Под несчастливой звездой

— Мама! — крикнул Северус, а в ответ пришла тишина. Она была настолько густой, что казалась подвижной, а еще жадной — как еще назвать ту скорость, с которой она поглощала звуки, Северус не знал. Он почему-то стоял в своей старой комнате с разломанной мебелью, несвежим бельем и покосившимися дверцами шкафа. Северус помнил, как он прятался в его недрах от пьяного Тобиаса. Он приходил, когда ему было «мало» — он уже избил мать и теперь рыскал по дому, чтобы и сына поучить уму-разуму. Останется ли Северус целым зависело от того, насколько хорошо он спрячется. Пока он был маленький, было легче, а когда подрос, в шкафу для него стало мало места, и Тобиас его там легко находил. Северус зажмурился, пытаясь стряхнуть воспоминания. Он желал открыть глаза и снова оказаться в своей уютной спальне, которую дала ему новая мама. Его попытки вернуться ни к чему не привели — он находился во все том же старом доме. «А вдруг мне все приснилось?» — прокралась страшная мысль. То время, когда его любили и заботились, кормили и учили магии, на самом деле оказалось плодом воображения, а реальность вот она — дует холодным ветром в разбитое окно, скрипит пружинами старой кровати и раздается тяжелыми шагами Тобиаса, желающего почесать кулаки. Северус вышел из комнаты и увидел выломанную дверь в ванную, разбросанные по полу склянки от дурманящих веществ матери, а ее саму лежащую в своей постели в наркотическом угаре. Шаги Тобиаса приближались, и сердечко Северуса забилось быстро-быстро. Он закусил кулак, чтобы не закричать, когда увидел темную пошатывающуюся фигуру на лестнице. Оглянулся, раздумывая спрятаться в шкафу, но передумал. Там давно тесно. — Се-ве-рус! — услышал он пропитый голос отца. — Где твоя мать? Снова бросила? Быть оставленным — твоя судьба. Северус ощутил оцепенение - так, наверное, цепенеет мышь рядом с огромным котом. Он не мог пошевелиться, хотя хотелось бежать. К сожалению, его интуиция, которой он доверял едва ли не больше, чем себе, говорила — бесполезно. Тобиас, тем временем, достиг второго этажа. Его тень нависла над Северусом. Попятившись, Северус уперся в стенку. Накатил новый приступ страха, ведь он оказался в ловушке — некуда бежать и некуда прятаться. Наконец, Тобиас достиг его. Северус боялся глядеть на него, но сидеть с зажмуренными глазами было еще более невыносимо. Время шло, Тобиас был рядом, но ничего не происходило. Тогда Северус на пробу приоткрыл один глаз, и то, что предстало перед его взором, заставило глаза распахнуться полностью. Перед ним стоял не его отец, а кто-то другой. Тело было, несомненно, отцовское, но вот наполнение — нет. Каким бы горьким пьяницей ни был Тобиас, кровь его оставалась красной, а здесь вены змеились чернотой. И выглядел он по-другому — вымытый, хорошо одетый, напомаженный. Улыбался он тоже по-другому — скалился белыми ровными зубами. Кем бы ни было существо перед ним, оно не являлось Тобиасом. Северус видел. — Здравствуй, сынок, — улыбнулся «отец» и протянул руку, чтобы взъерошить ему волосы, но Северус ужом извернулся и ушел от прикосновения. Тобиас нахмурился: — Я рассчитывал на более теплый прием. Я ведь твоя последняя надежда. Северус красноречиво посмотрел на самозванца, чтобы сразу понял — ему не доверяют. Залез в отцовское тело и еще что-то хочет. Завидев такую реакцию, Тобиас неприятно хохотнул. Северус весь покрылся мурашками. — Посмотри. Твоей матери больше нравится в компании с дурманом, чем с тобой, — Тобиас кивнул в сторону спальни, где лежала «под кайфом» Эйлин. — Знаешь, почему? Тебя невозможно любить. Ты посмотри на себя. Что ты из себя представляешь? Ты совсем не такой красивый, как Лили Эванс. От тебя одни проблемы, а твоя магия — ужасна. — Неправда, — выдохнул Северус. Ему хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать, а еще ему хотелось