~***~
Возвращался в своё временное пристанище альтмер далеко за полночь, когда деревня совсем затихла и царящее безмолвие нарушали лишь сверчки да изредка сонное фырканье пасущихся неподалёку лошадей. Свет Айкантар решил не зажигать, двигаясь наугад в направлении виднеющегося вдалеке фонаря, висящего над таверной. Приятное тепло разливалось внутри от воспоминаний, которые буквально несколько минут назад были настоящим. И он, и Камилла остались друг другом очень довольны. Ещё бы: Айкантар старался как мог, ибо ударить в грязь лицом боялся пуще смерти, и Камилла оказалась страстной и ненасытной, ничуть его не разочаровав. Она убеждала юношу вместе сбежать: ей — от ненавистной деревни и тяжёлой на подъём семьи, ему — от довакинской доли, навязанной чокнутой Дельфиной, и он почти ей поверил, но уже знакомая глухая, смутная тревога, чутьё, как он её называл, успокаиваться не желала. Однако он понимал, что точно не хочет быть довакином, и поэтому необходимость исчезнуть до возвращения Дельфины предстала перед его сознанием во всей своей очевидности. Но едва ли сбегать в компании Камиллы будет безопаснее, чем в одиночку. Скорее наоборот. Имперка же вцепилась в него мёртвой хваткой и ни на какие убеждения остаться не реагировала, пообещав помогать во всём чём угодно, лишь бы покинуть Ривервуд. Предложение отправиться за товаром вместе с её семьёй в Вайтран и уже там незаметно раствориться в толпе казалось наиболее здравым, однако как он объяснит своё желание отправиться с ними? Он бы и сказал правду, что хочет покинуть селение, а заодно и встретиться с раненой каджиткой, узнать, как у неё дела, но Свен и Фендал наверняка что-то заподозрят, когда узнают, что они собираются вместе с Камиллой, к тому же они не могут оказаться в большом незнакомом городе налегке. А как на глазах у всех протащить с собою тяжёлые мешки с поклажей? Хоть Камилла и уверяла, что готовилась давно и собрала совсем небольшую сумку, что-то не давало альтмеру покоя. За размышлениями он не заметил, как дошёл до таверны, и очнулся, только наткнувшись на дверь. Повернув голову, заметил, что свет в таверне ещё горит. Недоброе предчувствие тёмным клубком зашевелилось внутри его, однако, заставив себя думать о приятном, то бишь о только что случившемся, он решительно повернул ручку. Тихо скрипнула открываемая дверь, и, войдя, Айкантар увидел устремлённые на него глаза троих. Оргнар стоял за стойкой, мрачно наливая мёд в кружки, а сидящие тут же Свен и Фендал, похоже, давно его дожидались. Их взглядами можно было точить оружие. На мгновение юноша растерялся, но, взяв себя в руки, уверенно и приветливо улыбнулся всем присутствующим и направился в сторону своей комнаты. Никто не знал о случившемся, а эти двое, даже если и догадывались, не смогли бы ничего никому доказать. Камилла уверила Айкантара, что никому ничего не расскажет, и согласилась, что в интересах обоих сохранять свою близость и планы в тайне, поэтому бояться ему было совершенно нечего. Головы босмера и барда синхронно поворачивались вслед альтмеру, что заставляло его заметно нервничать, и он, развернувшись к ним, чтобы не показать своего волнения, насколько мог спокойно спросил: — Вы что, господа, спать не идёте? Таверну давно пора закрывать, — и посмотрел на Оргнара. Тому, что не спит именно трактирщик, он по-настоящему удивился. Тот, усмехнувшись, опустил глаза, принявшись протирать бокалы, а Фендал, отхлебнув из своей кружки, тихо процедил: — А мне вот тоже интересно, ты-то почему бодрствуешь? Мы вот… пьём, — обвёл он таверну и собутыльника многозначительным мутным взглядом. — А вот у тебя к тому склонности не наблюдается, — угрожающе покачал он головой. — Чего ты ночью на улице делал? Оргнар вон тебя заждался. — Или дом Камиллы вдруг переехал в Вайтран? — нехорошо осклабился не менее пьяный Свен. — Может быть, поэтому ты так долго обратно добирался? — Я гулял, — по-прежнему спокойно и уверенно, втайне радуясь, что у него это выходит, ответил Айкантар. — Знаете ли, всегда приятно свежим воздухом подышать. Уж лучше, чем ваш перегар нюхать, — ухмыльнулся он. Кажется, вышло убедительно. — А чего растрёпанный такой? — пророкотал Свен, и его, всегда приятный, музыкальный голос, на сей раз показался альтмеру отвратительным рычанием. — Ветер там сильный, — всё так же невозмутимо парировал юноша, порадовавшись, что не погрешил против истины, — вот и растрепал, — принялся он машинально приглаживать действительно не слишком опрятно выглядевшую шевелюру. Жаль, что при себе у него не было расчёски и полностью привести себя в порядок не вышло. — Вот как, — прищурился Фендал, вглядываясь в альтмера. — А сено в волосы тебе тоже ветер вплёл? — Сено? — Испуг стальными клещами сдавил горло юноши, и он невольно закашлялся, а затем провёл ладонью по голове ещё раз. И точно: зажатая между пальцами, в руке альтмера лежала маленькая соломинка, невесть как замеченная зорким глазом босмера. Перед глазами пронеслась картинка, как они с Камиллой тщательно отряхивались, придирчиво оглядывали друг друга, вытаскивали солому отовсюду, куда она затесалась, аккуратно снимали с одежды… и с волос тоже. И если у Камиллы была тёмная, почти чёрная шевелюра, то волосы альтмера по цвету совсем не отличались от сена в конюшне, и тусклый магический свет не дал им разглядеть и вытащить все соломинки. Тупо глядя на это маленькое, но тем не менее неопровержимое доказательство, он лихорадочно размышлял, что же ему делать дальше. Впрочем, одну важную вещь он сумел уяснить за свой недлинный жизненный опыт: всегда сохраняй уверенное и невозмутимое выражение лица, создай у других впечатление, что ты их не боишься и знаешь, что делаешь. Один раз демонстрация силы их уже утихомирила, не стоило пасовать и в этот раз. Небрежно выкинув соломинку на пол, Айкантар поднял голову и пристально посмотрел в глаза Фендалу. Тот глядел на него не просто угрюмо и пьяно. А страшно, глухо. В его серых глазах плескалась такая ярость, что Айкантар снова ощутил холодное прикосновение паники. Однако, решительно вдохнув, он выдал, ясно и чётко: — Откуда я знаю, что у вас тут по ветру летает? — И, не став больше испытывать терпение барда и охотника, а заодно и собственные нервы на прочность, уверенно прошёл к двери своей комнаты и громко ею хлопнул, давая понять, что разговор окончен. Однако успел он услышать всё так же похожий на рык голос Свена, по-видимому, решившего ответить на его риторический вопрос: — Запах лжи… От этого голоса невольная дрожь пробежала по телу, однако альтмер, упрямо тряхнув головой, выгнал непрошеные эмоции и вскинул руку, зажигая в комнатке магический свет. Когда маленький шипящий шарик поднялся под потолок и его неверный свет выхватил маленькое помещение из тьмы, сердце юноши пропустило удар, а горло снова сдавил парализующий ужас. Он был в комнате не один. А когда понял, что перед ним на кровати сидит всего лишь Дельфина, шумно выдохнул и с негодованием произнёс: — Ну, ты меня напугала. — Ноги снова перестали держать альтмера, и он опёрся спиной на дверь, тяжело дыша и пережидая, когда сердце успокоится от всего пережитого и снова забьётся ровно. Бретонка, невозмутимо расположившаяся на кровати