Под несчастливой звездой

— Целителя сюда! — послышался страшный ор на всю ноосферу. Скайфол вздрогнул. Алексис не сразу осознал происходящее, ведь так бесцеремонно его не выдергивали кальп уже этак тридцать — у попрыгунчиков не хватало сил. Он ощетинился щитами на чистых рефлексах, готовясь устроить веселую жизнь всему, что попадется на пути. Охладил его вид испуганного Харта, бледного, как мел. Рядом с ним находилась огромная фигня (по-другому и не назвать), похожая на устричную ракушку, которая зловеще дымилась посреди знакомого лобби. Лобби, что располагалось в Стеклянной Башне на Отстойнике… Вместе с Алексисом на Харта с ракушкой пялились: Генезис в обличье дракона, Хелен в обличье девочки и с полтинник целителей, которых Харт с перепугу выдернул, откуда придется. Все они были растерянными и переглядывались друг с другом, пытаясь понять, как здесь оказались. — Ой! — воскликнул Харт и вжал голову в плечи. Понял, что с медиками переборщил — можно было бы и поменьше. — Небесные Покровы, мать их! — присвистнул кто-то в толпе. — Это ж кого Владыка наш так удостоил? Небесные Покровы — абсолютная защита, на которую способен только Владыка. Вернее, только Оператор Первоначала Неба немалой силы, и таких Алексис знал только одного — нынешнего Владыку Яхве. Остальные не дотягивали никак. — Генерала Вайшравану… — несмело ответил Харт на вопрос о том, кому так повезло накрыться. Сказал и испугался, хотел сбежать и потеряться, но не дали. К счастью, чешуйчатый Генезис опомнился и рявкнул на всю зубастую пасть: — Сидеть! — дабы предотвратить бегство. От приказного тона сели все: и Харт, и целители, и даже Алексис. Исключением стала Хелен, но она и не такие рыки слышала. Алексис же присел не от Императива Генезиса, а от осознания, что вон в том устричном саркофаге находится Высокопревосходительство. В каком состоянии — неизвестно. Присел и ляпнул, поддавшись всеобщему безумию, и про извращенные суицидальные наклонности отдельно взятых Генералов, и про браслеты, что капризны, как сука, и даже про выродков, детей Владыки, падлоухих Пробивающих. Уж браслетам эти твари бы понравились: силы куча и желания творить непотребства немерено. Регалия же любит таких, ей адекватных не надо. В общем, высказался от души — все, что накипело за время поисков. Генезис присвистнул — не ожидал от сдержанного Алки таких цветистых оборотов и страстности изложения. Хелен закатила глаза. Харт побледнел пуще прежнего, хотя куда больше. Целители дружно сделали вид, что оглохли, ослепли и с памятью у них проблемы. Оно ведь жутко, когда кто-то из Троих вразнос идет — вдруг буянить начнет, как тогда останавливать? Нарастающее безумие прекратила Аска. Ее, как оказалось, тоже выдернуло. Она была опытной, всякое повидала от Их Высокопревосходительств, поэтому истерила со всеми недолго. Главная Целительница бесцеремонно растолкала толпу, пробираясь к саркофагу. Пнула его ногой и услышала тонкий звон, которым отозвалась небесная броня. — Сами не вскроем. Придется Владыку звать, — заключила она. * Владыку звать не спешили. Он занятой и вообще страшный, но в последнем мало кто признавался. Вначале попытались провести диагностику через Покровы. Не получилось. Небесная защита на то и небесная, чтобы через нее ничего не пробивалось. Успокаивало одно: в каком бы ни была состоянии Высокопревосходительство, хуже ей там точно не сделается. Помереть, даже если сильно пытаться будет, не сможет, а вот если вскрыть броню, то вмиг может дух испустить. Алексис за неимением других источников отправился трясти Харта. Пусть признается, что видел и как вытаскивал. Ведь если вытаскивал еще дымящийся саркофаг, то выдернул он его прямиком из интересных событий. К сожалению, новоявленный Ловец Снов по-прежнему имел проблемы простых убогих — не мог нормально ни читать, ни создавать сигнатуры. В итоге пришлось допрашивать по старинке, через рот, и задавать одни и те же вопросы раз по двадцать, чтобы убедиться, что ничего не упущено. — Она знала о том, что вы собираетесь мир вскрыть. И обо мне ей сказали. Хмырь там какой-то был, Жнец, кажется. Он все видел, а его видел только я, — рассказывал Харт. — Почему нам не сказал? — требовательно спросил Алексис. У него от происходящих событий портился характер. Он и раньше с убогими и вылупками не особо церемонился, а теперь вовсе перестал притворяться добрым и заботливым дядькой. Харт затрясся, точно осиновый лист. Генезис, подлюка змеиная, тут же шикнул на Алексиса и принялся успокаивающе ворковать. Приобнял даже и кофе сваргалил такой, от которого быстро бы свою толстую чешуйчатую жопу