Run Boy Run

Время следующей тренировки наступает быстрее, чем Кастиэлю бы хотелось; и поднимаясь с Анной на крыльцо дома Винчестеров, он искренне уверен, что сейчас Дин откроет, узнает его и захлопнет дверь прямо перед носом. К счастью, открывает Сэм, и Кастиэлю удается избежать потенциальной травмы. Они с Анной обмениваются любезностями, и Сэм сообщает, что Дин выйдет через минуту. Пока Анна с Винчестером обсуждают, что взять в Dunkin’ Donuts, Кастиэль улавливает стук трости Дина по полированному деревянному полу, и, несмотря на оставшееся с прошлого раза раздражение, он не может вновь не подумать, насколько парень потрясающе красив. — Хэй, — бормочет Дин, потирая глаза под солнечными очками. — Доброе утро, — Кастиэль пытается отвечать спокойно и тяжело сглатывает, стараясь удержать под контролем пульс. Он оборачивается на Анну, в первый раз встретившую Дина, и, замечая ее понимающий взгляд, начинает нервничать еще больше. Она подмигивает, и, стремительно отвернувшись, он, кажется, становится как минимум на пять оттенков краснее. — Ребят, вы надолго? — спрашивает Сэм, следуя за Дином и Кастиэлем ко входной двери. Он пожимает плечами. — Может, часа два. Максимум три. Дин тяжело выдыхает, и Кастиэль моментально покрывается колючками. Это не прям-таки вздох, но и абсолютно точно не звуки счастья; и он всеми силами старается вернуться к первоначальному плану — как можно дольше держать себя в руках. Если Дину не нужна помощь, что ж, он ее не получит. Они спускаются вниз по ступенькам. Трость Дина снова отстукивает ритм по мощеной камнем дорожке. Он протягивает руку, нащупывая забор, и оставляет палочку возле него. Проведя рукой по волосам, он протягивает ее партнеру. Кастиэль пялится на открытую ладонь, пытаясь понять к чему он, черт возьми, клонит. — Эм, что? Дин фыркает, теперь уже точно раздраженно. — Веревка. Мы ведь все еще бегаем с ней? — О. Да, — Кастиэль вытаскивает веревку из кармана и протягивает Дину один конец. Тот хватает ее и даже почти дожидается Кастиэля, прежде чем тронуться с места легкой трусцой. Кастиэль вздыхает, мысленно желая оказаться в компании Сэма, Анны, кофе и бостонского пончика с кремом. Темп постепенно ускоряется, и он погружается в задумчивость. Разглядывая Дина, он, если честно, больше любуется движением его икроножных мышц, тем, как парень закусывает нижнюю губу, стараясь не сбиться с ритма. И уж точно он не следит за тем, как бы Дин ни во что не вписался. Как было сказано совсем недавно — он сам может о себе позаботиться. Неожиданно веревка дергается назад под аккомпанимент грохота и звучных ругательств. — Сукин сын! Кастиэль оборачивается, обнаруживая следующую картину: перевернутое мусорное ведро и Дин, развалившийся на животе посередине улицы, в окружении содержимого того самого ведра. — Твою мать, — выдыхает Кастиэль, бросаясь к Дину. — Ты в порядке? Он тянется к его руке, но останавливается, когда парень с шумом всасывает воздух через стиснутые зубы. Обе ладони Дина расцарапанны до крови, с налипшими и впившимися кое-где кусочками гравия. — Блядь, — сквозь зубы бормочет Дин. Он подтягивает колени ближе к груди, такие же разодранные, как и ладони, осторожно до них дотрагиваясь. Нижняя губа разбита, и Кастиэль сопротивляется желанию стереть с нее кровь большим пальцем, замечая, что из носа так же течет. — Я... Прости, — запинается Кастиэль, наблюдая за тем, как Дин поднимается, морщась при каждом движении. Он придерживает его за спину, и Дин отворачивается, сплевывая на асфальт. — Они целы? — он поворачивается, демонстрируя неуверенно стоящему рядом Кастиэлю свой окровавленный рот. — Ээм... — Не слишком обнадеживающе, док. Мои зубы. Они целы? О. Кастиэль придвигается ближе, и кроме кроваво-красного цвета его зубы выглядят вполне нормально. Так он Дину и отвечает. — Хорошо, — Дин пробегает языком по зубам и протягивает руку. — Думаю, мы все на сегодня? — Я... Да, думаю так. Нужно как можно скорее обработать раны, — Кастиэль тяжело сглатывает и протягивает Дину веревку, немедленно разворачивая их обратно к дому Винчестеров. Они идут в тишине, и Дин пытается скрыть боль, но Кастиэль встречает каждый его тихий болезненный выдох все больше разрастающимся чувством вины. — Прости, Дин, — снова произносит он. — Я должен был лучше сл- Дин усмехается, и вместе с этим, к его великому удивлению, вся вина Кастиэля испаряется. Он думал, что Дин опустит его, накричит и покроет этажами мата прямо посреди улицы, но смешок — последнее, что он ожидал услышать. — Бывало и хуже, — говорит он. — Однажды, когда все это дерьмо только начиналось, мы были с Сэмми, и я врезался в долбаный фонарный столб. Вот это, — смеется Дин, — было ужасно. Я чуть не сломал нос. — Серьезно? — вскидывает брови Кастиэль. — Так точно, Беверли Клири. Кастиэль морщит нос, немного тормозя. — Писательница? — неуверенно спрашивает он. Дин останавливается, проигрывая в голове свои последние несколько реплик и начиная понемногу розоветь; теплая