юноши, прищурившись, разглядывала его, оценивающе, с каким-то непонятным ему интересом. Он молчал, уже не в силах больше ничего предпринять. Будь теперь что будет. — А ты, я вижу, тут… освоился, — фыркнула она. — И как тебе твоя ночная, кхм, прогулка? — вскинула она брови насмешливо. — Тебе какое дело? — огрызнулся он, отлипая от двери и тяжело садясь на кровать рядом с бретонкой, даже не снявшей походную одежду. Видимо, прибыла она совсем недавно. — Да самое что ни на есть прямое, — неожиданно беззлобно отреагировала Дельфина, поднимаясь с кровати и подходя к двери, на которую и опёрлась спиной, как несколько секунд назад сам Айкантар. — Тебе повезло, что я пришла так вовремя. Выспись хорошенько, завтра к Седобородым. — Нет, — на сей раз по-настоящему уверенно ответил юноша, бесстрашно уставившись бретонке прямо в глаза и наблюдая, как та удивлённо вскидывает брови, а затем усмехается, складывая сильные руки на груди. — Не пойду я ни к каким Седобородым. — Гневное волнение вновь поднялось в нём, и он вскочил, сжав руки в кулаки, готовый разжать ладони и призвать на помощь магию, если возникнет такая необходимость. — Я уйду отсюда и заживу своей жизнью, такой, какую выберу сам, — продолжил он, видя, что бретонка ничего не делает, а просто смотрит и молчит. Слушает. И от того, что она готова его слушать, кружилась голова и хотелось говорить ещё и ещё. — Ты знаешь, Дельфина, что не имеешь надо мной никакой власти и у меня нет никаких причин следовать за тобой и выполнять твои указания. Я боялся тебя, — выдохнул признание он, сам того не желая, но его уже несло. Видимо, нервное напряжение сказалось. — Но теперь я знаю, на что способен, и готов драться за свою свободу, за свой выбор, за право самому принимать решения касательно моей жизни. Попробуй, если хочешь, — скривился он в усмешке, — побить меня, заставить идти нужным тебе путём силой. — На этом он замолчал, продолжая с вызовом смотреть на Дельфину. Бретонка же, опустив голову, закрыла лицо ладонью, и плечи её задрожали. Поражённый, альтмер закрыл рот и робко подступил к женщине. Неужели его слова довели её до слёз? А когда она вновь подняла голову, встретившись с ним взглядом, Айкантар поджал губы, стараясь скрыть вдруг откуда-то появившийся стыд. Дельфина беззвучно смеялась, оскалив зубы, и даже согнулась пополам, держась за живот. Айкантар опять почувствовал, что краснеет, и отступил, не понимая, что он сказал смешного. Наконец Дельфина, немного успокоившись, распрямилась и вновь посмотрела на альтмера. В глазах её по-прежнему плясали искорки веселья. — Что, первый раз потрахался? Мужиком себя почувствовал? — В её голосе не было яда, злости или издёвки, а слова бретонки, нарочито грубые, простые, как стрелы, больно вонзились в сердце уязвлённого юноши, заставив того задохнуться то ли от гнева, то ли от досады, то ли со стыда. Может быть, от всего вместе. — Ну скажи мне тогда, свободный, имеющий право на выбор, довакин, — теперь она уже посерьёзнела, прищурилась, снова сложила руки на груди, — почему же ты до сих пор здесь? Меня не было в деревне достаточно долго, чтобы ты давно успел упорхнуть из моих цепких лап, — даже приподняла она брови, кивнула, предоставляя юноше слово. Он отошёл от неё, насупившись, уставился в окно с царившей за ним непроглядной теменью, тряхнул головой, чтобы рассыпавшиеся волосы закрыли его лицо от цепкого взгляда бретонки. — Я собирался, — буркнул он, сложив руки на груди и до боли сжимая пальцами плечи. — Но ты как всегда не вовремя заявилась. Впрочем, — оскалился он торжествующе, — ты мне не помешаешь. Я всё равно сделаю, что мне нужно. — И что же тебе нужно? — снова мягкий, такой раздражающе-спокойный голос бретонки, которым обычно разговаривают с буйно помешанными, всколыхнул в нём уже знакомый плохо контролируемый гнев. Впрочем, он и не хотел его контролировать. Эта грубая, требующая от него того, чего ему совсем не хотелось, женщина не заслуживала вежливого обращения. Развернувшись к ней всем корпусом, резко опустив руки и сжав их в кулаки, он посмотрел в глаза Дельфине и прошипел: — Явно не то, чего ты желаешь от меня получить, Дельфина. — Ярость клокотала в нём, кипела, требовала выхода, поэтому он с удовольствием вскинул руки, заряжая в них молнии, просто чтобы продемонстрировать бретонке серьёзность своих намерений. И она сразу подобралась, положила ладонь на пояс, где в ножнах у неё висел одноручный меч. Он знал, что орудует она им достаточно ловко, но молния быстрее любой руки. Дельфина тоже об этом догадывалась, поэтому не делала резких движений, просто напряглась, готовая атаковать или защищаться. — Если я захочу, я останусь здесь, захочу — уйду. Не твоё это, знаешь ли, дело. Дельфина улыбнулась, выдохнула чуть слышно. — Хорошо, я не спорю, — согласилась она, склонив голову набок. — Но подумай, что тебя ждёт здесь дальше? Гляжу, Камилла крепко в тебя вцепилась. Неужто ты и правда думаешь, что она даст тебе делать что вздумается? Открою тебе небольшой секрет, — фыркнула она, явно следя за его реакцией: — Ты сам не знаешь, чего тебе нужно, поэтому тобою так легко вертеть. Искры, трещавшие в пальцах альтмера, погасли. Дельфина была права. Усталость накатила на Айкантара, и он обессиленно опустился на кровать. — Если ты останешься здесь, — продолжала бретонка невозмутимо, — Свен и Фендал тебя прикончат втихаря. Да-да, — подтвердила она, когда он удивлённо уставился ей в глаза. — В открытый бой они с тобой вступать, конечно, теперь побоятся, но запросто подкараулят и… — махнула она рукой, предоставляя юноше самому додумать вторую часть фразы. Мысли приходили одна мрачнее другой, и ему пришлось признать правоту женщины. — Я успела изучить Камиллу, — вела Дельфина свою линию дальше, — и могу сказать, что она очень хитрая и совсем не глупая девушка. Она прекрасно знает, чего хочет, и будет добиваться своей цели любыми путями. Она всегда приглядывалась к приезжим, примеривалась к ним, но вела себя очень осторожно. Молодец, я ей даже восхищаюсь, — отчего-то горестно вздохнула бретонка, — мне бы такие помощники совсем не помешали… В общем, поздравляю, ты первый, на кого она поставила и решила взять в оборот. Поэтому, если ты сейчас не воспользуешься моей помощью, я тебе совсем не завидую, — пожала она плечами. — Да ну? — не сдавался Айкантар, хоть уже и понимал, что этот спор он опять проиграет. — И чем же женщина может быть опаснее того зла, с которым ты меня гонишь сражаться? — Тем, что, сразившись со злом, ты будешь волен делать что угодно, а связавшись с этой женщиной, ты больше никогда не увидишь свободы. — Что за чушь? — фыркнул Айкантар, даже обиженный тем, что Дельфина вообще допускает возможность его порабощения какой-то слабой женщиной. — Мы просто развлеклись, а когда поможем друг другу, там и разойдёмся. — Какой ты наивный юноша, — покачала головой бретонка и посмотрела на него по-матерински сочувственно. — А если понесёт она от тебя, что ты будешь делать? Она может, запросто, — развела она руками. Альтмер ожидал чего угодно, но почему-то не этого. Удивлённо уставился он на Дельфину, растерянно моргая. — Да-да, мальчик мой, Камилла очень хорошо разбирается в людях, и поняла, что ты не из тех, кто сможет