Под несчастливой звездой

Северус проснулся в незнакомом месте. Оглядевшись, он обнаружил себя лежащим на узкой кушетке с застиранным казенным бельем. Его чувствительный нос уловил запах химикатов, которые обычно применяют в маггловских больницах. Как Северус здесь оказался, память рассказывать отказывалась. Последнее его воспоминание: они с мамой дома, где засыпают на кровати вместе. Потом — кто его знает. Может, он болен или ранен, поэтому он здесь? Застыв на мгновение, Северус проинспектировал состояние своего тела — он научился быстро выявлять повреждения, когда Тобиас повадился поднимать руку. Казалось, будто все в порядке — его тело было полностью здорово, только внутри поселилась странная пустота. Наверное, от того, что он не обнаружил маму рядом. Ничего, это поправимо. Северус сделал глубокий вдох и откинулся на подушки, его кулачки сгребли жесткие, остро пахнущие отбеливателем простыни, когда он позвал, как мама учила. Он никогда не задумывался о природе той связи, которая была между ними, но твердо знал, что где бы мама ни была, она отзовется. Только сейчас что-то пошло не так: он никак не мог настроиться и почувствовать ее ласковое прохладное присутствие. Северус снова и снова пытался звать, но ответа не было. Тогда Северус решил выйти на перекресток, вспомнив, как она использовала его для усиления сигнала. Его вояж не увенчался успехом. Как только Северус слез с кровати, выяснилось, что он еще не совсем здоров. Несмотря на то, что он вполне сносно себя чувствовал, ноги его оказались слабы, вдобавок накатила дурнота, а пол вдруг закачался. Северус схватился за ширму, которая отделяла его койку от других, она не выдержала и оборвалась. Он потерял сознание еще до того, как коснулся пола. * В следующий раз Северус очнулся в сумерках. Вначале он испугался потери зрения — не видел ни зги, но потом в палате зажегся свет, и Северус понял, что с глазами все в порядке, а то, что темно, так ночь на дворе. Он снова попытался позвать, и ответ не изменился. Северус предпринял новую попытку встать, но незнакомые руки удержали его. Понадобилось время, чтобы сфокусировать свое внимание на обладателе этих рук. Оказалось, что рядом сидела женщина в белом чепце и халате — по этому облачению Северус узнал в ней медсестру. — Где она? — хрипло спросил он. Голоса у него почти не было, будто Северус его сорвал. Медсестра повернулась, посмотрела на него большими, водянистыми глазами. — О ком ты, дорогой? Северус нахмурился — как можно быть такой глупой? Неужели неясно, кого он зовет? — Эйлин Снейп, моя мама. Где она? Женщина улыбнулась. Она пыталась выглядеть так, будто все в порядке, но Северус видел, что ее улыбка насквозь дежурная. Так персонал в больнице улыбается всем — заученно и бездушно. — Прости, я не знаю, — покачала головой она. — Утром придет доктор, у него спросим. Северус ждать не хотел, ему нужно было срочно на перекресток. Ведь там мама его услышит, да? От одной мысли, что нет, он приходил в ужас, поэтому старался гнать страшные мысли прочь. Северус попытался подняться, но его снова удержали. Тогда он задергался в попытке скинуть обманчиво ласковые руки медсестры. — Тише-тише, — приговаривала она, пытаясь его успокоить. — Пусти! Пусти же! — упрямился Северус, но был слишком слаб, чтобы вырваться. В конце концов, он обессилел и снова отключился. * Он добрался до перекрестка на третий день в больнице, но и там его ждало разочарование — в эфире стояла тишина, а в груди вместо привычного напряжения зияла такая пустота, что начинало казаться, будто мама ему привиделась. Северус просто хотел узнать, каково это, когда тебя любят, и его воображение откликнулось. * Еще через два дня в больницу пришла полная женщина. У нее был добрый взгляд и морщинистое лицо. Она все пыталась дотронуться до Северуса — потрепать по голове или плечу, коснуться руки, но тот умело уходил от контакта. — Северус, я — миссис Эшли, социальный работник. Понимаешь, мы никак не можем отыскать твою