***
Мистер Горбин едва не лишился рассудка. Он метался по магазину. Потом вдруг опомнился, взмахнул палочкой и погасил в лампе свет. Посмотрел в окно. Возле паба «Белая виверна» топтались два типа. Кажется, им не до него. Тем лучше! Ведь только что он сделал настоящее открытие и делиться ни с кем не хотел. Открытие невероятное… вскружившее голову… сулящее вознаграждение… Словом, мысли его так и понеслись. Одни пугали, другие вызывали эйфорию. Волшебник то порывался к двери, чтобы найти Милорда, то резко тормозил на полпути и начинал заламывать руки, терзаясь в сомнениях. Ведь он не имеет понятия как и где Его найти. А если найдет? А если… он будет в гневе от известия, что Гарри Поттер жив? Или же… вдруг обнаружится, что это вовсе не Поттер? Что тогда?! Погибель… Погибель! И хозяин магазина снова начинал суетиться, будто в клетке зверь. Понять его страхи можно. За ложные сведения и за напрасное беспокойство Лорд наказывал ох как сурово… Он не щадил никого. Этому есть немало свидетельств. И тогда Горбин решил… Впрочем, что же именно он решил — мы оставим пока под покровом тайны. Упомянем лишь, что когда двое, секретничавших возле паба, разошлись, хозяин «Горбин и Бэркес» вышел из своего магазина. Огляделся по сторонам. Откуда-то доносились голоса. Обычное дело в поздний вечер, да в гиблом месте. Сторонясь тусклого света уличного фонаря, волшебник взял курс на «Белую виверну».***
Безмолвие становилось страшным. Ребятам казалось, что самый кошмарный час в их жизни наступил. Словно бы в подтверждение этого, сломанные часы на полу внезапно сотрясли воздух двенадцатью ударами. Прозвучали они мрачно, как смертный приговор. Никто из провинившихся не смел поднять взгляда. Как один смотрели вниз. Никогда в жизни они еще так внимательно не рассматривали свою обувь. А в голове проносились картины: взрывы…раскуроченная беседка… к ним присовокупился шкаф…, а еще — восклицание «Гарри Поттер?», резанувшее каждому слух и натолкнувшее на размышления… и снова шкаф… Взрослые тем временем гадали, какому негодников подвергнуть наказанию. Да посуровее! Жестокости не хотелось, но и проучить надобно. Будучи опекуном Невилла, мадам Лестрейндж знала его тайные страхи. Этим и не побрезговала воспользоваться. Она первой обрела дар речи. Смерив подопечного тяжелым взглядом, она молвила: — Завтра же на неделю отправляешься к своей бабке! Невилл даже пошатнулся. — Только не это! … — залепетал он. — Молчать! За мной, дряной мальчишка, — скомандовала Беллатриса и отворила заклинанием дверь. Та распахнулась с ужасным треском, ударившись о косяк. За ней открылся пугающий мрак. Понурив голову, Невилл шагнул в темноту следом за грозной леди. Следующим заговорил профессор Снейп: — Праздник окончен. Мы возвращаемся домой. На выход. На самом деле он преследовал две цели: наказать ребят и, наконец, вернуться домой. Дети склонили виновато головы и поплелись в коридор. Северус задержался ровно настолько, чтобы поблагодарить Малфоя за вечер и закрыть за собой дверь. Что происходило на чердаке дальше, догадаться не сложно, судя по тому как свирепо смотрел на Драко отец. Оставим их наедине для серьезной беседы и проследуем за детьми и их опекуном. Гарри и Гермиона не решились даже украдкой обмолвиться словом. Старались вообще не думать — они давно подозревали, что Северус Снейп способен заглянуть в мысли. В молчании все трое вернулись домой. — Спать. — коротко бросил Северус. Ребята разбрелись по разным комнатам, а профессор развел в камине огонь и растянулся на диване. Ругать детей он не собирался сегодня. Слишком устал. Но завтра… Завтра он устроит им допрос. С пристрастием. Придумает наказание. А сейчас сон… И только сон.