подло бросить женщину в таком беспомощном положении и забыть об этом. Она поняла, что ты неглуп и можешь далеко пойти, если тебя подтолкнуть, вот и вцепилась в тебя всеми руками и ногами, отдалась, — фыркнула она, — в первый же, считай, день знакомства. А ты и рад стараться. Не отпустит она тебя, даже не надейся, повесит хомут и будешь тащить ты эту лямку долго-долго, тяжело и беспросветно, — широко улыбнулась бретонка, и альтмеру пришлось себе признаться, что ни за что и никогда не захочет он отдавать свою жизнь, свои силы и время на то, чтобы везти на себе алчную женщину, бремя которой просто не сможет скинуть со своих даже ещё не окрепших плеч. Он вздохнул, глядя в пол, и прошептал: — Так это уже случилось. Она тоже была… неопытна, — выдавил он последнее слово, отчаянно уже себя ругая за то, что поддался на соблазн и теперь придётся мириться с собственною совестью, которую не убедишь в том, что не он украл что-то, ему не принадлежащее, а ему это почти навязали, чтоб манипулировать и дальше. — Охо-хо, — весело присвистнула Дельфина, и даже языком поцокала. — А девочка-то оказалась ещё продуманнее, чем даже я ожидала, — продолжала веселиться она. — Честно, я удивлена. Хотя, конечно, сбросив меня со счетов, она крепко промахнулась, — на сей раз улыбка бретонки была торжествующей. — Ну что, свободный мой, — хмыкнула она и внимательно посмотрела на Айкантара, — каков будет твой выбор? Тот вздохнул печально, улыбнулся бретонке невесело, вспомнил, что Камилла собиралась прийти в таверну в то же время вечером. — Завтра утром, как взойдёт солнце, пойдём к Седобородым.7. Ривервудские страсти
24 июня 2016 г. в 11:05
Уже две недели Айкантар жил в комнате в таверне, что держала Дельфина в Ривервуде, ел вволю, отсыпался до полудня и радовался жизни. Немного омрачал его настроение тот факт, что приходилось помогать бретонке по хозяйству, но он научился относиться к этому как к неизбежному злу. А ещё не могло не вызывать удивления то обстоятельство, что грозная воительница не торопила его к Седобородым, а через пару дней после того, как выделила ему комнату, и вовсе пропала, перед этим, правда, наказав выполнять распоряжения Оргнара, её помощника, чтобы, значит, не зря юноша тут койку занимал да хлеб свой ел.
Возникала у Айкантара шальная мысль сбежать в Коллегию, пока Дельфины нету — Оргнар за ним не следил и большую часть времени альтмер был предоставлен сам себе, — но эту идею пришлось отбросить. Добираться в одиночку до того же Вайтрана, не то что до Винтерхолда, не представлялось ему достаточно безопасным, а уж после происшествия с каджитами эта мысль и вовсе наводила на него панику. Сама Дельфина всю дорогу до Ривервуда посмеивалась над альтмером, когда он при малейшем шорохе вскидывал руки в готовности пустить огненную стрелу в источник шума и не спал по ночам, то и дело вскакивая или с криком пробуждаясь от кошмаров. А от воспоминаний о том, как ему приходилось засыпать на внушительной груди Дельфины, чтобы от этих кошмаров избавиться, у него горели уши.
В конце концов решив, что деваться ему всё равно некуда, Айкантар просто отдался во власть судьбы, тем более что после всего пережитого спокойная жизнь в таверне его вполне устраивала. Иногда он ловил себя на том, что даже при дяде не было так спокойно — здесь его не шугали и относились вполне доброжелательно и о его никчёмности тоже никто не напоминал. Напротив, среди простых деревенских жителей он выделялся образованностью и начитанностью, а также хорошими алхимическими знаниями и умением пользоваться магией. Он охотно демонстрировал свои навыки и помогал местным в том или ином деле, сумев даже заработать несколько десятков септимов. Наконец-то он чувствовал себя нужным, и куда-то уходить ему совсем не хотелось. Иногда сердце колол навязчивый стыд за тайное желание того, чтобы Дельфина вовсе не вернулась в Ривервуд, но он более или менее успешно его отгонял. Вот и сейчас он протирал тряпкой стойку, слушая песни местного барда, что завсегда был готов погорланить что-нибудь за вполне умеренную плату, и улыбался, надеясь, что эта идиллия продлится подольше.
За окном уже стемнело, тихий вечер опустился на маленькое поселение, поэтому в таверне было весьма людно. Крестьяне после напряжённого рабочего дня стекались в «Спящего великана» пропустить по кружечке мёда, отдохнуть и пообщаться. Айкантар любил такие вечера — после пустоты и отчуждённости Подкаменной крепости он испытывал настоящее наслаждение от нахождения в кругу людей, не чурающихся его, а, напротив, то и дело зазывающих выпить с ними и с удовольствием рассказывающих местные новости и слухи. Слушателем альтмер был благодарным, поэтому информацией с ним делились весьма охотно.
— Эй, эльф, налей мне горло промочить, — подсел к стойке бард, только что закончивший очередную песню и повесивший лютню за плечо. — Устал я, сил нет, того и гляди совсем охрипну, — продолжил он жаловаться, видя сочувствующую улыбку альтмера. — Это все вокруг думают, что барды в тавернах только развлекаются, а попробуй побренчи да попой тут хотя бы один вечер, я на тебя посмотрю…
— Ха, ты гляди, работничек нашёлся, — хохотнул с другого края стойки белобрысый босмер, местный охотник, с которым, как уже понял Айкантар по слухам, у них с бардом давно завязалось соперничество. — Конечно, если только и делать, что бока на кровати пролёживать да задницу за стульями протирать, то и пение вечером на пару часов покажется великой пахотой. — Серые глаза босмера блестели — он явно уже захмелел и хотел поскандалить. — А если столько винища хлестать, сколько ты, Свен, — губы его искривились в издевательской усмешке, — то того и гляди голос потеряешь. Он у тебя и так не ахти какой красивый, а уж как сопьёшься…
— Заткнись! — резко встал с места Свен, сжимая в кулаки свои мозолистые пальцы. — Чья б корова мычала, дохляк носатый! У меня хоть голос есть, а ты каркаешь как старая ворона.
— А ну все заткнулись! — послышался за спиной Айкантара голос Оргнара. — Если вы собираетесь драться, то валите вон отсюда! Если, конечно, не желаете оплачивать мне новую мебель, которую придётся покупать после ваших разборок! — Вид его был столь грозен, что оба смутьяна тут же притихли.
— Да ладно, не будет он драться, — хмыкнул Свен, снова усаживаясь и придвигая пустую кружку альтмеру. — Мелкий, дохлый, я его одним кулаком зашибу.
— Если попадёшь! — обиделся босмер, впрочем, не побрезговав последовать его примеру. — Я, знаешь ли, и медведя не одного убил за свою жизнь, несмотря на разные весовые категории. Потому что у меня есть ум! В отличие от некоторых.
— Боюсь, что ум есть не только у тебя, но и у тех самых «медведей», — усмехнулся бард и характерно пошевелил пальцами, — на которых ты охотишься. Сомневаюсь только, что те несчастные были медведями. — С этими словами Свен придвинул к себе кружку, которую альтмер уже успел наполнить хмельным напитком почти до краёв. — Добрый мёд, хороший.
— Да как ты… — поперхнулся босмер, вновь вскакивая с места. — Да на что ты намекаешь, ты, скампий…
Закончить охотник не успел: дверь открылась и в таверну вошла женщина, приковав к себе внимание всех присутствующих. Айкантар пригляделся, вспоминая её имя.
