Букет мимоз

      «Youʼll never know the psychopath sitting next to you; Youʼll never know the murderer sitting next to you. Youʼll think howʼd I get here sitting next to you? But after all Iʼve said, please donʼt forget: All my friends are heathens…» «Twenty One Pilots» — «Heathens»       Снег словно в замедленной съемке падал за окном. Небо было затянуто темными тучами, отчего казалось, что сейчас поздний вечер, а не разгар дня. Это был последний день в четверти перед зимними каникулами, так что учитель даже не старался что-либо объяснять и просто сидел, закинув ногу за ногу, и что-то усердно строчил в телефоне.       Ученики в свою очередь, почувствовав свободу, развлекались вовсю. Класс разделился на три большие группы. Десять человек, составив восемь парт вместе, без всякого стеснения играли в покер на карманные деньги. Если у кого-то их не было, играли на желания. Ясное дело, что они были вовсе не безобидными. Девчонки сели отдельной группкой, перемывая косточки местным красавчикам и их несовершенным спутницам. Оставшаяся третья группа состояла из пары человек, которые просто сидели за партами, пялясь в свои телефоны и планшеты.       В данный момент Астрид было не до чтения новостной ленты в соцсетях и уж точно не до общения с одноклассниками. Ее сердце часто билось в груди, что даже сидя на стуле, девушка задыхалась от волнения. Ей казалось, что в любую минуту, в любой момент в класс могут зайти полицейские, который заберут Иккинга в участок. В голове прочно засела мысль о том, что ее друг (или не совсем друг) может снова подвергнуться той пытке, что чуть не сломила до конца его и без того шаткий рассудок. Еще противней было от того, что в глубине души не переставал копошиться назойливый червячок сомнения.       «А что если Иккинг убил своего отца в порыве гнева, когда узнал о его поступке, а потом забыл? Или просто не хочет говорить мне, чтобы не попасть в психбольницу?»       Хофферсон нервно дернулась, когда дверь класса с тихим скрежетом открылась. Блондинка инстинктивно схватилась за руку Хэддока, оттягивая его куда-то вниз, под парту.       — Ас, ты что творишь? — шатен недоуменно уставился на дрожащую подругу и бросил короткий взгляд на дверь. Астрид осторожно повернулась, ожидая увидеть полицейских. Но, к счастью, это были всего лишь любопытные первоклашки, которым было интересно глянуть, чем занимаются старшеклассники. Малыши были не самым изящным образом посланы куда подальше, отчего учителю пришлось оторваться от телефона, чтобы отчитать «умника» за сквернословие. Когда обстановка снова стала вполне спокойной, Иккинг укоризненно взглянул на Хофферсон. — Астрид, это что только что сейчас было? Ты хотела утащить меня под стол?! Боюсь спросить, зачем?       Девушка стала нервно перебирать пальцами и что-то бормотать под нос, но Хэддок не мог разобрать слов. От откровенного разговора Астрид спас долгожданный звонок с урока. Блондинка быстро подхватила свою льняную сумку и, не дожидаясь друга, умчалась из класса.       «Господи, Астрид, что ты делаешь?! — сама себя упрекала Хофферсон по дороге домой. — Он же твой единственный друг! Даже не друг, а… явно что-то другое, чему пока ты не можешь найти подходящего слова. Зачем ты сеешь сомнение в своем сердце? Почему не веришь ему?».       Блондинка вспомнила, каким хриплым был голос Иккинга, когда он звонил ей в тот злосчастный день. Каким сбитым было его дыхание… Как зашевелились волосы от страха у нее на затылке… Его взгляд замученного зверя, когда она пыталась расспросить его о произошедшем…       «Боже, Хофферсон, ты пытаешься его обвинить в преступлении, которого он не совершал!.. Или же ты просто трезво смотришь на факты».       Астрид замерла в ужасе.       «Хотя, он наверняка хорош в постели… Вспомни, как ты стонала под ним от одного только голоса. А уж то, что ты решилась мастурбировать… Ты наконец-то начинаешь расставаться с собой недотрогой! Ты наконец-то сможешь вкусить жизнь. Не отказывай себе в этом. Единственный человек, стоящий на твоём пути, — это ты сама».       — Хватит! — блондинка громко кричит, несмотря на то, что рядом никого нет и, садясь на корточки в снежный сугроб, обхватывает голову ладонями. Пульс бешено отдается в висках. Кажется, общение с Хэддоком и их несостоявшаяся близость пробудили в ней ее альтер-эго. Точно так же, как оно пробуждается в Иккинге во время приступов неконтролируемой агрессии. Или же эти приступы именно из-за его другого Я?       «Что-то ты загнула, милочка, — Хофферсон нервно ухмыльнулась самой себе. Астрид откинулась назад, полностью ложась в сугроб. Спину обожгло холодом, девушка блаженно прикрыла глаза. — Мой друг, которого я, кажется, люблю, — убийца…»       Звучит ужасно, но с другой стороны, было в этой фразе что-то возбуждающее. Совсем как в той самой песне Кехлани*: «Мне нужен гангстер, который будет любить меня сильнее, чем все остальные, который всегда будет прощать меня, который будет сражаться рядом до самого конца, ведь именно так ведут себя гангстеры…».       