Личный Ад Данте

Предупреждения: Кровища! Больше кровищи! Намеки и яойные подарки. ЮСТ. Насилие! И как вы поняли из последнего абзаца той главы – куча рваного тела. ... Глава 13. -Охуенчик, - мечтательно протянул Хозяин Желаний, прислонившись боком к дверному косяку. – Мужик прошел Ад и вернулся в здравом уме и вполне себе целым, а ты только что его взял и за пятнадцать секунд сломал окончательно. Снимаю шляпу перед твоим мастерством. Ну пиздец теперь, чо. «Данте? Вот блядь, я не хотел… Дан-…» - Вергилий бросился к брату, обнял за плечи, крепко прижимая к себе. Голова Данте бессильно склонилась ему на плечо, худые изодранные руки беспомощно упали на темно-серые камни и так и остались неподвижно лежать. Все тело охотника было напряжено от боли, перетянуто обрывками мыщц, которые еле-еле удерживали его, не позволяя рассыпаться. -Данте… – Вергилий осторожно взял лицо младшего обеими руками, заставляя взглянуть вверх. Бледно-лазурные глаза были открыты и смотрели на Вергилия, но были пусты, как стеклянные глаза старой, забытой на чердаке куклы. Вергилий большим пальцем тихонько погладил брата по щеке. Данте был совсем холодный. На бледной коже желтовато-белой коркой застыли капли семени, и большими фиолетовыми бутонами цвели следы синяков. Из темных ран, тяжело булькая, все проливалась ярко-красная кровь. –Вернись… – почти незаметно раскачиваясь из стороны в сторону, Вергилий успокаивающе гладил Данте по голове, прижимал брата к своей груди, как будто бы так, от тела к телу, он мог поделиться с ним своим теплом. – Нет, ты не можешь… Нет-нет-нет... Ты не сломаешься. Никогда! Ты же вернулся ко мне, все же было нормально всего мгновение назад! Данте, ты слышишь меня?.. «Устал. Я так устал». Дрожащее, легкое касание скользнуло по щеке, будто чьи-то пальцы. «Никогда я не знал, о чем ты думаешь, никогда не понимал, что ты чувствуешь. Я только танцевал, в непроглядной темноте ступая по шахматной доске. Д8 - моя черная клетка, уже давно я оставил ее позади. Я шел вперед вслепую, вальсируя навстречу неизвестности, уходя все дальше в бездну. Д3 - я стою в ослепляющей белой пустоте, попавшись в эту безымянную безликую ловушку. Какой бы шаг ни был следующим, в твоих глазах любой мой шаг – ошибка. Д3-Д2, я продолжаю идти вперед, но бессмысленно: в этой пустоте мое сердце не видит тебя, как бы я ни искал. Ты не хочешь быть найденным и уходишь прочь. Я упрямо шагаю вперед, потому что единственное, что я могу сделать для тебя – это не останавливаться. И если я ошибусь, если причиню тебе боль, если ты будешь ненавидеть меня, если ты полностью поглотишь меня, я все равно продолжу идти, потому что это все, что мне осталось. С1 - еще одна черная клетка. Есть здесь кто-нибудь? Бледное лицо белого всадника. Раздражение коверкает черты, и тонкие губы цвета слоновой кости изгибаются в презрительной усмешке. Сталь бесстрастно разрезает плоть, я падаю перед тобой. Эта пешка вышла из игры. Я все еще вижу тебя, белый образ в моем пустом мире. Ты стоишь, недосягаемый, бледная кожа, зачесаны назад белые волосы. Не оглядываясь, без сожалений, без прощения, уходишь во тьму – в этом весь ты. Я больше не могу следовать за тобой. Прости. Я сдаюсь. Больше никак. Я больше не встану. Мои глаза пусты и сухи, и молчаливых слез больше не будет. Моя грудь пуста, и сердце больше не бьется бабочкой в спичечном коробке ребер. Просто позволь мне утонуть. Я шел все это время, бессмысленно надеясь когда-нибудь увидеть тебя перед собой, догнать, найти, дотянуться. И вот ты был здесь, совсем рядом, но увы! Бездна вокруг бесконечна, а мы зашли так глубоко. Ты продолжишь свой путь без меня. Больше никаких игр. Больше – нет. Прутья решетки, холодные прутья моей клетки все такие же. Как бы я ни раскрашивал их красным, белым, золотым, - они все те же, держат меня в этой тьме, где ты оставил меня. На самом деле, я не виню тебя. В смысле, кто я такой, чтобы судить тебя? Я потерял это право, когда совершил свои ошибки. Лучшие прутья моей клетки - пустые, ненастоящие улыбки, пустая болтовня и легкомыслие. Я внутри, но ты должен видеть только пестро раскрашенные прутья. Кто я такой, чтобы заставлять тебя волноваться обо мне, когда у тебя и так полным-полно своих проблем? Я вряд ли смогу хоть чем-то тебе помочь. Как бы я ни старался, все становится только хуже. Каким-то образом я неизбежно разъябываю все к чертям. На этот раз, кажется, я все-таки смог тебя защитить. Закончилось все, правда, тем, что ты был зол на меня. Как всегда. Почему так получается? Я все повторяю вопрос, а ответа нет. Если бы я только лучше тебя знал. Если бы только мы больше времени были рядом. Если бы только… Знаешь, даже сейчас, когда я решил больше не пытаться. Когда я решил сдаться… Слишком много сожалений для того, кто решил прекратить бессмысленно брыкаться в этой жизни. Кажется… Я все равно хочу продолжать. Ха, знаешь что? Пошло оно все нахуй! Я дохера устал от всего этого вечного геморроя, от борьбы, от всей этой братской мути. Я устал убиваться, устал причинять боль тебе. Я мечтал исчезнуть из этого мира, чтобы нам обоим было проще, было дело, признаю. Но сейчас, когда я знаю, что ты можешь быть нормальным, а не полным засранцем, может быть… Представь на