— Вот как ни приду сюда, вечно тут пьянки да ругачки, — проворчала она, направляясь к стойке. — Черноверескового мне, — распорядилась она, присаживаясь напротив уже достающего новую кружку Айкантара и очаровательно ему улыбнувшись. — Ты устал поди от этих скандалистов, не так ли?
Альтмер улыбнулся в ответ. Конечно, эта милая на вид имперка, темноволосая, зеленоглазая, а ещё к тому же молодая и состоятельная, являлась завидной партией и лакомым куском для всех холостых парней в Ривервуде. Она, похоже, прекрасно знала себе цену и потому частые и навязчивые знаки внимания презрительно игнорировала. Однако эти двое, бард и охотник, в отличие от остальных, уже отчаявшихся добиться её руки, попыток своих не оставляли, и Айкантар часто становился свидетелем забавных ситуаций, в которые они попадали с завидной регулярностью.
— Ну что молчишь? — мягким голосом продолжила имперка, с любопытством оглядывая юношу, отхлебнув из своей кружки. — Нравится тебе у нас, не так ли?
— Нравится, — кивнул Айкантар, улыбнувшись ещё раз. — Камилла, — добавил он, вспомнив наконец её имя.
— Здравствуй, Камилла, — тут же пододвинулся к ней бард, улыбаясь во все зубы. Имперка лишь мельком взглянула на него, брезгливо поморщившись, и отодвинулась чуть в сторону.
— Отвали от меня, Свен, ты пьян, — фыркнула она, ловко убрав руку со стойки как раз в тот момент, когда бард попытался накрыть её своей. — Можно я отдохну здесь без твоей уже опостылевшей мне компании?
— Эти норды тупы и примитивны, и оттого чрезвычайно грубы, — подсел к ней с другой стороны босмер, улыбнувшись скромно и обаятельно. — Никакого уважения к женщинам, только и думают, как облапать да на сеновал затащить.
— Фендал, — простонала Камилла, обратившись к охотнику, — раз ты меня так уважаешь, скройся с глаз моих. Может женщина, в конце концов, отдохнуть в таверне в одиночестве, просто выпить мёду после тяжёлого трудового дня? Я, в отличие от вас, бездельников, на одном месте не сижу и мои деньги мне просто так не достаются.
— Обижаешь, Камилла, дорогая, — не сдавался Фендал. — Это Свен бездельник, а я, между прочим, зарабатываю себе на жизнь совершенно честным трудом, и не лёгким к тому же! Ты ведь совсем не знаешь, каково это — охотиться целый день, выслеживать добычу, гнаться за ней, а потом готовить или на еду, или на продажу!
— Эй, и я тоже не бездельник! — возопил со своего места возмущённый бард. — Я…
— Хватит! — подняла руки Камилла, оборвав попытки Свена оправдаться, и встала со своего места. — Я вижу, до вас не доходит, что я не за вашим хвастовством пришла сюда. Что ж, мне жаль, что вы такие тупые, — вздохнула она, театрально махнув рукой. — Айкантар, — вдруг обратилась она к альтмеру, в разговор не вмешивавшемуся, — не проводишь даму до дома? Прогуляться хочется в приличной, а главное, трезвой компании! — красноречиво посмотрела она на смутившихся барда и охотника.
Интуиция подсказывала юноше, что связываться с этой дамой не стоит, и после приключений, случившихся с ним в последнее время, он решил, что чутью своему следует доверять, поэтому, виновато улыбнувшись, покачал головой.
— Я бы и рад составить тебе компанию, Камилла, — робко ответил он, — но кто останется здесь следить и наливать? — развёл он руками.
— Оргнар останется, — не терпящим возражений голосом отрезала имперка. — Он и так на тебя всю работу свалил, а сам сидит тут, прохлаждается. Ему тоже не помешает немного поработать, а то он скоро корни в свой стул пустит.
— А с каких это пор ты получила право распоряжаться моими работниками, дорогая? — встал возмущённый трактирщик в полный рост, уперев руки в бока. — Насколько мне известно, ты пока этой таверной не владеешь и жалованье работникам не платишь. Так что иди-ка ты, — кашлянул он, — вон с ними, — ткнул он пальцем в босмера и посмотрел на барда, — а этого эльфа я не отпускал!
То, как грозно посмотрела имперка на Оргнара, заставило бедного юношу аж присесть, лишь бы не оказаться на пути её взгляда.
— Возможно, я и не имею права распоряжаться твоими работниками, Оргнар, — тихо, но с явным льдом в голосе начала она, слегка улыбнувшись, и глаза её сверкнули. — Однако я могу реализовать своё право потребовать у тебя всё, что ты задолжал у меня в лавке. А ещё могу рассказать Дельфине много интересного о тебе и твоих тайнах. Например, о подвале, в котором ты хранишь…
— Хватит! — вскинул руки испуганный трактирщик, и имперка тут же замолкла, снова мило улыбнувшись. — Я тебя понял.
— Вот и хорошо. — Камилла снова стала самой любезностью. — Ведь ничего страшного не случится, если дама попросит проводить её до дома единственного трезвого здесь человека?
Оргнар лишь махнул рукой и встал за стойку, и Айкантару ничего не оставалось, кроме как, неслышно вздохнув, покинуть рабочее место и уступить имперке, которая, тут же подхватив его под руку, потащила вон из таверны.
Оказавшись на улице, Камилла шумно вдохнула, отпустила альтмера и сладко потянулась, продемонстрировав юноше всю красоту и гибкость своего стройного молодого тела.
— Не понимаю, как ты их терпишь, — нарушила она тишину, улыбнувшись Айкантару. — Этих вонючих пьяниц и вечную вонь перегара и духоту…
— Работа у меня такая, — пожал плечами альтмер, оробев и не зная, как себя вести. — Не будут же меня здесь просто так держать и кормить.
Камилла несколько секунд задумчиво смотрела на него, освещаемого факелом, висящим у входа над таверной, оценивающе, с ног до головы. Ему даже захотелось съёжиться под этим взглядом. Затем, будто очнувшись, снова схватила его под руку и потянула по направлению, видимо, к своему дому.
— Расскажи мне, Айкантар, — прощебетала она, глядя на усыпанное звёздами небо, — как ты здесь оказался, зачем Дельфина привела тебя сюда? Она тётка себе на уме, у неё должен же был быть мотив?
— Я довакин, — просто ответил ей альтмер, решив, что смысла скрывать это никакого нет — всё равно об этом рано или поздно узнают. — Она собиралась отправить меня к Седобородым, но привела сюда, а через несколько дней куда-то делась.
— Довакин… — задумчиво протянула она, мягкой поступью вышагивая рядом с альтмером. Медленно, никуда не спеша, явно наслаждаясь видом вокруг. Альтмер огляделся: восхититься действительно было чем. Солнце уже зашло, и мягкую тьму вокруг разгоняли лишь звёзды на небе да факелы стражников, ходивших по улице туда-сюда. В воздухе на высоте человеческого роста то тут, то там висели светлячки, которых так и хотелось поймать в ладонь, а если поднять взгляд повыше, можно было увидеть непередаваемое по красоте полярное сияние, казавшееся живым существом, шевелящимся в небесной дымке и переливающимся зелёным. — А что она ещё тебе говорила? — вырвала альтмера из раздумий имперка. — Она вообще баба странная, если честно. Не советовала бы я тебе идти у неё на поводу.
На этих словах она замолчала, видимо, предоставляя возможность Айкантару ответить на её вопрос.
