8 first suicide

— С кем это ты постоянно переписываешься? Снова этот черноволосый придурок? Тогда передай ему, чтобы больше не приносил яблоки, у меня от них болел живот, — я разрисовывал бинты на моей руке, в то время, когда Лу сидел и улыбался в свой телефон. — Никто не просил забирать их у меня, но спасибо, что избавил меня от боли в животе своей жадностью. И нет, это Эль, а не Малик, — будто я знаю, кто эта Эль. — Эта та баба, которая приходила вместе с твоими сестрами? Честно, я думал, что это твоя старшая сестра. — Нет, это моя девушка. Она сейчас в Париже, у нее практика. — Бля, так и знал. А то я и думаю, почему у вас такие имена тупые. — Завали, Хаз. К слову, мы стали общаться больше, но у нас происходили разговоры только такого типа: о том, что я ему рассказал, он никогда не упоминал (умный мальчик), но и не рассказывал, что произошло с ним, хотя обещал. — Дядя Лу ругается, бу-бу-бу, плохой малыш Гарри, — я надул губы, обиженно сморщив нос. — Я тебя старше всего на два года. Так какого же черта? Если я начну себя вести, как старший, от тебя вообще ничего не останется, — он наконец-таки положил телефон на тумбочку и встал с кровати, начиная собирать фантики. — Вау, Ночной Пожиратель Конфет может быть злым, — это действительно было забавным, — а знаешь, что больше всего меня удивляет в этой ситуации? — дождавшись кивка головой, типа, «давай, говори», я продолжил. — Удивляет то, что у тебя есть девушка. — Что в этом удивительного? — Тебе сказать? Ты правда этого хочешь? — Нет, я уже передумал, — Лу снова пришло сообщение на телефон, но так как он стоял в другом конце комнаты, собирая бумажки, которые валялись даже там, я опередил его, схватив сотку. — Так-так, посмотрим, — я открыл всю переписку, начиная читать вслух. Эль ♥: Бу, скучаю по тебе. Тут так одиноко без тебя (( Луи^^: Мне без тебя тоже очень одиноко . Кудрявый сейчас что-то рисует на своей корявке , под которой тебе лучше не знать ЧТО ) Эль ♥: Фу, он такой грубый. Он нагрубил твоей маме, ты знаешь? Я тогда была в полном шоке, потому что, ну… это же твоя мама, Бу! >< Как он мог? А еще он похож на тех людей, который могут спокойно убить человека, не моргнув глазом! : о Луи^^: Поверь , он хочет убить только себя, ну и иногда меня , потому что я уже сам себя достал раскидывать везде бумажки от конфет ) Эль ♥: Ты снова ешь много сладкого? Твоя попа станет слишком большой! >< Луи^^: Мы уже говорили об этом . Она не становится меньше , я ничего не могу поделать с этим . Эль ♥: Я понимаю, Бу. Но все-таки нужно что-то делать) И НЕ СТАВЬ ЭТИ ТОЧКИ, ОНИ ПУГАЮТ МЕНЯ! : 0 Я просто готов был взорваться от смеха. И вот ЭТО — переписка девятнадцатилетнего парня с его девушкой? Да у меня диалог с Найлом содержит больше эротики, чем этот. Посмотрев на Лу, который стоял красный, как рак, и даже не пытался отобрать телефон, я принялся печатать: Лу^^: Знаешь что? У Лу самая ахуенная задница, которую я когда-либо видел, так что завали. Лучше быть с формами, а не такой плоской доской, как ты. И я не грубый, просто люблю говорить правду, которая всем колит глаза. Так, что там еще? Ах да, я не могу убить человека, потому что меня останавливает закон. Поверь, ты была бы первая. С нелюбовью, искренний Гарри-о-боже-он-такой-мудак-Стайлс. Я вернул сотку Лу, который стоял и наблюдал за тем, как я печатаю. Серьёзно? Он даже не попытался отобрать у меня телефон. Видимо потому что знает, что это бесполезно. Прочитав сообщение, которое я отправил этой сучке, он провел рукой по своим волосам, как говорится, против шерсти, и сел на кровать. — Хорошо, что она сейчас в другой стране, и не может позвонить, — он что-то снова начал печатать, а потом, нахмурившись, все стёр. — Тебя только это волнует? Если ты ждешь извинений, то нет, — я видел, как Лу закатил глаза. — Ничего я не жду. Просто она такая… помешанная. Да, помешанная. На идеальности, стандартах и на чужих мнениях. Она очень ранимая. Я почти уверен, что сейчас она плачет. Но мне, почему-то все равно. Я не люблю ее больше, знаешь? Просто мы знакомы с детства, и я просто к ней привык, — он опустил голову на колени, которые обхватил руками. — По сюжету дешевых мелодрам, ты сейчас должен мне сказать: «Потому что я люблю тебя», но это было бы пиздец стремно, — я пытался разрядить обстановку, но Лу все еще сидел, опустив голову, и сжимал пальцами, оставшиеся бумажки от конфет. — Отношения — хуйня полная, — это было истинной правдой. Хотя, по сути, я и не встречался ни с кем, но и девственником я тоже не был. Ну, просто так вышло. Потом расскажу, это не очень интересно, потому что весь мой рассказ будет состоять из таких слов, как: «засунул/высунул», и… в принципе, уже и рассказывать нечего. — Но ведь любовь все-таки… — он замолчал, уставившись на свой айфон, который оповещал о вызове в Скайпе, — отлично, она решила позвонить. Хаз, я выйду, мне нужно поговорить с ней. — Нет, оставайся тут. Я должен слышать, что ты не