Учитель спасает мир

У Катерины не было опыта. Ровно никакого опыта, никакого соображения, никакой чёткой идеи. С одной стороны, это было хорошо - её не расколют. С другой стороны, у Катерины, чёрт возьми, не было никакого опыта и, если что-то пойдёт не так - а оно пойдёт, пойдёт, понесётся со скоростью пули - ей быстро настанет конец, она и среагировать, может, не сумеет. Но нет, у неё есть право на выбор, ей нечего терять, она всё сможет и что-то ещё, Павел не помнил. Хуже, Катерина тоже была против него - утром, хотя всё было в полном порядке, гордо удалилась с кухни, в душе, кажется, проклиная его за что-то, ему неведомое, оставляя мыть посуду. А потом она вышла из комнаты. Такая, какой никогда раньше не была, взрослая, красивая почти опасной красотой и несчастная. Она вышла из комнаты к Иванову, к агентам и к психологам, а Павлу больше всего хотелось её затолкать обратно, запереть дверь и никого туда не пускать, потому что они не имели права рисковать Катериной, только не ей. Никто из них не знал её так, как Павел знал, и никто из них не имел права просить её о том, во что она ввязалась. Чёрт, чёрт, чёрт. И вот эта прощальная просьба - нужно было уже тогда брать её в охапку и бежать подальше. Михаил Юрьевич поймёт и простит, остальные перебесятся или умрут, пытаясь. Но нет, он только молча кивнул и ничего не сделал, просто пошёл вместе со всеми на выход. И тогда, когда она гуляла с этим уродом, и тогда, когда они сидели в кафе, Павел ничего не сделал - сидел с наушником в ухе и пистолетом наготове, но не сделал ничего, ничего, хотя всё в нём вопило: «поднимай свою задницу и забирай девчонку». Что хуже всего, он не мог понять - это его интуиция, которая уже много раз спасала его жизнь, или это просто то дурное чувство, которое в нём поселилось с тех пор, как Катерина начала серьёзно готовиться к этому заданию. Так что Рудный просто сидел и слушал, как проклятущий турок рассыпал перед девушкой слова и откровенно пудрил мозги. Даже то, что Катерина не реагировала на это больше нужного, не утешало, в конце концов все комплименты, что были сказаны, Катерина заслужила, но то, что она слышала эти слова от Омара!.. Гад пошёл - пополз, сволочина такая, - дальше, начал говорить о любви, а Катерина вдруг выдала, что, оказывается, кого-то любит. Час от часу не легче. Катерина закончила встречу, и Павел резко выпрямился на месте, так что остальные вздрогнули и вопросительно посмотрели на него. — Что за такси он вызывает? — Обычное такси, первое попавшееся, — ответил водитель. — Вон, сажает её. Омар, действительно, сажал Катерину в такси, но сначала сально приложился к руке. Павел убил бы его прямо сейчас, но сдержался. Лучше он его потом помучает. — Езжайте за ней, — скомандовал Рудный. — Зачем? — откликнулся один из психологов. — Она домой едет, а мы должны проследить за Омаром, ты что, не помнишь... — Чёрт. Павел сорвал с себя наушники и выскочил из машины, в которой они следили за парочкой, и побежал к другой, оставленной на всякий случай Ивановым, который ворчал, что это пустая трата ресурсов. А вот и нет, Павел готов был поклясться, что Катерина в опасности - интуиция орала, как пожарная сирена, заглушая и разум, и то странное чувство собственности. И да, конечно, за такси поехала машина, отъехала точно за такси, а до этого торчала у ресторана целых полчаса. Удивительное рядом. Павел втопил газ, выруливая на главную улицу, игнорируя гудки клаксонов. Он слишком долго копался, машина преследователей скрылась в потоке, так что только ярко-зелёное такси было видно где-то на расстоянии пары сотен метров. Павел выругался. Чёрт бы побрал московские пробки и всех омаров мира. Чёрт бы побрал грёбаную идею, которая сделала Катерину приманкой. Чёрт бы побрал его самого за то, что так сильно затянул, а теперь может не успеть. Павел лавировал в потоке, но такси так и не приближалось, словно бы насмешливо помигивая фарами и своим идиотским цветом. Наконец, они свернули, и пробка осталась позади, так что Павел сократил расстояние, почти с облегчением увидев неприметную машину, что