волна накрывает Кастиэля при виде этого милого румянца; однако, он почти сразу же себя обрывает — Дин был полнейшим мудаком всего пару дней назад, и это нечестно. Никаких бабочек в животе, черт их дери. — Эм... да, — он поднимает руку, намереваясь потереть шею, но немедленно опускает ее вниз, вспоминая, что выглядит, как после драки с котами. Армией котов. — Я часто так в детстве Сэмми говорил, он постоянно читал ее книжки. Просто вырвалось по привычке. — Вы двое близки, да? Дин кивает. — Ага. Не знаю, что бы без него делал. Только ему не говори, — быстро добавляет он, и Кастиэль смеется. — Твой секрет умрет вместе со мной, Дин. Она исчезает так же быстро, как и появляется, но Кастиэль может поклясться, что заметил короткую улыбку на губах Дина, что абсолютно не помогает притушить тепло, поселившееся у него в животе. — Послушай, — начинает Дин, и Кастиэль уверен, что парень немного нервничает. — Я, эм, о прошлой тренировке. Я вел себя, как кретин. Не должен был кричать на тебя. Как ты и сказал, ты всего лишь пытался помочь. То есть, весьма хреново с этим справлялся, — усмехается он, — но все же. Так что, да. Ладно, вот теперь Кастиэль имеет полное право вести себя как влюбленная школьница. Он улыбается своим кроссовкам, слушая сбивчивое извинение. — Спасибо, Дин, — замолкает, намереваясь ограничиться этим, но решает все же ответить Дину, рассказать о своих мыслях. — И просто для протокола, — медленно добавляет он, — я не согласен с Сэмом. Он чувствует, как Дин немного напрягается, но продолжает идти. — Насчет чего? — Вываливать все это на тебя, — говорит Кастиэль. — В тот день, когда я пришел к вам домой, я думал, вы все обсудили, думал, ты хотел бежать марафон. И, не говори Сэму, но можно было и получше устроить. Дин фыркает. — Как с языка снял. — Но, — продолжает Кастиэль, — из того, что я о тебе узнал, могу сказать, ты бы ни за что не согласился, узнай он сначала твое мнение. Так что, возможно, это был единственный шанс. Дин открывает рот, собираясь возразить, но Кастиэль его прерывает. — Очевидно, что он любит тебя, и желает счастья больше, чем себе самому. Я знаком с ним всего неделю, и это кристально ясно для меня, так что, уверен, тебе это не менее очевидно. Дин не отвечает, и Кастиэль решает закончить мысль. — Он желает тебе только лучшего, и бег, думаю, этим самым лучшим и является. Дин распахивает рот, затем закрывает. Молчит пару секунд. — Может быть, — наконец бормочет он. Они продолжают прогулку в тишине, и Кастиэль старательно отслеживает любые потенциальные препятствия, попадающиеся на пути. Солнце выглядывает из-за верхушек деревьев. Наблюдая за ним, Кастиэль чувствует некоторое разочарование от факта, что скоро в этот маленький уютный тихий мирок ворвутся другие люди. — Когда ты начал бегать? — голос Дина снова разрушает тишину. Кастиэль хмурится, пытаясь вспомнить, когда именно он занялся бегом, ставшим основным связующим звеном его жизни, без которого он и дня представить не мог. — Начальная школа, — наконец произносит он, вспоминая быстрый ритм ударов по асфальту, как он бежал так быстро, как только мог, оставляя позади очередных хулиганов, а иногда и весь мир. — На переменах. А потом я просто... никогда не останавливался. Помогает отвлечься от всего, что расстраивает, и, глупо звучит, но я не могу представить без него свою жизнь. Дин кивает. — Хотел бы я начать так же рано. Сам до бега добрался окольным путем. — Когда ты начал? — Когда родители умерли, — резко отвечает Дин, и для Кастиэля это — как удар кулаком в живот. — Автомобильная авария. Около пяти лет назад, реально ужасная зима, ледяной шторм, еще на неделю вырубило электричество. В общем-то, так мы и получили дом. — Дин, мне жаль, — хотел бы Кастиэль придумать что-то получше, что-то более успокаивающее, но на ум пришло только это. Впрочем, похоже, Дину все равно. — Да. Это не... — он замолкает, подыскивая слова. — Я не то чтобы хорошо со всем этим справился, — исправляется он. — Я- — Бордюр, — перебивает Кастиэль, — слева от тебя. Он замечает, что они немного свернули, и Дин, идущий со стороны дороги, собирался навернуться прямо через бордюр. Дин останавливается и делает несколько маленьких шагов вправо, пока не получает одобрение Кастиэля, и усмехается. — Уже лучше, — произносит он. Кастиэль смеется. — Говоришь так, будто не я веду тебя домой в крови с головы до ног. Дин поднимает брови. — Ммм, кинки пошли, — отвечает он, и Кастиэль безмерно рад, что Дин не увидит его красных щек, уходящих все в более темный оттенок. — Ты... не очень хорошо с этим справился? — неуверенно начинает он, пытаясь свернуть разговор от его дурацкой ошибки обратно к истории Дина. Дин трясет головой. — Много алкоголя, но этого было не достаточно. Какое-то время я просто спал весь день, пил ночи напролет, и наверняка потерял бы работу, если бы начальник не был другом семьи. Именно Сэмми меня и вытащил. — Ты серьезно? — Мгм, — Кастиэль опускает взгляд вниз, наблюдая, как Дин