Альтерния времен Страдальца

- Танака! Танака! - ученик быстро выбежал из комнаты и, увидев входящих учителя и Тадаши, почти несущих под руки Мичимию, растерянно замер. - Танака, неси скорее воду, бинты и остальное - Мичимия ранена. Коуши с Ямагуи донесли девушку до приёмной и усадили на кушетку. - Быстрее, Рюноске, не стой столбом, - оставив Юи под присмотром Тадаши, Коуши метнулся к шкафу и стал доставать спирт, вату и нитки. Танака, всё ещё беспомощно наблюдавший за Мичимией, кивнул и сорвался с места, вскоре вернувшись со всем необходимым. Рану осторожно промыли; она была глубокой, она была длинной, кровотечение не останавливалось, однако был и один-единственный плюс - воспаления не было, как и загрязнения, что увеличивало шансы на скорое выздоровление в разы. Сугавара зашил рану и наложил повязки; останется шрам на всю жизнь - и на теле, и в душе от этого дня, - но большего он сделать бы не смог. Раненую осторожно уложили в гостиной на диване, укрыв пледом; компания же из лекаря, его ученика и школьного учителя прошла в лавку. - Что произошло? Как это случилось? Почему Юи ранена? - молчавший всё это время Танака разразился вопросами. - Произошла стычка у фабрики. Юи, видно, ранил один из солдат; она мне сказала, что твоя сестра и Акитеру были там. Я их не видел, - пожал плечами Сугавара. Что же делать дальше? Где искать их? Может, Мичимия права, и их схватила охрана? Или же им удалось сбежать? - Если их схватят, им не поздоровится, - вздохнув, подвёл итог Тадаши и добавил, обращаясь к Танаке, - тебе сейчас тоже надо быть осторожным. Солдаты могут забрать тебя, чтобы использовать как наживку для Саеко. - Думаешь? - нахмурился Сугавара. - Уверен. - И что мне делать? - спросил Рюноске. - Можешь остаться у меня, - предложил Коуши. - Его твой же капитан и заберёт, - покачал головой Тадаши. - Пусть попробует, - Коуши скрестил руки на груди, - я ему не позволю. - Интересно будет на это взглянуть, - пробормотал Ямагучи, тяжело вздохнув. - Тебя тоже проверять будут; лишние проблемы тебе не нужны, - отрезал Коуши. - Спасибо за предложение, господин Ямагучи, - вмешался Танака, - но я согласен с учителем. Лучше я останусь здесь; к тому же, у вас ведь тоже могут быть проблемы, - обратился он уже к Сугаваре; тот только отмахнулся, - а я смогу вам чем-нибудь помочь при случае. - Спасибо тебе, - кивнул ему Сугавара, а Тадаши только плечами пожал - мол, делайте, что хотите, - да только чем тут помочь можно... Тут дверь лавки распахнулась, и в комнату влетел едва не задыхавшийся от долгого бега Асахи. - Друзья, вы все... Тут... Хвала Богам, - выдавил он, пока пытался отдышаться. - Что случилось? - в голос спросили его все трое. - Там... Глашатаи трубят, - прохрипел кузнец, - зачитывают послание от Великого Высшекровки; говорят, что поймали зачинщиков утреннего бунта. На заходе солнца устроят казнь. - Казнь? - выдавил побледневший Танака. - Зачинщиков? - переспросил Тадаши. - Кого именно? - Сегодня вечером? - Коуши замер, как громом поражённый. Все-таки поймали. - Да, сегодня вечером, - Асахи глубоко вздохнул и, наконец выровняв дыхание, выпрямился, - зачитали, что казнь пройдёт на площади у фабрики. В назидание всем, кто ещё захочет выступить. Сугавара, скрестив руки на груди, вышел из-за прилавка, прошёлся к окну, что-то обдумывая, потом повернулся и решительно пошёл обратно, в приёмную. Через несколько минут он вышел с плащом и сумкой. Танака и Ямагучи переглянулись и в один голос спросили: - Учитель, куда вы уходите? - Коуши, ты куда собрался? - Пойду на площадь, - бросил в ответ торопившийся лекарь, - Танака, присмотри за Мичимией, Тадаши за старшего. - Ты серьёзно? - воскликнул Тадаши, но Сугавара уже вышел из лавки. - Асахи, ты за старшего! - и он выскочил следом за лекарем. - Коуши! Коуши, - учитель догнал лекаря на улице, - я пойду с тобой. Асахи присмотрит за Рюноске, я пригляжу за тобой. Должен же кто-то не допустить ещё и твоего заключения в тюрьму. Залитая светом заходящего солнца площадь была заполнена людьми. Они мерно двигались вперед и назад, как волны моря у берега. Звук голосов непрерывным гулом стоял в духоте умиравшего дня - так шумит ветер, пробегая по ветвям и листьям рощи. Но ветер этот не был спокойным; он был порывистым, он был наполнен волнением и гневом. Он был предвестником неминуемой грозы, тучи которой клубились на горизонте. Он был предвестником новых бед, новых жестоких потопов и неистовых пожаров. Эшафот был пуст. Толпа ждала. Сугавара и Тадаши замерли на её границе у кирпичных стен зданий. Обведя толпу взглядом, Тадаши неуверенно спросил: - Что нам теперь делать? Как ты собираешься вытаскивать Саеко и Акитеру? - Хотел бы я знать, - лекарь безнадёжно вздохнул, - идём. Попробуем подобраться ближе. - Идём. Влиться в море толпы было не трудно; гораздо труднее оказалось пробираться сквозь её застоявшиеся воды. Когда Коуши и Ямагучи оказались в центре толпы, им пришлось остановиться: люди напирали всё сильнее, и продвинуться вперёд было физически невозможно. - Что теперь? - подал голос Тадаши из-за спины лекаря. - Мы... мы застряли! - Сейчас как-нибудь выберемся, - Коуши огляделся по сторонам, но ситуация складывалась безнадёжная: и шагу ступить было нельзя, не говоря уже о быстром продвижении к эшафоту. - Эй, - вдруг позвал его Тадаши, - ты слышишь? - Что именно? - раздраженно отозвался лекарь. Он был слишком занят своими мыслями, чтобы заметить что-либо. - Люди замолкли, - неожиданно даже для себя Тадаши сказал это шепотом и тоже затих, замерев и глядя на помост. Коуши обернулся. Человек в чёрной шинели с фиолетовыми узорами на ней - тоже капитан Высшекровки, которого лекарь на днях где-то мельком видел - поднялся на помост и встал в центре. Он развернул бумагу и стал зачитывать приказ (или приговор? Коуши едва мог разобрать слова говорившего - несмотря на то, что они были почти в самом центре толпы, они всё ещё были слишком далеко, чтобы четко слышать говорившего) наместника. Около эшафота возникло какое-то движение. - А кто там в первых рядах? - вдруг шепнул Ямагучи. - Эй, Коуши, гляди! Это ведь Высшекровка и Дуалскар! И то верно; перед самым эшафотом, от толпы отгороженные охраной, стояли Великий Высшекровка и посол Императрицы. Пришлось изрядно напрячь шею, вытянув её до предела вверх, но Сугавара их увидел. - Могу поспорить, что Высшекровка просто выслуживается перед послом, - прошипел сквозь зубы Тадаши, - какой же он... Договорить ему не дал голос капитана. Видно, кто-то подсказал ему читать громче, и его стало лучше слышно - он говорил что-то о мятеже, о заговоре против власти и о покушении на священные права Великого... - Ах как заливает, будто соловей поёт, - Сугавара чувствовал ту злобу, которая бушевала в душе у учителя, но он никак не мог её успокоить. В нём же самом сейчас та же злоба, горящая лесным пожаром, сражалась с ледяным страхом за его друзей. - Ты куда? - спросил Тадаши, увидев, что Коуши вдруг начал активно