~***~
Подъём оказался настолько тяжёлым и неприятным, что Айкантар уже сто раз успел пожалеть, что ввязался в это дело и не рискнул сбежать из Ривервуда, пока Дельфины там не было. Он лучше бы в Винтерхолд пешком дошёл, нежели сейчас, нагруженный тяжёлым мешком с продовольствием и одеждой («Если ты думаешь, что Седобородые будут там тебя кормить и портки тебе стирать, то сильно ошибаешься», — с усмешкой сказала Дельфина, набирая еду у тавернщика и заставив Айкантара позаботиться хотя бы о сменном белье и верхней одежде. А одежда была очень тяжёлой. «Ты же альтмер, а не норд, — говорила она, — тебе придётся очень тепло одеваться»), он шёл, согнувшись и кряхтя от напряжения, проклиная момент, когда попёрся в святилище Талоса в компании пьяного норда. Ах, если бы он знал, чем это для него в итоге обернётся, он лучше бы позволил себя избить. Зато теперь бы точно не имел таких проблем. На очередном плоском выступе скалы, которыми иногда перемежалась тропинка с выбитыми прямо в камне ступенями, покрытыми снегом и льдом, он бессильно рухнул на землю, бросив мешок рядом с собой. Подгрёб его под себя и уселся на него, опершись спиной на камень, который украшала табличка с какими-то словами, и громко выдохнул. — Не могу больше, — прохрипел он, тяжело дыша. — Сил моих нет. Далеко ещё? — скосил он глаза на остановившуюся рядом бретонку, тащившую мешок гораздо больше и тяжелее, чем у него самого, и удивляясь её невероятной выносливости: Дельфина даже усталой не выглядела. — Ну… — протянула она, бросая мешок рядом и заглядывая с обрыва вниз, — судя по высоте, мы прошли около трети пути. Быстро же ты сдох, — хмыкнула она, садясь рядом. — А ещё собирался на Климмеке заработать, герой, — фыркнула она и замолчала. Айкантар насупился и уставился на свои сапоги, пальцы ног в которых уже начало неприятно пощипывать от холода. У подножья горы, на которую им предстояло забраться, они встретили какого-то местного, который предлагал хорошо заплатить, если они доставят припасы для Седобородых вместо него. Предприимчивый эльф хотел уже радостно согласиться, но был одёрнут хладнокровной бретонкой, которая невозмутимо предупредила его, что тащить этот мешок будет он сам, равно как и спускаться за наградой и подниматься обратно. Или получит её только когда срок его пребывания у Седобородых подойдёт к концу, но не факт, что за это время ничего не изменится и у Климмека будет чем платить довакину. Ему было неприятно соглашаться с бретонкой, но и тут она оказалась права: он и свои-то вещи не мог дотащить, не говоря уже о чём-то ещё. — Слушай, а чем же эти отшельники питаются? — спросил альтмер у бретонки. — Климмек, насколько я понял, не очень часто к ним поднимается. Неужели так много желающих содержать этих… людей? — закончил он, решив не испытывать судьбу и не обзывать при бретонке своих будущих учителей. Несмотря на то, что она с ними не ладила, неизвестно, как отнеслась бы к этому. Дельфина пожала плечами, устроившись рядом и глядя в небо. — Эти старые хрычи, — презрительно фыркнула она безо всякого почтения, вызвав у альтмера усталую улыбку, — отлично устроились. К ним регулярно ходят паломники поздней весной и летом, когда становится тепло, а те им всякие фокусы показывают, подогревают веру, так сказать, и стремление ходить и приносить дары и дальше. — Она замолчала и закрыла глаза. — Они и этим занимаются? — удивился Айкантар, ни разу о таком не слыхавший. — А я думал, они и не показываются паломникам. — Мир вокруг альтмера оказывался всё интереснее и интереснее. — Ну сам подумай, — улыбнулась Дельфина, — много ли было бы желающих взбираться на эту скампову гору, рискуя быть съеденным или просто упасть со скалы, поскользнувшись на обледеневших ступенях, если в итоге целуешь дверь и возвращаешься назад? Люди хотят увидеть чудо, — продолжила она, взглянув на альтмера, в молчании внимавшего её словам, — и если им его не дать, они больше не придут. К тому же ты не думай, что отшельники не нуждаются ни в чьём обществе. Зуб даю, им до смерти надоело видеть круглый год рожи друг друга, поэтому они сами рады новым лицам, когда наступает паломнический