показал, хлебни он его. Харту кофе зашел, а Генезис довольно улыбался во все зубы. Еще бы кольцами вокруг него свернулся, подлюка. Отчего он такой ласковый, было ясно, как день — уже считал Харта принадлежащим к Западному Легиону, хотя тот еще ни на что не соглашался — Алексис точно знал. Дракон, признавший сокровище, его так просто не выпустит. Небось уже и планы строит, к кому из своих его привязать духовным браком, чтоб на поводке в виде красной ленты связи ходил. Dy’la хороша в этом деле — от нее не убежишь. Стоит Попрыгунчику потеряться, супруг найдет сразу. Алексису не хотелось обламывать Генезиса, но из допросов он понял, что Харт, помимо прочего, крепко двинулся на Высокопревосходительстве и теперь мечтает о связи с ней. И не скажешь, что когда-то боялся одного ее упоминания до потери сознания. Алексис мысленно потирал руки, решив приложить все усилия, чтобы этот брак состоялся. Сколько уже можно ходить без ленты? Если бы она была, не нужно было так извращаться в поисках. Быстро бы определили месторасположение и вытащили, и никаких Небесных Покровов, воняющих последней стадией терминальной атаки. Поженит он их, и пусть Высокопревосходительство только скажет что-то против! — Я сам понял все, когда поздно уже было, — Харт едва не плакал. — Сами знаете, как у меня с сигнами. С сигнатурами у него плохо — одну словил и сразу в сенсорной перегрузке. Ничего не поделать с этим — они пытались. Информацию обработать Попрыгунчик смог только тогда, когда стало поздно. — Ее сын — Хранитель. Мы бы его убили, если бы вскрывали Купол снаружи… Сын, прости Владыка, Наследник, algerdi. От одной только мысли о нем у Алексиса волосы на голове дыбом становились. Он помнил, чем закончилась история с Каталиной. И вот — новая головная боль. Да он еще старую не вылечил! — Она терминалку начала только поэтому… его хотела спасти. Она знала, что не выживет. Браслетов на ней не было, да и с силой проблемы возникли. Там проклятие какое-то стояло особо заковыристое. Я не особо разобрал. — Дальше что было? — вздохнул Алексис. — Дальше она пошла Купол ломать. Танцевала, счет вела. Она уже почти растворилась, а потом ее сын в ракушку упек. Сам, кажется, надорвался. — До скольких она досчитать успела? — Алексис предпочел пока не акцентировать внимание на надорвавшемся наследнике. Его волновала степень повреждений, которые получила Высокопревосходительство. — До нуля, — шмыгнул носом Харт. Он мало разбирался в терминальных атаках, но ума у него хватало понять, что ноль — это полный швах. Генезис, заслышав ответ, выругался. Алексис не в первый раз задавал вопрос и слышал ответ. У него просто кончились маты. * Владыка пришел, постучал по ракушке пару раз, приложил к ней ухо и послушал, что там внутри творилось. — Само откроется, — заключил он и ушел. Алексис вздохнул — теперь еще и дежурить у саркофага, не зная, что внутри. Может, и нет там уже Высокопревосходительства, размазало ее тонким слоем, а Покровы подобрали ошметки. Владыка ничего не сказал. * Время шло, саркофаг не подавал никаких признаков жизни. Все стоял неизменной глыбой у Аски в Целительском Корпусе и нервировал своей неизменностью. Она проверяла его несколько раз в день и слала Алексису отчеты. Иногда ему казалось, что они все сделаны под копирку, а ракушка откроется по пришествии Кали-юги, не раньше. От тоски Алексис переделал кое-какие отчеты, до которых не доходили руки, смотался в некогда запертый, а теперь распахнутый чуть ли не настежь мир, в котором произошла трагедия с Высокопревосходительством. Побродив по миру и понаблюдав за тем, как он выравнивал свои силовые линии и перестраивал заново защитный, на этот раз естественный, купол с помощью вернувшейся маны, Алексис отправил пару экспедиций кодировщиков на полюса. Ему нужна была информация. Он хотел добыть О-сигнатуры, чтобы просмотреть всю историю, случившуюся с Высокопревосходительством от начала до конца. Алексис ждал отчета с нетерпением, но кодаки не спешили с ним — говорили, что мир еще лихорадит из-за применения терминальной атаки и снятия алмазного купола, и осевые сигнатуры пока недоступны. Чтобы хоть как-то прояснить ситуацию, Алексис начал копать вручную, что было долго, нудно и трудно, но отвлекало от главного - от неизвестности. В результате своих изысканий заместитель Ее Высокопревосходительства нашел немало странного, но больше всего его привлек ритуал с жертвоприношением, который проводился вблизи места постоянной дислокации Вайшраваны. Копнув глубже, он выяснил: она его и проводила, но зачем и почему, по-прежнему оставалось загадкой. Из-за отсутствия нужных