Ворон. Один день

Когда перед глазами начали появляться мельтешащие тени, складывающиеся в пугающие узоры, я понял, что мне нужно отвлечься от мыслей, очистить голову и хотя бы попытаться успокоиться, но на ум ничего не приходило. Как я оказался в душе и куда дел одежду и все полотенца в количестве восьми штук - исчезло из моей памяти, поэтому, когда в дверь настойчиво постучали, я открыл ее в неглиже. - Мать моя - женщина! - после секундной заминки завопили мне на ухо и втолкнули в квартиру. - Что ты...? Как можно было...? А если бы... если бы не я... там был... - задыхаясь от возмущения, орал Киан, а я заметил стопку полотенец на прикроватной тумбочке, взял самое большое и аккуратно в него завернулся. - Ты меня слушаешь? Или тебе наплевать? Как всегда, только...! - Хватит! Киан замер с открытым ртом, потом глубоко вдохнул и медленно выдохнул. - Полегчало? - Кажется. Немного... - Никто бы не пришел. Только ты. Я подошел к кровати, сел на нее и посмотрел на него снизу вверх, ловя его горящий взгляд и расслабляясь. Напряжение ушло, в голове прояснилось. Ему достаточно было просто войти в комнату, чтобы я прекратил сходить с ума и вернулся в реальность. По телу пробежали ледяные всполохи при мысли о том, что Киан мог бы ведь и не появиться. - Эшли? - я сфокусировался на липучке и приподнял одну бровь. - Что-то случилось? Ты какой-то странный... - Страннее, чем обычно? - никакой реакции на мой сарказм, только внимательный взгляд карих глаз, ожидающих ответа. - Новости посмотрел... - Новости? - удивился Киан и повернулся к телевизору, затем скинул куртку и ботинки, сел рядом со мной и взял в руки пульт. Я же опустил голову на его плечо и прикрыл глаза, вдыхая его запах и расслабляясь. - Не засыпай, малыш. Он поцеловал меня в висок и переключил с кулинарного канала на рыбалку. Поцеловал меня еще раз и обнял, я потянулся к нему и прижался носом к щеке, почувствовав, как Киан сглотнул. Его рука на моем плече дернулась и поползла вниз по голой все еще влажной коже. - Я хочу тебя... Страшно хочу, но... - Что "но"? Не говори глупостей, - прошептал я ему в шею и улыбнулся, почувствовав, как быстро бежит кровь по его артерии. - Только давай без травм, а то отец меня потом из дома не выпустит... Киан прошептал что-то очень тихо, а потом провел второй рукой по моей щеке и шее, взял за подбородок и нежно поцеловал, водя губами по моим, чуть прихватывая кожу на подбородке и слегка покусывая. Я ответил более страстно, забрался языком в его рот, чуть прикусил губу и добился надрывного стона, повалил его на кровать и сел сверху, прижимаясь всем телом. Оторвавшись от пухлых алых губ, спустился языком по шее к ключице, стянул с мускулистых плеч майку и сжал упругие мышцы на груди, теряясь в ощущениях, кайфуя от близости любимого, который ни на секунду не закрыл глаза, не упустил ни одного моего движения, облапал всего меня. Я безумно соскучился и просто горел от желания. Сколько бы я ни прикасался к нему, сколько бы ни целовал, сколько бы ни говорил с ним - мне было мало. - Эшли... - простонал Киан и одним движением поменял наши позиции. Теперь я лежал на кровати, придавленный к матрасу его сильным телом и млел от бесстыжих движений языка на моих губах, от смелых рук, что отшвырнули прочь мое полотенце и теперь быстро, но нежно сжимали и гладили мой член, доводя до исступления. - Скажи, как... Как ты хочешь? - прошептал Киан мне на ухо и замер. Я двинул бедрами, выгнулся дугой и прокрутил в голове несколько извращенных способов любви, потом отбросил их прочь и прошептал: - Снизу ты быть не хочешь? - с надеждой спросил его я, получив в ответ красные щеки и виноватый взгляд. - Никогда? - Нет! Просто я... Не сейчас, хорошо? - Тогда включай фантазию или продолжай делать руками то, что ты делал. Только штаны сними для начала. - Все! Молчи! Я закусил губу и хихикнул, наблюдая за тем, как резко сдернутые со стройных ног штаны полетели в