секунду, что я останусь еще ненадолго. Может быть, ты все-таки оглянешься на меня и будешь рядом. Может быть, если я останусь еще ненадолго, я смогу что-нибудь изменить. Может быть, если я останусь, что-нибудь получится. Может быть… еще одно маленькое, непереносимое «ненадолго». Но… не мог бы ты хоть один гребаный раз за всю блядскую вечность сказать мне, что ты не против, чтобы я остался? Мог бы ты хоть раз сказать, что все это не зря, а? Или просто скажи, что я не нужен. Просто чтобы я, наконец, был уверен… Ты, сука, можешь сказать что-нибудь определенное? Ну хоть что-нибудь?» -Данте, - мягкий тихий голос прошептал ему на ухо, - Держись… «Твою мать, я так облажался… только держись, прошу тебя. Ты справишься, я знаю…» - Вергилий закрыл глаза и опустил голову, на секунду зарываясь в спутанные волосы Данте, вдыхая запах грозы и дождя, который все еще пробивался сквозь смесь металлического аромата крови и тяжелого запаха спермы. Данте был Данте, что бы с ним ни случалось и как бы низко он ни пал. «Ты совершенно измучен, твое хрупкое тело в моих неумелых руках, и все же я прошу тебя, умоляю тебя: очнись! Я верю, в тебе есть что-то сильнее, чем все страдания, что выпали тебе на долю. Раньше я думал, что это демоническая сила позволяет тебе не сдаваться и идти вперед. Но теперь я понимаю, что ошибался. Дело вовсе не в наследии нашего отца. Просто ты такой, сам по себе. Упрямый идиот, с которым мне выпало родиться вместе. И я умоляю тебя, вернись. Ты так нужен мне…» Вергилий впервые испытывал искреннее желание, почти необходимость заботиться о ком-то, помимо себя самого. Он нежно поцеловал брата в висок, едва касаясь губами исцарапанной кожи, и вкус, который оставил поцелуй, заставил Вергилия вздрогнуть от неожиданности. Вкус крови был таким же чистым, богатым и тягучим, как вкус… -Лекарства, - старший Спарда резко обернулся к Хозяину Желаний, который наблюдал за близнецами с порога «Дьявол никогда не плачет», вальяжно прислонившись к дверному косяку. Вергилий почему-то был уверен, что сующий свой нос везде, куда не следует, демон будет знать ответ. – Тогда, в больнице, он напоил меня своей собственной кровью? -Не, ну наверн, - пожал плечами Азазель, лукаво улыбаясь. Он с нескрываемым энтузиазмом и радостью заядлого сумасшедшего ученого наблюдал за близнецами, как будто они были его личным экспериментом. – Похоже на то. Вергилий вздохнул с облегчением: он мог попробовать вылечить хотя бы тело брата. Он бережно убрал спутанные грязные волосы со лба Данте и заглянул ему в лицо. Светлые лазурные глаза послушно смотрели на Вергилия снизу вверх, но в них было не больше жизни, чем в глазах покойника. -Данте, - шепотом позвал старший Спарда. Его дыхание обдало теплом разбитые губы брата. Было страшно, сердце колотилось в груди как сумасшедшее. – Вернись… Вергилий с силой прокусил себе нижнюю губу. Кровь потянулась влажной дорожкой вниз на подбородок. -Ты мне нужен... - Вергилий наклонился - и больше их не разделяло ничего. Последний маленький шаг - и они соприкоснулись; теплая кровь с привкусом железа размазалась по губам, потекла в рот Данте. «Ты мне нужен», - голос брата электрическим разрядом пронзил сердце, зажег пламенем кровь в венах, отдался эхом в сознании. Сладкое, вязкое тепло растопило непроглядную ледяную тьму, и Данте потянулся ему навстречу. Сухие губы дрогнули в беззвучной просьбе и поцеловали Вергилия. Старший Спарда замер на миг в ожидании, не веря, думая, что ему показалось. Сердце глухо стукнулось в клетку ребер раз, два, а потом язык брата тихонько тронул заживающую рану на его губе. Вергилий нетерпеливо застонал, облизнулся, и кровь полилась быстрее, к Данте, послушно приоткрывшему рот ей навстречу. Лицо брата было так близко. Вергилий никогда раньше не чувствовал так остро свою связь с ним. Сейчас как никогда он видел в Данте отражение себя, чувствовал в нем свою вторую половину, чувствовал, как дорожит им. «Отдайте мне его», - пустые глаза Данте закрылись, его напряженное, скрученное нервами, перетянутое рваными мышцами тело расслабилось, несмотря на боль. – «Дайте мне этот эликсир жизни. В этом металлическом вкусе – все. Дайте мне его… Я слышу, что брат зовет меня. Я должен идти, дайте мне сил…» Данте потянулся к Вергилию, с силой впился в его нижнюю губу, высасывая кровь из пореза, слизывая с кожи каждую каплю. Правой рукой, на которой не было серьезных ран, Данте обнял брата за плечи - холодное, скользкое, липкое прикосновение на голой коже Вергилия. Пальцы искали что-нибудь, чтобы ухватиться, но только беспомощно скользили по спине старшего Спарды, перебирая твердые линии мышц, оставляя кровавые разводы и мелкие сухие крошки семени. Обрывок цепи звякнул о металлический наручник, и Данте притянул брата ниже, ближе к себе, успокаивая, сметая любые остатки сомнений, как будто говоря: «Все будет хорошо». «Иди сюда», - улыбнулся Вергилий, крепко обхватил младшего, закрывая ладонями зияющие раны на его спине, и сел на ступенях агентства, прислонившись спиной к кирпичной колонне. Данте что-то недовольно промычал, но последовал за теплом, цепляясь за него, прижимая к себе то, что давало ему жизнь. Он хватался за тепло, несмотря на то, что тело не слушалось, несмотря