теребит края веревки на руке. — Я даже не помню, почему бег засел у меня в голове; в детстве я его ненавидел. Но из хреновой тучи вещей, что брат умолял меня попробовать — это единственное, что прижилось, — он пожимает плечами, — и вот мы здесь. Ну, как-то так. — Бег помог тебе совладать с эмоциями? — Думаю, да. И плюс, это дешевле, чем терапия, которую Сэм изначально мне впихивал, — усмехается Дин, запрокидывая голову. — Эй, как оно сейчас выглядит? — Что? — не понимает Кастиэль. — Небо, чувак. Уже теплее, значит солнце вышло? Похоже, что сейчас дождь пойдет? Может двойная радуга? — Дин поднимает свободную руку в воздух и растопыривает пальцы, и Кастиэль улыбается. Он бросает взгляд вниз на их ноги и каким-то невероятным образом синхронизировавшиеся шаги, потом обратно на небо. — Голубое, — неторопливо начинает он, ломая мозг в попытке описать определенные оттенки голубого, белого и розового, прожилками пересекающие небо, но вспоминает, что Дин может по воспоминаниям сравнить цвета, так что еще не все потеряно. — Как цвет детских пеленок, которые люди покупают, когда узнают, что ждут мальчика. Несколько облаков — одно, кстати, наполовину скрывает солнце, но, думаю, скоро отплывет. Они все абсолютно белые, ни следа возможного дождя, — он быстро осматривает Дина и дорогу, убеждаясь, что он ни во что не врежется, и продолжает. — Солнце все еще восходит слева, так что некоторые облака розовые. Красиво. Цвета не слишком яркие; они больше похожи на акварель. Успокаивающие. Это... — Кастиэль внезапно замолкает, осознавая, что делает. Он чувствует вину, как будто хвастается, расписывая Дину то, что он сам увидеть не может. — Извини. Дин замирает и поднимает ногу, хмурясь. — Боже, я что, снова в собачье дерьмо наступил? — Что? Я... — Кастиэль наклоняется, осматривая подошву кроссовка, когда до него доходит, что, нет, не за это он извинялся. Он быстро проверяет ногу — осмотрительность никогда не бывает лишней — и поворачивается к Дину. — Нет, нет, не наступал. — Отлично, — проговаривает Дин, облегченно выдыхая. — Тогда к чему было твое "извини"? Кастиэль пытается сложить в слова то, что уже совершенно глупо прозвучало в его голове. — Я просто... Это как будто нечестно — описывать тебе то, что ты не можешь увидеть. — Я ведь тебя попросил. — И все же, — отвечает Кастиэль, — кажется, будто я тычу тебе этим в лицо. Хвастаюсь. Тем, чем, мы оба знаем, ты не можешь обладать. Он не замечает, что Дин останавливается, пока веревка не натягивается между ними. Кастиэль оборачивается и попадает под возмущенный взгляд. Голова наклонена, губы сжаты в тонкую линию. — Ты шутишь. — Я... нет, — неуверенно произносит Кастиэль. Дин вздыхает. — Пожалуйста, чувак, перестань. Вокруг и так до хрена народу, жалеющих меня, или испытывающих вину за дерьмо, к которому они ни малейшего отношения не имеют. Да, это странно, понимаю, но я попросил тебя описать мне небо. Так что не надо чувствовать себя мудаком, делая то, что я попросил тебя сделать, ладно? Кастиэль закусывает губу, обдумывая слова Дина. Сложно уже хотя бы не жалеть его, но если он того хочет, Кастиэль постарается. — Хорошо, — наконец проговаривает он. — Я все ещ... гм... не чувствую себя виноватым. — Вот и молодец, — Дин расслабляется, задиристо улыбаясь. — Кроме того, у тебя здорово получается, мне нравится. Сэмми не ладит с оттенками. Для него небо просто голубое. По непонятной причине от этого странного комплимента сердце Кастиэля ускоряет бег. — Спасибо, — улыбается он. Они снова молчат в течение следующих нескольких минут, и когда в поле зрения попадает светло-голубой дом Винчестеров, Кастиэль с удивлением обнаруживает в себе легкий налет разочарования. Он бы не отказался и дальше идти рядом с Дином, может даже описать ему ровную линию деревьев по краям улицы или отвратительную оранжевую дверь их соседа. Вместо этого он медленно останавливается в начале каменной дорожки и сообщает: "Мы пришли". Он подвел Дина как можно ближе к его трости, и теперь парень протягивает руку, нащупывая белую палочку, поднимаясь по ней вверх и обхватывая черную рукоять. Дин отпускает веревку, но не отходит от Кастиэля, пока они направляются по дорожке к крыльцу. Поднимаясь, Кастиэль замечает, как Дин беззвучно отсчитывает, — один, два, три, четыре — пока не добирается до двери. Кастиэль собирается постучать, но дверь распахивается прямо перед носом. Возбужденные, полные надежды взгляды Сэма и Анны почти сразу перекрываются шоком и замешательством. Точно. Лицо Дина. — Что случилось? — спрашивает Анна, бледнея буквально на глазах. Голос подскакивает практически до писка, что происходит, только когда она серьезно паникует. — Дин, ты в порядке? — взволнованно спрашивает Сэм, шагая к брату. Кастиэль открывает рот, готовясь захлестнуть их извинениями, — это его вина, он должен был лучше следить за партнером, он отмоет его и вычистит, этого больше никогда не произойдет — но Дин затыкает его смешком. — Кас — отличный тренер.