лампу, которая опасно зашаталась после этого, но не упала, а затем... Затем передо мной оказались блестящие карие глаза и все остальное померкло. Мы целовались неистово, переплетаясь языками так, что я видел звездное небо с закрытыми глазами, чувствовал раскатистые удары своего сердца и просто растекался по кровати от наслаждения. Я даже не сразу понял, что произошло, когда Киан резко застонал и прервал поцелуй, а потом застонал и сам, когда жар в нижней части живота усилился. Хотелось двигаться навстречу, быстрее и жестче, что я и делал, несмотря на то, что ноги не слушались. Открыв глаза, я увидел, как член Киана скользит между моих бедер, задевая мошонку, а он сам, закрыв глаза, крепко сжав мои икры и откинув голову назад, покачивается вперед и назад. - Охуеть... Услышав мою реплику, он резко остановился, перевернул меня на бок, одной рукой обвил мою голову и зажал мне рот, а второй вцепился в бедро и взял бешеный темп. Я попытался дышать носом, но получалось плохо, так что я вгрызся в наглую ладонь, подстроился под его движения и почти сразу же улетел в нирвану, содрогаясь всем телом, помогая себе рукой и вовсе переставая дышать. - Эшли, - услышал я через пару минут, а горячие губы пробежались поцелуями от плеча до уха. - Ты живой? - Более чем, - прохрипел я севшим от избытка эмоций голосом и разлепил глаза. Киан развернул меня лицом к себе и поцеловал в губы. - Пока ты был в отключке, я смотрел на твои синяки... И... В общем, прости меня, пожалуйста. Я не знаю, что на меня тогда нашло, и я очень переживаю за тебя. - Не переживай. Грозный доктор пообещал, что через пару недель я буду как новенький и даже дал мне несколько полезных советов насчет анального секса. Он считает, что прямая кишка - это одна большая эрогенная зона. Правда моя мама чуть не прибила его за это мнение, - я хихикнул, наткнулся на ошарашенный взгляд Киана и быстро спрятал лицо на его груди. - Ох, походу я все еще не протрезвел... - Ты почему мне про это ничего не рассказал? Что за врач? Когда ты у него был? Мама? - Я не хотел расстраивать тебя еще больше, поэтому и не сказал. Да, я был у врача. Он мамин знакомый. Пару швов наложили и кучу мазей выдали. Ничего сверхъестественного. - Я - монстр, - прошептал Киан и накрыл лицо рукой. Я физически ощущал его замешательство и стыд. - Нет, липучка. Обычный человек. Успокойся и перестань об этом думать. Такое случается. Я подтянулся к его лицу и поцеловал сжатые губы, а когда ответа не последовало, поцеловал еще раз и еще, и еще, пока Киан не оттаял. Он улыбнулся, но губ не раскрыл. Тогда я вскарабкался на него и принялся самозабвенно целоваться с мягкой дрожащей статуей, схватил его руки и прижал их к спинке кровати, раздвинул коленками его ноги и потерся о возбужденный член своим. Хотелось снова почувствовать его как тогда, когда он позволил мне взять его, когда Рейо помог мне его убедить и забрал его боль, но тело подо мной нервно дернулось и напряглось, так что я оторвался от опухших губ и скользнул вниз: сначала к соскам, затем к пупку и, наконец, к розовой, сочащейся смазкой головке. Киан выгнулся навстречу моему языку, пытаясь продлить контакт, но я отстранился, уперся ладонью в его грудь и прижал к кровати. Посмотрел в его безумные глаза, быстро поцеловал в губы и снова скользнул вниз. Мне нравилось ощущение превосходства, мне нравились вихри нежности и страсти, что атаковали меня. Забывая о наших проблемах, о недоразумениях и о несостоявшемся разговоре, который должен был произойти до секса, - я смог на время освободиться от темноты, что воцарилась в моей душе. Было плевать на ту девку и на ее беременность, плевать на разногласия, плевать на плохие предчувствия. Нас было только двое, и мы были друг для друга всем. Я игрался языком и руками, брал в рот головку, двигал головой и чуть прикусывал ствол зубами, доводя Киана до изнеможения, но не давая ему кончить, пока он не попросил меня сжалиться. Тогда