сигнатур дальше дело не спорилось. Алексис не горел желанием идти на поклон Лилит как главному эксперту по всяким кровавым чудесам, но пришлось. Лилит, лишь взглянув на выкладки, хмыкнула и произнесла: "Ритуал высшей кровной защиты. Я его описывала в своей книге, которую передала тебе. Я думала, что ты ее наизусть знаешь..." Алексис скрипнул зубами, но промолчал на едкое замечание. Вместо этого он вызвал в памяти сам ритуал и его стадии, и дело сдвинулось с мертвой точки - помимо самого ритуалиста и жертвы, еще должен быть кто-то, кто станет накопителем. Он не только поглотит излишки силы, которые выплеснутся в окружающее пространство, но и будет подпитывать защиту в течение некоторого времени, пока ритуал не развернется в полную силу. Вот этого "накопителя" и пришлось искать. Впрочем, стараться особо не пришлось. Стоило ему появиться в обители местных силовиков, которые "расследовали" данное происшествие, искомая персона сама его нашла. Силы в нем было столько, что она едва вмещалась. А еще участие в ритуале дало ему умение чуять сколов. Убогий представился Арленом Поттером, и охотно рассказал, что знал. Он плохо понимал, зачем Вайшравана приставила его под обороткой (какое-то жуткое варево, позволяющее принимать форму другой шкурки на время) охранять некую проклятую девицу. Алексис отправился на нее поглядеть, и нашел в ней Мать Избранного. Дальше уже действовал по привычной схеме - передал ее своим адъютантам, наказав включить ее в программу защиты Матери Избранного. Оно ведь часто у врагов возникает соблазн избавиться от Матери, пока она не произвела на свет одну большую проблему для них, вот и приходится защищать. На освободившееся место Роуз Эванс командировали якшини, сделав ей шкурку, идентичную натуральной, а из-за невозможности получить осевые сигнатуры, чтобы обеспечить прикрытие нормальной легендой, пришлось стирать память всей семье и Матери в том числе, и заменять их новыми. Зато тут у Алексиса голова не болела: Мать от проклятия избавили и прикрыли со всех сторон. Дальше только Избранного рожать. Будет это через несколько местных лет, и уже сейчас становилось ясно, что отцом ребенку станет кто-то из Поттеров. Такие ритуалы, которыми подверглась Лили, так просто не проходят, и сила, что была отдана представителю другой семьи, будет стремиться вернуться к первоначальному обладателю. А потом нашелся Наследник. Его тоже оказалось не так просто отыскать - неразбериха с сигнатурами продолжалась. Алексис посмотрел на Наследника, предсказанного белыми пионами, при этом он старательно гнал от себя мысль, что тогда на поле видел не только белые, но еще и черные. Наследник оставил после себя странное впечатление. Неслучившийся Владыка все еще хранил в себе искры Первостихии Огня и дар Распознавания, но при таком наборе, если забирать его в Скайфол, его ждала не АПНО с Хелен во главе, а СОЗН на Отстойнике. В общем, выглядел он печально и находился в не менее печальном эмоциональном состоянии. Алексис жалел, что не мог ему ничем помочь — он сам не знал, чем закончится история с устричным саркофагом. Все, что Алексис мог — это ждать. Он ждал. И ждал. И ждал. Распустились пионы. О них трубили по всей ноосфере. Шагу нельзя было ступить, чтобы не поймать очередную трансляцию и не напороться на мнение «экспертов». Белые. Наследник. Algerdi. Все гадали, у кого он появился, и с нетерпением ждали официального заявления. Алексис поджимал губы, не зная, как объявит на весь Скайфол о Наследнике, способном находиться лишь в периферийных мирах или в Отстойнике. Наследнике калеченном. Наследнике, который должен был стать Владыкой, но, увы, не стал. А потом пришел черед черных цветов. * Саркофаг заскрипел тогда, когда Алексис находился рядом. Он часто к нему приходил. Не то чтобы не доверял целителям, просто был убежден, что здесь его самое место. Он и так слишком долго провел вдали от Высокопревосходительства, и посмотрите, что из этого вышло. Алексис был рядом, когда ракушка надумала раскрыться, явив своему миру загадочное содержимое. Надо отметить, что Алексис среагировал мгновенно — активировал сигнальную сигну при первых признаках. Дальше наступил хаос. Из порталов повыскакивали целители целыми бригадами, оттеснили Алексиса от саркофага, раскрыли медицинские сигнатуры с такими данными, от одного взгляда на которые у Алексиса заболела голова. Больше всего он жалел, что его знаний не хватает даже на самое простое — он не может определить, жива ли Высокопревосходительство. — Приготовиться, — послышался решительный голос Аски. Она явилась на зов Алексиса едва ли не первой. Алексис