***

Дин назвал его Касом. У него никогда прежде не было прозвища, но чем дольше он об этом думает, тем больше оно ему нравится. Такое простое слово, всего-то три буквы, но каким-то невероятным образом, это работает. Кас проигрывает этот момент в голове снова и снова, открывая Google на ноутбуке — сейчас единственном источнике света в темной квартире. Кас. Ему нравится, приятно звучит. Нужно изучить кучу вещей, и Кас решает начать с "тренировки для марафона". Почти мгновенно поисковик выдает 93 миллиона страниц с лучшими способами тренировок, вариантами лучших снэков после занятий, диетами, совместимыми с его режимом и многим другим. — Черт, — выдыхает Кас, закусывая губу и щелкая на одну из ссылок. Его заваливает потоком информации, и он хватает блокнот и ручку, начиная выделять наиболее важные моменты каждой статьи, разбивая их на три группы: еда, бег и растяжка, и приготовления к, собственно, дню марафона. Также, покопавшись в сумке, он достает папку Анны, забитую советами о том, как лучше сопровождать слепого бегуна. Конечно, они с Дином справляются с несколькими километрами по почти пустой улице, но что-то подсказывает, что это кардинально изменится, когда она забьется десятками тысяч других бегунов. Они стартуют вместе с остальными участниками, и люди будут знать, что он — проводник Дина, по его неоново-желтому нагруднику с соответствующей надписью. Сердце екает, когда Кас читает следующее предложение — он должен будет предупреждать людей о приближении Дина. Он должен будет кричать. Кас тяжело сглатывает, вспоминая школьные заметки о его излишней тихости и ехидные просьбы говорить громко и членораздельно. Он не любит привлекать к себе внимание, и ничьи замечания здесь не помогут. Дерьмово; это Дин в их паре слепой, и Касу нужно только кричать что-то вроде "Слепой бегун!" или "Слепой бегун слева позади тебя!", а именно он паникует больше всех. Кас трясет головой, разгоняя дурные мысли, решив вместо этого получше изучить питание до и после длинных дистанций. Со всем этим его и так выпихнули из зоны комфорта, так что какого черта? Он просто шагнет наружу еще немного. По крайней мере, он на это надеется.

***

— Кас? Сэм кажется удивленным, и Кас не может его винить; они с Дином не планировали сегодня бежать, но, вот, он здесь, утром выходного дня, стоит на крыльце Винчестеров с двумя огромными сумками продуктов. — Привет, Сэм, — он улыбается младшему из братьев, удобнее перехватывая бумажный пакет. — Эм, привет, — он несколько секунд разглядывает покупки, добавляя, — что-то случилось? — Дин дома? — Ага, но не уверен, что он в настроении для бега. Кас трясет головой. — Не тренировка, просто еда, — он взглядом указывает на пакеты, тяжелеющие, кажется, с каждой секундой, и до Сэма наконец доходит. — О! Чувак, мог бы и раньше сказать, — говорит Сэм, подхватывая сумки и направляясь в кухню. — Дин в гостиной. Кас проходит по коридору в тихую комнату, гадая, спит ли еще Дин. Старые доски скрипят под ногами, и Кас нерешительно заглядывает внутрь. Дин лежит на спине, растянувшись во весь диван. Скрещенные лодыжки покоятся на одном подлокотнике, а голова — на другом. На груди, мерно поднимающейся и опускающейся вниз, лежит Айфон, и несколько мгновений Кас просто смотрит, наслаждаясь одним присутствием Дина. Все еще не уверенный, спит ли он, Кас подходит ближе и замечает наушники. Джек лежит на полу, и пальцы Дина рассеянно почесывают черную шерсть. — Эм, Дин? Ответа не следует, и Кас прочищает горло. — Дин? Парень медленно открывает глаза и одним движением срывает наушники. — Сэмми? — спрашивает он. — Нет, это, эм, Кас. Дин отдергивает руку от Джека, садясь прямо, и смотрит в направлении голоса. — Кас? — повторяет он. — Стоп, какой сегодня день? — Не тренировочный, — быстро отвечает Кас. — Ох, слава яйцам, — Дин откидывается обратно на диван, натягивая наушники. — Я как раз добрался до той части, где- — Но кое-чем мы все-таки займемся, — перебивает Кас. — Ага, я, например, книгу закончу. Кас приподнимает брови. — Кни..? Нет, Дин. Мы приготовим поесть. Дин мгновенно оживляется при упоминании еды, и Кас улыбается. — Что задумал? — спрашивает он. — Я принес много разных здоровых продуктов, которые дадут тебе энергию и помогут легче пробежать дистанцию. Подумал, что мы можем попробовать все и разобраться, что тебе нравится и не нравится, и уже от этого отталкиваться в дальнейшем. Может приготовим несколько блюд на эту неделю. Восторг слетает с лица Дина сразу же при упоминании "здоровой еды". — Тебя Сэм подговорил? — Эм, нет, я погуглил. Нельзя забывать про питание, если ты планируешь бежать марафон, Дин. Дин вздыхает, оглядываясь на одинокий телефон. — Я только дошел до хорошей части. — Можешь закончить, если хочешь, — замечает Кас. — Я могу подождать. Подготовлю пока кухню и все та- — Грубо, — просто произносит Дин. Он встает и немного потягивается, тыкая носком ноги вокруг дивана, пока не натыкается на Джека, после чего осторожно его перешагивая. — Я не позволю тебе готовить для меня, пока я прохлаждаюсь. Брось, чувак. — Со мной у тебя таких моральных дилемм не возникает, — кричит Сэм из коридора, и Кас усмехается. — Завали, Сэм. Кас следует за Дином. Он наблюдает за тем, как уверенно и легко парень двигается, как прослеживает рукой стены и дверные проемы, добираясь до кухни. С каждой минутой Каса все больше завораживают его движения, как он ведет ладонью по столешнице, находя пакеты, принесенные Сэмом. Не особо задумываясь, Кас закрывает глаза и делает несколько неуверенных шагов, слепо шаря руками в попытке найти что-нибудь, что угодно, что скажет ему, где он находится. Но вместо этого пальцем ноги вписывается во что-то твердое. Он шипит, распахивая глаза, и опускает взгляд вниз на ножку стола, взявшуюся из ниоткуда. — Не так легко, как кажется, правда? — говорит Дин. Он повернут спиной, но Кас слышит его улыбку. — Да, — отвечает он, хватаясь за стопу и неуклюже балансируя на одной ноге несколько мгновений. — Не совсем. Дин смеется и зарывается в пакет. — И что тут? Кас заглядывает в сумку. — Кале, — произносит он, и Дин отбрасывает сверток будто горячую картошку. — О, да брось, — протягивает Кас, подходя ближе, — она не такая уж и плохая. Тебе вполне может понравиться. — Конечно. Повторяй это себе почаще, Кас, — он делает паузу, затем добавляя, — что там еще? — Хмм, — Кас кладет кале на стол и начинает разбирать остальные продукты, называя каждый, прежде чем отложить его. — Яйца, миндаль, немного бэйглов, эм, сладкий картофель... хлопья, немного курицы и лосося, ягоды, бананы, вин- — Ладно, ладно, — перебивает Дин, вскидывая руки. — У меня вопрос, Джейми Оливер. Ты что, собираешься наплевать на мои привычки и заменить все мясо рыбой? — Ну, технически, рыба и есть разновидность мяса. — Технически, рыба и есть разновидность мяса, — повторяет Дин высоким писклявым голосом, и Кас смеется. Он тянется в пакет за чем-то, когда рукой задевает пальцы Дина, и сейчас же отдергивает руку, как от огня. — Извини, — бормочет он, оглядываясь в поиске салатницы. — Ничего, — отвечает Дин, и на короткое мгновение Кас уверен, что парень приблизился к нему на несколько шагов. Его лицо начинает гореть. Он прочищает горло, мысленно себя пиная. Все было так хорошо, никакой неловкости, и надо же было ему коснуться чертовой руки Дина. — Так, эм, почему бы тебе не рассказать мне твое обычное меню, чтобы мы смогли с него начать? — Хорошая еда, — произносит Дин, и в этот раз он совершенно точно делает шаг навстречу, и Кас резко выпрямляется, чувствуя чужие пальцы на пояснице. Он инстинктивно тянется за ушедшим прикосновением, а Дин, тем временем, подходит к холодильнику, стоящему прямо рядом с Касом. Сердце делает кульбит. Дин просто пытался добраться до холодильника. И все. Кас вздыхает и встряхивает голову, собирая мысли в кучку. — Ты имеешь в виду хорошую для тебя еду, или просто вкусную? Дин ухмыляется. — Я кроличий корм Сэмми и в рот не возьму, если ты об этом. — Тогда что ты ешь? Дин смеется. — Не это, — он открывает дверцу, и Кас заглядывает за его плечо. Холодильник почти идеально разделен пополам: с одной стороны здоровая пища — салаты, курица, яйца, разные фрукты и овощи, а с другой все остальное — мясо для гамбургеров, хот-доги, моцарелла, бекон. Кас теряется на несколько секунд, но быстро возвращается на землю. — Я так понимаю, твоя половина — та, что без зелени? — Ага, — гордо произносит он. Кас неверяще его оглядывает. — То есть ты хочешь сказать, что бегаешь сидя на диете из чего, чизбургеров и бекона? — он не уверен, чему удивлен больше: тому, что с таким рационом Дин вообще может бегать, или тому, что ничто из этого чистого жира — абсолютно ни грамма — не отразилось на стройном, сильном теле парня. — И пирога, — добавляет Дин, роясь в холодильнике в поисках пакета апельсинового сока. — И пива. И я не отказываю пасте, — он делает большой глоток, усмехаясь. — Ну, тогда, — говорит Кас, задумчивая покусывая нижнюю губу, — похоже, у нас много работы. — Он не