на то, что целые куски мышц были выдраны из его рук, из ног, из-под ребер. Ему было плевать на такие мелочи, как раны, кандалы и цепи. Данте жадно пил вязкий эликсир, слизывая каждую теплую каплю, и никак не мог насытиться. Вергилий пытался сосредоточиться и дышать медленно, но выходили только неровные вздохи, опалявшие теплом исцарапанные губы брата. Гибкое стройное тело уселось верхом на Вергилия, цепкие пальцы запутались в его волосах, силой заставили запрокинуть голову назад, чужие губы прильнули к ране на его губе… Данте был жив. Вполне себе жив. Очень даже жив. «Пошло оно все», - Вергилий взял Данте за шею, резко притянул к себе и поцеловал, взасос, страстно впиваясь в губы, лаская языком, прикусывая, позволяя брату пить свою кровь, еле сдерживая низкий стон от осознания того, что то, чего он так жаждал, наконец-то свершилось. Вкус спермы должен был вызвать у Вергилия отвращение, но он испытывал только чувство сожаления и стыд от собственной слабости и беспомощности. Зачем ему нужна была вся сила Спарды, если он не мог даже защитить Данте? Без силы ты не сможешь ничего защитить… видишь, Вергилий? Мы не смогли защитить его. Снова не смогли. -Дан-… - Вергилий попытался отстраниться и поговорить с братом, но упрямые губы Данте быстро заткнули его, заставляя открыть рот навстречу поцелую. -Дант-… - острые клыки укусили Вергилия за губу, потом поймали язык, оставили две глубокие царапины, и Данте принялся с чувством высасывать кровь из порезов. «Я должен это прекратить… он только вернулся… все его тело изранено…» - дыхание Вергилия давно сбилось. Ему казалось, что не хватает воздуха, что кружится голова, но он не сделал абсолютно ничего, чтобы остановить Данте, только нахмурился и продолжил целовать брата, прижимая ладони к его спине. Пальцы соскальзывали, проваливались в раны, цеплялись за края порезов, но Вергилий чувствовал сердцем, что с братом все в порядке, и просто продолжал упиваться моментом. Удовольствие не давало ясно мыслить, и Данте с трудом осознал, что он кого-то целует, да еще и так, как будто ему жить осталось часа два, а то и меньше. Потом он почувствовал тонкий знакомый аромат, ледяной и свежий. Как морозное зимнее утро. Белое и великолепное. Спокойное и жестокое. «Вергилий?» - собрав остатки силы воли, Данте открыл глаза. Лицо его старшего брата было невозможно близко и выражало страстную сосредоточенность, глаза были закрыты, а руки обнимали Данте за талию. Это и правда был Вергилий, и они и правда целовались. По телу Данте пробежали мурашки, а затем, к его величайшему удивлению, дрожащая волна возбуждения. Данте резко отодвинулся. Те обрывки мыслей, которые у него были, кончились окончательно и бесповоротно, и, вконец растерявшись, он просто уставился на старшего брата. Вергилий медленно вдохнул, выдохнул и наклонился вперед, прислонившись лбом ко лбу Данте. Он отдышался и поднял взгляд на брата. С его припухшей нижней губы все еще текла кровь. Она стекала на подбородок неровными красными полосками и капала Вергилию на грудь, оставляя длинные подтеки. -Ну, привет. Придурок, - сказал он, пытаясь усмехнуться, но с зацелованными и исцарапанными губами у него совершенно ничего не выходило. – Что, последние живые клетки твоего мозга разбил паралич? - Данте точно был жив, и Вергилий был готов заставить засранца заплатить сполна за все тревоги, которые ему пришлось пережить в тот день: - Ушел неизвестно куда, даже не узнав, что тебя там ждет. Естественно, понятие здравого смысла тебе знакомо ровно настолько же, насколько и квантовая электродинамика, но даже ты мог бы додуматься, что если место назвали Адом, то это, черт подери, неспроста, и не надо туда лишний раз соваться. Для меня остается величайшей загадкой, как ты умудрился все-таки вернуться - может быть, они от тебя там просто устали и решили заслать обратно – но так или иначе, раз уж ты, а соответственно, и все мои проблемы, снова здесь, думаю, у меня нет иного выхода, кроме как снова разгребать устроенный тобой бардак. Итак, как ты? -Как кот, наевшийся сливок, - прикинул Данте. Напившись крови, он чувствовал себя просто великолепно, учитывая все обстоятельства. А то, что Вергилий в несколько завуалированной форме осведомился, все ли с ним в порядке, и смутило, и умилило его одновременно. Услышав ответ, старший Спарда звонко рассмеялся. Он сел прямо, расправил плечи и облизнулся. С блестящих губ только сильнее полилась кровь. -Я бы сказал тебе про сливки, если бы это не было верхом неприличия, - Вергилий аккуратно отнял руку от ран и царапин на спине Данте и стер сперму со щеки своего младшего брата, оставив взамен темно-красный след. -Как был гадкой стервозиной, так и остался, - хмыкнул Данте. - Тебе дать платок? -Зачем? – с удивлением спросил Вергилий, хотя ему было плевать на ответ: он готов был говорить с Данте бесконечно - о чем угодно, лишь бы говорить, потому что каждое слово было еще одним доказательством, что его брат снова был рядом. -У тебя яд капает, - рассмеялся Данте и большим пальцем вытер кровь с подбородка старшего Спарды. -Оставь себе, ты вообще течешь, - посоветовал Вергилий в ответ. -Чт-… - Данте не успел возмутиться. –Ты в безобразном состоянии, - нахмурился Вергилий. - Твои раны