знал — бригады десятки раз репетировали момент раскрытия ракушки, и все равно опасался, что что-то пойдет не по сценарию. С Высокопревосходительством всегда так, не стоит недооценивать ее тягу к самоубийству. Крышка саркофага сдвинулась, раскрывая нутро. Алексис успел рассмотреть его загадочные внутренности. Там было не тело, не горстка пепла, а нечто похожее на биомассу, или может суп из желто-зеленых соплей. На миг установилась тишина, которую не решались прервать даже вездесущие сигнатуры. Все присутствующие выжидательно уставились внутрь, ожидая, пока пройдет первичная диагностика. Алексис замер и от волнения чуть не выпал в соседнюю вероятность, как какой-то вылупок. Удержался лишь чудом, зацепившись за проклятую ракушку. Он не мог вылететь, пока не объявят результат. Его сердце билось в груди так сильно, что казалось, будто оно пытается прорваться наружу, чтобы самолично оценить происходящее. Наконец, он увидел, как над ракушкой заклубилась сигнатура. Она казалась странной и невнятной, понятной лишь специалистам. Алексис всматривался в нее до рези в глазах, но понять не мог. Медики, призванные по тревоге, же поняли. По палате прошел судорожный вздох, такой, что не разобрать, хорошие были новости или плохие. Потом выдохнула Аска, и все стало на свои места. — Признаков жизни не обнаружено, — прозвучал ровный, лишенный эмоций голос Аски. — Она мертва. Алексис упал на колени. Его перестали держать ноги. Не уберег. Они все опоздали: и он, и Харт, и даже Наследник со своими Небесными Покровами. Все зря. * Алексис оказался настолько оглушенным трагедией, случившейся с Ее Высокопревосходительством, что перестал сдерживать собственную силу. Он разрешил ей свободно течь по своему телу и нести, куда заблагорассудится. Первая вероятность — огромная планета, похожая на выжженную пустыню. Ни воды, ни воздуха, лишь он один на целом белом свете. Есть сизые ветры, оплетающие ее со всех сторон. И в центре он, Алексис, одинокий и неприкаянный. Потерявший смысл. Он отдал все, чтобы исправить свои ошибки, и не смог. Вторая вероятность — острые скалы, объятые холодным пламенем Первоначала Огня. Здесь оно перестало согревать и дарить жизнь, как положено Солнцу, оно превратилось в его противоположность, в воронку, дробящую камень и превращающую все в ледяную магму. Его солнца, его Генерала больше не было, и ничто не могло согреть Алексиса. Он был той скалой, которая расплавилась от холода. Третья вероятность — сухие ветки деревьев окружают Алексиса. Он отчаянно пытается пробраться вперед, протащить маленький желтый диск, который несет в своих когтистых лапах. Он мог бы расправить крылья и улететь, но диск ему не дает. Алексис был тем, кто выбрал защищать свое, даже если тяжело. Четвертая вероятность — огромное поле, усеянное пионами. Вдалеке виднеется Дворец. Цветы раскрылись полностью: красные — к браку, белые — к Наследнику, черные — к смерти. Все сбылось, все срослось, и от этого еще больнее. «Вы можете все», — уверяли в Скайфоле, а на деле обернулось «Вы бессильны». Они все были бессильны перед цветами. — Я последний раз видел такое цветение, когда умирал прежний мир. Как Дэвалока стала Скайфолом, помнишь? — послышался журчащий, словно ручей голос. Алексис обернулся и увидел Владыку. Тот был плотно закутан в шелка, а его волосы оказались так причудливо заплетены, что походили на корону. Алексис опустился на колени. Подобное было необязательным, но ноги плохо держали, поэтому Алексис поддался слабости. — Мой Владыка, я не забыл ни мига с той поры. — Я знаю, — произнес Яхве и двинулся навстречу Алексису. Он шел среди пионов, ни одного не помяв. Цветы послушно раздвигались перед ним, качая в такт тяжелыми головами. — Вы Трое бережно храните произошедшее в памяти. Напомни мне, что означает, Скайфол? — Вечно неустойчивый, всегда падающий вниз, никогда полностью нам не принадлежащий, — послушно ответил Алексис, почти уткнувшись в шелка одежд Владыки. — Так сказал Саав. Наш прежний Владыка. Воспользовался своим последним правом, когда он, Генезис и Хелен отобрали у него Всемогущество, чтобы передать его Яхве. — Ты понимаешь, что он этим хотел сказать? Алексис лишь пожал плечами. Он — вероятник Северной Армии, у него были тысячи предположений и ни одного доказательства. Небесники — отдельная каста, они существуют по своим законам. Все его выкладки — просто пшик без прямого подтверждения Владыки. — Нет. — Он собирается вернуться. В Верхних Сферах он никто, а здесь был всем. «Никогда нам не принадлежащий», вот оно что. Тонкая ниточка, способная приоткрыть дверь и позволить вернуться. Дело