Дримлэнд

- Мечтатель – Александра Мэйсон, только он могла это сделать, - уверенно произнесла я, с интересом рассматривая композицию на потолке. - А откуда мени знати, що це не ти? – вдруг воскликнула Ванесса, выхватывая из-под юбки серебристый пистолет и направляя его на меня. Я одарила девицу насмешливым взглядом. - «Убери железку. Напросишься на поражение» - надо же, оказалось, что просмотр любимых фильмов до заучивания всех реплик наизусть пригодился мне в жизни. Ванесса нервно переступила с ноги на ногу, - Ну, а пока размышляешь, мотай себе на ус, продолжила я уверенным тоном капитана, - На самом деле важно лишь одно: чего человек может…и чего он не может. Ты можешь пристрелить меня здесь из личных соображений, или не можешь, но тебе придется разгребать всю эту дьявольню, и с этим ничего не поделаешь. Теперь взять меня. Я могу умереть и тебя бросить. Но добраться до Канзаса в одиночку – не смогу. А значит… - Пидвал? - Подвал. С каждым этажом, что мы спускались ниже становилось всё темнее. Стены покрывал слой копоти, пол был залит водой, кажется, дождем стало подтоплять фундамент. Ванесса нервничала, на ее ногах из воздуха появились высокие болотные сапоги, хотя вода едва ли доходила до лодыжек. - Гидота… Терпити не можу воду, - прошипела она. Эхо разносило каждый наш шаг на километры подземных лабиринтов и катакомб. Я ожидала криков и истерического смеха пациентов, что холодил кровь в жилах наверху, но тут оказалось совершенно тихо. И это ужасало еще больше. - В воде нет ничего плохого, - пожала плечами я. - Так, если ты ни разу не тонула, - дернулась Ванесса. Сзади едва слышно раздался плеск. Резко обернувшись, я увидела силуэт, поднимающийся из воды, как на лифте. Но ведь здесь нет такой глубины… Руки у него были связаны смирительной рубашкой, голова брита наголо. - Ванесса… Вдруг утопленник сорвался с места и побежал на нас. Девушка выставила вперед ладонь, и с нее сорвался малиновый огненный шар, ударил силуэт в грудь, сбил его с ног, унося далеко назад. Пациент с плеском упал в воду и скрылся в ней, будто тут было глубоко, а мы с Ванессой шли по самой поверхности воды. И коридор наполнился безумным хохотом. Вдруг совсем рядом вынырнул точно такой же, и я увидела, что у него нет лица, будто его кожу скрутили в спираль, словно тесто, оставив только зияющий пустотой провал рта. Из этого рта вылетали дикие залпы хохота. Ванесса снова кинула в монстра шаровую молнию, но тот нырнул в воду и исчез, окатив нас брызгами. Белая скользкая рука вынырнула со спины и схватила меня за ногу, а на мою компаньонку набросился следующий монстр. Руки вылезали из-под воды со всех сторон, хватали, тянули вниз, на некоторых утопленники подтягивались, пытались взобраться по мне, цеплялись ледяными пальцами за плечи, царапали шею. Они лезли и лезли со всех сторон выныривая из воды, мы отбивались, как могли, поднялся плеск, вода забурлила, коридоры заполнились хохотом. Вода превратилась в кишащее море белых склизких рук, тянущихся к нам. Малиновый огонь беглянки поливал их, не причиняя никакого вреда, даже не обугливая. А они все шевелились и тянулись к нам, будто обезумевшее море гигантских трупных червей. Силы были на исходе. Я почувствовала, как под гнетом сотен рук проваливаюсь под пол. Меня тащили и тащили вниз сквозь толщь холодных мокрых белых тел, извивающихся вокруг, крики и хохот заполнили мои легкие, невозможно было сделать и вздоха, кругом были только тела, тела, тела… Вывалившись из этого месива, я навзничь упала на пол последнего этажа психиатрической лечебницы. Пол был мягким. Присмотревшись, я едва разобрала в темноте, что его устилает толстый слой… человеческих зубов. Я подскочила, отряхиваясь в ужасе, озираясь, но не могла найти и клочка чистого пола, огромный коридор был завален, до куда только хватало взгляда. Каждый мой шаг сопровождался хрустом, от которого выворачивало наизнанку. Что-то зашуршало далеко впереди, и в полумраке промелькнул юркий маленький силуэт.