отъезжала от ресторана. Та всё ещё ненавязчиво плелась за такси, значит ничего ещё не было. Больше машин вокруг не наблюдалось. Потянулись какие-то складские помещения и заводская стена, такси спокойно ехало прямо, а вот вторая машина внезапно вильнула в сторону и исчезла в боковой улице. Рассчитывать на то, что это случайность, Павел не стал и придвинулся ближе к такси на всякий случай. Но светофор крупно подставил агента - такси проскочило на жёлтый, а Павлу пришлось затормозить на красном, чтобы не привлекать внимания. А уже через пару секунд в дурацкую зелёную машинку на перекрёстке влетела та самая неприметная машина, всю дорогу преследовавшая такси. Удар пришёлся на водительское сиденье, машину закрутило и впечатало в газетный киоск. Машина, протаранившая такси, уехала дальше, а Павел резко стартовал, подъезжая к месту аварии. Через несколько секунд он уже вылетел на улицу, доставая пистолет и оглядываясь - вокруг никого, только завод, дымящееся такси и где-то слышится визг шин, значит преследователи возвращаются. Машина, действительно, развернулась, и агент вскинул руки с пистолетом, делая выстрел. Пуля попала в радиаторную решётку, но, кажется, не повредила машине, зато напугала сидящих в ней - автомобиль сдал задом и исчез. Послышалась какая-то возня, противоположная от Павла дверь такси открылась, и кто-то буквально вывалился на улицу. — Катерина! Девушка ошалело заозиралась, увидела Павла и со всех ног бросилась к нему, падая на грудь, захлёбываясь рыданиями. Мужчина крепко прижал её к себе, неосознанно утыкаясь носом в светлую макушку. — Я думала, что это конец, — прошептала она. Павел бросил короткий взгляд на такси - водителю было уже не помочь. Мужчина перехватил Катерину удобнее и потащил прочь. — Поехали отсюда. Живо в машину. Он сам усадил Лирову на переднее сиденье и занял своё место. Мотор всё ещё работал, тихо лопотало радио. Самое хреновое позади, Лирова живая и, кажется, целая, теперь оставалось только действовать по стандартной инструкции, то есть спрятаться. — Куда мы едем? — спросила девушка. — Снимем номер в отеле, — Павел уверено вёл в машину, с удивлением чувствуя, что успокаивается от присутствия Лировой рядом и даже не думает о тех, кто устроил эту странную засаду. — Нужно дождаться Иванова завтра с утра. Всё пошло совсем не по плану. — Я заметила, — пробормотала девушка, зябко кутаясь в пальто. — Ты цела? Не ранена? Ответа не последовало, и Павел бросил короткий взгляд на Катерину - та сидела совсем одеревенелая, и холод к этому, кажется, не имел отношения. Ладно, если бы что-то было не так, она бы сказала, со всем остальным можно разобраться на месте. Свободный номер, разумеется, нашёлся - маленький отельчик на отшибе явно переживал не лучшие свои времена, так что уже через десять минут Павел, поддерживая Катерину за локоть, открывал дверь комнаты на втором этаже с видом в сад, как его описала девушка за стойкой. Лирова, едва войдя, тут же рухнула на кровать. Павел осмотрелся: одна большая кровать, крохотный столик возле неё, дверь в душевую. Агент осторожно выглянул в окно. Там был небольшой огород, именуемый садом, и высокий забор, за которым виднелись только крыши соседских домов. Кажется, ни одного любопытного глаза. Павел плотно задёрнул шторы и глубоко вздохнул. Он раздерёт Омара на тысячу маленьких клочков и каждый клочок где-нибудь закопает, а Катерину он больше никогда и никуда не пустит. — Лирова, ты как? — девушка не ответила. — Катерина, посмотри на меня. Девушка даже не шелохнулась, и Павел почувствовал, что снова в нём поднимается странное чувство собственности. Если с ней что-то случится, он всех поубивает. И никогда не простит себя. Рудный подошёл к кровати, легко поднял девушку, заставляя посмотреть на себя, встряхивая легонько. Катерина была послушной куклой в его руках, а это было совсем не в её характере. – Катя, да приди же ты в себя! — прикрикнул Павел. Лирова открыла глаза. Медленно, словно нехотя, повернула голову, глядя пустым взглядом. Моргнула, наконец, узнавая его. — Ты в порядке? Павел осмотрел её лицо, убрал