я плотно стиснул губы, прижал головку языком к небу и задал быстрый темп, стараясь не пускать нетерпеливого парня глубже, чем я мог бы принять, и уже через несколько секунд почувствовал, как рот наполняется горячей спермой, а Киан протяжно стонет в последний раз и содрогается в оргазме. Он был такой беззащитно прекрасный в этот момент, что мне захотелось стать намного больше и сильнее, чтобы я смог сжать его в объятиях, прижать к себе крепко-крепко и шептать ему на ухо глупости о том, какой он милый и как сильно я его люблю. Атмосферу разрушило горькое послевкусие во рту, специфический запах и мое неудовлетворенное желание. - Бяка, - сказал я сам себе, вытирая губы, и перевернул вялого парня на живот. Казалось, что невозможно возбудиться сильнее, но я смог, увидев широкие плечи, цепочку позвонков, утонувшую в упругих мышцах и две ямочки на пояснице, а ниже... Ниже круглая, упругая задница. Я на пару секунд прижался ко всему этому великолепию своим тощим тельцем, прошептал Киану, что люблю его до безумия и хочу до дрожи в суставах, и двинулся пару раз вперед и назад, затем раздвинул половинки, провел между ними своим стоящим колом членом и застонал. Липучка очнулся, замер в ожидании, но ничего не предпринимал. Я прижался к его ягодицам, втиснулся настолько плотно насколько смог, сжал руками любимые булочки и стал скользить вверх и вниз, постепенно наращивая темп и чувствуя, как насторожившееся тело расслабляется и даже начинает двигаться в одном темпе со мной. Оргазм был великолепен до безобразия. Я просто рухнул под действием силы тяжести на подрагивающего парня, уткнулся лбом в мокрую от пота спину и прикрыл глаза, ловя последние крупицы ошеломляющего удовольствия.

***

Я проснулся один в холодной постели. Яркий солнечный свет легко пробивался сквозь тонкие занавески, а в комнате было жутко холодно. Я аккуратно повернулся на бок и сел. События вчерашнего дня промелькнули перед глазами и растворились под натиском пустоты. Мне пришлось согнуться и стиснуть зубы, чтобы было легче пережить накатившую волну депрессии и отчаяния, но легче не становилось, наоборот: мне казалось, что даже свет померк и что холод трансформировался, стал влажным и тяжелым, осязаемым. Ледяные руки потянулись ко мне и замерли в миллиметрах от кожи, не решаясь потянуть вниз. Вдруг комната ожила, снова потеплело, шевельнулись занавески, солнце лизнуло мою щеку и пустило зайчика по глянцевому экрану телевизора. Я смог, наконец, сделать полноценный вдох, расправить плечи и поднять голову. Телефон. Да, меня спас звонок. Старый добрый Pearl Jam. Фотография отца, показывающего мне язык и средний палец. Я выдохнул и, подцепив дрожащей рукой мобильник, провел пальцем по экрану. - Привет. Живой? - едва я поднес телефон к уху, заговорил отец. - При-вет. - Ты помнишь, что обещал вернуться до обеда? Уже десять часов. Я закрыл глаза, чтобы сосредоточиться. Затем открыл их и пробежался по комнате взглядом. Ну, не мог же он уйти, не оставив мне записки? - Па? - Что? Ничего не было: девственно чистая комната, если не считать развороченную кровать. Я поднялся и пошел в ванную, и там - ничего. - Забери меня отсюда, - прошептал я, опираясь о раковину, пытаясь сдержать тошноту. Хотелось бы думать, что во всем виноват алкоголь, но я знал, что это не так. - Сейчас приеду. Высылай адрес, - после небольшой паузы попросил он и отключился. Я успел набрать сообщение перед тем, как меня вывернуло. Что я делал потом, осталось в памяти лишь короткими несвязными картинками. Когда приехал отец, я сидел на полу, опираясь спиной о кровать, и смотрел в потолок, представляя, что распадаюсь на атомы и теряю всякую способность чувствовать, к сожалению, только лишь представляя. Папа не стал ни о чем спрашивать, просто обнял меня и помог встать, затем отвез домой и уложил на кровать. Я повернулся на бок, обнял колени руками и прикрыл глаза, проваливаясь в странный вязкий сон.

