Life Of the Tiger

      Жужжание мобильника прорвалось сквозь грохочущую в наушниках музыку. Максим нажал на паузу, потянулся за телефоном и удивлённо вскинул брови при виде высветившегося имени.       — Привет, Юрон. Чего хотел?       «Привет. Не спишь?»       — Нет. Я ещё на студии, последние треки свожу.       «А…» — на том конце повисла неуверенная пауза и Максим, дипломатично кашлянув, поинтересовался:       — Так, ты чего хотел-то?       «Да так», — Юра помедлил, но всё-таки ответил. — «Хотел, чтобы ты меня до дому подбросил».       Максим озадаченно нахмурился.       — А с твоей машиной что случилось? И вообще, ты где сейчас?       «На улице Марксистской. Ничего особенного не случилось, просто… мне нельзя сейчас машину вести. Я здорово устал, боюсь, вырублюсь за рулём, въеду куда-нибудь… Так что, поможешь?»       Максим потёр слезящиеся глаза и бросил тоскливый взгляд на компьютер. А ведь он почти закончил сведение… С другой стороны, услышать просьбу о помощи от Мелисова? Того самого Мелисова, который никогда ни у кого ничего не просит и никому о своих проблемах не жалуется? Это дорогого стоит       — Диктуй адрес, — тяжело вздохнул парень, выключая аппаратуру.       …До указанного места Самосват домчал быстро — в половине первого ночи машин на дороге почти не было. Юрон, как и говорил, обнаружился на автобусной остановке — сидел себе на скамейке, сжимая в руке раскрытую и наполовину съеденную плитку шоколада. Максим остановил автомобиль, окликнул друга, но тот на зов не отреагировал. Скрипнув зубами, раздражённый вокалист вылез наружу и направился к Мелисову, уже примерно представляя, какими словами будет крыть эту наглую жопу, которая, мало того, что его от работы оторвала, так теперь ещё и дрыхнет самым бессовестным образом! Однако стоило ему подойти ближе — и все матерные слова разом испарились из головы, а в груди прострелило холодом.       Юра не двигался, свесив голову набок, лицо и губы его по цвету напоминали мокрый мел. То ли заснул, то ли… Макс бросился к гитаристу, схватил за плечи, встряхнул:       — Юра? Юрка!       Гитарист медленно открыл глаза. Мутный, усталый взгляд с трудом сфокусировался на Самосвате, и мужчина криво улыбнулся:       — Макс? Привет. Прости, я, кажется, задремал…       — Задремал? — возмущённо вскрикнул вокалист. — Да я думал, что ты тут концы отдал уже! Ты себя со стороны видел? Сидишь белый весь, прям труп трупом!       — Я просто очень устал, — Юра невесело рассмеялся, выпрямился, слегка сморщившись, словно от боли, и Макс это заметил.       — Ты в порядке?       — Да, — Мелисов сдержанно кивнул. — Всё нормально. Надо просто домой поскорее добраться и спать завалиться.       — Ну, пошли, — Максим с сомнением качнул головой в сторону машины. — Встать-то сможешь?       Юрка смерил его насмешливым взглядом, резко поднялся — и тут же чуть не рухнул обратно. Макс вовремя подхватил друга под руку — гитарист был горячим, как печка, и ещё запах… Помимо пряно-травянистого аромата туалетной воды, парню почему-то почудился запах больничного спирта, мокрой шерсти и чего-то ещё, знакомого, неприятного, но чего именно Самосват так вспомнить и не смог.       — Прости, — Юра поспешно отстранился, зашагал к машине, и Максим нахмурился, обратив внимание, как тот болезненно сутулится и слегка прихрамывает при ходьбе. Усевшись на переднее сидение, гитарист утомлённо прикрыл глаза, тяжело дыша. Макс опустился рядом, но заводить мотор не торопился, угрюмо разглядывая друга.       — Юр, может тебя в больницу отвезти? — осторожно поинтересовался он, с тревогой вглядываясь в бледное, измождённое лицо Мелисова. Тот вяло дёрнул головой и невнятно прошептал:       — Домой…       Максим некоторое время колебался, но всё-таки решил не спорить и тронулся с места. Юра какое-то время сидел неподвижно, потом, так и не открыв глаз, вяло, без удовольствия откусил кусочек шоколадки. Всё это время Самосват внимательно разглядывал его, пытаясь понять, что же с другом произошло. Кожаная куртка гитариста была наглухо застёгнута, остальная одежда и ботинки в идеальном состоянии, словно он только что из дома вышел. Всё в полном порядке, если не считать мертвецкой бледности и общего угашенного состояния…       — Ты альбом-то успел досвести? — неожиданно хрипло поинтересовался Юра, открыв глаза.       — Нет. Там ещё чуть-чуть осталась… — Максим поймал смущённый, виноватый взгляд Мелисова и, улыбнувшись, подмигнул ему. — Да не парься. Завтра пораньше приеду и досведу.       — Я помогу…       — Не-не-не! — тут же замотал головой Макс. — Ты высыпайся лучше давай, а то на тебя смотреть страшно.       Юра рассмеялся и снова, куда более активно, взялся за уничтожение шоколадки. Самосват снисходительно хмыкнул, глядя на это зрелище. И куда в него столько влазит? На концертах сладкое трескает, на репах трескает, во время поездок трескает… Всё время что-нибудь хомячит, и не толстеет. Ну, почти.       Заметив, что приятель несколько приободрился и очухался, Макс решился задать мучивший его вопрос:       — Так всё-таки, что ты здесь забыл посреди ночи?       Рука Юры замерла на полпути ко рту и медленно опустилась. Мелисов напрягся и помрачнел.       — Да так. Дела кое-какие были.       Максим помедлил, но решил идти до конца.       — Это после них ты такой измотанный?       Мелисов промолчал, буравя взглядом лобовое стекло. Нежелание отвечать на какие-либо вопросы было более чем очевидным, однако Максим тоже состоял в прямом родстве с семейством ослиных, а потому не менее упрямо бросал на гитариста пристальные и непреклонные взгляды. И Юра, наконец, сухо выдохнул:       — У меня всё нормально.       — Ага, вижу.       — Макс, давай не будем сейчас спорить…       — Я ж вижу, что с тобой всё совсем ненормально!       — Может, я не хочу говорить об этом.       — Но ты сам меня о помощи попросил…       — И уже жалею! — сорвавшись, рявкнул Мелисов, зло зыркнув в ответ.       В голубых глазах на краткий миг полыхнуло что-то дикое, свирепое. Максим от неожиданности дёрнул руль, и машину повело. Автомобиль запетлял по дороге. Им повезло, что встречная полоса пустовала, а иначе точно бы не обошлось без аварии. Юрон качнулся, потеряв равновесие, схватился за приборную доску, рукав косухи задрался, и пытавшийся выправить ситуацию Макс заметил на худом запястье чёрные кровоподтёки. Он тут же перевел взгляд на лицо Мелисова, однако Юра уже отвернулся, низко опустил голову, так что тёмные пряди завесили лицо, натянул до самых ладоней куртку и весь напрягся, как человек, готовый обороняться до последнего.       Наверное, только поэтому Самосват и промолчал. Понял — упрямый гитарист ничего не скажет. Парень замер, до боли стиснув пальцы на руле, глядя строго перед собой. В томительном молчании прошло несколько минут, прежде чем Юра немного расслабился и бесцветным голосом выдавил:       — Прости.       — Да ладно. Ты прав, мне не следовало лезть не в своё дело. Если вдруг захочешь, сам всё расскажешь.       Юра от этих слов, казалось, выдохнул с облегчением, окончательно расслабился и даже смущённо улыбнулся.       — Спасибо.       