Дримлэнд

Кровь замерзала на белом покрывале снега малиновыми цветами. Ветер шевелил макушки вековых елей, что доставали до самых туч. Хлопьями сыпал снег. Рытвины в сугробах стали глубже и шире: он падал и поднимался снова, упорно сражаясь со смертью, направлялся к своей последней цели. Гора идола встретила меня своей неизменной тишиной. Ни ветерка. Ни шепотка. Только безмолвное кружево снежинок, наполнивших мир от неба до земли, да скрип под ногами. Крови здесь стало больше, ямки следов лап были заполнены ею – еще не замерзшей, теплящейся слабым паром. Выйдя на поляну, я увидела его: огромный волк лежал перед самым Идолом на окровавленном снегу. Его бока тяжело вздымались, выталкивая в морозных воздух последнее тепло дыхания. Забыв об осторожности, я приблизилась к умирающему зверю. Пелена слез заслоняла мне моего спасителя, горький ком встал в горле. Я опустила онемевшие от холода пальцы в длинную колючую шерсть волка, осторожно лаская его голову. Зверь заскулил и поднял на меня взгляд. Недоверчивые голубые глаза засияли сквозь волчью шерсть. Я замерла в оцепенении. Вдруг его скрутила сильная судорога, мышцы сокращались сами собой, причиняя умирающему нестерпимую боль, и он заскулил сильнее. - Тише, мой хороший, потерпи, родной… - обхватив его голову руками, стала уговаривать зверя я. Но припадок продолжился, с каждым мгновением становясь все сильнее, забирая из огромного тела последние силы. Слезы покатились из моих глаз. Я приподняла его и прижала к себе, спрятав лицо в волчьей шерсти. И волк стал меняться. С каждой судорогой он становился все меньше, пасть исчезала, уходила шерсть, кости с хрустом и скрежетом менялись местами, вой переродился в стон. И вот уже я держу на руках истекающего кровью человека, уткнувшись лицом в его одеяния. - Идол… - едва шепчет он мне на ухо. Конвульсия прерывает его, и я с замиранием сердца смотрю в его чистые голубые глаза, в них стоят слезы боли. - Дело в Идоле. Уничтожь…- кровь вытекает из его рта на мертвенно-бледную кожу. Собрав последние силы, он шепчет мне: - Идол – это мечтатель. Свали его. Я не смог, Сиб… - и он нежно дотронулся до моего лица. Я обернулась на деревянного истукана, нависшего грозной тенью над заснеженной поляной. - Иди… - одними губами приказал человек. Я встала у гигантского монумента, встречая его свирепый взор. Только он виноват в этом кошмаре. Но сегодня все закончится. Я что было сил толкнула Идол обеими руками, стараясь свалить его на снег, но он не поддался. Ну же! Волк не стал бы просить меня об этом, если бы я не могла этого сделать! Еще один удар, и еще один, всей грудью. Снег скользил под моими ногами, обращая все мои усилия в порывы зимнего ветра. За спиной я услышала стон. В Сибири, на озере Байкал, порой гуляет ветер по имени Сарма. С самой древности о его страшной силе складывали легенды. Ветер этот валит деревья, ломает их как спички, и там, где он прошел, через весь лес тянется широкая просека выкошенного леса. Обернулась, и увидела, как человек в предсмертной агонии хватает ртом ледяной воздух. - Нет! – в отчаянии закричала я, широко замахиваясь на Идол. Порывы ветра подтолкнули меня в спину, сорвали с головы шаль, и затрепали мои короткие синие волосы. И вдруг неимоверная сила вырвала деревянный истукан из мерзлой земли и швырнула его тело вниз, размозжив останки о склоны гор. Истошный старческий вопль, изошедший от него, унесся далеко в небо и растворился в его белом сиянии. Пелена мира задрожала, становясь все ярке. Получилось! Я радостно обернулась к человеку, лежащему на снегу. Но он не двигался. Только легкий ветер шевелил его волосы, студя на белом лице остывшую кровь. Его глаза цвета Байкала открыты, замерзшим взглядом остались в небе. - Нет… Внутри у меня все оборвалось. Я прильнула ухом к его груди, в надежде услышать биение сердца, но только окунулась щекой в озерцо крови. Стука не слышно. Пар дыхания не отрывается от его губ. - Канзас! Нет! Канзас…- я прижала его к себе, раскачиваясь из стороны в сторону, - Нет, только не умирай, не надо, не умирай!.. Свет неба неподвижно застыл в любимых глазах. Его больше нет здесь. Смерть унесла моего друга далеко-далеко, куда мне никогда не дойти. Как могло такое случиться? Что я натворила… Поток рыданий рвал на куски мои легкие, и я громко кричала, я звала его по имени, но он не отвечал мне. Канзас умер. Куда ты теперь попадешь? Как ты будешь там один, ты ведь совсем не умеешь ладить с людьми… - Вернись, посмотри на меня, родной, только посмотри на меня… Я гладила его по голове, растирая капли крови, окропившей его лицо, и видела свое отражение в его глазах. Он мог бы быть счастлив. Мог бы спасти всех созерцателей Дримлэнда. Он уже стал героем. Я погубила его. Единственного, кого я по-настоящему любила. Все внутри у меня перевернулось, когда я трясущимися пальцами закрыла глаза умершего друга. Я рыдала, укачивала Канзаса на руках, целовала. Почему мы так мало разговаривали?.. Почему я боялась даже дотронуться до него, когда так хотела обнять?.. Почему я никогда не спрашивала его, кем он был до нашей встречи, где он жил, что любил?.. И вот теперь он так близко, но уже слишком поздно. Белые легкие снежинки больше не таяли на его лице. Мир вокруг рушился, рвался и исчезал, расползаясь лохмотьями, уносящимися в сиянии, пока не осталась только лишь одна заснеженная поляна, парящая посреди небытия. Я не отпущу тебя, Канзас. Я всегда буду с тобой, что бы ни случилось… Высокий черный силуэт отделился от последних елей, и они сгинули тот же час. Великан в черном балахоне приближался к нам со швов разрушенного мира. Его голову покрывал капюшон, а лицо скрывала маска, сделанная из оленьего черепа. Мертвенный гул повис в воздухе, кошмар приближался с каждым шагом. Мир рассыпался за его спиной. Я только покрепче прижала к себе моего Канзаса, продолжая гладить его по голове, бережно закрывая его руками. Чудовище подошло вплотную, и первородный ужас овеял меня при одном только ощущении его присутствия. Я подняла на незваного гостя полный ненависти взгляд. Но я не отпущу своего друга. Даже если он мертв, я буду защищать его. Кошмар вскинул руку, и отбросил меня прочь, даже не коснувшись. - Нет!!! – истово закричала я, - Не тронь его! Он мой! Уходи! Обрывки мира расползались под моими ногами, и я не могла сойти с места ни на шаг, сколько бы ни рвалась. Черная фигура распрямилась со весь рост. На руках она держала мертвого Канзаса. Опадали тяжелые комья кровавого снега, снежинки остались на волосах и одежде. Его голова бесчувственно запрокинулась назад, тело мягко изогнулось. - Канзас! Не-е-ет! Последние клочки снега выжгло ослепительным светом, и мир перестал существовать.