— Да я и не собирался, если честно, — после неловкой паузы робко улыбнулся альтмер. — Я вообще не планировал тут оказываться, я магом хотел стать. — На этом он остановился и вздохнул. Мысли о Коллегии, в которую он так желал попасть совсем недавно, и о том, что помешало до неё добраться, всколыхнули в нём прежнюю тревогу. Да, ему никто не позволит надолго тут остаться и вволю наслаждаться спокойной и безмятежной деревенской жизнью. Дельфина ушла не просто так, и она обязательно вернётся. А с ней и его путь довакина тоже. Альтмер взглянул Камилле в глаза. В них отражались скайримские звёзды. Почти как у Шивари, но у каджитки глаза были больше. «Интересно, как там Шивари?» — пронеслась у альтмера в голове невольная мысль. С удивлением поймал он себя на том, что успел заскучать по ней.
— А зачем тогда ты пошёл за ней? А, знаю, — не став дожидаться его ответа, махнула рукой имперка. — Ей если что в голову взбредёт, и дубиной не вышибешь. А ты не кажешься настолько сильным или смелым, чтобы ей противостоять, — улыбнулась она на последних словах.
Обида и гнев захлестнули уязвлённого альтмера, а руки сами сжались в кулаки. Почему-то именно сейчас стало больнее от такого неверия в него и его силы, чем раньше. Эта женщина просто не имела права осуждать его и смеяться над ним — она, альтмер был уверен, не пережила и сотой доли того, что выпало ему, к тому же у неё были живы родители, и от этой мысли злость всколыхнулась в нём штормовой волной, готовой вот-вот прорвать оборону его внешнего спокойствия.
— А вот и нет, — холодно процедил он, остановившись. — Мне пришлось. Но коли я не кажусь тебе достаточно сильным и смелым, то вряд ли нужен тебе для дальнейшего сопровождения и полагаю, что до дома ты доберёшься самостоятельно.
Не дожидаясь её ответа, он резко развернулся и быстрым шагом направился обратно к таверне. Впрочем, Камилла нагнала его достаточно быстро — он даже удивиться не успел.
— Ну прости, — заканючила она, вцепившись в его руку. — Ну чего ты, обиделся, что ли? Я не хотела ничего плохого сказать, — принялась оправдываться она, видя, что слова её эффекта не производят и альтмер темпа не сбавляет. — Обычно когда я что-то такое говорю другим парням, они желают доказать, что я неправа, и из кожи вон лезут, чтобы я поменяла своё мнение.
— То есть дрессируешь их как собачек и забавляешься, видя, как они перед тобой на задних лапках прыгают? — сам пугаясь собственной смелости, прорычал альтмер. Но он не жалел о том — обида голодным волком рвалась из цепей его самообладания и выпустить её оказалось неожиданно приятно. — Пусть эти двое болванов перед тобой стелются, а я в шуты для тебя не нанимался, уж прости.
Он попытался выдернуть руку, но хватка имперки была очень крепка.
— Да погоди ты, — в сердцах выкрикнула она, резко вздохнув. — Ты первый, кто обижается на это, не знала я! — и пристально поглядела прямо на Айкантара, и он застыл, удивлённый. Её глаза блестели, и во взгляде читалось… альтмер не мог поверить — восхищение. — Ты так и не понял, почему я именно тебя попросила меня проводить?
Альтмер лишь покачал головой, не сводя взгляда с её, вдруг ставших такими притягательными, глаз.
— Потому что я приставать не буду? — робко предположил он, растянув губы в слабой улыбке. Вся обида вдруг резко куда-то ушла, и закружилась голова. Что-то новое вдруг всколыхнулось в глубине его, и отчаянно захотелось, чтобы он не ошибся — неужели он действительно вызвал у женщины интерес? Имперка улыбнулась широко и вздохнула облегчённо.
— Потому что ты… другой, — шепнула она, подмигнула и потянула его за руку обратно, в направлении, в котором они и шли до того. На сей раз Айкантар и не думал сопротивляться. — Понимаешь, — продолжила она, уже не шёпотом, но тихо, еле слышно, будто смущалась, от чего ещё сильнее захватывало дух: чтобы Камилла — и смущалась? — парни тут хорошие, хозяйственные, простые. Но… не тянет меня ни к кому. — На этом она остановилась, отпустила его руку, отвернулась, медленно пошла вперёд. Альтмер, заинтригованный, пристроился рядом и ждал, что она скажет ещё. Но Камилла молчала, семеня по пыльной деревенской дороге, и, кажется, думала о чём-то своём.
— А почему не тянет? — не выдержал юноша, повернув голову и пытаясь разглядеть её лицо в свете звёзд и северного сияния. Получалось плохо. Он ничего не видел, лишь смутно угадывались очертания носа и бровей. Девушка фыркнула, издав смешок.
— Глупые они, слишком простецкие для меня, — тихо призналась она. — Образованных среди них почти нет. Разве что Свен, недаром в Коллегии бардов учился, с ним хоть поговорить иногда можно. Но… — вздохнув и разведя руками, она помолчала. Альтмер не перебивал. — У каждого парня найдётся какое-нибудь привлекательное качество, — наконец выдохнула она, — но никогда весь набор. Со Свеном можно поговорить, но он бездельник и неряха, каких поискать. Фендал — отличный охотник и трудолюбивый мер. Но из него слова не вытянешь. Только если напьётся хорошо, как ты, должно быть, уже видел, — фыркнула она снова и замолчала.
— Ну а я при чём? — шепнул Айкантар, чувствуя жар на щеках и благодаря богов за скрывавшую его мягкую темноту.
— Ты, — после паузы так же тихо ответила Камилла, — умён, образован, неленив и… хорош собой. — Последние слова она прошептала настолько тихо, что ему пришлось их угадывать по интонации и смыслу. — Но дело даже не в этом, — голос её вновь взмыл вверх, становясь громче и выше. — Мы похожи. — Имперка повернула голову и посмотрела Айкантару в глаза.
— Чем? — не понял он и даже отступил от неожиданности на шаг. Он почти не видел её лица в темноте, но напряжение чувствовалось даже в воздухе, который, казалось, дрожал от него, как стеклянная посуда при землетрясении.
— Тем, что ты хотел вырваться из дома. Хотел ведь, правда? Иначе каким образом оказался здесь?
И он понял её. Теперь всё встало на свои места. Камилла просто-напросто не хотела оседать здесь, оставаться в этой сырой, глухой, пропахшей рыбой и крестьянским потом деревеньке, в которую новые лица забредали дай боги раз в месяц. Наверное, не зря суетливая Дельфина выбрала себе домом именно это место, вдруг ворвалась в его голову неожиданная, непрошеная мысль, вытеснив все остальные.
— Ну что молчишь? — зазвенел под ухом нетерпеливый голос имперки, вырвав его из раздумий.
— А? Ничего, — замотал головой Айкантар. Явившаяся мысль резко потеряла свою остроту, отступив перед женщиной, что стояла сейчас перед ним и ждала его ответа. На самом деле, мало ли почему так случилось? Вдруг бретонка всю жизнь тут жила и просто привыкла? — А тебе чего здесь не живётся? Куда хочешь податься-то? Ты откуда-то сюда приехала? — задал он встречный вопрос, не придумав ничего лучше.
— Я? — снова возобновила движение имперка, смотря прямо перед собой. — Я родилась здесь. Мои родители сбежали сюда из Сиродила во время последней войны. Они жили в Имперском городе. Мама часто мне о нём рассказывала, — прервалась Камилла на глубокий вздох. — Папа у меня очень предприимчивый человек, и там обладал приличным состоянием. Им пришлось уходить быстро, собирались они в спешке, поэтому и хватило ресурсов разве что здесь поселиться. Мы, как видишь, и тут неплохо заработали. Но я хочу в город. — Она снова вздохнула. — Я молода и хочу жить ярко, а не тухнуть в этой деревне. Я бы, конечно, хотела назад, в Сиродил, в Имперский город. Я тоскую по нему, хоть никогда в жизни его не видела. Не знаю, понимаешь ли ты меня… — Прошептав последнее слово, Камилла вздохнула и замолчала.