кусается, Дин, — произносит он, наблюдая как парень нерешительно тыкает вилкой салат, сделанный Касом. Час и десять отвергнутых рецептов спустя Кас наконец уговорил Дина попробовать кале с курицей, нарезанными яблоками и миндалем. Дин тщательно изучил салат, смахивая на капризного малыша, и сузил глаза, все-таки мученически соглашаясь взять эту подозрительную бяку в рот. — Не будь так уверен, — отвечает он, накалывая наконец зелень и закидывая ее в рот. Он бросает вилку в миску и откидывается на шкафчик, скрестив руки на груди. Жует задумчиво с минуту и озвучивает вердикт. — А не так уж и плохо. Кас ухмыляется. — Говорил же. И для тебя полезнее, чем... ну... все остальное. Дин пристально его оглядывает, явно не впечатленный. — Слушай, Кас, ты, конечно, можешь попытаться избавиться от моей отличной пищи- — Ты говоришь о еде с надписью "скорый сердечный приступ"? — перебивает он, открывая холодильник и впихивая туда охапку овощей. Дин тыкает в него пальцем. — Ага, о ней самой. Можешь попытаться, но ни за что в жизни я не откажусь от гамбургеров на двенадцать недель. — Тогда совет да любовь тебе и твоему гастриту, — просто отвечает Кас. Он заканчивает с овощами и выпрямляется, оглядываясь на Дина и замечая его побледневшее лицо. Он уверен, что парень вспомнил прошлую неделю, когда, несмотря на возражения, он решил полакомиться любительской мясной пиццей перед их шестнадцати километровым забегом. Кас усмехается, закрывая дверцу, и замечает несколько фото, прикрепленных магнитами. — Ты выглядишь расстроенным, — произносит он, изучая фотографию. — Ну, ты только что заявил, что я заработаю гастрит, если продолжу питаться своей любимой едой, так что, конечно, я- — Нет, нет, я о фото. Дин проглатывает еще одну порцию салата, продвигаясь в сторону Каса. Он не носит с собой палочку, предпочитая использовать руки; одной он касается холодильника, проводя рукой по дверце. — О каком из? — интересуется он. Снимок сделан на улице, которую Кас распознает, как улицу Винчестеров. Дин стоит перед ярко-желтым знаком "Слепой человек", явно не слишком воодушевленный. На нем солнцезащитные очки, и он демонстрирует средний палец тому, кто делает фото, предположительно, Сэму. — Ты стоишь рядом с табличкой "Слепой человек", — медленно проговаривает Кас, — и показываешь средний палец фотографу. Из Дина вырывается смешок, и он отталкивается от холодильника — Сэм подумал, будет забавно, — говорит он. — Охренительно. Наверно. — Мне нравится, — произносит Кас. Порозовевшие щеки Дина не укрываются от его взгляда. — Ага, ну, — почти смущенно отвечает он, потирая шею, — Сэм будет счастлив это услышать. Кас улыбается, сначала из-за фото, потом уже из-за самого Дина. Внезапно его осеняет. — Дин, тебе ведь нравится картофель фри, так? Парень начинает буквально светиться при упоминании нездоровой еды, кивая. — Чертовски верно. — А ты когда-нибудь пробовал сладкий картофель фри? Дин морщит нос, и Каса накрывает теплой волной от его очаровательности. — Нет, — нерешительно протягивает он, и Кас кивает сам себе, разворачиваясь и зарываясь в кучку продуктов на столе. — Думаю, именно его следующим и попробуем, — говорит он, откладывая сладкий картофель на доску. — Очень вкусно, к тому же полезнее, чем обычная картошка фри. Дин задумчиво поджимает губы, после чего кивает. — Я доверяю тебе не отравить меня, Кас, — произносит он, протягивая руку. — Картошку. Кас усмехается и протягивает картофелину, наблюдая за тем, как Дин ощупывает ее, изучая каждую ямку и трещину. Он перекидывает овощ из одной руки в другую, и Кас вскидывает брови. — Впечатляюще. Дин смеется. — Что, это? — он еще несколько раз подбрасывает картошку, подхватывая ее другой рукой. — Это не сложно, Кас. Уверен, с закрытыми глазами у тебя тоже получится. — У меня проблемы с координацией, — фыркает Кас. — Где тут у вас ножи? — Я могу порезать, — говорит Дин, делая несколько шагов в сторону разделочной доски. — Просто ломтиками, как обычный картофель фри? — Дин, все в порядке, я просто... — Кас замолкает, замечая, как напрягся парень. — Слушай, Кас, — начинает он твердым голосом, и Кас может сказать, что он изо всех сил себя сдерживает, — можешь мне поверить? Я знаю, что могу, и чего не могу, и долбаная резка входит в первую категорию. — Он замолкает, и уже Кас собирается извиниться, как Дин продолжает. — Так как, обычный картофель фри? — Да. Кас наклоняет голову, рассматривая парня, ощупывающего шкафчики, добираясь до ящика с маленькой насечкой на ручке. Он