - Значит, ты – невинная душа. Ты никогда не знала мирских утех. И ты подходишь для ритуала. - Что за ересь? – зашипела я, дергая веревки, что было сил, - Какой еще ритуал? - Моя сила растет, - ответила старуха, - Мои знания множатся. Но тело мое увядает. В прошлом, чтобы переродиться, мне всегда приходилось похищать детей, чтобы переселить в них свой дух. Но у маленькой девочки, пусть и невинной, слишком многое впереди. После ритуала, оказавшись в ее теле, приходится думать о том, как бы убить ее родителей и выдать ее замуж, а после убить и мужа, и не вызвать подозрений, приходится насылать болезни на всё селение, чтобы умерли не они одни. А тут ты. Никому не нужная. Одинокая. Пустая. Я чуть не задохнулась от гнева и страха. - Старая ведьма…- прошептала я, - Так все это время мор забирал нас из-за тебя, а не в искупление грехов перед господом… - Не поминай его в моем доме! – тень ведьмы разрослась на весь потолок, глаза ее вспыхнули зеленым огнем, в избе стало темно. - Здесь давно уже нет бога! – продолжала она, - Вы отвергли наших исконных Идолов, наших истинных покровителей, что спасали нас от всякого лиха, принимая от нас кровавые жертвы они и сами проливали кровь за нас! Вы променяли старь и мощь веков на идею о вечном покое после смерти, на идею о смирении и о том, что кому-то там, в царствии небесном не наплевать на нас! Где он, твой бог?! А идол здесь. Он дает мне силу. Он никогда не покидал нас. И страшен будет его гнев. И вдруг мне удалось ослабить петлю на правой руке. И я поняла свой шанс на спасение: нужно заговорить старуху. - Так ты переселишь свой дух в мое тело? Ты убьешь меня? - Ха! – звук ее смеха был подобен лопнувшему в огне печи полену, - Ты останешься доживать свой век в теле дряхлой старухи, а если кому расскажешь, что произошло, то все решат, что ты выжила из ума… или поверят, и сожгут тебя на костре. Как только наступит полночь, колдовство вступит в силу, и ты попрощаешься со своим телом! Петля становилась все слабее. - Ну…а… что с волком? И с Идолом? Я была на Идоловой Горе, я видела подношения! - Это вовсе не волк, дуреха! Идол выбирает себе защитника, человека, заплутавшего в лесу, невинного. И наделяет его силой четырех зверей: медведя, росомахи, бабра и волка. Оборотень и загрыз в лесу твоих родителей много лет назад. Я вспомнила рассказы о маме и папе, и огромном бабре, что видели в лесу. Так значит, четыре головы Идола обозначали цикл, очередь зверя-оборотня, и после бабра, когда другая невинная душа потерялась в лесу, оборотень стал волком… - Почему он не взял меня? – спросила я у самой себя в слух. - Потому что ты достанешься мне! – завопила старуха, и со всего маху ударила меня камнем по голове. В ушах зазвенело, прямо в глаза полилась кровь. Я закричала, извиваясь всем телом так, что почти перевернула стол. - Я возьму тебе твое молодое тело, и буду жить до старости снова, а потом переселюсь в кого-нибудь покраше, чем ты!.. – шипела ведьма, борясь со мной. Рука наконец-то вырвалась из веревочной петли. - Это вряд ли, - я и из всех сил ударила ведьму камнем со своей груди. Лишь только она хрипя рухнула на пол, я свечой подпалила свои путы и связала платком старухе ноги. Из избы я выскочила на ночную стужу. Гулял ветер, подбрасывая поземку, крутя вихри на сугробах. Я опрометью кинулась домой, утопая в снегу босыми ногами. В лесу выл волк. Мороз сковал голову ледяным обручем, я замерзла так, что перестала чувствовать боль. Нужно добраться до дома. Нужно во что бы то ни стало добежать, пусть я и не знаю, что делать дальше. Вот и знакомая ограда. Но что это? В окнах теплился свет лучинки – в доме кто-то был. Помедлив, я распахнула калитку и крадучись пробралась в сарай, чтобы взять хотя бы что-то теплое. Изо всех сил приподнимая тяжелую дверь, чтобы она не выдала меня своим скрипом, я пробралась в сырую стужу под крышей. Схватила тряпки, укрывавшие остатки урожая и намотала на закоченевшие ноги, натянула сверху старые валенки отчима, как вдруг заметила, что сусек, в котором я спрятала тушу оленя, пуст. Пуст совершенно, ни следа крови, ни слежавшегося сена я не видела. Неужели мне показалось в то морозное утро? Голова заболела сильнее. Снова вернулось чувство, что я что-то забыла сделать, что время безвозвратно уходит. - Она здесь! – громогласно закричал мужик в проходе амбара, - Хватайте чертовку! Сердце замерло, когда за его спиной я увидела толпу сельчан, вооруженных факелами и вилами, их озлобленные лица, открытые перекошенные рты. Случилось то, что назревало очень давно: недружелюбие превратилось в ненависть. Люди не могли объяснить, что им во мне не нравится, но то, что оборотень пощадил меня в церкви, а церковного служку задрал, послужило им поводом – они пришли убить меня этой ночью. - Я ничего не сделала! – закричала я со слезами, - За что вы так со мной? Чем я хуже вас? - Поговори мне еще! – мужик кинулся на меня. Я так испугалась, что дернулась назад и опрокинула ногой бочку. Огромная деревянная бочка покатилась прямо на мужика и сбила его с ног. Не помня себя, я залезла под лавку с кадками и выбила прогнившую доску в стене амбара, о которой знала только я. За шиворот набился снег, лицо кололо от мороза, непроглядная темень скрыла меня в тот же миг, как я оказалась снаружи. В селе мне не к кому идти. Я уже слышала рев голосов, обезумевшая толпа хлынула в разные стороны, они пытались отыскать меня. Куда мне идти? Не лучше ли просто сдаться, зачем мне спасать свою жизнь, раз я все равно никому не нужна? Я остановилась и подняла глаза к небу, усыпанному звездами. Может, я вовсе не заслуживаю спасения. Что, если во мне есть только темная сторона, и я правда навлекаю беды на всех, кто находится рядом со мной? В этой сказке я, кажется, злодейка. Возможно, я хочу сделать что-то напоследок, а если они найдут меня раньше, то что ж… ничего страшного. Никто не осмелится зайти в лес ночью. Никто, кроме меня.