***

Снежинка медленно спустилась с неба и прилипла к моему носу, через доли секунды тая, превращаясь в маленькую капельку, стекающую вниз к губе. Я слизнул ее и сжал губы. - Эшли? Я повернулся на шепот и задержал дыхание, встретившись глазами с Рейо. Он стоял всего в паре метров от меня, у того самого колодца, который я измазал в своей крови. Длинная шуба, черная и пушистая с огромным воротником. Белая рубашка, застегнутая только до середины. Неприлично узкие белые джинсы и летние легкие кеды. Несколько амулетов на шее. По кольцу на каждом пальце. Идеально уложенные волосы, на которые не падает снег. И, наконец, бесподобное лицо с раскосыми глазами. - Эшли? - повторил он и подошел ближе: на шаг, на два, вплотную. Коснулся моего плеча рукой, и я дернулся от сильного импульса, что проскользнул через все клетки моего тела и замер где-то в груди. Все слова исчезли, застряли в горле. Я стоял босиком в снегу, забыв о том, как здесь холодно, не отрывая взгляда от своего видения, чтобы в очередной раз запомнить каждую черточку. Ощущение безопасности накрыло с головой, боль нахлынула волной и отступила. Я смахнул снег с ресниц и снова впился взглядом в свое любимое совершенство. Длинные ресницы, чуть нахмуренные красивые брови, нервно закушенная бледно-розовая губа, две черные родинки на подбородке и маленькая морщинка на щеке, которая становится сексуальной ямочкой, когда его лицо озаряет улыбка. Он убрал руку с моего плеча и прогнулся в спине, снимая шубу, чтобы в следующий миг накинуть ее на меня, укрывая от ветра и снега. - Она слишком близко. Нужно уходить, - прошептал он и поднял меня вверх, обхватив рукой мои бедра и прижимая к своему боку. Я же обнял его за шею и зарылся носом в волосах, закрывая глаза и облегченно выдыхая, полностью растворяясь в ощущениях. Но прошел всего лишь миг, легкий порыв ветра растрепал мои волосы, и Рейо опустил меня на что-то мягкое и теплое. Открыв глаза, я увидел белый ковер под ногами. А подняв голову, разглядел и просторную комнату, в середине которой стоял большой кожаный диван, а перед ним небольшой кофейный столик, а на стенах... На стенах был я... Мои фотографии в рамочках повсюду: маленький мальчик, жмурящийся от яркого солнца; плачущий и возмущенный подросток; хмурящийся взрослый Эшли, сидящий на скамейке в парке и листающий какую-то книгу... Много-много мелких событий из моей непримечательной жизни. - Ты испугался? - обеспокоено спросил меня Рейо, аккуратно стянув с моих костей шубу и кинув ее на пол. Я помотал головой и потянулся к нему, прижимаясь щекой к его ключице и расслабляясь. Он обнял меня так, что я едва мог сделать вдох, но я не жаловался, а наслаждался. - Этот сон может закончиться в любой момент, и я хочу запомнить как можно больше. - Что у вас там происходит? Канги беспокоится, но его видения слишком сумбурные и мутные. - Я не знаю, Рейо. Не знаю, - хрипло прошептал я. Горло сдавило так, будто кто-то накинул на него веревку и затягивал ее все туже и туже, упираясь коленом в грудь для устойчивости. - Лучше расскажи, что происходит здесь. Он вздохнул и потянул меня к дивану, сел и посадил меня к себе на колени, лицом к лицу. Я тут же наклонился вперед и поцеловал его, тесно прижимаясь к нему, не в силах сдержать рвущееся наружу беспокойство. Рейо провел рукой вдоль моего позвоночника, прижался сильнее и углубил поцелуй, словно уговаривая расслабиться и успокоиться, а когда я перестал что-либо