нужно срочно обработать. Держись, - пошатнувшись и чуть не споткнувшись о ступени, Вергилий неуклюже поднялся, перехватив брата поудобнее. -Эй, погоди-ка секу-... - Данте практически сидел на руках Вергилия, цепляясь за его плечи, обхватив старшего ногами за пояс. – Твою м-… Волшебный эффект эликсира жизни неожиданно закончился, и Данте вдруг ощутил в полной мере каждый кусочек оголенных костей и рваных мышц, почувствовал все металлические штуки, которые были воткнуты в его тело, несмотря на то, что их там вовсе не должно было быть. –Ох блядь! – Данте вцепился в плечи брата, жадно глотнул воздуха и подавился от боли. Тяжело дыша, он глухо прошептал на ухо Вергилию: - Чем бы ты меня там ни накачал, мне нужно еще… сука… ужасно больно… Вергилий мгновенно потянулся к младшему и поцеловал его в губы, к величайшему его удивлению. Но удивление продлилось лишь миг, пока Данте не почувствовал во рту металлический вкус теплой, вязкой жизни, который тут же лишил его последних связных мыслей. «Значит, в больнице все сработало, как я и думал. Значит, ему не было больно. Мне же сейчас совсем не больно… - отстраненно думал Данте, плохо понимая, что он делает. – Она горячая… тягучая и вкусная… как наркотик. Она такая вкусная и безболезненная, потому что мы братья? Наверное. Демоническая кровь, одна на двоих. Интересно, кто сказал ему, что кровь демона может лечить?.. Значит, это он меня вытащил. Напоил кровью. Вот значит, зачем поцеловал. А я уже подумал… надо ж было так испугать. Фух… Погодите-ка, мы что, целуемся? Прямо сейчас?» На Данте медленно снизошло озарение: он сидел на руках у Вергилия и, закрыв глаза, самозабвенно целовал его. -Звини, - он быстро отодвинулся, насколько было возможно, и хотел убрать руки, но голова кружилась, и нужно было за что-то держаться, так что вышло только, что он неуклюже и бессмысленно приподнял и опустил ладони обратно на плечи Вергилия. Данте нервно облизнулся и изобразил сожаление на лице. – Я… эм… звини. Вергилий почувствовал, как все тело брата напряглось в ожидании. -Перестань думать, - старший Спарда снисходительно улыбнулся. - На твоем лице это выглядит устрашающе. -Для начала, - продолжил он, прежде чем Данте разразился гневной тирадой возмущения, - давай отнесем тебя наверх. Прижав Данте к себе одной рукой, Вергилий отшатнулся от кирпичной колонны, без поддержки которой он вряд ли смог бы устоять на ногах, пока целовал брата: Данте буквально выпивал из него силу, - и, встряхнувшись, поднялся по ступеням. Хозяин Желаний, наблюдавший всю сцену с крыльца, молча открыл ему дверь, первым прошел в «Дьявол никогда не плачет», услужливо поклонился, при этом гадко самодовольно улыбаясь, и жестом предложил близнецам войти. Вергилий покрепче прижал брата к себе и прошел в агентство. Дориан непроизвольно отпустил поднос, с грохотом уронив его на пол и разбив вдребезги фарфоровый чайник и три разноцветные чашки, и так и замер на пороге кухни с побелевшим лицом. Леди, стоявшая у стеллажей, не проронив ни слова, с широко раскрытыми испуганными глазами отвернулась обратно к книгам. Ей вполне хватило нескольких секунд, когда она заметила близнецов в дверях. -Твою ж мать, – при виде того, как Вергилий несет к лестнице то безобразие, которое должно было быть Данте, Триш, опрокидывая стул, вскочила из-за рабочего стола охотника, мгновенно отбросила газету в сторону и ринулась вслед за близнецами. -Эй, мог бы и отослать девчонок куда-нибудь, - недовольно ныл Данте, пока они поднимались на второй этаж. – Неудобно как-то, знаешь ли. Не обращая на него абсолютно никакого внимания, Вергилий ногой открыл дверь в спальню, уверенно прошагал мимо черных кожаных кресел прямо к кровати и усадил брата поверх одеяла, осторожно укладывая израненное тело поверх белого хлопка пододеяльника. Он опустил голову Данте на подушку, положил его руки вдоль тела, расправляя оковы так, чтобы как можно меньше крови вытекало из ран, и скинул обрывки цепей с кровати. Они тяжело звякнули о паркет. -Лежи спокойно и не болтай, - пригрозил Вергилий брату и повернулся к двери, где, как и ожидал, обнаружил на пороге запыхавшуюся Триш, в полнейшем ужасе проследовавшую вслед за ними до спальни. – Найди чистый таз и наполни горячей водой. Оставь в коридоре у двери и не позволяй никому сюда входить. Я позову, если ты понадобишься. -Ясно, - коротко кивнула Триш и унеслась вниз по лестнице. Ей было не до споров: конечно, она готова была убить Вергилия за то, что он сотворил с ее напарником, но сначала она должна была привести Данте в порядок. Наверное, со временем в ней действительно развился материнский инстинкт. Единственное, что успокаивало Триш - это собранный взгляд Вергилия, который означал, что волноваться не следует. Как бы парадоксально это ни было, когда дело касалось Данте, Темный Рыцарь всегда был предельно серьезен. И она верила ему, несмотря на то, что собственными глазами видела, что стало с Данте. Так или иначе, Вергилий собирался все исправить. -Дерьмо, - Данте дернулся и с трудом проглотил очередной глоток воздуха. Болеутоляющее действие крови снова начинало выветриваться. -Возьми еще, - Вергилий сел на кровать рядом с братом и наклонился к нему. -Не надо, - когда Вергилий почти коснулся