— Я тоже никогда не видел Саммерсета, — повернул он к ней голову, поражённый. В сердце вновь защемила та странная тоска, что родом из детства, из снов о чём-то непередаваемо хорошем и радостном, та тоска, которой можно наслаждаться, глядя на закат — или на эти звёзды, купающиеся в зелёном северном сиянии.
Камилла развернулась к нему и встала неподвижно, и альтмер слышал её дыхание, неровное, сбитое, шумное. Развернувшись к ней тоже, он долго смотрел ей в глаза, гадая, хорошо или плохо, что сейчас так темно и они не могут толком разглядеть друг друга. Наверное, всё же хорошо — под покровом тьмы он чувствовал себя спокойнее, увереннее. Опустив взгляд, он увидел взволнованно опускающуюся и поднимающуюся грудь имперки, и, сам от себя не ожидая, сделал шаг вперёд, словно какая-то сила толкнула его в спину. Камилла не отступила, продолжала стоять твёрдо, глядя ему, наверное, прямо в глаза.
— Камилла, — прошептал он ей прямо в лицо, неожиданно проникнувшись к ней необъяснимой нежностью. — Я очень рад, что ты хотя бы имеешь возможность увидеть свою родину. Мне же на свою путь закрыт.
Они стояли друг к другу теперь вплотную, и альтмер, сам не понимая, что делает, приблизил своё лицо к её, увидел наконец глаза девушки, в которых отражались звёзды. Камилла потянулась навстречу, и он уже почувствовал её дыхание на своих губах, как вдруг где-то в стороне раздались странные звуки. Имперка резко отстранилась, будто очнувшись, и повернула голову в направлении их источника. Однако вокруг никого видно не было, разве что стражники мигали своими факелами где-то вдалеке да горел фонарь над таверной, приманивая ярким светом ночных мотыльков, что в изобилии кружились над пламенем и сгорали. Если бы они находились к нему поближе, наверное, было бы слышно шипение.
Камилла, тоже, видимо, никого не обнаружив, схватила Айкантара за руку и потянула куда-то в сторону, свернула за угол какого-то дома, прижалась к стене, затем ещё раз осмотрелась по сторонам и, видимо, убедившись, что никого здесь нет, облегчённо вздохнула.
— Нас могут увидеть, — прошептала она, отпустив руку альтмера. — Конечно, я женщина свободная и могу делать что хочу, однако не хотелось бы, чтобы обо мне всякие сплетни ходили.
— Понимаю, — согласился юноша, пытаясь справиться с нахлынувшим на него сожалением. И почему эти дурацкие звуки не могли раздаться на несколько секунд позже? Кто там надумал кусты ломать посреди ночи?
— Айкантар, — обратилась к нему имперка, и тон её сразу его насторожил. Внутренне напрягшись, он ждал, что она скажет дальше. — Давай сбежим отсюда. Пожалуйста.
— Что? — Её слова дошли до него далеко не сразу, и сначала ему даже показалось, что он ослышался. — Куда? Зачем? — растерянно вопросил юноша, силясь разглядеть лицо имперки в темноте. Уж не вздумала ли она над ним подшутить?
— Да куда хочешь, — горячо, отчаянно зашептала она. — Опостылела мне эта деревня, глухо здесь, тоскливо, беспросветно. Я хочу в Имперский город, но не дура, знаю, не в ближайшее время точно. Хоть в Вайтран пока, хоть в Солитьюд, в какой другой крупный город. Там люди, там возможности, там жизнь! — Она замолчала, переводя дух. Острая боль сдавила сердце юноши. Это ему в Маркарте, сколько бы там ни было народу и той самой «жизни», было куда тоскливее, чем здесь, потому что там его не считали своим, смотрели косо, разговоров не заводили, сторонились, и даже детство, вроде бы самую весёлую и беззаботную пору, ему пришлось провести в обществе лишь дяди да молчаливых книг, что только и помогали ему беседовать самому с собой. И она не поймёт его, не оценит его счастья, когда достаточно лишь чтобы приняли, пообщались, подружились. Она всю жизнь была окружена вниманием и любовью. И, конечно, чем больше имеешь, тем больше хочется. Только зачем она втягивает в это ещё и его?
— А я тебе зачем? — наконец спросил он. Смутное чувство, что его пытаются обмануть, закралось в душу и глухо заворочалось, заставив альтмера насторожиться, словно оленю, вдруг почувствовавшему лёгкий запах хищника, принесённый едва всколыхнувшимся воздухом.
Камилла шмыгнула носом и глубоко вздохнула.
— Я не могу уйти одна. Ты лучше меня знаешь, какие опасности могут поджидать на большой дороге, особенно женщину, и особенно привлекательную, — прервалась она на смешок и затараторила снова: — Ты, я так понимаю, тоже не собираешься тут задерживаться и вскоре навсегда покинешь это место. Я прошу тебя, возьми меня с собой! Тебе, ты сам дал мне понять, совершенно нетрудно путешествовать, и ты сам решаешь, куда направить свои стопы. Поэтому я просто прошу мне помочь.
Айкантар сглотнул. При мысли о том, что они вдвоём куда-то пойдут, совершенно безо всякой охраны, сами, по Скайриму, волнующемуся в преддверии гражданской войны, кишащему разбойниками и прочим лихим людом, его бросило в пот.
— А почему ты не могла попросить сопроводить тебя кому-то из местных? — отчаянно ища выход из ситуации, спросил Айкантар. — Да и родители твои, и брат — разве они не хотят для тебя лучшей жизни? Вы торгуете, наверняка ездите в большие города за товаром…
На это Камилла лишь вздохнула да махнула рукой, и юноша замолчал.
— Родители уже не хотят никаких перемен. Они тут осели и неплохо развернулись. Брату тоже и тут хорошо, он к местным девушкам приглядывается, первый парень, считай, на деревне. А я…
— А ты выбилась из общей массы родственников, — догадался юноша. — И они не согласны отпустить тебя в город?
— Не согласны, — покачала головой Камилла. — Им спокойнее, когда я здесь, у них на виду, чем не знать, где я и что со мной. А так как и влияние они в деревне имеют, то и другие не соглашаются мне помогать, чтобы потом с ними проблем не заиметь. Потому-то ты мой последний шанс, Айкантар, — снова посмотрела она ему в глаза. — Ты не местный, оседать тут не планируешь, да и суета Дельфины тебе вовсе не по сердцу, я знаю. Так, может быть, мы поможем друг другу?
— А как же Фендал и Свен? Вон они как твоего внимания добиваются, — попытался использовать последний аргумент Айкантар. — Неужели они бы не согласились?
— О, — горестно хмыкнула Камилла, — Свен мне всё что угодно пообещает, и звезду и все луны с неба достать, только толку с его слов никакого, лишь болтать и горазд. А Фендал сам по себе не городской житель. Может быть, он и согласился бы, да только возненавидит меня потом за то, что я вырвала его из привычной среды обитания. А мне оно не надо. Да и отношений с ними заводить я не хочу. Я уже говорила, ни один мне не люб…
—Я понял, — наконец сдался Айкантар, теперь уже надеясь на более раннее возвращение Дельфины. — Но что мы будем делать дальше?
Не успел Камилла открыть рот, как за углом дома, за который утянула его имперка, раздались знакомые уже голоса.
— Камилла, дорогая, где ты? — узнал Айкантар зычный голос Свена.
— Ау! — вторил ему Фендал.