Макс невозмутимо пожал плечами, и снова в машине воцарилась тишина. Мелисов прислонился к дверце, прикрыл глаза и задремал. Самосват вёл машину и думал. Он попал в группу около года назад, но уже успел понять, что из всего коллектива Юра Мелисов — самый закрытый и странный тип. Конечно, Макс знал и его, и всех остальных ещё до вступления в «Эпидемию» — это неизбежно в музыкальной тусовке, музыканты часто друг друга знают. Но Максим и не предполагал, насколько же всё по-другому в самой группе.       Юра держался особняком ото всех. Дружелюбный и весёлый с одной стороны, он тут же замыкался, стоило кому-то заикнуться о его личной жизни. Он охотно участвовал в совместных попойках товарищей, ездил на футбол, на концерты — и при этом никогда не приглашал никого к себе в гости, мало распространялся о себе, либо меняя тему, либо отвечая крайне уклончиво и расплывчато. В итоге, задумавшись об этом сейчас, Максим вдруг понял, что практически ничего не знает о Юрии Мелисове, кроме общеизвестных фактов, рассказанных, опять же, исключительно им самим.       Зарулив во двор дома гитариста, Макс остановил машину и развернулся к другу.       — Юр.       Нет ответа.       — Юр, приехали.       Гитарист тихо всхрапнул, но так и не проснулся. Максим прищурился. План ещё толком не оформился в голове, но времени что-то детально продумывать не было — Юрон мог проснуться в любую секунду. Коротко выдохнув, парень потянулся вперёд и осторожно оттянул в сторону край куртки Мелисова. Под ней обнаружилась футболка, обычная белая. Ничего сверхъестественного.       Максим нахмурился, сам даже толком не понимая, что именно хотел там увидеть. Он уже собирался убрать руку и начать всерьёз будить друга, когда взгляд зацепился за тёмное пятнышко на воротнике, около ключицы. Заинтересовавшись, Самосват коснулся ткани и случайно задел пальцами по шее Мелисова. В ту же секунду рука Юры клещами сжала его запястье, сильно, до боли, а сам гитарист, повернув голову, в упор уставился на оцепеневшего парня. Чужие зрачки вытянулись в узкие полоски, в глубине расфокусированных голубых глаз проскользнуло нечто враждебное, звериное, отчего у Максима мороз пробежал по коже.       Сглотнув, он торопливо затараторил:       — Юр, спокойно! Это я, Макс! Самосват.       Мелисов моргнул, и зрачки вернулись в нормальное положение, странное выражение из его глаз пропало, сменившись на более осмысленное. Он удивлённо взглянул на Максима, потом на его руку, зажатую в своих пальцах, и торопливо отпустил, отпрянул, вжавшись в дверь автомобиля.       — Вот чёрт, — на его лице появилось знакомое Максу виноватое выражение. — Прости, кажется, я снова задремал.       — Да ничего, — Максим криво усмехнулся, массируя кисть. Хватка у Юрона оказалась железной. А по виду и не скажешь… — Кстати, вон твой дом. Мы приехали.       — Точно! — Юра выглянул в окно и поспешно выбрался из машины. — Спасибо, что подвёз. Извини… за всё, — смущённо пробормотал он напоследок, заглядывая в салон.       — Ничего страшного. Всё нормально.       — Хорошо, — Юра медлил, хотя, казалось, всё уже было сказано. — Ладно. Тогда… до скорого?       — Ага. Давай. Выспись хорошенько!       — Обязательно.       Мужчина улыбнулся и быстро зашагал к подъезду. Максим смотрел какое-то время ему в спину, потом перевёл взгляд на свою руку, где ещё сохранялся отпечаток Мелисовских пальцев. Внутри всё до сих пор дрожало от пережитого непонятного страха, зато теперь Макс точно знал, что за запах не давал ему покоя, и что за пятно он видел на футболке Юры.       Кровь.