волосы со лба. Она в порядке, это он сам видел. Напугана и шокирована, через пару часов будет зла, но она в порядке, нервы у неё достаточно крепкие, а упрямства не занимать. Макияж Лировой всё ещё был на месте, но потускнел, зато заметнее проступила сама Катерина, с её огромными, широко распахнутыми глазами, круглым подбородком, всегда легко краснеющими скулами. Теперь, живая и избавленная ото всех напастей, даже в глубоком шоке, она выглядела красавицей, которую из неё хотела сделать Анна. Вот теперь она была той Катериной, которую Павел готов был грудью защищать. Лирова внимательно смотрела на него, не то решая что-то, не то пытаясь что-то высмотреть - такой знакомый взгляд, что Павел невольно улыбнулся и погладил девушку по щеке. Лирова, вдруг что-то для себя решив, подалась вперёд, одним слитным движением сокращая расстояние между ними, касаясь его плеч и лица руками, целуя в губы. Павел замер. В ноздрях защекотал запах духов, смешанный с запахом дыма, кровь прилила к голове, а те места, которых касалась Катерина, словно маленькие иголочки закололи. Секунда, и всё спокойствие Павла улетучилось, забирая с собой всё остальное, что в нём было. Рудный притянул Катерину к себе, запрокидывая её голову, углубляя поцелуй, наверняка пугая девчонку, но ни на секунду не задумываясь. Катерина была тут, с ним, и теперь она всегда будет с ним, будет его. Мнение Катерины не учитывалось априори. А даже если бы учитывалось, девушка была в его руках, мягкая и тёплая, сама тянулась к нему, сама отвечала на поцелуй и сама тянулась к пуговицам на рубашке. И от этого хотелось только плотнее прижать её к себе, прижать так, чтобы между ними не было ничего, ни одежды, ни воздуха, ни единой мысли, чтобы вообще нигде ничего не было, кроме них двоих, потому что однажды он Катерину едва не потерял, хватит с него. И с неё хватит. Руки у Катерины чуть подрагивали, скользкие плоские пуговицы выпадали из пальцев, но девушка этого, кажется, не замечала, теребила их снова и снова, не желая разорвать поцелуй или хотя бы чуть отодвинуться, чтобы было проще. Впрочем, не Павлу её упрекать, он сам пытался избавить её от одежды одной рукой, вторую упрямо держа на её затылке, но опыта и умений у него было в разы больше - с яркой красной блузой он разобрался в считанные минуты. Он нетерпеливо распахнул ткань, стягивая её вниз, обнажая белые покатые плечи, оглаживая шею, кончиками пальцев касаясь ключиц и впервые отвлекаясь от поцелуя, почти удивлённо рассматривая девушку. И, Боже, она казалась ему прекрасной: тонкой, удивительно светлой, почти светящейся. Павел невольно замер, затем медленно, легко касаясь, повёл рукой по плечам и груди к мягкому животу, словно пытался удостовериться, что всё правда, что это тело принадлежит Катерине и это Катерина перед ним. Он медленно поднял глаза на девушку. Катерина раскраснелась, волосы растрепались, на губах то и дело вспыхивала улыбка, тут же сменявшаяся сосредоточенностью. - Боишься? Вопрос вырвался сам собой и глупо, глухо прозвучал в пустой комнате. Катерина вымученно улыбнулась и покачала головой. - Боюсь, что тебе не понравлюсь. Павел молчал, осознавая такой ответ, и Лирова восприняла это молчание в своём духе, то есть совершенно неверно. Она опустила глаза и потянулась было накинуть рубашку, но Павел перехватил её запястья, разводя руки в сторону, больше открывая её наготу. - Какая ты... - он всё же не сказал того что хотел сказать с самого начала, - красивая. Он взял её лицо в ладони, снова целуя, теперь мягче и одновременно убедительнее. Катерина сначала словно бы сомневалась, но вскоре расслабилась и ответила на поцелуй. Кажется, она всё для себя решила и снова потянулась к пуговицам рубашки Павла, теперь быстро расстёгивая одну за другой, но на последней она снова запнулась, не зная, что делать теперь, куда деть руки, куда деться самой. Павел мягко уложил девушку на кровать и, не давая ей времени на сомнения, снял рубашку, тут же нависая над девушкой, целуя губы, лицо, шею, спускаясь всё ниже, вырисовывая пальцами узоры на её теле, мимолётно сжимая