прокладывать себе дорогу к эшафоту. - Ты чего удумал? Но Коуши ему не ответил; он постепенно проталкивался вперед, протискиваясь между людьми. - Осторожнее, - шикнула не него какая-то девушка в плаще, прибирая юбку сарафана в нефритовых узорах, чтобы на неё не наступили. Коуши что-то пробормотал в свое извинение и двинулся дальше. Тадаши следовал за ним по пятам. Вместе они, протискиваясь, смогли оказаться гораздо ближе к виселицам. Вдруг Тадаши схватил лекаря за плечо, останавливая его, и, указывая рукой куда-то в сторону, в низ эшафота, воскликнул: - Сугавара, смотри! Тот повернул голову и остолбенел. Сердце ухнуло куда-то в пустоту. Охранники медленно выводили к виселицам двоих, обозванных главарями бунта. Женщину и мужчину. Саеко и Акитеру. - Нет... - прошептал Сугавара. - Нет-нет-нет... Не помня себя, он с новой силой рванулся дальше, не замечая никого и ничего вокруг. Вот бы успеть, вот бы остановить, вот бы хоть что-то сделать, вот бы... - ...за что приговариваются к смертной казни, - между тем закончил зачитывать приговор капитан. Теперь его было слышно слишком хорошо, как если бы он стоял рядом, и голос его эхом разносился в голове у Сугавары. Между тем виновных подвели к виселицам. Двое охранников накинули на их шеи петли. - Нет, - уже громче повторил Сугавара, не замечая, что на него странно косятся, и некоторые люди уже заранее расходятся в стороны, очищая тем самым ему путь, - нет, вы не посмеете, не посмеете... Тадаши еле за ним поспевал, налетая на смыкающийся за лекарем поток людей. В какой-то момент он потерял друга из виду. Сугавара был почти у самого помоста, когда почувствовал, что на него смотрят в упор. Он остановился и поднял голову вверх. Его взгляд встретился со взглядом Саеко. Она смотрела решительно, даже грозно, без сожаления или горечи - и вдруг Сугавара почувствовал необратимость происходящего. Ничего уже нельзя было исправить. Никому уже нельзя было помочь, никого уже нельзя было спасти, - и лекарь остановился. Он замер, и вместе с ним будто замерло само время. Последние лучи заходящего солнца заливали помост теплым светом. Жар толпы душил, но там, выше, на помосте, они стояли, свободные от этого. От жара, от холода, от страхов и ненависти, от желаний и страстей. Они стояли вдвоём, обрамлённые светом, осознававшие, что им оставалось сделать лишь один шаг в их жизни. И Саеко вместе с Акитеру уверенно делали этот шаг - последний шаг - навстречу смерти. Они не боялись ее. Уже не боялись - ни смерти, ни чего-либо ещё. Но они жалели, что их цель так и осталась только целью, горящим огоньком где-то там, в конце пути длинного и прекрасного, свободного, ради которого нужно было лишь сделать один шаг. Их цель была блуждающим ярким огоньком, до которого им не суждено было добраться. Единственный шаг оказался последним. Губы Саеко дрогнули в едва заметной улыбке. Лучи солнца освещали её лицо. - Ваше последнее слово? - громом среди повисшей тишины прозвучали слова капитана. Последний раз Саеко и Акитеру переглянулись, негласно приняв какое-то решение. - За свободу! - боевым кличем пронеслось над затихшей площадью. А затем раздался щелчок. Коуши показалось, что это был хруст его собственной шеи, а не механизма под помостом. Приговорённые провалились в пустоту. Уже через мгновение тела их, свободно раскачивавшиеся, перестали быть чем-то человеческим; они стали похожи на больших безвольных кукол, которые было сломаны непоседливым ребенком. У Сугавары перехватило