плохо. Один из Генералов вышел из игры, а значит и остальных будут травить. — Майни нашла доказательства, что именно Кубера собирается вернуться первым, но обнаружить его сможет лишь Харт. Отсюда все покушения на вашего маленького Ловца Снов. А еще ему было важно, чтобы мир Алмазного Щита не открыли. Ведь там… Зашелестели пионы. Тонкая рука Владыки коснулась одного из цветов и сорвала его. Алексис поднял голову и увидел, что Владыка держит в руках черный пион. Изящные лепестки опадали с него один за другим. — Он убил моего Наследника, моего algerdi. Наследник отдал всю свою Небесную силу до капли и надорвался. Теперь ему не сесть на Небесный Престол, — ответил Владыка печально. В его руке остался лишь остов, черные лепестки совсем облетели. — Все зря. Мы проиграли эту битву, — вдруг отчетливо понял Алексис. Ни Генерала, ни Наследника. — Почему же? — вопросил Владыка. — Не зря. Жертва Наследника не была напрасной. Он любил Вайшравану сильно и беззаветно, как может только любить ребенок свою мать. Он признал ее своей матерью. — Я знаю, и теперь он числится официальным Vaisravana algerdi, будучи слабым огневиком. Владыка взял Алексиса за подбородок и заставил посмотреть на себя снизу вверх. Корона из волос на его голове сияла необычным, ярким светом. Светом Неба, светом Всемогущества. — Ты не понял, вероятник. Он исцелил ее своей любовью. Танатоса больше нет и, значит, она хочет жить. Уходя в огонь charon-af, она хотела остаться. Это было хорошее, сильное желание. Алексис заморгал. Его глаза слезились от света, который испускал Владыка. Смотреть на него такого было больно, но и захватывало дух. — Малыш принес свое будущее и свою Первостихию в жертву, чтобы только ее спасти, — продолжил Яхве. — Жаль, в закрытом мире была ослаблена Заглавная Магия, и поэтому эффект получился не тот. Алексис сокрушенно прикрыл глаза. Его душе было так больно, что он едва сдерживался, чтобы не начать орать по вероятностям. Сдерживала его рука Владыки, которая легла на его загривок и сжала, заставляя сосредоточиться. — Пионы не о ней, — огорошил Яхве, отчего Алексис отозвался недоумением. Он распахнул глаза так широко, что они заслезились. Или он плакал? — Пионы цветут алым, когда предвещают духовный брак, но это всегда союз двух сколов и никогда скола и убогих. Пионы цветут белым, когда предвещают Наследника, но он не может быть бессильным. Наконец, пионы цветут черным, когда предвещают уход без надежды на возвращение. И всегда, сколько бы цветов ни было, они говорят об одном сколе. Пионы не о Вайшраване. — Что значит «без надежды на возвращение»? — уцепился Алексис за единственную фразу, которая его волновала. Яхве заметил, как изменилась поза Алексиса, как выровнялась линия плеч, как перестало его низко клонить к земле от горя, а вихри вероятностей, что окружали его, потеряли свой агрессивный запал. Не нужно уметь читать сигнатуры, чтобы понять — так выглядит надежда. Разбей ее сейчас, и Алексис никогда уже не поднимется. Только Яхве ее давал не для того, чтобы тут же ее отнимать. — Ты меня не слушаешь, assard. Я знаю, ты скорбишь, но тем не менее, ты меня не слушаешь. Я повторю. Она хотела жить, а ее сын сделал все, чтобы ее желание исполнилось. Из-за его неопытности и общей слабости мира не хватило совсем немного Небесной Первостихии. Я добавил. — Но Аска сказала… — нахмурился Алексис. — А Аска знает, что такое Небесные Покровы? Как они работают? Я тебе отвечу, что нет. Действительно, кто знает, как оно у Всемогущих Небесников происходит? Из Оси же вымарали информацию о них. Может, оно и к лучшему. Яхве погладил Алексиса по голове, и Алексис испытал то чувство, которое испытывают его дети Пробивающие, когда опускают свою голову ему на колени, чтобы он их погладил. Зрелище жуткое и невероятно красивое — сильнейшее существо, которое уничтожает миры одним движением пальца, которому никто не указ, вот так подчиняется и тянется за нехитрой лаской. Алексису захотелось так же, ведь он понял, отчего Пробивающие так делают. — Она жива? — сорвался самый важный вопрос с губ Алексиса. — Пока нет, но будет. Скоро будет. Алексис одними губами произнес: «Спасибо». На большее его не хватило. Голос его отказал, способность управляться с сигнатурами — тоже, вот и выдал все, что смог. Он обвил руками ноги Яхве и спрятал лицо в бесконечных шелках. Шелк, соприкасаясь с его глазами, намокал. — Окажи мне услугу, Алексис, — произнес Яхве. — Все, что угодно, Всемогущий! — с готовностью откликнулся тот. — Признайся Вайшраване. Она должна знать о твоей бесконечной любви. Я понимаю твои причины: ты — hersis и