грудь, вырывая у Катерины всё новые и новые судорожные, пока ещё стыдливо заглушаемые, вздохи и стоны. Павел просунул одну руку девушке под спину и расстегнул лифчик, стягивая бельё и отбрасывая в сторону. Ощутив холод на коже, поняв, что оказалась ещё более голой, Лирова застыла было, но тут же губы мужчины оказались на её груди, дразня сосок, и девушка окончательно сдалась, громко застонав, выгибаясь навстречу рукам и губам Павла, зарываясь руками в его волосы, гладя плечи и всё, до чего могла дотянуться. Катерина наконец сделала то, что давно сделал Павел, сдалась своим чувствам, полностью их принимая, отдаваясь и душой, и телом. Павел покрывал поцелуями каждый сантиметр тела девушки, лаская грудь, сжимая и обводя пальцем, словно бы играясь, изучая с каким-то восторженным интересом. Он медленно спускался ниже, к мягкому животу, проводя ладонями по талии, пальцами лаская выступавшие края рёбер под грудью, легко касаясь кожи над кромкой брюк. Всё, что Павел видел, казалось ему прекрасным: белая кожа, тонкая и чуткая к прикосновениям, изящная женственная фигура, все оттенки стыда и наслаждения на лице у девушки. На место страсти и желанию взять и не отдавать пришли нежность и упоение, желание ласкать, смотреть и восхищаться. Желательно вечно. Когда Павел коснулся ремня на брюках девушки, Катерина вскинула голову, глядя не то вопросительно, не то просительно и Павел не нашёл ничего лучшего, чем улыбка. Она должна была быть ободряющей, но вышла, наверное, немного сумасшедшей, даром что Катерину не испугала. Не отрываясь от глаз девушки, Павел медленно расстегнул ремень, а за ним и брюки. Так же медленно он потянул брюки вниз, открывая простое бельё и белую кожу бёдер. Катерина следила за этим с закушенной губой, но не сопротивлялась, просто смотрела, словно снова думала, что может не понравиться. Но когда Павел оголил уже колени, Катерина отмерла и села на постели. - Я сама могу, - хриплым голосом сказала она, снимая брюки и как-то немного виновато улыбаясь. - И вообще, - явно бравируя, она потянулась к его джинсам, - не честно, я голая, а ты нет. Павел, не удержавшись, рассмеялся, позволяя ей разделаться с его ремнём и застёжкой на джинсах и тут же сбрасывая их с ног. - Ещё не голая. Он, смеясь, повалил красную и возмущённую Лирову на постель, прижимая всем телом, и крепко поцеловал. Руки его блуждали по телу Катерины, которая теперь совсем изменилась - не смущаясь прижималась к нему, выгибаясь так, что её грудь с каждым рваным вздохом вжималась в его. Одной рукой девушка зарывалась в его волосы, другой сжимала плечо. - Я... я никогда, - начала она, когда рукой Павел скользнул между её бёдрами. - Знаю, - ответил мужчина, не прекращая поглаживающих движений. - Ох, - Катерина вздохнула и невольно поёрзала. - Тогда... - она не договорила. - Всё будет хорошо, - Павел не смог удержать улыбки и коротко поцеловал девушку. - Обещаю. Он снова поцеловал её, глубже и чувственнее, и Катерина снова заёрзала, прижимаясь ближе к его ладони, шире раздвигая ноги. Павел уже с трудом мог себя контролировать. - Тогда раздевайся, - уже выдохнула Катерина. Она не выглядела смущённой этими своими словами, скорее нетерпеливой, жаждущей, зовущей. Павел, не колеблясь, подчинился, стягивая её и своё бельё, тут же без перехода раздвигая её ноги, прижимаясь к её губам в новом поцелуе. По телу девушки прошла ощутимая дрожь, когда она почувствовала полностью обнажённого мужчину так близко, когда почувствовала его член, готовый оказаться в ней. Она заметно напряглась, предчувствуя боль, и Павел чуть притормозил, снова лаская её тело, шепча что-то, целуя лицо Катерины, пока она снова не расслабилась. Тогда, желая чуть больше подготовить девушку, он аккуратно скользнул ладонью между её ног, потихоньку пробираясь к заветному местечку и легко скользнул туда пальцами. Девушка коротко выдохнула, но Павел проникал лёгкими, нежными движениями и целовал её снова и снова так, что Катерина совсем успокоилась. Она пристально посмотрела ему в глаза. - Не тяни. Пожалуйста. Я тебя очень хочу. Павел на секунду