маму. Я уверена, что она обязательно найдется, но пока я предлагаю тебе поехать со мной. Я знаю отличное место, где ты можешь ее подождать… Он посмотрел на нее серьезным, острым взглядом. Женщина хоть и не подала виду, но Северус почувствовал, как от выражения его черных глаз ей стало не по себе. — Называйте вещи своими именами. Мне больше нельзя находиться в больнице, и вы хотите забрать меня в приют. За мной ведь никто так и не пришел… * В своей комнате в приюте, когда остальные мальчишки, с которыми Северус делил комнату, засыпали, он поднимался с кровати и залезал на подоконник. Он ночами напролет всматривался в небо, пытаясь в узоре звезд разглядеть намек на мамино присутствие, но ничего не получалось. Он пробовал колдовать, как его учили, но не выходило. Единственное, что Северус знал точно, — что-то случилось с небом. Оно изменилось. Как и в какую сторону, он не мог ответить, но чувствовал, что все не так, как раньше. * На свой десятый день рождения Северус загадал, чтобы мама вернулась. Он задувал свечу на скромном приютском торте, отчаянно этого желая. Дети, что окружали его тогда, как-то особенно понимающе смотрели на него. Наверное, его желание не было оригинальным. * Психолог в приюте говорила, что у него богатое воображение, и он потерялся в своих фантазиях. Магии не существует. Северус не верил ей, хотя после того, как он очнулся в больнице, у него не получилось ни одного заклинания. Несмотря ни на что, он бережно хранил в сердце мамин образ, где она колдовала без магии, на одной лишь воле. Может, он тоже теперь проклят, раз у него даже волшебный огонь не получается вызвать? * Иногда ему снились сны. Он видел огонь, он видел маму в огне, исполняющую завораживающий танец. Северус кричал, пытаясь ее остановить, ведь знал, что огонь невероятно опасен. Танцоры в нем не выживают. Мама улыбалась и говорила: «Это charon-af, терминальная атака — самое сильное оружие моего мира. Прости меня, сын, что тебя оставляю так… Я хочу, чтобы ты жил». Звучал звон, будто что-то разбивалось. Небо трескалось и проваливалось, пока огонь пожирал ее тело. * Северус предпринимал попытки сбежать. Зачастую его ловили, но однажды у него получилось добраться до самого дома. Дом в Паучьем тупике встретил его запустением и грязью, не было ни намека на некогда роскошную обстановку внутри — все казалось таким, каким было до ее прихода. Он побежал к дому Лили. Ему открыла Роуз, живая и здоровая, она была приветлива и улыбалась. Она пригласила его в дом и позвала Лили. Вдруг оказалось, что его подруга, с которой они прошли так много, совсем не помнит его. Она хлопала глазами и спрашивала: «Кто ты?» Роуз позвонила в социальную службу, и вскоре Северуса забрали. * Психолог уверяла, что это его фантазии. Он сам придумал себе защитницу, когда увидел, как отец избивает маму. «Ничего, такое бывает. Я помогу тебе», — говорила психолог. Северус не хотел, чтобы ему помогали. Он хотел ее назад. * Отношения со сверстниками у Северуса остро не складывались. Он был слишком умным, слишком самостоятельными и обособленным, а еще его постоянно дразнили из-за того, что он не очень часто мылся. Северус не принимал ванну нарочно, ведь помнил, как мама возмущалась, стоило забыть о гигиенических процедурах. Он надеялся, что она увидит, какой он грязный, возмутится и вернется, чтобы собственноручно помыть уши, как делала это раньше. С земли сошли снега и начали журчать ручьи. Мамы не было. * «…charon-af, — вновь и вновь слышал он ее голос во снах. — Я посмею здесь умереть, ведь у меня есть достойный наследник…» Северус не верил своим снам. * Это случилось в середине апреля. У них был урок математики, на котором Северус откровенно скучал, ведь все задания давно решил, поэтому сидел и смотрел, как по небу проплывают облака. Он даже не заметил, когда в класс вошла директриса и окликнула его — настолько был погружен в себя. Одному из его одноклассников пришлось пихнуть его локтем, чтобы он очнулся от своих грез и