сезон. — И они демонстрируют людям силу Голоса? — спросил юноша, уже начавший надеяться, что толпа паломников поможет ему в случае чего отбиться от местной фауны или, может быть, они это уже сделали. Только почему они до сих пор никого не встретили? — Иногда, — подтвердила бретонка, снова глядя на небо. — Ждут, когда соберётся побольше народу, а потом каждый кричит кто во что горазд. Забавное зрелище, надо сказать, — улыбнулась она, закрыв глаза и подставив лицо медленно падающим снежинкам, отчего Айкантар зябко поёжился. Они же вроде совсем невысоко поднялись, почему же здесь уже зима? — А почему тогда я услышал их лишь однажды? Ведь если они начинают орать, то горы трястись должны, — повернул голову к бретонке юноша, — и пугать всех вокруг. — Мне нравится твой критический ум и умение подмечать детали, — открыла глаза бретонка и тоже повернулась к нему. — Тебе это очень пригодится на твоём следующем задании, — и, прежде чем удивлённый юноша задал вопрос, о чём она, продолжила: — К тебе они обратились все вместе. Тебе, должно быть, известно, что такое резонанс, правда? — Айкантар кивнул. — Вот как-то так, — пожала она плечами, снова отворачиваясь и погружаясь в какие-то свои, непонятные альтмеру, мысли. — А что за задание? — всё же задал так волнующий его вопрос юноша. — Почему ты не можешь сказать мне о нём сейчас? Оно слишком опасное, и ты боишься, что я сбегу вместо того, чтобы к нему готовиться? — Тот факт, что бретонка что-то от него скрывает, очень его беспокоил и тревожил. — Я чувствую подставу. Дельфина долго молчала, будто притворяясь спящей, однако Айкантару прекрасно было известно, что она не спит. Наверняка обдумывает, что ему сказать, очевидно, чтобы и не спугнуть, и при этом не подставиться самой. Он ей не мешал. Чем дольше она думает, тем больше они отдохнут. От лямок мешка болело плечо, а от его тяжести — ноги. Чувствуя, что начинает замерзать, юноша пробормотал нужное заклинание и улыбнулся, когда уютное тепло окутало его тело с ног до головы — этой примитивной магией он научился пользоваться в совершенстве в этом суровом и холодном краю. — Правильно чувствуешь, — наконец неохотно ответила бретонка, пододвигаясь к альтмеру поближе — очевидно, чтобы тоже погреться в его магическом тепле. Он был не против — наоборот, с удовольствием продемонстрировав свои умения, коими она не владела, альтмер окутал своей магией и её тоже. Пусть сочтёт это своего рода благодарностью за правду, которую всё же решилась сказать. — Задание и впрямь будет очень непростое. Поэтому сейчас я и отправляю тебя к Седобородым, чтобы ты научился всему, что они могут тебе дать, а заодно укрепили твою силу духа. Они это умеют, — усмехнулась она. — Думаю, к концу обучения ты будешь к этому готов. А пока будешь здесь находиться, я кое-что сделаю, подготовлю всё. — Она вздохнула, взглянула на юношу и закончила: — Это всё, что я пока могу тебе сказать. Ты не беспокойся, всё идёт как надо. Боги не зря тебя избрали, а значит, ты справишься. Поняв, что больше ему ничего не расскажут, Айкантар уныло вздохнул. Неожиданная порция честности от суровой и насмешливой бретонки уже сама по себе была подарком, и вряд ли он мог выпросить у неё что-то ещё. Какое-то время они грелись молча, и юноша уже начал было засыпать, как его вырвал из дрёмы тихий голос Дельфины: — Ну что, довакин, отдохнул? — спросила она, поднимаясь и зачем-то вытаскивая из ножен меч. — Нет, — честно ответил ей альтмер, оглядываясь по сторонам. — Давай ещё посидим. — Мы бы и посидели, — так же тихо ответила бретонка, прищурившись и глядя куда-то за кусты и нагромождение камней у скалы, — но, боюсь, саблезуб, спрятавшийся в тех кустах, нам не даст. Поэтому придётся тебе использовать ресурсы, что ещё остались. Голос её был настолько спокоен и обыденен, что Айкантар среагировал не сразу. А когда до него наконец-то дошёл смысл её слов, юноша подскочил как ужаленный и в испуге уставился на уже принявшую боевую стойку бретонку. — Бери мешки и вали, — сквозь зубы процедила она, стоя неподвижно. — Иначе придётся спускаться за ними обратно, — и с этими словами подняла меч над