открывает его, достает нож и приступает к нарезке. Медленные, но точные и уверенные движения очаровывают Каса. — Я... у вас есть форма? Дин кивает, указывая ногой на плиту. — Там. Много картошки надо? — Двух будет достаточно, — Кас приседает перед духовкой, со скрипом открывая ящик, и протягивает руку, доставая старый поднос для печенья. — Фольга? — В ящике напротив холодильника, — говорит Дин. Кас кивает и поворачивается в указанную сторону, но останавливается, оглушенный внезапным болезненным вскриком. Он тут же подлетает к Дину, согнувшемуся над столом и обхватившему одной рукой другую. — Дин? — выдыхает Кас. — Дин, что такое? — Сукин сын , — бормочет он сквозь стиснутые зубы, сворачиваясь все больше и игнорируя вопросы парня. — Блядь, блядь, блядь. — Сэм! — кричит Кас, придвигаясь ближе. — Дин, дай мне посмотреть. Дин шипит, скрючиваясь сильнее. И когда Кас хватает его за предплечье, медленно разворачивается, прикрыв глаза. Медленно, очень медленно, он поднимает пострадавшую руку, и Кас упирается взглядом в его средний палец. Он переводит взгляд с абсолютно чистой, без намека на кровь, кожи на Дина, ухмыляющегося шире, чем Кас когда-либо видел. — Я... — Это за то, что почти назвал меня беспомощным, — самодовольно произносит Дин. — Т... ты... — заикается Кас. Он замечает несущегося на кухню взволнованного Сэма в сопровождении Руди. — У меня чуть сердце не остановилось, Дин! — О, черт, — Сэм, прислонившись к дверному косяку, немного раздраженно, но абсолютно невозмутимо при этом, поглядывает на Дина. — Опять эта фигня с отрезанием пальца? — Он уже делал так? — спрашивает Кас, широко распахивая глаза. Дин смеется. — Сэмми почти отключился в тот раз. Младший Винчестер закатывает глаза. — Это часть его как-ты-смеешь-думать-что-мне-нужна-помощь практики. И обычное проявление мудачества, — улыбка Дина становится шире, и Сэм показывает ему средний палец. Он поворачивается к Касу, виновато улыбаясь. — Просто игнорируй его. Он отстанет, если не реагировать. — И истечет кровью, когда действительно порежется, пока мы будем думать, что это очередной розыгрыш, — бормочет Кас, и Сэм смеется. — Боже, это грубовато, ребят, — дуется Дин. — Да, да, готовь там, не отвлекайся, — Сэм закатывает глаза, ободряюще улыбаясь и выходит, оставляя ребят вдвоем. Кас глубоко вздыхает, поворачиваясь к Дину, который шлепает рукой по столу в поиске ножа и картофеля, затем снова принимаясь за нарезку. — Да брось, весело же получилось. — Думаю да, если довести кого-то до сердечного приступа — это весело. Дин широко улыбается. — Веселее не бывает. Кас закатывает глаза и возвращается к фольге. Он ругает себя за такие мысли, особенно после того, что вытворил Дин, но он удивлен качеством порезанной картошки. В хорошем смысле. Как бы то ни было, Дин, похоже, не иначе, как мысли умеет читать. — Неплохо для слепого парня, да? Кас дергается, неровно отрывая кусок фольги и заливаясь краской. — Нет, я, эм... Дин разворачивается, снова с этой чертовой усмешкой на губах. — Расслабься, Кас. Просто шутка. — Как та шутка с отрезанием пальца? — сухо спрашивает он. — В точку! Кас закатывает глаза, все еще чувствуя потребность извиниться. — Прости, просто это немного- — Странно? — кивает Дин, проворачиваясь на месте за второй картофелиной и продолжая резать. — Ага, ты привыкнешь, — говорит он, и Касу приятно, что Дин собирается пробыть с ним достаточно долго, чтобы он мог привыкнуть. Он опускает взгляд на кусок фольги с рваным краем, улыбаясь самому себе, и отрывает новый, накрывая поднос для печенья. — Оливковое масло? — спрашивает он, найдя соль и перец на духовом шкафу. Дин головой кивает на шкафчик над ним. Кас заглядывает парню за плечо, обхватывая бутылку, и отклоняется обратно. Он даже не понимает, что все это время задерживал дыхание, пока шумно ни выдыхает. — Нашел? Кас кивает, откручивая крышку, и сбрызгивает маслом фольгу. — Кас? — Мм? — он поднимает взгляд на Дина, ждущего ответа. — Ты нашел бутылку? Кас хмурится. — Да, я же сказал, что... о, — он чувствует, как кровь разом отливает от лица, понимая, что Дин не мог увидеть его кивка. Парень, тем временем, буквально лопается от смеха. — Господи, ты хуже Сэма. — Извини, Дин, — взволнованно произносит Кас. — Я постараюсь произносить вслух все- Дин отмахивается, собирая нарезанный картофель в горсть. — Дальше? — спрашивает он. Кас протягивает руку, собираясь взять ломтики и переложить в форму, но останавливается. Доверять ему. — Можешь выложить на поднос, если