- Светит звездочка с небес. Через горы, через лес Не ходи гулять одна, Если не небе луна. Я поймаю луч в лесу Своей дочке принесу.

Пропел детский голосок где-то в глубине катакомб. Эхо подхватило песенку и заиграло ею в гулких мрачных переходах. - Александра! – окликнула я, и побежала вперед, проваливаясь в завалах зубов. Я бежала и бежала через витые узлы коридоров, поворачивая, блуждая кругами, но маленький резвый силуэт неизменно пробегал где-то впереди, уводя меня все глубже в гущу черных катакомб психиатрической лечебницы. В конце концов коридор оборвался, и я выбежала к просторному круглому залу. На каменном возвышении посередине, как на древнем алтаре, стоял старый детский стульчик и облезший столик. Столик украшал грязный кукольный сервиз на шесть персон с чайничком, сахарницей, молочником. Вокруг, коленопреклонённые, сидели пятеро пациентов в смирительных рубашках, без лиц, белые и скользкие, как и те, кого мы видели в затопленном коридоре. Кажется, все они были мертвы. Вдруг из другого тоннеля, ведущего к залу послышались шорохи и сдавленные крики, я поспешила спрятаться за угол. Из темноты показался маленький грязный силуэт девочки в грязной школьной форме, в белых колготках, испачканных в крови и земле на коленях, волнистые темные волосы свалялись в патлы, закрывающие белое лицо. Девочка напевала и легко, словно невесомую тряпичную куклу, тащила за собой кого-то за ярко-малиновые волосы. Рот Ванессы был завязан, руки скручены смирительной рубашкой. Она не сопротивлялась и не двигалась. - Раз мама тебя зовет, Луи, то лучше тебе идти, - сказала девочка, обращаясь к трупам пациентов, и один из них в тот же миг рассыпался прахом, - К нам как раз пришла новая гостья, ребята, - продолжила Александра, усаживая Ванессу на его место. Девочка стала ворковать с трупами, как с куклами, поставила на столик новую чашечку для Ванессы, подняла над ней чайник, наливая воображаемый чай. Она придумала целый мир, но не облекала в реальность чай в своем детском чаепитии… Вдруг мерный монолог Александры стали заглушать вздохи, стоны и вскрики. Ванесса очнулась, и у меня словно гора с плеч свалилась. Девица хотя-бы жива. Но вряд ли существует достаточно высокая шкала, чтобы оценить, насколько глубоко она вляпалась. - Ти видпусти мене, потвора! – разобрала я истерический крик сквозь кляп. - Не болтай с набитым ртом! – погрозила ей пальчиком девочка. Смирительная рубашка и повязка на лице Ванессы стали со скрипом затягиваться, она закричала от боли. Вокруг нее полыхнуло малиновое пламя, подпалившее узы, но девочка наклонилась к ней и пламя робко угасло. Беглянка уже почти задохнулась, по щекам текли черные слезы. - Ой, что это, - вдруг радостно захлопала в ладоши Александра, - Да у тебя же шатается зуб, - и она широко улыбнулась, демонстрируя в своем рту отсутствие двух передних, - Его надо выдернуть, чтобы выросли новые зубки, иди-ка сюда, - она схватила Ванессу за передние зубы, с силой дернула, и страшный вопль заметался по темным тоннелям. Кляп окрасился алым, Ванесса кричала, плюясь кровью, извиваясь и дергаясь всем телом. - Я тебе живцем спалю! Ось я тоби задам, бисова дитина! Девочка не обращала на нее внимания, вприпрыжку бегая с поднятым над головой окровавленным зубом: - Его надо отдать зубной фее, тогда утром она положит тебе монетку, - радостно объяснила Александра, улепетывая в один из темных переходов. Как только она скрылась из виду, я, не чувствуя под собой ног, бросилась к