его лица, Данте отвернулся. «Почему-то так только больнее», - подумал он, но вслух не сказал. – Глянь в нижнем ящике стола. Там должен быть шприц. Лицо Вергилия осталось бесстрастным. Он проглотил свою гордость, подавил обиду от того, что Данте не принял его помощь, изо всех сил постарался задушить ярость и просто встал с кровати, прошел к стоявшему у приоткрытого окна старому деревянному столу и принялся ворошить содержимое ящиков. -Откуда это у тебя? – нахмурился Вергилий, действительно обнаружив под пачкой старых журналов и чеков несколько неиспользованных одноразовых шприцов. Помимо шприцов, там оказался небольшой полиэтиленовый пакет с таблетками. Как минимум трех разных типов. – Я тебя спрашиваю, что это такое? – строгим голосом спросил Вергилий. -Ну, это с того времени, когда… - бессвязно пробормотал Данте в ответ и осекся. Вергилий был уверен, что смущение в его голосе было вызвано явно не наличием в спальне наркотиков. – Помнишь, я рассказывал тебе, что потерял кое-кого, кто был мне очень дорог? Ну так вот, пару раз я тогда… хреново было, короче. -О, - только и сказал Вергилий. Он несколько раз глубоко вдохнул, прежде чем смог совладать со своими чувствами: он был удивлен, сбит с толку и одновременно очень зол. «Но ведь это был всего лишь я…» - Он был в бешенстве от того, что Данте пал до уровня наркотиков, и, в то же время, от мысли о том, что брат так переживал из-за него, Вергилию хотелось плакать, не понятно, от радости или от отчаяния. Он был даже рад, что Данте было видно только его спину у стола: меньше всего Вергилию нужно было, чтобы Данте знал, как плохо он владеет своими эмоциями. Звон цепей заставил Вергилия обернуться. Данте лежал на кровати, одной рукой держась за чугунную витую решетку изголовья, другой с такой силой сжимая в кулаке простынь, что костяшки его пальцев побелели от напряжения. Его глаза были закрыты, а губы плотно сжаты. Он не издавал ни звука. Вергилий мгновенно, почти одним прыжком, пересек комнату, оперся коленом о край кровати и, склонившись над Данте, бережно взял в руки его искаженное болью лицо. Да кому нужны были треклятые шприцы? Вергилий снова поцеловал брата: тело в его руках вздрогнуло, и Данте с облегчением стал пить живительную влагу с его губ. Все началось опять; тяжелый, медленный жар не давал ясно думать, кружилась голова, опьяняющая истома навалилась на все тело, лишая сил. Данте не сопротивлялся: он позволял брату держать и направлять его. Закостеневшие пальцы разжались, отпустив чугунную решетку изголовья; ладонь опустилась на спину Вергилия, рисуя кровью по теплой коже. Старший Спарда улыбнулся в поцелуй и сел на кровати рядом с Данте, упираясь локтями в подушку по обе стороны от брата, нависая над ним, как будто защищая его от всего мира. Данте неторопливо слизывал кровь с губ Вергилия, сцеловывал опьяняющие капли – и ему становилось легче. Наконец, когда последние вспышки утихли, он убрал руку со спины брата, откинулся на подушку и отвернулся в сторону, пряча лицо за растрепанными волосами, измазанными серо-красными пятнами. -Я же сказал тебе взять шприц, - укоризненно прошептал Данте хриплым, срывающимся голосом. -Прекрати умничать, - Вергилий тряхнул головой, привычным жестом зачесал волосы назад и сел прямо. Он снял колпачок со шприца, который все еще сжимал в руке, и уверенно ввел иглу себе в вену. «Его поцелуи опьяняют. Я должен прекратить, иначе уже не смогу остановиться. Все это как будто сон. Я помню его раньше, я помню себя раньше... все, что происходит сейчас, - совершенно другое, слишком отличается от того, во что я всегда верил. Он влечет меня. И нужно остановиться, пока не поздно». Темная жидкость медленно наполнила пластиковый контейнер. -Куда? -Коли в любую рану, - намеренно безразлично ответил Данте. – Но было бы недурно, если бы ты вколол ее куда-нибудь поближе к голым костям. Знаешь ли, когда у тебя не хватает целых кусков тела, это слегка действует на нервы. -Да, все твое тело в отвратительном состоянии. Тебе должно быть стыдно. Как один из наследников Спарды, ты мог бы лучше заботиться о теле, которое тебе дал наш отец, - Вергилий вколол треть шприца брату в левое плечо, и разодранные красно-белыми лохмотьями мышцы тут же стали регенерировать, скручиваясь вокруг белой кости. Кровавые подтеки втянулись тонкими струйками в восстановившиеся вены; бледная кожа постепенно затянула раны. «Он стал еще больше похож на самого себя», - заметил Данте про себя, с трудом сдерживая приступ паники и отчаяния. – «Как скоро он поймет и снова уйдет? Как долго, прежде чем он снова оставит меня позади?» Вергилий положил руку Данте на правое бедро, прижал его к кровати, чтобы он случайно не дернулся и не причинил себе еще больше вреда, и сделал второй укол. Кровь прошла по тонкой металлической игле, теплом разлилась от бедра к колену, закрывая раны. Данте прикрыл глаза: его как будто укутывало уютное, теплое одеяло, отогревая замерзшее тело. Остатки крови ушли на разодранные лодыжки и левое колено. Темные порезы затянулись, рваные клочья мышц снова сплелись, тонкая новая кожа закрыла зияющие дыры. -Держись за меня, - Вергилий приподнял брата и усадил его повыше на подушках, чтобы обработать порезы у него на