обратил внимание на происходящее. — Прошу прощения? — произнес Северус. — Я говорю, что к вам пришли, мистер Снейп. Или не желаете никого видеть? — директриса отличалась особой «любовью» к детям в общем и к Северусу в частности, поэтому позволила себе издевку в голосе. Северус же, уловив суть, подорвался и на всех парах помчался на выход. По пути он зацепил несколько столов и уронил учебники на пол, чем заслужил проклятия вслед. Его это не волновало. Он бежал вперед, не разбирая дороги, твердо уверенный, что дождался. Мама вернулась! Каково же было его разочарование, когда оказалось, что в холле его ждал высокий широкоплечий мужчина. Его длинные темные волосы были собраны в небрежный пучок, открывая выбритые виски, тяжелую челюсть покрывала многодневная щетина, а карие глаза смотрели так, будто на допросе. Одет он был в длинный черный кожаный плащ, на котором были видны серебристые нашивки. Под плащом, если Северус что-то понимал в одежде, виднелся легкий кожаный доспех с тиснением. На вид головорез головорезом. — Доброе утро, мистер Снейп, — заговорил небритый шкаф. — Меня зовут Алексис. Северус встрепенулся от прозвучавшего имени, но усилием воли заставил себя успокоиться и посмотреть на визитера оценивающе. Мало ли проходимцев на свете. Интуиция, как и магия, молчала, подлюка. — Ее заместитель? Она говорила о вас, — отозвался Северус осторожно после небольшой паузы. — Что ж, приятно слышать… — Где она? — перебил его Северус. У него не было сил вести светскую беседу. Он измучился за все эти месяцы в попытках ее дождаться. — Я хочу ее видеть! Мужчина помрачнел. — Боюсь, что все не так просто… Я здесь потому, что она назвала вас своим сыном. Вы согласны с этим? Вопрос был откровенно странным, вызывал подозрения, но Северус был слишком взволнован и едва слышал хоть что-то из-за шума крови в ушах и отчаянной надежды ее увидеть. — Она — моя мама. Разумеется, я согласен с этим, — пробурчал Северус недовольно. — Давайте уточним, Генерал Северного Небесного Легиона Вайшравана, Первая Якшини, ваша мать? — Именно это я и сказал. Северус едва сдерживался, чтобы не схватить этого непонятного типа за края плаща и начать трясти, но действовать столь радикально не пришлось, потому что упомянутый тип вдруг ополоумел — он опустился на одно колено и склонил голову. Пока Северус отчаянно моргал, силясь понять, что происходит, Алексис порывисто произнес: — Vaisravana algerdi! Северус раньше слышал подобные слова и знал их значение. Его назвали Наследником, единственным и неоспоримым. Ее Наследником, значит… Его колени задрожали, губы будто онемели, точно он долгое время держал их на морозе, а сердце ухнуло куда-то в живот и там затрепыхалось. — Она мертва, да? — спросил он, но уже знал ответ. Сомнений не осталось. Все его сны — не сны, а то, что случилось с ней на самом деле. Не фантазии, а самая настоящая реальность. После charon-af не выживают… Алексис стоял на одном колене, опустив голову. Северус смотрел на него и не мог вдохнуть. Легкие будто забыли, для чего предназначены, а грудную клетку сковало одним большим спазмом. — После charon-af не выживают… — подтвердил Алексис недавнюю мысль Северуса и поднял голову. Его взгляд был странным, словно неуверенным. — Понимаете, algerdi, все сложно… Ваша Небесная Первостихия защитила ее сущность от терминальной атаки. Мы пока не совсем уверены, что произошло, но, похоже, ваша сила и ваша воля послужили для нее утерянными браслетами и остановили атаку на последней стадии, но… Северус слушал объяснение и терял терпение. Он задал достаточно простой вопрос, на который легко ответить «да» или «нет», а получил в итоге черт-те что. Ему хотелось рычать и топать ногами — вечно у этих взрослых какие-то проблемы с объяснениями. — Так она жива или нет? Это все, что меня интересует! — на грани истерики воскликнул Северус. Алексис вздохнул и опустил глаза. — Правда в том, что мы не знаем. Северус прикрыл глаза и всхлипнул. Он так устал от неизвестности.