твои дни сочтены, а ее ждет долгий путь, но она имеет право знать. Алексис закусил губу и кивнул — он подчинится. Все, что угодно за ее жизнь. Даже признание, которое не нужно ни ему самому, ни Вайшраване. * Алексис склонился над телом, распятом на медицинском кресте. Еще вчера оно выглядело много хуже и безобразнее, но сейчас в нем уже начало угадываться нечто гуманоидное. Появились руки и ноги, которые были перетянуты белыми эластичными лентами. Ленты фиксировали намертво — ни обратиться, ни поменять форму, ни двинуться. Сделаны специально для строптивых, не понимающих, что нужно сидеть и не рыпаться, пока в тебя вливают… всякое. Из отростков, которые только напоминали руки и ноги торчали трубки. Через них поступали различные вещества, по большей части в них содержалась Вытяжка, концентрированная мана, собранная из убогих. Именно она и была причиной столь стремительного выздоровления. Именно она была единственным лекарством, способным вытащить Генерала после терминальной атаки. — Чудом ее вернули… — пробормотал Алексис так тихо, что убогий бы не услышал. Беда в том, что в помещении таких не было, поэтому его слова прогремели, точно гром в тиши. Алексис запрятал прошлый разговор с Владыкой так глубоко в себя, что легче было его историю грехопадения вытащить, чем его. Он никогда и никому не расскажет, как стоял на коленях на поле пионов, уткнувшись носом в живот Владыки, и слушал, слушал, слушал… И он никому и никогда не расскажет, что Саав со свитой желают возвращения. Пусть об этом сообщит сам Владыка, кому нужно. — Снова повезло, — отозвалась Аска. Она стояла неподалеку, раскрыв медицинские сигнатуры, и что-то быстро в них меняла. Алексис подозревал, что она подбирала оптимальную дозировку Вытяжки, ведь ее количество и концентрация постоянно менялась. Не то чтобы он был специалистом-целителем, подобно Аске, но на процедуру насмотрелся достаточно. — Она везучая, — подтвердил он, глядя на распятое подобие тела. Ему было далеко до привычной Генеральши, холодной, как лед, и неумолимой, как сама стихия. — Только никак не могу понять, в какую сторону — на неприятности или на счастливый исход. — Одна хрень, — махнула рукой Аска, погасив разом все сигнатуры. Она повернулась и посмотрела на Алексиса знакомым сочувствующим взглядом. Аска лечила Генералов давно, знала их всех так, как Владыка не знал — а он знает все, — и вполне представляла масштаб проблем, которые приносила Первая Якшини своему заместителю. — Небесные Покровы, шутка ли? Она откопала где-то небесника, который ее защитил от полного прогорания. — Я видел того «небесника», — сказал Алексис, чуть кривясь от воспоминания о черноглазом неопрятном пацане. Ничего в нем особенного не было, совсем. Обычный убогий на вид, но хватка, хватка какая! — Он наш algerdi теперь. Потратился в ноль, ни капли Неба не осталось, а мог бы… Первый Веер, конечно, видел эту вероятность. Вероятность, которой больше никогда не суждено стать реальной. Пацан мог бы стать новым Владыкой, его Небо было именно таким. Теперь — нет. Молодой и неопытный, вычерпал себя до донышка одним махом, но мать спас. Сделал его, Алексиса, работу. — Пустое, найдем другого подходящего. Время до Кали-юги еще есть, а вот Вайшу заменить не так просто. Браслеты капризны, как ни одна из Регалий, хоть выродков им подсовывай. — С ума сошла! — окоротил ее Алексис, но Аска не испугалась. Посмотрела на него и вздохнула. — Это твои слова, не мои. Я всего лишь Первый Целитель, работа которого спасать жизни, а не размышлять о будущем. Они некоторое время помолчали. Аска снова сверилась с сигнатурами и произнесла: — Отправь-ка ее в отпуск, когда поправится. Ей он нужен. Пусть побудет с сыном, с мужьями… — С мужьями?.. — недоуменно переспросил Алексис, тупо уставившись на тело Ее Высокопревосходительства. Он искал признаки «замужества», ленту там, сигнатуру, еще чего и не находил. Потом вспомнил о том, что говорил Владыка над пионами. Тогда Алексис был не совсем адекватным, и слова понимал через раз. Было что-то про духовный брак, было. — Аска, ты уверена? Целительница отчего-то рассмеялась, сверкая глазами. — Конечно, уверена. А, ты же не видишь, да? Постоянно забываю, что не все умеют читать медицинские сигнатуры, как надо. Замужем она, магические близнецы, будущие операторы Огня и Ветра. Хорошие мальчики, перспективные. И развоплотила она их вовремя, они бы не выжили при терминальной атаке. Алексис слушал Аску и чувствовал, что у него волосы от ужаса начинают шевелиться. — УБОГИЕ?! «Это всегда союз двух сколов и никогда скола и убогих…» — всплыли в памяти слова