спине. Данте не стал возражать, даже послушно обнял его за плечи обеими руками и уткнулся лицом в шею Вергилия. Игла шприца легко вошла в исцарапанную кожу, и последние рваные раны, булькнув темной, почти свернувшейся кровью, закрылись. Размазывая кровавые следы и цепляясь пальцами за засохшие бледные капли семени, Вергилий провел рукой по белым полосам новой кожи на спине брата, как будто хотел удостовериться, что ран действительно больше нет. Новые ткани были хрупкими и чувствительными, но, по крайней мере, Данте должен был чувствовать себя гораздо лучше. Прислушиваясь к тихому дыханию, ощущая кожей теплые вздохи на плече, Вергилий держал брата за спину, широко расставив пальцы, чувствуя углы лопаток и прямую линию позвонков, и не хотел отпускать его. Именно в этот момент все казалось настоящим: биение сердца Данте, отдававшееся эхом в его груди; сильные руки, устало обнимавшие его; мерное дыхание брата. Данте казался настоящим, он действительно был рядом, в руках Вергилия. Старший Спарда нехотя опустил брата обратно на подушки. Данте послушно лег, но не отпустил его: он так и держал Вергилия, обнимая за шею, сцепив пальцы. Закрыв пустой шприц колпачком, Вергилий отложил его на прикроватный столик, оперся одной рукой на подушку рядом с головой Данте, другой стирая грязь со щеки брата. Данте сощурился и усмехнулся: это был абсолютно бесполезный жест, учитывая, насколько грязным было все его тело. Ладонь Вергилия скользнула вниз по линии шеи, прошла по ключице и ниже, пока случайно не задела один из темных крюков, торчавших из груди охотника. От прикосновения Вергилия тело Данте напряглось, ожило, заиграло завораживающую симфонию: дыхание сбилось, Данте жадно втянул воздух, закидывая голову назад, выгнулся всем телом, поднимаясь с кровати, ведомый волной густой, концентрированной боли, не замечая, как его губы касаются губ Вергилия, размазывая кровавый след по щеке старшего Спарды, и тихо застонал, впиваясь ногтями в плечи брата, царапая его до крови. -Данте… - тихо произнес Вергилий. Он контролировал свои эмоции, и лицо его было спокойно, но он готов был сорваться в любую секунду. – Их нужно вынуть. -Я знаю… - с трудом прорычал Данте сквозь стиснутые зубы. -Так ты делаешь мне больно, - нахмурился старший Спарда, когда ногти брата впились в его кожу. – Было бы лучше, если бы я мог как-то ограничить тебя в движениях. «О чем я только думаю…» - собственное неожиданное хладнокровие пугало Вергилия. - «Что я говорю?» -Делай то, что нужно… - Данте было наплевать, ослепляющая боль переливалась по его телу. Вергилий осторожно снял руки брата со своих плеч и прижал к изголовью кровати. Он поднял цепи с пола, перекинул их через спинку кровати, перекрутив несколько раз, пока наручники на запястьях Данте не оказались плотно привязанными к чугунным изгибам решетки, и прочно завязал концы цепей на несколько узлов. -Крюки… вбиты в кости, - задыхаясь, выговорил Данте. Ему нужно было еще, еще очень-очень много обезболивающего в виде крови брата. Но он не собирался просить. -Мне следует позвонить тому доктору, который занимался тобой и мной в больнице. Где у тебя записан его телефон? – Вергилий хорошо знал, что их тела смогут вынести и гораздо больше боли, ведь они не были людьми. Он знал, что Данте выдержит, ведь, в отличие от людей, в их телах не было даже защитного механизма, который позволил бы потерять сознание и не чувствовать всего этого. Но Вергилий совсем не был уверен, что сможет смотреть, как Данте переносит столько боли. -Мне плевать. Просто выдерни их, выдерни, пожалуйста, - просил, почти умолял Данте, зажмурившись и жадно глотая воздух ртом. – Выдерни их… -Но Данте… Вергилий был в растерянности. Он был готов драться с братом, разрывая его тело на куски, готов вновь и вновь испытывать то чувство, когда лезвие Ямато проходит сквозь плоть Данте – но только, если это был бой на равных. Причинять боль брату сейчас, когда он был так уязвим, Вергилий не мог. -Все в порядке, Верг, - голос Данте прозвучал мягко и по-своему успокаивающе. – Если это сделаешь ты, то все в порядке. Давай. Сделай это. Быстрее. Старший Спарда горько усмехнулся: «И вот опять закончилось все тем, что ты сам меня успокаиваешь. Как глупо. Но… спасибо. То, что ты говоришь, много для меня значит». -Приготовься, - Вергилий закрыл ладонью края раны, чтобы она не разошлась еще больше, и крепко ухватился другой рукой за изогнутый черный крюк. Он чувствовал дрожь брата; видел, как мгновенно напряглось его тело. – Уверен? -Заткнись и дергай! – огрызнулся Данте. Лишь он договорил, как Вергилий с силой выдернул крюк. Кровь прыснула из раны, забрызгав грудь старшего Спарды; послышался глухой треск, и вместе с длинными тонкими обрывками мышц и темно-красными кусками легкого из груди Данте вышел загнутый конец крюка. -Ааанмх, - прорычал Данте, и резко сжался, зарываясь лицом в подушку, подтянув ноги и повернувшись на бок, пряча рану в простынях. Он сжал кулаки и с такой силой натянул цепи наручников, что чугунная решетка спинки кровати медленно изогнулась с жалобным скрипом. – Так, сука, больно! Блядь, Вергилий… -Держись, - прошептал старший Спарда, отбросил крюк на пол и попытался заставить его убрать руки и повернуться лицом. От