воспринимать и начал проваливаться в темноту, он стал покрывать мое лицо нежными короткими поцелуями до тех пор, пока я не захихикал. - Спасибо, - прошептал я ему и устроился удобнее на его коленях. - Не за что, чертенок. Совершенно, не за что... - грустно ответил он мне, а потом словно опомнившись, виновато улыбнулся. - Так и что здесь происходит? Он отвел взгляд на секунду, а потом решительно заглянул мне в глаза. - Я выяснил кое-что из твоей родословной. - Что? - Твоя сила берет начало не от богов, а от нашего создателя - демиурга. И никто из нас не знает, как этой силой пользоваться. Я скептически взглянул на него, но он лишь пожал плечами, мол, верить или нет - решай сам. - Ту кровь, что ты оставил мне, я смог сохранить. И есть еще одна вещь, о которой я не говорил тебе, надеясь, что ты вспомнишь об этом сам, как делал не раз до этого. Однако время вышло, а я так и не решился заговорить... - Ты и сейчас круги наворачиваешь, вместо того, чтобы сказать все прямо. Я даже не понимаю, о чем речь. - О твоей крови и ее действии на меня. То есть о ее бездействии. - Это я и так знал. Смысл говорить о том, чего нет. - Ты надеешься на что-то, основываясь лишь на ее лживых словах, и игнорируешь факты! Вспылил Рейо, сильно сжав руками мои бедра и чуть подавшись вперед, сверкая злыми, похожими на бездну, глазами. Я сглотнул, но не отстранился. - Вовсе нет. Я основываюсь на ее вполне конкретных действиях в отношении меня и моей жизни. Не больше, не меньше. Зачем-то же я был ей нужен... - Затем, что ты был нужен мне, и она готова была пойти на все, чтобы лишить тебя не только жизни, но и души, чтобы не осталось даже малейшей возможности для нас с тобой быть вместе. - Как будто у нас эта возможность есть! Что ей вообще от тебя нужно? Да если бы она не вмешалась в мою жизнь, я бы тебя даже не встретил и не вспомнил бы, и с Кианом бы не познакомился, и так и мучился бы безосновательной депрессией до конца этой гребаной жизни... А теперь хоть буду знать причину... И плевать, что кровь не поможет. Ты должен вылезти отсюда. Я не знаю, как и с чьей помощью, но должен! Я уперся руками в его грудь и перевел дыхание. Сердце просто сходило с ума: то замирало, то начинало скакать, как сумасшедшее, разгоняя кровь по венам и вгоняя меня в краску. - А ты должен защититься от этого места. Должен перестать проваливаться сюда из раза в раз. Я знаю, что ты это не специально, и ты не представляешь как мне тяжело тебе об этом говорить, но тебе нужно закрыть дверь, что связывает нас. Иначе погибнешь. - Я не хочу отказываться даже от этого, не хочу... - Ты должен. Ради нас всех... - сказал Рейо и тут же осекся, закусывая губу, как он всегда это делал. А я сжал рукой футболку на груди, пытаясь прикрыть замораживающую пустоту. - Всех? Ха! - Все наладится. Он переживет, и это временное помешательство останется в прошлом. Рейо взял мою руку и поцеловал костяшки, потом положил ее себе на шею, и я понял, что из скомканных видений ворона он все-таки смог выцедить самую суть. - Ты говоришь так, потому что утешаешь меня или потому что знаешь наверняка? - Я не знаю... Никто не знает. Ты сломал свою судьбу, подчинил себе, чтобы вспомнить чувства ко мне, и мы не можем знать, как это повлияло на вашу с ним связь. Судьба молчит и хмурится. Твоя сила хоть и не видима, но осязаема, и это ее беспокоит. То, что спало веками, пробудилось в тебе: впервые, когда я воскресил тебя, и снова, когда тьма