головой. И через секунду из кустов выпрыгнул рычащий хищник. Айкантар, объятый ужасом, подхватил оба мешка и припустил вперёд изо всех сил. Тело будто забыло об усталости, и мешки не давили на плечи. Альтмер летел вперёд, гонимый животным страхом, и ему чудилось, что рычащий позади него тигр уже расправился с бретонкой и сейчас несётся за ним — своей следующей жертвой. Подъёмы сменялись спусками, каменные ступени мелькали под ногами, скрипел снег и все звуки вокруг заглушало собственное дыхание альтмера. Он не знал, сколько он уже так пробежал, пока не услышал впереди себя какое-то рычание, и остановился как вкопанный. Тяжело дыша, сбросил юноша вдруг резко потяжелевшие мешки с плеч и прислушался. Рык доносился откуда-то сверху. Подняв голову и посмотрев в сторону, откуда доносился звук, альтмер поперхнулся и открыл рот: с очередного скального выступа над ним за ним наблюдал снежный тролль. Уверенно стоя на коротких ногах на твёрдом камне, свесил он достающие почти до земли руки вниз, и пристально смотрел Айкантару прямо в глаза. Альтмер хотел завопить от ужаса, но крик застрял в горле — воздуха в лёгких не осталось, и закружилась голова. Мысли вновь, как тогда ночью, когда он стоял перед Свеном и Фендалом, готовыми избить его до полусмерти, полетели с невероятной скоростью. Он слишком устал и убежать не успеет. Красноречием на это существо повлиять тоже вряд ли представлялось возможным, как, впрочем, и одолеть в рукопашном бою. Оставался только один выход. Руки сами поднялись, и огонь зажёгся в них, почти не видный в окружающем ослепительном свете от неба и от снега. Лишь жар, ощутившийся в ладонях, и колебания воздуха, преломившие свет и искривившие картинку при взгляде на пальцы, давали понять, что магия сработала. Тролль, однако же, ничего этого не видел и уверенно спрыгнул со своего выступа, оказавшись совсем рядом с альтмером. Тот же, закричав от ужаса, кинул в него первую стрелу и, воспользовавшись недолгим замешательством зверя, побежал что есть силы. Тролль, однако, был проворнее, и вскоре Айкантар услышал его глухое рычание за своей спиной, всё приближающееся. Юноша развернулся, собрал стрелы в две руки и разрядил получившийся снаряд в тролля. Тот остановился, качнулся, зарычал, тряся головой. Альтмер, поняв, что это его шанс, тут же, насколько мог быстро, создал следующую стрелу и снова пустил в него. И ещё, и ещё. Завился дым, завоняло палёной шерстью, и тролль, видимо, что-то просчитав в своём маленьком мозгу, наконец развернулся и побежал прочь, перескакивая со ступеньки на ступеньку и в итоге скрывшись где-то за скалой. Айкантар, подойдя к брошенным мешкам, упал на них как подкошенный, только теперь осознав, насколько он устал. Тело было словно каменным и не желало слушаться, лишь дыхание, рваное, медленное, будто неохотное, напоминало о том, что он ещё жив. «Всё, кончился», — подумал альтмер перед тем, как провалиться в забытье.~***~
Первым, что он почувствовал при пробуждении, было тепло, волнами накатывавшее на него, отступавшее и приходившее снова. Продрав глаза, он увидел костёр и понял, что Дельфина, слава всем богам, жива и, судя по всему, здорова, раз сумела развести огонь и теперь сидела, задумавшись, и глядела на пламя неподвижными глазами. Застонав и повернувшись на спину, юноша осознал наконец, что в отключке провалялся достаточно долго, ибо только этот костерок слабо разгонял холодную тьму, опустившуюся на мир, похоже, достаточно давно. — Сколько я проспал? — простонал он, тяжело вставая и усаживаясь на мешок. Только теперь понял он, как замёрз, и пододвинулся к костру ещё плотнее. — Не знаю, — меланхолично пожала плечами бретонка, — я не засекала время. — Помолчав несколько секунд, улыбнулась и добавила: — Ну ты додумался отключаться, не уничтожив врага. Если б не я, этот тролль вернулся бы и сожрал тебя тёпленьким. — И ты бы искала нового довакина, какая жалость, — огрызнулся Айкантар, грея пальцы над огнём. — Сама-то как? — тихо спросил он, тем не менее благодарный за заботу, и присмотрелся к бретонке внимательнее. Похоже, с ней было всё в порядке: одежда не рваная, доспехи не