прикрыл глаза. Знала бы она, что в действительности для него значили эти искренние слова и какого труда ему стоило держаться. - Боже, ты необыкновенная. Он крепко, глубоко поцеловал её, пытаясь выразить этим столько различных чувств, что комком собрались где-то между рёбер. Необыкновенная. Павел медленно двинулся бёдрами вперёд, осторожно приближаясь к месту, которое только что ласкал пальцами, и, наконец, одним коротким сильным движением вошёл в неё. Катерина тихонько вскрикнула, напряглась, впиваясь пальцами в его плечи. Её мышцы там, внизу, судорожно сжались вокруг его члена. - Тише, - прошептал Павел. - Тише, милая, всё хорошо. Он снова поцеловал Катерину, нежно, просительно, и она ответила на его поцелуй, медленно расслабляясь. Павел осторожно двинулся вперёд. И назад. Катерина застонала болезненно, но вместо того, чтобы остановить и оттолкнуть, она подалась бёдрами ему навстречу. Они двигались вместе, очень осторожно и нежно, ещё не зная друг друга хорошенько, но открываясь. Павел давно был готов, но сдерживал себя, ради Катерины. Девушка же только начала расслабляться, поэтому Павел опустил одну руку вниз, туда, где соединялись их тела, находя маленькую бисеринку нервов, нежно лаская, доставляя девушке удовольствие. Катерина задышала чаще, её движения стали быстрее, теперь она сама тянулась к мужчине, рвано дыша, постанывая от удовольствия. Они нашли общий темп, теперь двигаясь слаженно, всё быстрее и быстрее. Наконец, девушка вскрикнула, её мышцы напряглись, и по телу прошла дрожь. Павлу сносило крышу. Катерина, которая раньше казалась глупым гордым воробьём, теперь лежала под боком, голая и совершенно прекрасная, взрослая женщина. Но пролежала рядом с ним она совсем недолго, тихо встала и направилась в сторону ванной. Павел хотел было её остановить, прижать к себе и уткнуться носом в сладко пахнущие волосы, но решил, что Катерина знает, что делает, в конце концов в этих женских штучках он не разбирался и не очень хотел разбираться. Когда Катерина ушла, ему стало заметно холоднее, да и в голове начало проясняться. На смену отрывочным воспоминаниям о тонкой, выгибающейся талии, хрупких рёбрах и руках, которые оставляли синяки на его плечах, пришло понимание произошедшего в целом. Павел отчётливо помнил каждую свою эмоцию и каждую мысль, начиная с сегодняшнего утра, отлично помнил, что и злился, и боялся, хотел свернуть шеи всем, кого найдёт, и утащить Катерину куда-нибудь подальше. Ну, что сказать, с грехом пополам защитил и определённо затащил, даром, что пока в постель, следующей-то остановкой станет его дом. Ни сомнений, ни угрызений совести на горизонте не наблюдалось, Павел был вполне доволен сложившимися обстоятельствами - то, что они сделали, было полностью верным и осознанным решением. Да, до этого мужчина не задумывался о чём-то подобном, но теперь, перетряхнув память, понял, что Катерина была ему нужна, важна, и он её теперь точно никуда не отпустит. И был уверен, что Катерина и сама теперь никуда не денется, в конце концов, пару минут назад её тело было вполне искренно. Она сама отдала ему себя, и это было самым верным её решением, это он ей докажет словом и делом. И телом. Начинать можно как только она выйдет из ванной. Катерина вышла из ванной через пятнадцать минут, и тихой тенью скользнула в кровать. - Как ты? - раздался тихий голос Паши. Ладонь молодого мужчины скользнула по руке девушки, мимоходом приласкала грудь и замерла на талии. - Все хорошо, - так же негромко ответила Катерина. - Только очень устала за сегодня. Все пошло чуть-чуть не по плану, а это выбило меня из колеи. - Спать хочешь? - Смертельно. Ты никуда не уйдешь? - Никуда. Спи, завтра утром нам надо выдержать разговор с Ивановым. Тонкая фигурка девушки прижалась к Павлу. Лирова совсем чуть-чуть повозилась, устраиваясь поудобнее. Она уже почти заснула, когда сонно и немного невнятно произнесла: - Я ни о чем не жалею. Павел улыбнулся и притянул Катерину ближе к себе и, не удержавшись, коротко коснулся губами пушистых волос, да так и остался лежать, вдыхая мягкий запах Катерины.