заманила тебя сюда. Ты был здесь слишком долго, и это целиком и полностью моя вина... - Рейо взял мое лицо в свои ладони и прижался лбом к моему лбу, заглядывая прямиком в душу. - А теперь, пока у нас еще есть время, запомни то, что я тебе скажу. Сейчас я оставлю на тебе метку, она будет едва видима в твоем мире, но ее сила от этого не убудет. Ты должен будешь только закрепить ее. Он провел большими пальцами по моим щекам и легко поцеловал в губы. - Как? - Нужно нанести рисунок. Татуировку. Метка будет маленькой, так что я могу сделать ее, где пожелаешь... Я задумался ненадолго: у меня появится что-то, что всегда будет напоминать мне о том, что Рейо существует не только в моем воображении. Разве могу я просить о большем? Мне бы хотелось, чтобы эта метка всегда была на виду, чтобы она каждый божий день кричала мне о том, что все случившееся с поездом и его пассажирами - реально. Я посмотрел на свою руку, затем Рейо в глаза и закатил рукав. В этот же миг его губы коснулись моего запястья, едва ощутимое тепло прокатилось от кончиков пальцев до груди и исчезло. Рейо отстранился, нежно погладил черный рисунок и улыбнулся. - Ты всех целуешь, кому ставишь свою метку, - он хмыкнул и поцеловал меня в губы, забираясь внутрь, поглаживая мой язык своим, а затем выдыхая: - Только тебя, чертенок. Только тебя... Я почувствовал, как по щеке катится прохладная слеза и быстро смахнул ее. Времени на грусть у меня теперь будет много, а вот Рейо я вижу, скорее всего, в последний раз. Он заметил что-то в выражении моего лица и громко втянул в себя воздух. - Я люблю тебя, Эшли. - А я тебя люблю. Больше всего на свете. И мы целовались: нежно, страстно, отчаянно. Прижимались друг другу так тесно, как это возможно и еще чуть сильнее. Водили руками по горячей, влажной коже, вдыхали запах, вздрагивали от внезапных волн мурашек и дрожащими голосами шептали: «люблю». Я плакал, не в силах сдержаться, умолял его найти решение, умолял его прийти ко мне и забрать мою боль. Время шло, и с каждой секундой страх нарастал. Еще немного и все закончится. Еще немного и я должен буду окончательно смириться с тем, что останусь с дырой в груди навсегда.

***

Небо затянуло тучами, моросил мелкий дождь, на улице было темно и безлюдно. Я стоял у окна и сжимал в руке телефон. Полчаса назад я очнулся на кровати, прижимая голову к коленям и плача навзрыд. Видение рассеялось, но ощущения все еще остались: горячие прикосновения на шее и спине, онемевшие губы, дрожащие колени и огонь в душе. Я проспал больше суток. Телефон меня не обманывал. Снова взглянув на него, ничего нового не увидел: тридцать семь пропущенных вызовов от липучки, шестнадцать сообщений от него же и три письма на почте. Кто из нас был более жесток? Киан, бросивший меня одного в гостиничном номере, ни слова не оставив? Или я, пропавший сразу после этого и не отвечающий на звонки? Телефон пиликнул снова: включился режим энергосбережения. Я нервно икнул в очередной раз - последствия истерики - и подключил зарядку, после чего выпил воды из заботливо оставленного отцом или мамой стакана и решил, что должен поговорить с Кианом. Сначала я прочитал все письма и сообщения и только после написал ответ, в котором рассказал обо всем, что со мной произошло и о том, что я не собираюсь делать вид, что этого не было, иначе свихнусь раньше времени. Киану нужно было забыть, чтобы выжить, а мне нужно было помнить. И нам предстояло решить эту проблему.