мятые, крови тоже вроде бы нигде нет. Он вздохнул. И как она так умеет — расправляться с хищниками, умудряясь не только остаться целой, но и не замараться? — Нормально. — Лёгкая улыбка коснулась её губ. — Сегодня переночуем здесь, а завтра дойдём до конца. Отдохнёшь от меня наконец. — А сколько мы прошли? — удивился альтмер. Ему показалось, что бежал он совсем недолго. — Половину, — хмыкнула Дельфина, поглядев на альтмера. — Да-да, страх придаёт очень хорошее ускорение. Ты молодец, на самом деле, — продолжила она. — Из-за дыма тролль не учуял моего запаха, и благодаря этому я прикончила его втихаря. Из тебя получится толковый воин. Я в этом почти не сомневалась. Айкантар улыбнулся, а потом вспомнил свою первую встречу с бретонкой. Надо сказать, отношение Дельфины к нему определённо изменилось с тех пор. Её изначальная бесцеремонность, да что там говорить — наглость — уступила место ироничной доброжелательности. Бретонка стала разговорчивее и веселее, и даже не стеснялась давать понять альтмеру, что видит в нём перспективу и возлагает на него надежды. Да и кто знает, от чего на самом деле спасла она его в Ривервуде. И в сердце вдруг родилась непонятная грусть. Прислушавшись к себе, альтмер с удивлением обнаружил, что совсем не хочет расставаться с Дельфиной и вверять себя незнакомым ему людям. Отшельничество — само по себе странное явление, а уж какими на самом деле могут оказаться Седобородые, он совсем не знал, и от этого на сердце было тревожно. — Скажи, — обратился он к Дельфине, по её примеру, глядя на огонь, — а Седобородые… ну… добрые? — Ему хотелось разогнать тревогу и знать, что с ним ничего там не случится. Юноша, конечно, догадывался, что так хорошо и комфортно, как в деревне, ему у отшельников не будет. Но кто знает, может, старички эти вполне безобидны и он научится достаточно легко и быстро? Бретонка улыбнулась, сверкнув глазами. Кажется, разгадала его настроение. — Они… странные, — наконец сказала она после паузы. — Не злые точно. Себе на уме, — посмотрела она на альтмера. — Готовься к тому, что, разгадав в тебе довакина, спуску не дадут точно. Я никогда не слышала, чтобы они кого-то звали. А если так, значит, они тебя ждут. Учёба может быть совсем не лёгкой. Может быть, тебе будет даже больно, но — терпи, — предупредила она его, пронизывая серьёзным взглядом, от которого юноша поёжился. — Они закалят твой дух и вытравят трусость из твоего сердца. И тогда ты будешь готов. Да не бойся ты, — вновь улыбнулась она, мягко, будто даже по-матерински, — ничего страшного с тобой там делать не будут. Научат кричать и сохранять спокойствие, и с этим багажом тебе будет уже не страшно путешествовать в одиночку. Ты только представь, что сможешь криком раскидывать противников в стороны. И не только, — закончила она и вновь уставилась на костёр. Радость от предвкушения загорелась в душе Айкантара, как это пламя, с которым играл холодный горный ветер. Надо было признать, Дельфина умела подбадривать и нажимать на нужные рычаги. Он понял, что от власти, силы, которая сама идёт ему в руки, отказаться уже просто не сможет. Теперь до боли захотелось научиться кричать и сладко представлялось, как он, Айкантар, пойдёт по дороге, и все расступятся перед ним, разбегутся в стороны, благоговея от невиданной силы, которой он — единственный на свете — будет владеть. Как перекосились бы рожи Свена и Фендала, которых он ради забавы Криком закинул бы в реку, где они будут смешно барахтаться, а потом с позором убегут. Камилла, конечно, захлебнётся от восторга. И Шивари тоже. И другие женщины, что встретятся у него на пути. Наверняка многим захочется оказаться с ним рядом — он же будет богат и силён, а если, согласно своему предназначению, избавит мир от драконов и заслужит славу великого героя… Раскрывающиеся перед ним перспективы кружили голову. И дядя. Он придёт к дяде с триумфом и наконец заткнёт его за пояс, тот признает свою неправоту. Обязательно признает. В голове уже начали формироваться фразы, которые скажет он дяде и которые скажет дядя ему. Он поймёт, что племянник — не пустое место, и ему станет стыдно за то, что не верил в него и ругал за никчёмность. Но Айкантар великодушен и примет его извинения… — Эй, — послышался откуда-то из невыносимо далёкой вселенной тихий голос Дельфины, — губу-то закатай пока, довакин. Помечтать-то оно, конечно, не вредно, — фыркнула она, когда устыдившийся Айкантар опустил голову, — но всё хорошо в меру. Ты, раз уж проснулся, подежурь, а я пока спать прилягу. Ночь обещала быть долгой, и через час, утонувший в сладких мечтаниях и грёзах о славе героя, Айкантар пристроился к спящей бретонке досыпать, выставив в радиусе нескольких метров вокруг защитные чары.~***~