дыхание. По телу прокатилась волна слабости, в глазах на мгновение потемнело. Он не помнил, сколько он так простоял и что происходило вокруг. Лишь только когда толпа начала расходиться, он, чуть пошатываясь, сделал несколько шагов вперед. Медленно, неуверенно. Торопиться теперь было некуда. Но, сделав пару шагов, он вновь замер. Идти было некуда. Постепенно толпа рассосалась. Они с Тадаши остались одни на площади. Учитель неуверенно подошёл к лекарю. - Эй, - тихо позвал он, - надо идти. Сугавара не ответил. - Идем, - повторил Тадаши, - не стоит тут оставаться. - Сейчас, - глухо ответил Коуши, не оборачиваясь, - сейчас-сейчас... Еле переставляя ноги, он медленно подошел к помосту. Мертвые тела с поникшими головами и связанными за спиной руками. Никому уже не нужные, потому что они - преступники. Оклеветанные, и теперь - преступники. Теперь действительно свободные. - Что нам теперь делать? - робко спросил Ямагучи, и лекарю почудилось, что в голосе его звучит суеверный страх. Сугавара с недоумением посмотрел на него через плечо. - Что делать... С телами, - тихо, но твердо проговорил Тадаши, неотрывно смотря на Саеко. На помост поднялся кто-то из оставшихся охранников. - То есть? Что ты?... Куда ты... - Сугавара, который мыслями еще был в тех последних минутах перед страшным щелчком, с удивлением и непониманием последил, как Ямагучи вдруг резво, одним рывком вскочил на помост и что-то крикнул охраннику. Тот хмуро на него посмотрел, а Тадаши стал о чем-то ему толковать. Сначала мужчина было отмахнулся от него - ещё низсшекровку ему слушать, будто забот и так не хватает, - но учитель заставил его себя слушать, и в результате охранник сталслушать и потом кивать. Наконец они о чем-то договорились, и охранник спрыгнул с помоста и ушел. - Что ты ему сказал? - все еще не понимая цели, которую преследовал парень, спросил Коуши, забираясь следом за Тадаши. - Их надо похоронить, - твердо заявил он. Губы у него дрожали, голос звучал глухо и тоскливо, но уверенно и спокойно. Он перевел взгляд на Сугавару, - их надо похоронить, - еще тверже и спокойнее повторил он, - этот тип согласился отдать нам тела, так что мы сможем... Тут он резко отвернулся и замолчал. - Конечно. Конечно, мы их похороним, - быстро пробормотал лекарь. Аккуратно и медленно, как это делают люди, незнакомые с каким-либо ремеслом, но очень старающиеся выполнить его правильно, они принялись снимать тела с виселиц. Сначала они сняли тело Акитеру; затем рядом с ним уложили Саеко. Затем они развязали им руки. Некоторое время учитель и лекарь сидели в молчании над мертвецами. - А ведь они хотели обручиться, - выдавил из себя Тадаши, пустым взглядом смотря на бледное лицо Саеко, - Акитеру лишь об этом и говорил последнее время. Даже... Готовились уже... - Они успели, - выдохнул Сугавара, поднимая холодную руку своей подруги. На безымянном пальце было кольцо. - Вместе навеки, - Тадаши глубоко вздохнул, - надеюсь, сейчас Боги встречают их с улыбками на небесах. - Да будут Боги милосердны к ним... - начал Коуши заученную когда-то им молитву, закрыв глаза и подняв голову к небесам. - Боги всегда будут милосердны, - Тадаши сжал кулаки, а Сугавара открыл глаза и перевел на него взгляд, - ибо никакой своей выходкой они не смогут переплюнуть немилосердие своих творений. Коуши глубоко вздохнул и дрожащим голосом заново стал читать молитву. Тадаши присоединился к нему, тихо шепча её и прерывая резкими вздохами. По щекам его текли слезы.