хочешь, — говорит он. — На плите, масло уже налито. — Понял, — Дин хватает еще несколько соломинок и двигается к духовке, свободной рукой нащупывая себе путь. Кас наблюдает за раскладывающим картошку парнем, стоя сзади на некотором расстоянии. — Поправь потом, если надо. Я чувствую, как ты дышишь мне в спину, Кас. Удивленный, Кас делает шаг назад. — Да, извини, — он ждет, пока Дин не закончит и не сдвинется в сторону, затем встряхивает форму, чтобы картофель лег в один ряд, и посыпает его солью и перцем. Удовлетворенный, он кидает взгляд на бутылку и на прислонившегося к шкафчикам Дина. Он старается выглядеть спокойно и равнодушно, но Кас видит, как у него руки чешутся хоть что-то сделать. — Не хочешь добавить масла? — спрашивает он, раздумывая, как передать Дину бутылку. Парень сияюще улыбается и протягивает руку. — Конечно хочу. Кас улыбается, протягивая масло, отмечая, как Дин пальцами ощупывает горлышко, чтобы убедиться, что бутылка открыта. Затем свободной рукой он пробегает по столу и плите, находя поднос. Он разбрызгивает масло сверху несколько секунд, затем делает шаг назад и довольно кивает. — Идеально. — Отлично, — они оба протягивают руки, обхватывая форму, но как только Кас касается ладони Дина, он отдергивает свою, неловко потирая шею. — Духовка нагрелась, так что можно ставить. Дин замирает на секунду, после сдвигая руки к краю подноса. — Давай, — произносит он, жестом показывая Касу подойти ближе и взяться за другой край, — мы оба потрудились, так что эта честь должна принадлежать обоим, так? — Он неловко переминается с ноги на ногу. — Плюс, я могу, ну знаешь, не попасть в печь. Ты можешь... не знаю, меня направлять. — Хорошо, — неуверенно отвечает Кас, сжимая свой край. Дин наклоняется, открывая дверцу, и они начинают маневрировать, пытаясь вставить поднос в пазы. Волна жара обдает лицо, когда они нагибаются вниз, медленно двигая формой, и в какой-то момент Кас отчетливо чувствует себя идиотом. Сделать это кому-то одному было бы намного проще, но, в таком случае, у него не появилось бы оправдания, чтобы находиться к Дину настолько близко. А Касу сойдет любое оправдание. Они аккуратно, чтобы не обжечься, вставляют поднос в пазы, и Дин захлопывает дверцу. — И просто для справки, Сэмми ни кусочка не достанется, — произносит он, и Кас смеется. — Нет? — Конечно, нет! Он не потел над горячей духовкой сколько бы это ни заняло времени, чтобы сделать, что мы сделали. А теперь, давай, покажи мне еще какую-нибудь здоровую фигню, пока мы ждем картошку. Следующие двадцать минут они проводят за обсуждением остальных продуктов, которые принес Кас, он пытается убедить Дина, что брокколи не так уж плоха, как может показаться, а Дин, в свою очередь, официально обзывает его отвратительным за мысль, что жареная курица, в лучшем случае, "так себе". Кас поймал себя за разглядыванием глаз парня — они не потеряли способность загораться, когда он слышит что-то интересное или же забавное, а когда смеется, вокруг них собираются лучики морщинок — и внезапно он осознает, что готов провести остаток жизни в этом самом доме, чтобы в любое время видеть Дина без солнечных очков. Сигнал духовки прерывает лекцию Дина о плюсах мороженого поверх замороженого йогурта, и он приподнимает брови. — Боже, запах потрясный. Кас улыбается. — Говорил же, — отвечает он, ставя форму на плиту. Картошка трескается, остывая, и его сердце абсолютно точно не подпрыгивает при виде Дина, облизывающего нижнюю губу. Кас оглядывается в поисках тарелки, но заслышав хруст фольги, оборачивается к Дину, опередившему его и уже соскребающему картошку в большое блюдо. — Готово, — произносит он, и Дин кивает, ставя тарелку на стол, и хватая две соломинки, одну из которых протягивает Касу. — Приятного, — он салютует парню кусочком и закидывает его в рот. Кас повторяет за ним, наблюдая за движением челюсти Дина, когда тот глотает с довольным лицом. — Черт, — бормочет он, тянясь за следущим. — Так значит, тебе понравилось? — удовлетворенно спрашивает Кас. Потрясающий микс соленого и сладкого вкусов все еще играет на языке, и он не отказывает себе в еще одном кусочке продукта их с Дином ручного труда. Дин неверяще смеется. — Немного, да, — он съедает еще несколько ломтиков картошки, прежде чем добавить, — твои надежды оправдались? Кас задумывается. — На сто процентов, — наконец произносит он, надеясь, что Дин услышит улыбку в его голосе. Судя по розовеющим щекам и играющей на губах смущенной улыбке, Дин абсолютно точно услышал.