алтарю, расшнуровывать узлы на руках беглянки. Один из мертвых пациентов, сидящих за столом, вдруг дернулся. Словно в замедленной съемке, я видела, как он с булькающим шумом распахнул свой огромный пустой рот и набросился на меня. На автомате, отлично отработанным движением, я выхватила заточку и вонзила ему в висок несколько раз. Затем, увидев, как начинают шевелиться другие, я с остервенением стала пилить рукав смирительной рубашки Ванессы. Как только одна ее рука была высвобождена, девица вскочила, в розовом пламени испепеляя остатки уз. - Моя помста буде страшною! – орала Ванесса, выжигая дотла алтарь вместе с пациентами, столиком и чашками, - Я убью эту тварь! Я ее убью!!! Я не слушала беглянку, ошарашенно уставившись на маленький черный ножик в своих руках, кустарно обточенный кусок железа с рукоятью из гаечного ключа. Заточка. Моя заточка. Откуда, черт возьми, я ее взяла?! Ванесса истерически кричала и страшно ругалась, вокруг бушевали языки розового пламени. Я даже и не думала, что заточка навсегда осталась там, в мире зомби-апокалипсиса, что она исчезла. Я вообще о ней не думала – просто выхватила ее, потому что была уверена, что она на месте. Ее сделал Канзас… Мои живые мертвецы, пустыня, собачьи консервы, перевернутые машины… Это уже все равно, что дом. Я… я, блин, даже скучаю. - Ванесса! – я встала во весь рост, - Лучше заткнись. Мелкую убивать не будем. Беглянка, безумно распахнув глаза, уставилась на меня, ее красивое лицо было бледным, залитым кровью и черными следами потекшей туши, мускулы на щеках подрагивали от бешенства. - Вот, что мы сделаем. Этот мир – просто детская обида, которая слишком далеко зашла. Когда Александра вернулась, она непрестанно бурчала себе под нос: - Зубная фея заберет зубик, оставит вместо него монетку. И можно будет отдать монетку дяде, чтобы сделать новую фотографию, - девочка вдруг помрачнела, - Мамочка сказала мне не улыбаться, потому что у меня нет зубов, мамочка хотела, чтобы я была красивая на фотокарточке. Но я улыбнулась. Тут она подняла взгляд на алтарь и остолбенела. Там, в луче света, спиной к ней в кресле-качалке сидела сухая женщина в строгом шерстяном платье. - Где ты была, Александра? – строго спросила она, повернувшись в пол-оборота. - Мамочка… - в ужасе прошептала девочка, - Мамочка, ты опять будешь ругаться… Мы с Ванессой сидели за грудой обвалившихся кирпичей, беглянка держала руки вытянутыми и шевелила пальцами, будто управляя марионеткой. Женщина двигалась, подчиняясь ее движениям. - Так, теперь пусть скажет… - диктовала я на ухо девице. - Я волновалась за тебя! – женщина встала, повернулась к дочери, держа спину прямо, -Куда ты убежала? Я вся извелась! - Ты сказала, что я дьяволенок! И я стала дьяволенком мама, посмотри! – Александра распахнула руки, и по всем стенам и потолкам поползли белые мертвые тела пациентов, словно тараканы, они лезли из всех щелей. Стало темно, подземелье заполнили крики и хохот. - О, нет, милая, ты же знаешь, что бывает с демонами, - ужаснулась женщина. - Понеслась, - отдала команду я. Вдруг ослепительное сияние пробило черный свод подземелья, заполняя все белым светом. Звон далекого церковного пения заглушил безумный трупный хохот. В сиянии явился белый крылатый силуэт. Александра глядела на все это широко распахнутыми от ужаса глазами. На свету стала видна каждая капелька крови на ее лице. - И воином твоим я стану, отче, и послан я буду для исполнения воли твоея на небеси, и да покорится воли твоея