Владыки. Как же Алексис опростоволосился, что пропустил мимо ушей ТАКОЕ? Понятно, что был на эмоциях. Но не до такой же степени! Она пожала плечами. — Бывает. Тебе ли не знать, что убогость — явление временное. Вырастут, поднимутся, все будет хорошо. Ну что ты лицо такое делаешь, будто у тебя все зубы разом разболелись? Ты ведь сам спал и видел, как замуж ее выдать. И что теперь? — Не за убогих. Аска закатила глаза. — Не будь шовинистом. Я больше чем уверена, что она жива до сих пор благодаря этой связи. Лучше наведайся к вероятникам и поищи мужей, а то переродятся еще, вот где веселье начнется. Алексис медленно кивнул. Ему казалось, что он попал в какой-то особо изощренный кошмар, которому ни конца, ни края нет. Аска, конечно, его ужаса не разделяла, ведь смотрела на проблему с точки зрения целителя, а не заместителя Ее Высокопревосходительства. Она не понимала, что иметь в супругах убогих — это настоящая катастрофа, которая состояла в том, что делала Вайшравану недопустимо уязвимой. Добраться до нее через супругов будет раз плюнуть, и Алексису придется прыгнуть выше головы, чтобы обеспечить сохранность Северного Генерала. Ему, конечно, не впервые прыгать. Он и так за последний цикл напрыгался, но легче этот факт задачу не делает никак. — Асмодея им в печенку! — выругался Алексис. — Лучше не надо. Замучаемся его оттуда выводить. Он тот еще паразит… * Ветер дул с океана. Он приносил с собой запахи свежести и прохладу. Алексис распустил волосы, не стал их заплетать, как это делал обычно. Ему нравилось, когда ветер путался в волосах, когда подхватывал пряди и хлестал ими по лицу. В такие моменты он чувствовал себя живым. В такие моменты все его тревоги улетали, становились незначительными, а проблемы казались решаемыми. Не то чтобы существовали на свете проблемы, которые бы он не решил, но… иногда он тоже уставал. Ветер поднимал волны. Они бились о берег, шелестели песком и галькой. Отливая, старались что-то утащить, а потом поднимались и оставляли после себя полированные до блеска ветки деревьев или ракушки, камни, иногда даже драгоценные. Но разве здесь, на Обливионе, они хоть сколько-нибудь стоили? Алексис стоял чуть в стороне и от волн, и от песчаного берега, и от двоих, смеющихся и плещущихся в пенных волнах теплого океана. Он смотрел на них задумчиво и цепко — как смотрит тот, кто присматривает за ребенком. Конечно, утопиться плещущимся рыжим мужчинам, а это были именно они, не грозило — вода их враз вытолкнет, а волна еще и подхватит и доставит прямиком к тяжелым черным ботинкам Алексиса. Смотрел он на них по другой причине: проверял, насколько сильно близнецам отшибло на Обливионе память о прошлой жизни. Выходило, что работал остров отлично, и братья превратились в совершенно счастливых и беззаботных существ, которые не обращали внимания на то, что их левые руки опутаны черными лентами. Они позабыли о том, отчего всегда красная, точно кровь, точно сама жизнь, лента связи почернела. Их супруга, которая до сих пор лежала без сознания в Целительском Корпусе, предала их. Неважно, что подняла она на них руку только потому, что так хотела спасти от разрушительной и непримиримой терминальной атаки. Связь не была разумной, судить не умела, у нее выходило все просто: навредил — плати. Сейчас рыжие близнецы походили на беспечных детей, плещущихся в воде. Алексис даже позавидовал им, ведь сам себе позволить подобного не мог. Ему нужно было сделать так, чтобы ни в коем случае не произошла утечка информации о том, что Ее Высокопревосходительство обзавелась убогими супругами. Каты подобного не упустят и обязательно полезут к близнецам в расчете добраться до Вайшраваны. К тому же почерневшая лента обещала много незабываемых мгновений. «Вот бы их развести», — подумал Алексис мечтательно, но тут же отбросил эти мысли. То, что он так хотел, не значит, что так будет, поэтому… — Воу, тут кто-то лежит! — закричал один из близнецов. Гидеон, кажется, Алексис не потрудился поймать и прочитать сигну. — Женщина! — подхватил другой. — На дне морском лежит! Эй, Ваше Высокоблагородие, подойдите, посмотрите. Она такая интересная. Алексис скривился — мало ли кто прилег на дне морском отдохнуть, это Скайфол, здесь и не такое бывает — и махнул рукой, чтобы близнецы оставили девицу в покое. Может, там и не девица вовсе, а шкурка чья-то отмокает или кто-то из кодировщиков-экспрессионистов искусством баловался. Чего только не бывает. Братья не сдавались. Они подпрыгивали на морской глади, как на батуте, привлекая внимание. Вода снова поменяла форму, из жидкости превратившись в упругое желе, на котором