назад, в их с новой мамой дом. Желание было настолько сильным, что под ним дрогнуло пространство и начала сползать старая краска. Задвигались стены, расширился коридор, и вот Северус уже стоит на пороге гостиной своего нового и чистого дома. На знакомом диване сидит его новая мама с рыжеволосым ребенком на руках. По обе стороны от нее находятся братья Пруэтты, они смеются, обнимают ее и сюсюкают с ребенком. Веселье прекращается, как только они видят Северуса. Глаза мамы становятся холодными и злыми. На ее лице отвращение. — Уходи! Ты мне больше не нужен! — выплевывает она. Северус на миг теряет дыхание, вытирает кулаком выступившие из глаз слезы и рывком разворачивается к лже-Тобиасу. Тот стоит чуть в стороне, скрестив руки на груди, и усмехается понимающе. — Вот видишь, — говорит он. — И ей ты не нужен. — Ей, может, и нет, — зло отвечает Северус, — но моей маме я нужен. Эта женщина не она. Меня не обманешь! Северус наблюдает как между бровей Тобиаса появляется складка и тут же разглаживается. — Считаешь, что хорошо владеешь Распознаванием? — снова ухмыляется он. — Думаешь, знаешь о том, почему она с тобой возится? Северус насупился. Страх ушел, осталась лишь злость, ведь он понял, что ему сейчас показывают страшные картинки и заставляют бояться. Зачем, непонятно, но от существа, которое выглядит, как отец, от которого Северус в жизни слова доброго не слышал, ждать ничего хорошего не стоило. — Потому что любит меня, — ответил Северус и вдруг понял, что говорит правду. Она любит его. Вот такого некрасивого и бесполезного. Как любила его мама, несмотря на зелья. Так и она. Тобиас рассмеялся. — Бедняжка. Готов поверить любому, кто даст тебе хоть немного ласки. Она, определенно, не любит тебя. Ей нужна твоя сила. Понимаешь, малыш, твоя Первостихия невероятно редка, а у нее приказ приводить таких, как ты с собой. — У нее свой Огонь есть, — фыркнул Северус недоверчиво. — Кто сказал, что мы говорим об Огне? Небо, малыш. Ты понятия не имеешь, как отчаянно они ищут таких, как ты. Небо может все. Правда, не помешает немного подготовки. — Прям-таки все? — засомневался Северус. — Ну почти. Кое-что по мелочи не может, а так — да. Я покажу тебе, если пойдешь со мной. Северус снова посмотрел на счастливую семью в гостиной, а затем на Тобиаса. — Она тебя не любит. Смирись. — Любит, — не согласился Северус. — Нет. Северус вдруг разозлился. — Да. Понятия не имею, что у тебя в голове, но меня она любит. Я для нее все, и я это вижу. Нельзя скрыть тот свет, который охватывает ее, когда она смотрит на меня. Нельзя не заметить, как та рана, что постоянно кровоточит в ее груди, начинает затягиваться рядом со мной. Она не хотела жить. Теперь хочет. Не смей мне говорить о ее нелюбви ко мне или о том, что она меня использует! Она никого и никогда так не любила как меня! Слышишь, дурак! ОНА МЕНЯ ЛЮБИТ! — последние слова Северус прокричал. Он нисколько не сомневался в своих словах или в чувствах новой мамы. Ничего ему не приснилась новая и хорошая жизнь. Она у него была, с ней. Это Северус сейчас спит и видит страшный сон. Лицо Тобиаса искажается, становится злым, он тянет к Северусу руки, похожие на паучьи лапы. Из его глаз, носа и рта начинает течь какая-то чернота, очень похожая на ту, что Северус как-то сжигал в Аврорате. Прекращается все мгновенно. Северус чувствует прикосновение знакомой ледяной магии, видит чернильную матрицу кода, и кажется, будто она забирает его в свои объятия, где хорошо и безопасно. // Спи, сынок, — приходит от нее сигнатура. — Спи спокойно, тебя больше никто не побеспокоит. И очертания лже-Тобиаса тают. Все становится мягким, воздушным, спокойным. // Спи, мой будущий Владыка, — шепчет мама, и Северус окончательно расслабляется, зная, что он может все, даже вылечить неизлечимую болезнь. Или снять страшное проклятие. Вопрос лишь в цене.