Вторую половину пути альтмер и бретонка одолели достаточно быстро и уже к вечеру, тяжело дыша, стояли перед каменным обиталищем нордских отшельников. Мороз нещадно жёг пальцы на руках и ногах, и пар, вырывающийся из ртов и ноздрей, взмывал вверх и тут же растворялся. Мрачный замок, казалось, вырубленный прямо из скалы, создавал полное впечатление того, что согреться здесь будет совсем невозможно. Айкантар обречённо вздохнул и поёжился. — Без этого, — кивнул он на мрачное здание перед собой, — никак не обойтись, да? — Вопрос был глупым, и альтмер вполне себе это осознавал, но ощущал он жгучее желание поговорить, хоть немного. Интуитивно чувствовал юноша, что одиночество снова накроет его здесь своим мрачным одеялом. Вряд ли старики будут развлекать его многочасовыми беседами. К тому же, если верить Дельфине, по-человечески разговаривать мог только один из них, что делало положение ещё более удручающим. — Конечно, — кивнула бретонка, обойдясь на сей раз без насмешек и грубости. — Иначе зачем бы мы с тобой сюда тащились, рискуя жизнью? Не бойся, это не навсегда. Долго тебе тут торчать всё равно никто не позволит, не унывай. Ты довакин, а значит, выучишь всё быстро и как надо. И придёшь ко мне. — С этими словами она бросила мешок на землю, а затем достала из-за пазухи какой-то предмет и протянула его юноше. — На, возьми. Они попросят у тебя эту вещь. Безмолвно принял Айкантар предмет из рук Дельфины и с любопытством рассмотрел его. Это был вполне обычный боевой рог. Разве что, наверное, очень древний, судя по потемневшему металлу и трещинам в нём. — Что это? — поднял он глаза на бретонку. — Боевой рог Юргена Призывателя ветра, — пояснила та, поспешно запахиваясь и закутываясь в свою одежду поплотнее. — Они бы отправили тебя за ним. Считай, я избавила тебя от тяжёлой и опасной работы. Как поздороваешься, так и отдай Арнгейру эту штуку. Айкантар повертел в руках вещицу и опасливо посмотрел на Дельфину. — То есть испытание за меня прошла ты. У них не будет претензий ко мне по этому поводу? Или мне придётся сказать, что это я сам добыл? — А у них всё равно нет выбора, — пожала плечами бретонка. — Опасность нависла и над ними тоже, и им придётся работать с тем, что есть, и смириться. А обмануть их ты вряд ли сможешь, так что в этом нет смысла. В Ветреном пике есть стена слов, — добавила она после небольшой паузы. — Может быть, тебе и следовало бы туда наведаться. Но теперь уже точно не сейчас. — Ну и хорошо, — бодро закончил юноша, поняв наконец, что замёрз окончательно и пора заканчивать разговор, чтобы забежать в возвышающееся над ними здание погреться, и поспешно засунул за пазуху добытую бретонкой для Седобородых вещицу, а затем взвалил мешки с вещами себе за плечи. — Ладно, бывай, свидимся ещё. Дельфина, конечно же, поняв его намерения, обиженно хмыкнула, но, ничего не сказав, махнула рукой, развернулась и пошла прочь, вскоре скрывшись внизу и оставив альтмера наедине с судьбой. Айкантар смотрел ей вслед ещё некоторое время, затем отвернулся и подошёл к металлической и тяжёлой даже на вид двери. «Интересно, — пронеслось у него в голове, — она ещё открывается?» Стучать в неё не было смысла — слишком уж толстой и глухой она выглядела, — и альтмер, вздохнув, потянул за ручку. Дверь поддаваться не желала. Вокруг выл ветер, мороз забирался под одежду, мешки давили на плечи и сам Айкантар ужасно устал. Вскинул он руку и с досады запустил огненную стрелу в обледеневшую дверь, и подтаявшие струйки плавно потекли вниз. «Так вот в чём дело! — обрадовался