можно было прыгать. Алексис стиснул челюсти — ну что за неугомонные убогие, и отправил запрос в ноосферу за сигнатурой. //Майни, Старший Экзекутор, — гласила сигна. Алексис, только взглянув на нее, бросился к близнецам. По дороге он рассылал сигнатуры с зовом. Когда он оказался на месте, то увидел воронку. Внутри нее, на дне морском из золотого песка лежала на боку совершенно голая Майни. Она была в позе эмбриона, а ее густые черные волосы опутывали ее, точно покрывалом. Она казалась маленькой и очень уязвимой. Алексис никогда прежде ее такой не видел, он даже представить не мог, что она может выглядеть подобным образом, а представить он мог многое. — Она жива, Ваше Высокоблагородие? — спросил один из близнецов. — Да, — ответил Алексис, — вы нашли ее очень вовремя. Еще немного и было бы поздно… Его слова потонули во вспышках порталов — пришла подмога. Точно почувствовав близость помощи, девушка шевельнулась, а потом потянулась, будто долго и сладко спала. Когда она открыла глаза, то увидела, что ее обступила целая толпа, сканируя. — Схлыньте, — повела рукой она поистине королевским жестом. — Со мной все хорошо. Неужели девушка не может прилечь на дне морском, чтобы отдохнуть от суеты? Прочь-прочь! Спасательная команда, вызванная Алексисом, попятилась. Спорить с Майни дураков не нашлось. Это на вид она немного странная и не от мира сего, но хватка ее по-настоящему крепка. Лучше не попадаться на пути. В итоге, бросили на Алексиса осуждающий взгляд — что панику разводишь на ровном месте, совсем рехнулся со своей Генеральшей, и с легкими хлопками исчезли один за другим. Стоило им остаться вчетвером, как Майни поднялась и, совсем не стесняясь наготы пошла к Алексису. Ее походка была плавной, скользящей. Она походила на Афродиту, выходящую из морской пены. Алексис повел бровью, одевая Майни в легкий сарафан в горошек — она подобные любила, Алексис не раз видел ее в чем-то похожем. — Ваша Светлость? — спросил он. — Даже так? — удивилась Майни. — Светлость. А ты, стало быть, Алексис? Тот самый. — Прошу прощения? — Прощаю! — великодушно махнула рукой Майни. — Ты уже того? Хотя, что это я, два рыжих обалдуя в начале пути, значит, ты уже давно того. Как далеко-то. Алексис пытался анализировать слова Майни, но терпел фиаско, как оно было всегда: Майни никогда не говорила четко, всегда изъяснялась по-особенному, с привлечением доброй доли бреда, что понять ее не представлялось возможным. — Обливион, — подсказал Алексис. — Прекрасное место для отдыха, да. Хотела залечь тут и подождать, пока силы восстановятся, но в итоге привлекла родственников. Родственники, что ж вам на берегу не сиделось? — она вперила в них требовательный взгляд. Близнецы недоуменно уставились на нее в ответ. Обливион же не только память отшибал, но и умственные способности, если ничего выдающегося не имелось. — Тьфу, пропасть. Ладно, Алексис, хорошо поболтали. Светлость мне понравилась, буду требовать этот титул. Спасибо, кстати, за платье. Магические плетения здесь такие запутанные! Магические плетения? Подобное было даже странно для Майни. Она терминологию никогда не подменяла. И родственники. — Кто ты? — спросил Алексис. Майни улыбнулась. Это была совершенно точно она, подобная маньячная улыбка была только у нее — один раз увидишь, никогда не перепутаешь. — Меня зовут Лили Поттер, — представилась девушка, которую Система упорно называла Майни, Старший Экзекутор. Чуть подумав, она решила добавить: — дочь Гарри Поттера и Джиневры Поттер, в девичестве Уизли. Я Повелительница Времени, и мне пора вытаскивать ваши задницы. Дядя Гидеон, дядя Фабиан, не шалите. Узнаю, что пошли по кривой дорожке, отшлепаю! Она погрозила близнецам пальчиком, еще раз улыбнулась Алексису и растворилась в воздухе. На портал не похоже, но кто этих Небесников знает. «Повелительница Времени»? Ха! Майни, похоже, окончательно сошла с ума. * Вайшравана подала ему тонкую, болезненно худую руку, чтобы Алексис помог ей впервые подняться на ноги. Он поддержал Высокопревосходительство за талию, на случай, если ноги откажут. Они не отказали. Не сказать, что встала она твердо, но все же получилось лучше, чем ожидалось. — Почему я не слышу своего сына? — спросила она. Высокопревосходительство могла бы обо всем узнать из сигнатур, но осевых по-прежнему не было. Тот мир вообще оказался проклятием для кодировщиков, ничего говорить о себе не хотел, а специалисты не могли понять причину. Алексис вздохнул и рассказал о том, что случилось с ее Наследником. Пока говорил, вспомнил и о проклятых цветах, и о словах Владыки. Пионы были не о ней. Тогда о ком?