Конечно же, на следующий день это восхищение жестокостью парня прошло и снова вернулся ужас. Все это сильно сказывалось на поведении девушки, что не укрылось от Иккинга.       — Астрид, объясни мне, что с тобой происходит? — юноша склонился к подруге и настойчиво заглянул ей в глаза. — С того злосчастного дня, когда погиб мой отец, ты ведешь себя мягко говоря… странно.       Астрид было приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого снова стала что-то нервно бормотать. Она не могла обвинить единственного близкого ей человека в таком ужасном злодеянии. А если он действительно это сделал, он запросто может прикокнуть ее за то, что лишнее сболтнула. Кажется, шатен все понял и без ее объяснений. Парень резко выпрямился, взгляд зеленых глаз стал жестким, бесчувственным.       — Вот честно, скажи мне, Ас — Иккинг указал правой ладонью на себя. — Ты боишься меня?       Девушка глубоко вздохнула, но не стала ничего отвечать. Да, она порой его боится. Но так же часто она и обожает его. Желает быть с ним максимально близко. Чувствовать под своими пальцами его перекатывающиеся мышцы. Позволять ему владеть ею, делать с ней все, что заблагорассудиться. Но каждый раз ей приходится бороться с самой собой, чтобы вырваться из оков гаптофобии. К сожалению, она еще не в силах выиграть этот бой… **Хэддок по-своему воспринял молчание подруги. Юноша сделал шаг вперед к Астрид, сокращая между ними расстояние. Губы растянулись в хищной улыбке. Глаза блеснули дьявольским огоньком.        — Боишься, что я могу спятить?.. — парень медленно приблизился к девушке, а та замерла не в силах сдвинуться. Иккинг издал смешок, больше похожий на смех гиены. — Озвереть?..       Ладони шатена вначале по-хозяйски огладили упругую грудь Хофферсон, слегка сжимая ее через плотную куртку и бюстгальтер. Блондинка еле слышно простонала, стараясь прильнуть как можно ближе к шатену, но тот неожиданно перевел свои руки с ее груди на шею. Его грубоватые пальцы пробегались по сантиметрам ее бархатной кожи, надолго останавливаясь на едва ощутимых артериях. Юноша настойчиво приподнял лицо девушки и впился в ее губы страстным поцелуем, тем самым выбив из ее легких весь воздух. Она вцепилась своими изящными тонкими пальцами в его плечи, на последнем дыхании произнося его имя. Астрид сильнее прижимается к телу Хэддока, надеясь почувствовать привычное давление между бедер от его эрекции, но парень настойчиво отодвигает ее от себя, дразня поцелуями. Прикусив до крови ее губу, а затем зализав проступившую каплю, Иккинг склонился к уху блондинки:       — …Что в один момент я возьму и…задушу тебя?!       Руки шатена резко обхватили шею девушки так, что это стало доставлять ей дискомфорт. Астрид резко сделала глубокий вдох, чувствуя, как в груди разливается паника. По коже шеи прошлась волна жгущей боли, словно ее обхватила раскаленная цепь, которая сжимается всё больше с каждой секундой. Сработал старый защитный «механизм» гаптофоба. Каким-то чудом Хофферсон вывернулась из рук Хэддока и с ужасом отскочила от него. Только через несколько минут до нее дошло, что Иккинг не душил ее, а просто положил руки ей на шею. Он не собирался убивать ее, он проверял насколько она верит в него, доверяет. И, похоже, она провалила этот тест. В глазах юноши четко было видно разочарование. Шатен тяжело вздохнул.       — Я так и думал… А ведь я надеялся, что в моей жизни появился единственный человек, кто верит в меня.       — Иккинг, — Астрид потянулась ладонью к другу, но тот отстранился от нее.       — Думаю, тебе будет безопаснее без меня.       — Прости, меня! Это вышло чисто инстинктивно, я не считаю тебя убийцей! Я люблю тебя!       Эту фразу Хофферсон тоже сказала чисто автоматически. Она боялась себе в этом признаться, она не знала, что такое «любовь». Но, кажется, ее сознание само знало ответ. Это действительно то, что она чувствовала к Хэддоку. Если бы можно было полюбить человека за его недостатки, то Астрид была именно таким человеком. Иккинг грустно улыбнулся.       — Я тоже люблю тебя, мимоза… — несмотря на все ожидания блондинки, парень не вернулся к ней, а остался стоять в отдалении. — Между прочим, я все помнил о том нашем вечере с чаем. Я сказал тебе, что я весь твой, как только ты сама поймешь, чего хочешь… Но теперь, пока меня не оправдают, я не смогу смотреть тебе в глаза… Тогда, когда тебя пытались изнасиловать Сморкала и его дружки, я был уверен в своей правоте. Я точно знал, что не мог тебе навредить. Но этот случай с отцом… Я действительно мог вполне убить его в приступе ярости, а потом забыть об этом от ужаса. Я должен сам поверить в то, что я невиновен. Когда я буду уверен в этом, я найду дорогу назад… к тебе…       Хэддок все же подошел к подруге и невесомо, совсем не так, как до этого, осторожно поцеловал ее в губы. По телу Астрид прошла мелкая дрожь, блондинке так захотелось крепко обнять юношу, извиниться за все те глупости, что она натворила, но он быстро отстранился от нее и стремительно ушел, оставив Хофферсон с тяжелым осадком на душе.