— Меня ищут, — испуганно прошептала девушка, вертя головой. Затем быстро-быстро затараторила, понимая, что времени у них осталось мало: — Конечно, нам надо сначала подготовиться, собраться, определить маршрут, составить планы… Увидимся завтра в это же время. Я приду в таверну!
И с этими словами потянула его навстречу голосам.
Двое незадачливых искателей руки и сердца Камиллы шли по дороге, освещая себе путь факелами, и звали её по имени.
— Да здесь я, здесь! — недовольно подала голос имперка. — Чего шум-то подняли? Всю деревню перебудите своими воплями.
— Я беспокоился за тебя, — подошёл Свен к ней первым. — Я пришёл к твоему дому, и мне сказали, что ты ещё не вернулась.
Камилла прищурилась от света факела и поморщилась от резкого запаха копоти, исходившего от него.
— Что здесь может со мной случиться? — натянуто улыбнулась она. — У меня есть трезвый провожатый, и бояться тут совершенно нечего.
Айкантар же прекрасно понял, что боялись они отнюдь не того, что с нею случится что-то плохое. И Свен, и подошедший босмер воззрились на него, и юноша еле удержался от того, чтобы не спрятаться за спину имперки. Их глаза отражали огонь факелов, и это зрелище выглядело очень зловещим.
— Спасибо тебе, Айкантар, за компанию, — нарочито громко и весело произнесла Камилла. — Но и правда уже поздно, мне пора. Я очень благодарна тебе за то, что проводил, — обаятельно улыбнулась она на прощание и мгновенно скрылась во тьме, оставив альтмера наедине со своими поклонниками.
Беспомощно оглянувшись в направлении, в котором исчезла имперка, он снова робко посмотрел на нахмурившихся барда и охотника и растерянно улыбнулся.
— Хорошая сегодня погода, — выдавил из себя он. Свен и Фендал молчания своего не нарушили, и взгляды обоих помрачнели ещё больше. — Ну, я пойду, — снова улыбнулся он, пятясь. — Работы много…
— Значит, вот ты какой, тихушник, — пригвоздил его к месту тихий голос Фендала. — Живёшь тут на всём готовом, да ещё и баб наших уводишь. — От его голоса по спине бежал мороз.
— Тебе придётся хорошо подумать, как ты будешь выкручиваться, — согласился Свен, оскалив зубы в зловещей улыбке. — Думал, что обдуришь нас всех и посмеёшься над деревенскими дурачками? — прищурился он, и отражающийся от факела в его глазах огонь, казалось, разгорелся ещё ярче. Альтмер судорожно сглотнул.
— О чём вы говорите? — выдохнул он, понимая, что столь исчезающе редкое единодушие давних соперников не сулит ему ничего хорошего. — Вы что, ребята, никого я не собирался уводить…
— Вот как? — оскалился на сей раз босмер, и его острые зубы сверкнули в свете факела, наводя на юношу невыносимую жуть. А мысль о том, что представители его расы не прочь закусить и своими собратьями по разуму, заставила его горло сжаться, что не вдохнуть. — Тогда поведай нам, Айкантар, — нарочито мягко продолжил он, — что вы делали за углом этого дома?
Юноша беспомощно переводил взгляд с одного мужчины на другого. От них несло мёдом из таверны, и они оба явно нарывались на драку. И вдруг страх, уже сжавший его горло и проникший было своими чёрными щупальцами прямо в сердце, исчез, словно отступив перед этим запахом, и разум заработал ясно, чётко, концентрированно, как никогда. Они были пьяны, следовательно, когда дойдёт до драки, их действия не будут ни чёткими, ни слаженными. Более того, у Айкантара оставалось преимущество в виде владения магией разрушения на достаточном уровне, чтобы деморализовать противников и успеть сбежать. Он мог бы их и убить, но неприятности, неизбежно последовавшие бы за этим, были ему совершенно не нужны. И самое главное — они недооценивали его как противника и совершенно не ожидали, что он начнёт сопротивляться. Слишком добрым, несмелым и беззубым он им всегда казался, а алкоголь стёр с их уже помутневшего сознания остатки благоразумия. Эта мысль всколыхнула в нём прежнюю обиду, и странный гнев, похожий на тот, что испытал он, наблюдая за гибелью каравана, вновь поднял голову и начал заполнять душу альтмера. Он тряхнул головой. Нельзя поддаваться эмоциям — ибо они могут сыграть против него.
— Разговаривали, — сквозь зубы процедил он, и его неожиданно уверенный тон явно удивил вдруг растерявшихся смутьянов. Улыбнувшись себе, он продолжил: — Если бы мы хотели сделать то, о чём вы думаете, мы бы не за угол дома зашли и уж наверняка подготовились бы так, чтобы вы и не подозревали ни о чём. Ни мне, ни Камилле не нужны, — злобно ухмыльнулся он, — зрители. Это, знаете ли, дело интимное…
— Ах ты сучонок! — не выдержал первым Свен и, отшвырнув в сторону горящий факел, сжал кулаки и попёр на Айкантара. Тот же, призвав магию на помощь, зажёг в обеих ладонях по огненной стреле и развёл руки в стороны, отступив и демонстрируя свою силу.
— И тем не менее Камилла предпочла мою компанию любому из вас, — продолжил альтмер, улыбнувшись, когда ярость барда уступила место древней, самой главной заложенной в любой организм программе — инстинкту самосохранения, заставив того застыть на месте, расширившимися глазами уставившись на огонь в руках Айкантара. — И вместо того, чтобы попытаться побить меня за её выбор, — выкрикнул он последнее слово, выделил его, выплюнул, — любой разумный человек, которому была бы нужна эта женщина, задал бы себе вопрос: почему? О да, я наблюдал, как вы пытались очернить друг друга в глазах Камиллы, делали друг другу подлянки, вместо того, чтобы узнать, чего она хочет. — Он замолчал, переводя дух. Странная ясность потихоньку уходила из его разума, и эмоции покидали его сердце вслед за ней, он почувствовал, что трезвеет, и страх снова дал о себе знать. Что он делает? Что он несёт?
— Это она тебе сама, что ли, об этом сказала? — насмешливо, но осторожно уточнил босмер, стоявший поодаль и подходить к альтмеру не спешивший. Тот же, оставив гореть лишь одну стрелу, для наглядности и собственного спокойствия, ответил:
— Она мне сказала, что ей не с кем даже поговорить. Она бы и хотела быть с тобой, Фендал, — взглянул он босмеру в глаза, в душе надеясь, что поступает правильно, — но тоскливо ей слишком с твоей безмолвной физиономией будет уживаться, не сможет она тухнуть в молчании всю жизнь, когда ни радостью не поделишься, ни наболевшим. Проще будет рассказать что-то стене, чем тебе. — С удовлетворением отметил он растерянность в глазах босмера: подобные мысли посетили его голову явно впервые. «Дай-то боги, чтобы они там укоренились», — пожелал ему про себя Айкантар, а потом услышал насмешливый голос барда.
— Ну что, эльф, признаёшь своё поражение? Жри и дальше молча своих так называемых «медведей», — веселился он, опустив уже руки и выискивая на дороге брошенный и уже погасший факел — барду надо было ещё и домой как-то вернуться.
— Но что-то и к тебе она благосклонности не проявила, — процедил Фендал. — Эй, — обратился он уже к Айкантару, явно желая услышать свою порцию откровений, обличающих соперника, — тебе ведь есть что сказать?
— Есть, — улыбнулся тот облегчённо: соперники снова были готовы драться друг с другом, разом потеряв всё своё единодушие. — А ты, Свен, трутень, каких поискать. Тебе повезло родиться у состоятельных людей, поэтому ты бездарно прожигаешь жизнь, не зная, как зарабатывается хлеб насущный. — Сделав паузу для вдоха, он с удовлетворением отметил торжествующие огоньки в глазах босмера. Улыбнувшись, он продолжил свою речь. — Ни верности, ни надёжности не можешь ты дать женщине. А кормить тебя за сказки Камилла не дура.