боли по щекам Данте непроизвольно текли слезы, но он отчаянно сопротивлялся и не давался Вергилию. «Пожалуйста, выпей», - Вергилий не знал, как еще он мог помочь брату. Единственным, что он мог дать Данте, была его собственная кровь. – «Не могу видеть тебя таким. Не отворачивайся от меня сейчас. Просто выпей, пожалуйста!» Зажмурившись и стиснув зубы, Данте отвернулся от него. Вергилию захотелось разреветься. Как в детстве, рыдать в голос, так, чтобы охрипнуть и чтобы потом еще долго тело тряслось от переживаний. -Данте, - голос Вергилия сломался, горечь пропала. Он нежно взял лицо Данте обеими руками. Вергилий говорил шепотом, он просил, он умолял Данте: - Плевать на все наши споры. Пожалуйста, Данте, посмотри на меня. -Что такое, Верг? - Данте с недоумением поднял глаза на брата: он совсем не ожидал, что Вергилий будет так откровенно просить его о чем-то. -Прошу тебя, выпей моей крови. Я хочу вылечить тебя, Данте. Пожалуйста. Данте никогда раньше не видел, чтобы Вергилий был так серьезен. Собственно, таким расстроенным он его тоже никогда не видел. И уж тем более, ни разу не слышал, чтобы Вергилий о чем-то умолял. -Эй, Верг. Ты чего? Это ж всего лишь я. Не напрягайся ты так, образуется, - Данте от неожиданности не знал даже, как себя вести, поэтому попробовал перевести все в шутку, как обычно. -Пожалуйста, - настаивал Вергилий. «Пожалуйста, Данте. Мне страшно думать, что я потеряю тебя. Моя гордость и остальные глупости сейчас ничего не значат. Ты нужен мне. Живым. Я хочу вылечить тебя. Почему ты так упрямо отвергаешь меня. Ну же, пожалуйста…» -Когда… когда я отключился… - Данте подозрительно глянул на брата. «Черт с ним. Поставлю все на твой ответ». – …ты что-то мне сказал? -Вернись. Ты мне нужен, - хрипло проговорил Вергилий, смотря прямо в глаза брату. Он не думал, что сказать это вслух будет так непросто, что невозможно будет контролировать свой голос, что сердце будет так громко стучать в груди, что будет так стыдно – неизвестно, за что. – Ты мне нужен. Вот что я сказал. -Хах, - улыбнулся Данте, приподнялся с подушки и прошептал брату прямо в губы, касаясь его при каждом слове: - Даже не думай. Так легко я точно не помру. Так что просто вытащи эту дрянь из меня. А потом я хочу в ванну. Вергилию показалось, что в этот момент целый огромный мир переживаний и волнений упал с его плеч. Он вздохнул с облегчением и прислонился лбом ко лбу Данте. -С гребаными пузырьками? – спросил старший Спарда, не в силах сдержать улыбку. -Да. С кучей идиотских пузырей, - рассмеялся ему в ответ Данте. Он хотел что-то сделать, но только безуспешно дернулся, пытаясь высвободить руки из наручников. – Так, давай сюда свою кровь. Только поосторожней там, не хватало еще мне, чтобы ты отрубился из-за потери крови. Что я тогда делать буду? -Замолчи уже, - Вергилий поцеловал брата и взялся рукой за следующий крюк. «Пятый из шести». -Вот же ж твою, Верг… - Вергилий дернул крюк из его груди, ломая следующее ребро, и волна боли заставила Данте выгнуться вслед за рукой брата. От крика Данте спасло только то, что он снова почувствовал на языке манящий металлический вкус, приглушающий боль. – Вот дерьмо… - крюк с хрустом вышел из тела, и Данте разбитой куклой беспомощно рухнул обратно на кровать. «Чем быстрее это закончится, тем лучше», - следующий Вергилий выдрал без предупреждения. -Ох, Верг, адские бляди! – вскрикнул Данте прямо в губы брата, размазывая кровь, изгибаясь и откидывая голову назад на подушки, натягивая цепи так, что чугунная решетка изголовья кровати согнулась еще больше и еле удерживала его. Тело Данте дугой поднялось на кровати - и белые, в серо-красных пятнах волосы разметались по смятой подушке. Изгиб шеи оказался прямо перед глазами Вергилия, и кожа Данте сейчас показалась ему такой тонкой, что стоило бы ему наклониться и коснуться ее, как на ней тут же остались бы красные следы. На плечах и груди Данте отвратительными розами цвели темные синяки: их переплетенные стебли, будто вспарывая кожу шипами,обвивали Данте длинными порезами, на тонких красных линиях которых проступали кровавые слезы. Сперма белой высохшей росой покрывала все тело, как старая кожа, как шелуха, которую он еще не успел сбросить. И все же, схороненные под терновым венцом ран, мощь и красота Данте все еще были с ним. -Пора, Данте. Пора, наконец, расправить крылья, - прошептал Вергилий брату, склоняя голову ему на плечо, и выдернул следующий крюк из груди Данте, на этот раз с левой стороны. – Ты так или иначе должен был пройти через эту боль. И если так надо, то я дам ее тебе. Лучше это буду я. -Охуеть как больно! – вскрикнул Данте и тут же закусил губу. Он метался по сбитым простыням и смятому одеялу в панике, но ладони старшего Спарды легли ему на живот и на грудь и нежно, но уверенно прижали его к кровати. «Осталось еще два», - нахмурился Вергилий. – «А я ничего не могу сделать, чтобы помочь ему. Это ужасно…» -Вергилий я тебя, блядь, урою нахрен! – вопил Данте, не останавливаясь. - Больно до усрачки, ты что, козлина, не мог предупредить? Вот же ж сука, а! Когда мы закончим, я надеру твою самодовольную задницу, клянусь тебе, мудила недоделанный! Счас еще, погоди у м-… Ааа-рхг! – Старший Спарда выдернул следующий