земли… - провозгласил ангел сонмом голосов, ступая на дьявольский алтарь, и алтарь раскололся. - Ти як таку ересь вообще изловчилася видумати?! – повернулась ко мне Ванесса. - Ты рули давай, тоже мне, критик! – огрызнулась я. Земля дрогнула под ним, медленно подходя к Александре, ангел воздал к нему руки, - И да покарает длань моя, отче, всю скверну, во имя твое, силою, что ты меня наполнил… Александра стояла перед ангелом ни жива ни мертва. Сияние разрослось на весь зал, ослепительный белый силуэт стоял совсем близко, протянул руку и положил на черную голову девочки. В тот же миг из ее рта, глаз, ушей, носа, вырвался черный дым, поднялся к потолку, извиваясь, словно змей. В черном тумане сиял, словно око, рогатый силуэт, сотканный из мрака. Низкий черный голос зашептал проклятия на неизвестном языке, казалось, что этот шепот скрадывает все звуки, затягивает в себя, подобно черной дыре. Из всех стыков каменной кладки стен начала сочиться темная кровь. В руках ангела вспыхнул белым пламенем огромный двуручный меч, и он одним взмахом крыльев взмыл под купол. Завязалась битва, черный дым набрасывался на свет, отлетал прочь, свет мерк и разгорался с новой силой. Бушевал гром, сотрясая землю, сверкали молнии, со свода подземелья сыпались камни, тоннели обваливались. Ванесса оторопело глядела на этот бой широко распахнутыми глазами, мне пришлось взять ее за запястья и самой шевелить ее руками, чтобы управлять зрелищем. Мрак с силой ударившись всей своей мощью, нырнул в гору зубов на полу. Свет отлетел в самый дальний угол потолка, высоко вздымая меч. И они ринулись друг на друга в решающем броске. Вспышка столкновения ослепила всех в зале, хлопок взрыва повалил с ног. Ветром от взрывной волны разметало сугробы зубов и последние осколки алтаря. Огромные вывороченные куски его ударились в стену прямо над нами с Ванессой, осыпая нас каменной крошкой. - Ти зовсим здурила?! – закрывая голову, заорала девица. - Не ломай момент! – шикнула на нее я. Ангел, поднявшись из пепла, хромая, медленно приблизился к двум фигурка посреди зала, волоча за собой меч. - Демон, захвативший сию душу низвергнут во мрак, его породивший… Но чиста ли твоя душа, дитя? - Смилуйся! – воскликнула женщина, закрывая собой девочку, - Ее душу еще можно спасти, только позволь мне сделать это! - Ай, слишком театрально! – цыкнула я с досадой. - Да все ж як треба, смотри! Александра прижалась к юбкам матери, сотрясаясь от ужаса. Ангел медлил. - И самую заблудшую душу способно отыскать сердце любящей матери и привести ее вновь к свету, - был ответ. Сияние стало меркнуть, и ангел вознесся обратно на небеса. Женщина и девочка остались одни в пустой зале. - Мамочка, прости меня, - заплакала Александра, боясь приблизиться к матери. - Моя девочка, женщина крепко обняла ее, прижимая к своей груди, - Мы все можем совершать ошибки. Но мы так же все можем их прощать. Я люблю тебя, доченька, и ты прости меня за то, что всегда была строга с тобой. - Мамочка, - девочка вдруг стала настоящей, испуганной маленькой девочкой, ушло то впечатление дьявольщины, что окружало ее. - Дай пять! – мы с Ванессой с чувством отбили друг другу ладони в своем укрытии. - Я люблю тебя, Александра, - тепло повторила женщина, обнимая дочку. Я на радостях схватила Ванессу в охапку. Белое сияние стало разрастаться вокруг них. Оно становилось все ярче и ярче, мир затрясся, расползаясь на куски, нити, соединяющие его, стали видны. Мгновение, и они разорвались, утопая в свете.