— Вот же ненасытная баба! — возмутился уязвлённый Свен. — Пусть уж выбирает — либо сказки, либо надёжность!
— А что ты выберешь, Свен, — усмехнулся воодушевившийся своей маленькой победой Айкантар, — есть или пить? Вдыхать или выдыхать? Что-то одно, да. — И, глядя на в очередной раз удивившихся и даже протрезвевших незадачливых поклонников имперки, решил признаться: — Не переживайте, не представляет она для меня интереса. И выбрала меня в провожатые именно поэтому. Я не стал к ней приставать и навязываться, а просто слушал, что она говорила. Вы так не пробовали?
Парни переглянулись растерянно и почти одновременно пожали плечами. Затем взгляд барда прояснился, и он, подняв палец, процитировал:
— Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей! Так, получается, надо на неё просто наплевать?
— Попробуй, — хмыкнул Айкантар. — Так у тебя по-любому будет больше шансов. — Он еле сдержал смех, поняв, что барду проще отказаться от женщины, чем от своего блаженного безделья. Впрочем, осуждать его за это тоже не стоило — возможно, он и сам сделал бы такой же выбор. Хотя нет, не возможно — совершенно точно.
Больше незадачливым поклонникам сказать, видимо, было нечего, потому что они развернулись и побрели назад к таверне, где их ждало невыпитое. Альтмер облегчённо вздохнул и неожиданно осел на землю — ноги стали ватными и перестали его держать. Он долго провожал бессмысленным взглядом их пошатывающиеся фигуры, неуверенно держащие коптящие факелы. Драки не случилось, и ему даже удалось выйти из этой странной словесной дуэли победителем. Произошедшее никак не могло уложиться в сознании юноши, и он затряс головой, пытаясь привести мысли в порядок.
— Ты был великолепен, — неожиданно услышал он за спиной знакомый женский голос. Вздрогнув, он оглянулся. Камилла возвышалась над ним, стояла неподвижно, замерев, кажется, в восхищении. Айкантар тяжело поднялся и вскинул руку, зажигая перед собой магический свет. Имперка улыбалась, и глаза её лихорадочно блестели. Улыбнувшись ей в ответ, он прохрипел:
— Благодарю. Но, к сожалению, мне пора. Ты, кажется, домой собиралась. — С этими словами он развернулся и направился было вслед за Свеном и Фендалом, которые, похоже, уже скрылись в дверях таверны, ибо их факелов юноша не видел, но Камилла уже почти привычно крепко ухватила его за локоть.
— Ну куда же ты, — выдохнула она странным тоном, и альтмер остановился. — Теперь нам никто не мешает.
Айкантар развернулся. Его грызла досада.
— Ты хотела избавиться от них за мой счёт? — устало вопросил он. — Оставила меня одного им на растерзание, а сама убежала и наблюдала исподтишка? Мне понятны твои мотивы, — вздохнул он, — но, боюсь, что не одобряю их и не хочу иметь с тобою дела. Удачи тебе в твоих начинаниях, а я, пожалуй, пойду. Устал. — И снова попытался выдернуть руку из её мёртвой хватки, но не тут-то было.
— Глупый, — приблизилась к нему имперка и зашептала прямо в ухо, горячо, страстно, возбуждающе: — Я потому и не ушла, чтобы в любой момент прийти тебе на помощь. — Произнеся это, она отстранилась и посмотрела ему прямо в глаза. И этот взгляд, глубокий, яркий, зовущий, прогнал обиду и досаду из сердца юноши и пригвоздил его к месту. — Ты… ты потрясающий, — продолжила она, странно улыбаясь. — Я таких мужчин в своей жизни ещё не встречала. Хотя их тут достаточно много, и даже в городах я общалась с некоторыми. Но ты… ты силён и смел, при этом не глуп и не пьёшь. Я, честно говоря, удивлена, что ты ещё не женат. Сам не хочешь, да? — лукаво подмигнула она ему.
Айкантар стоял как вкопанный, чувствуя жар на щеках. От такого количества комплиментов ему стало столь неловко, что желание провалиться сквозь землю усиливалось с каждым мгновением. Выдавив из себя смущённую улыбку, он промямлил:
— Да не предлагали как-то… — Камилла звонко рассмеялась и потянула его куда-то вперёд.
— У тебя не было женщины? — услышал он её беззаботный голос и ощутил, как загорелись даже уши.
— Ну… — протянул он и замолчал, даже и не зная, что ей сказать. Признаваться в таком было более чем неловко.
— Да не переживай, — развернулась Камилла и вновь заглянула ему в глаза. — Я тоже не… неопытна, — запнулась она на последнем слове и покраснела. Он впервые видел эту женщину настолько смущённой. А факт её невинности почему-то очень сильно удивил, хоть и казался вполне понятным.
— Правда? — вскинул он брови и вздохнул с облегчением. Она и не думала над ним смеяться.
Камилла лишь усмехнулась, вновь отвернувшись и продолжая путь.
— А ты как думал? — услышал он её тихий голос. — Ты представляешь, какая бы тут обо мне слава ходила, коли я бы вела себя иначе? — Ему оставалось лишь кивнуть, скорее себе, потому что она шла и смотрела вперёд. — А я приличная девушка из состоятельной семьи, и это накладывает определённые обязательства. Но оно не отменяет того, что я тоже живой человек со вполне определёнными потребностями. И ты… тоже? — резко остановилась она и посмотрела ему в глаза. Айкантара снова бросило в жар. Но это был уже другой жар. Жар предвкушения чего-то невыразимо приятного и желанного. Он молча кивнул и улыбнулся, сжав её руку в знак согласия.
— Ты не боишься? — лишь спросил, заикаясь, отчаянно стыдясь своей потеющей ладони. Камилла тоже улыбнулась нервно, не выпуская своей руки из его. Мотнула головой.
— Немного, — выдохнула шёпотом, продолжая блестеть глазами, в которых отражался свет от магического светящегося шарика Айкантара. — Пообещай, что возьмёшь меня с собой и мы сбежим. — В глазах её светилось отчаяние. И альтмер был готов пообещать ей что угодно.
— Да, конечно, — кивнул он. — Я помню, ты не хочешь остаток жизни провести в этой деревне. Тем более что ваша жизнь так коротка… — И с этими словами, поддавшись внезапному порыву, слегка наклонился и коснулся губами её пальцев, тёплых и сухих. Камилла вздрогнула, громко вдохнула, прижалась к альтмеру, дождалась, когда магический свет погаснет, а потом юноша почувствовал её губы, манящие, горячие, на своих, и не смог сдержать стона, отвечая на поцелуй.
Он не знал, сколько они так стояли, исступленно целуясь, пока Камилла с видимой неохотой не отстранилась. Переведя дыхание, она схватила юношу за руку и поволокла куда-то во двор, где они вскоре оказались перед дверями какого-то сарая.
— Конюшня, — тихо пояснила Камилла, возясь с дверями. — В доме родители и брат, не самое лучшее место, понимаешь, да? А тут чисто, тихо, лошади все круглосуточно на выпасе, пока тепло…
— Я понял, — смущённо хмыкнул Айкантар, осмелев настолько, что подошёл сзади и принялся поглаживать девушку по плечам, а затем его ладони скользнули ниже, к тонкой талии. Имперка сдавленно ойкнула, когда его рука пошла дальше. Спустя секунду Камилла развернулась, толкнула спиной поддавшуюся дверь и, взяв Айкантара за обе руки, утянула за собой в сухую тьму сарая, головокружительно пахнущую сеном.