крюк, и Данте осекся, позабыв все слова, когда из очередной круглой темной дыры в его груди медленно полилась темно-бордовая кровь вперемешку с белыми крошками кости. -Давай, - Вергилий пододвинулся ближе и подставил брату плечо. – Кусай. Глаза Данте сверкнули красным, и острые клыки вонзились в кожу Вергилия у основания шеи, разрывая плоть. Данте жадно втянул тягучий эликсир жизни, и темные дыры у него в груди стали медленно затягиваться, выталкивая осколки костей и темные кровавые пузыри. «Остался последний», - Вергилий поморщился, но успокаивающе погладил брата по голове. – «Совсем рядом с сердцем». -Твое сердце не задето? – спросил он на всякий случай. Данте оторвался от высасывания крови из плеча брата и повернулся к Вергилию, весь перепачканный красными следами по щекам и подбородку. -Вытаскивай, - только и сказал он. Вергилий молча взялся за крюк, но этот ему пришлось вытаскивать медленно, чтобы случайно не задеть сердце осколками ребра. Он потянул чертов кусок металла, кость захрустела и, наконец, сломалась – Данте зарычал и сильнее впился клыками в его плечо. Крюк постепенно выходил из тела, проталкиваясь сквозь легкое. Наконец, показался его загнутый конец, зацепившийся за ткань мышц – слишком глубоко. Нужно было или разрезать, или рвать. -Вытаскивай, - промычал Данте. Вергилий дернул изо всех сил. -Ве-е-ерг! – вопль эхом разнесся по «Дьявол никогда не плачет», и тело Данте бессильно упало на перемазанное красным одеяло. Его раны были залечены ровно настолько, насколько можно было залечить раны после похода в Ад, но его тело достигло своего предела, его нервы горели, руки и ноги отказывались двигаться. Он еле дышал, ему не хватало воздуха. -Прости, - машинально сказал Вергилий и закрыл последнюю дыру в груди Данте рукой. – Я сейчас же перевяжу твои раны. -Не надо… Скоро все будет в порядке, - Данте наклонил голову на бок и устало посмотрел на брата. -Там горячая вода. Я вымою тебя, - Вергилий осторожно взялся за наручник на левом запястье Данте, сорвал его, разрывая металл как пластилин, и безразлично кинул на пол. Правый наручник последовал вслед за ним. – Позволь мне хотя бы как-то помочь… -А сразу снять было нельзя, умник? – Данте, наконец, опустил руки и обнял себя за плечи. Он был совсем без сил: руки почти не двигались. -Я не думал, что могу. Но сейчас я просто обязан был снять их с тебя, - ответил Вергилий, как будто Данте мог понять хоть что-то из этой белиберды, и направился к двери. -Верг! – взволнованно окликнул его Данте. -Что? Лежи смирно и веди себя тихо. Я тебя вымою, - в голосе Вергилия ясно слышалось раздражение, но раздосадован он был на себя самого. -Если хочешь сделать что-то для меня, то просто останься здесь. Или что, противно? – Данте пялился в деревянный потолок. Он только что озвучил один из своих страхов, и ему было жутко. Никакая физическая боль не могла сравниться с тем, что мог заставить его испытать Вергилий. -Не говори глупостей, - отругал его старший Спарда, развернулся и снова пошел к двери. -Блядь, - шепотом выругался Данте. Его трясло. По щекам от обиды потекли горячие слезы. Почему-то сейчас, а не раньше. «Глупостей? А почему тогда ты идешь к двери, а не обратно? Надо было молчать. Не надо было кричать… Блядь, зачем я приперся сюда? Надо было сначала где-нибудь привести себя в порядок… Зачем, зачем я сразу пришел сюда? Опять все нахрен испортил… вот блядь, я же не хотел… я не специально…» Вергилий открыл дверь. Как он и просил, в коридоре стоял металлический таз с горячей водой. На стуле рядом были аккуратно сложены два полотенца, новое одеяло и две подушки. «Как предусмотрительно. И даже на стуле, чтобы не испачкалось», - Вергилий перекинул чистые полотенца через плечо и взял таз с водой. Ногой захлопнув за собой дверь, старший Спарда снова развернулся к брату. Данте лежал на кровати, свернувшись клубком, дрожа всем телом и еле сдерживая рыдания. Вергилий выпустил из рук таз, и тот с металлическим звоном упал на пол. Вода волной выплеснулась на паркет и растеклась под креслами и под кроватью. Полотенца упали из рук старшего Спарды и мгновенно промокли. -Тебе больно? – Вергилий бросился к брату, притянул Данте к себе, стал быстро вытирать мокрые следы с его щек. – Тебе нужна еще кровь? Не молчи, скажи мне. -Если я скажу, ты сейчас снова уйдешь? – слабо спросил Данте, пряча лицо на груди Вергилия. -Зачем? Нет, я же здесь… - непонимающе нахмурился старший Спарда. – Ты думал, я ухожу? -Останься? – всхлипнул Данте. -Конечно, я останусь, - Вергилий лег на кровать рядом с братом, прижимая к себе переломанное тело. – Так нормально? Кровать вся пропиталась кровью… тебе точно не холодно? -Я в порядке, - пробурчал Данте Вергилию в шею и обнял его за талию, с трудом просунув руку между ним и кроватью. – Твое тело вберет в себя мою кровь даже из простыней. И нет, мне не холодно, пока ты здесь… -Хорошо, - Вергилий не стал задавать лишних вопросов. - Хочешь отдохнуть? -Да. Хочу спать, - Данте прислонился щекой к груди брата и закрыл глаза. Бардак в комнате мало его беспокоил. Как и тот бардак, который представляло собой его тело. -Верг? – шепотом позвал Данте. -Хм? -Я тебя люблю. ... Что дальше не скажу =_= всем удачных подрочишек ^^ Этан