мямлишь, пуская слюни. Давай, отвечай. Лу тяжело вздохнул уже в сотый раз и ответил на звонок. Потом резко отвернул телефон в противоположную сторону и быстро поправил прическу, начесав волосы в правую сторону. Блять, как баба. Я сидел на своей кровати и смотрел на Лу. Он выглядел очень нервно, будто боясь разговора, который мог бы произойти сейчас. Буквально через пару секунд я услышал мерзкий голос этой… этой: — Луи, что происходит? Почему ты даешь телефон таким людям, как он? Этот Гарри, — она просто выплюнула мое имя, — мог украсть его! Он мог тебе угрожать! А еще, он очень сильно обидел меня, Луи. Очень сильно. Так как я не хочу разговаривать с ним, ты будешь должен попросить прощение вместо него. Лу посмотрел на меня, подняв взгляд от телефона. Я, в ответ на это, саркастично выгнул бровь. Блять, он серьезно? Не делай этого, сука. Пытаясь показать ему знаками, что я убью его, если он попросит это гребаное прощение, я медленно начал вставать с кровати. Томлинсон начал качать головой, понимая, что я сейчас подойду, и всем будет только хуже. — Луи, куда ты все время смотришь? Ты собираешься извиняться или нет? Какой ты тогда после этого мужчина? Знаешь что, я не обязана выслушивать эти оскорбления, понятно? Сука, как же она меня бесит. Резко выхватив телефон из рук Луи, который снова опустил голову, я начал: — Блять, либо ты сейчас заткнешься и выслушаешь меня, либо я не знаю, что с тобой сделаю после. Кого ты из себя возомнила? Лу тебе не каблук, чтобы так перед тобой унижаться. Расслабься, никто не станет просить прощения за правду, ты знаешь? — она смотрела прямо на меня, широко распахнув глаза, из которых катились слезы, сзади нее кто-то стоял, скорее всего, какая-нибудь подружка, которая вообще тихо ахуевала от происходящего, — ты можешь сюда больше не звонить. Лу больше не любит тебя, и знаешь, я почти уверен, что ты не станешь моделью, а будешь работать шлюхой в этом же блядском Париже, отсасывая французам с мерзкими усиками. Adieu!* Я отключил телефон, положив его на тумбочку, рядом с кроватью Лу. — Ну вот, всё законч… — я не успел договорить, потому что Лу встал и залепил мне смачную пощечину. Блять, а у него, оказывается, тяжелая рука. Умом я понимал, что получил справедливо, но тело меня совсем не слушалось, когда я толкнул Луи на кровать, садясь на него сверху. Томлинсон пытался выбраться, крича какие-то маты, шипя и проклиная меня, на чем свет стоит. Немного приложив усилия, он все-таки спихнул меня и снова ударил по лицу. — Блять, Стайлс, какого черта? Ты понимаешь, что ты наделал? Я не хотел, чтобы этого произошло! Какого хера ты такой мудак? Ты назвал ее шлюхой! Шлюхой, блять, понимаешь? Она теперь будет рыдать всю ночь, и я уверен, что она позвонит мне еще раз. Тогда я все ей объясню. Сука, Гарри, ни ума, ни фантазии. Я тебе просил? Господи, почему я такой дебил? Нужно было отобрать телефон еще когда ты читал смс. Но я не думал, что зайдет все настолько далеко! — он ходил по палате, не смотря на меня. Мое лицо жгло, а я лежал и думал, почему он такой тупой: неужели ему и правда нравится вот так унижаться перед ней, вилять хвостиком и ждать, пока она вернется. Вместо этого я сказал: — Ты сам сказал, что не любишь ее, Луи. К чему все это? — вышло немного хрипло, но это остановило Томлинсона от хождения по палате. — Тебе девятнадцать, ебаных девятнадцать лет! А что ты делаешь сейчас вместо того, чтобы шляться по клубам, трахая вообще левых телок и получать от этого кайф? Ты ноешь о том, что она всего лишь узнала правду. Она заслужила это, согласись. Если она хорошо относится к твоей семье, это не значит, что она также относится и к тебе. Несколько раз, при мне, она назвала твою задницу огромной, что ты сделал, чтобы сказать что-то против? Ничего. Она стала тебе указывать в каких количества тебе стоит есть сладкое, а в каких нет. И что ты снова сделал, чтобы она перестала так говорить? Ничего. Пойми, Лу, так будет лучше для тебя и для нее тоже. Ей нужен пацан, который, блять, будет бегать за ней хвостиком и называть ее принцессой. Но ты-то не такой. И ты не будешь таким. Сейчас ты свободен, Томлинсон, радуйся. Лу посмотрел мне в глаза, его лицо не выражало никаких эмоций. Он молча подошел ко мне, и произнес: — Я ненавижу тебя, Гарри Стайлс. Я на это лишь усмехнулся, но ухмылка быстро сошла с моего лица, после его слов: — И у тебя есть полное право ненавидеть меня в ответ. Я наркоман, Гарри. Тот самый гнилой человек из всех, кого ты так сильно ненавидишь. Я не хотел говорить тебе вовсе, понимая, что через неделю нас выпишут и, возможно, мы больше никогда не встретимся. Но теперь же, после всего того дерьма, которое только что произошло, я с чистой совестью и гнилой душой могу сказать — я наркоман. Аdieu. Я слышал, как хлопнула дверь, оповещая, что он вышел. Ну, что ж, мразь, ты услышишь то, что не слышала твоя шлюха. И рыдать потом будет точно не она. Adieu, Lou. Bonjour, toxicomane.