альтмер. — Дверь надо согреть!» Спустя ещё минуту Айкантар был вознаграждён за свои труды: противно заскрипев, дверь наконец открылась под его напором. Однако, войдя, альтмер разочарованно вздохнул: внутри было не намного теплее, чем снаружи. Разве что ветер не забирался под одежду и не бросал ему в лицо колючий снег. Ещё пара минут понадобилась альтмеру для того, чтобы привыкнуть к полумраку помещения после ослепительно светлого снежного дня снаружи. И только потом пришёл вопрос: почему тут так пусто и его никто не встречает? Бросив резавшие плечи своей тяжестью мешки на холодный каменный пол, Айкантар потёр натёртые места озябшими пальцами и поморщился. — Эй, есть тут кто-нибудь? Эхо подхватило его голос и разбило на части, разбросало звук по гулким помещениям, после чего тишина вновь захватила свою власть над этим странным местом. Никто не откликнулся, чему Айкантар даже не удивился. Вздохнув, он осторожно пошёл вперёд, с любопытством оглядываясь по сторонам. Изнутри обитель Седобородых выглядела ещё мрачнее, чем снаружи. Коптящие факелы, развешанные кое-где по стенам, с трудом разгоняли темноту, с которой не справлялись маленькие узенькие окна, выбитые в толстых стенах, видимо, теми, кто либо люто ненавидел свет, либо собирался использовать это здание в качестве крепости или форта. Впрочем, нет, вдруг пришла в голову юноше очевидная мысль. Здесь ведь так трудно согреться, поэтому давать теплу уходить через окна было бы непозволительной роскошью. — Что ты здесь делаешь? — вдруг раздался хриплый голос за спиной альтмера. Подпрыгнув от неожиданности, ошеломлённый Айкантар резко развернулся и рефлекторно вскинул руки для защиты или атаки. Не сразу разглядел он стоящего перед ним человека в тёмной одежде, неподвижного, взирающего на него спокойным — слишком спокойным для того, в чей дом ворвались без приглашения — взглядом. И от этого взгляда, не содержащего, в общем-то, угрозы, альтмер поёжился, будто стало ещё холоднее. Так смотреть может разве что полностью уверенный в своём и физическом, и магическом превосходстве человек. Даже резкие движения Айкантара не вызвали в нём хотя бы рефлекторной реакции. — Я пришёл по вашему зову, — робко улыбнулся альтмер и добавил, сам в свои слова вдруг перестав верить: — Я довакин. И вновь воцарилась тишина. Человек молча смотрел на юношу, и юноша смотрел на человека. Человек был старым, с длинными седыми волосами и завязанной в узел бородой. Но глаза, необычайно яркие и ясные для старика, очень выделялись на его покрытом морщинами лице, сверкая из-под густых бровей. Айкантару пришлось изрядно понервничать, прежде чем Арнгейр — юноша догадался, что это он — вновь заговорил. — Вот как, — с недоверием в голосе произнёс он, заставив альтмера ещё сильнее встревожиться. — А чем докажешь? — И улыбнулся. Улыбка эта казалась спокойной и даже доброжелательной, но угроза, исходящая от старого норда, ощущалась почти физически. Юноша растерянно заозирался по сторонам, лихорадочно ища ответ. Тот факт, что он поглотил уже две драконьих души, прошёл мимо Седобородых, и доказать он его также не сможет. Кричать он тоже не умел. Собственно, за тем, чтобы научиться, он и пришёл сюда. Вот позору будет, если отшельник выгонит его и юноше придётся вернуться к Дельфине не солоно хлебавши. Нет, этого допустить никак нельзя. И тут на помощь пришла внезапная мысль. — Вот, — принялся он поспешно рыться в одежде и через несколько секунд вытащил на свет всунутый ему Дельфиной боевой рог. — Это, кажется, ваше? Лёд тронулся. Воздух даже будто стал теплее. Непоколебимая уверенность старого норда немного пошатнулась. С удивлением протянул он руку и принял вещицу из рук Айкантара. Кажется, она значила для него достаточно много, потому что взгляд отшельника из непробиваемо-спокойного превратился в заинтересованный и даже доброжелательный. — Боевой рог Юргена… — почти с благоговением прошептал он, но, когда взглянул на юношу, тот встревожился снова. Да. Сам по себе рог не являлся доказательством избранности того, кто его принёс. Его же даже не он добыл. — И где ты его достал? — пристально посмотрел на Айкантара Арнгейр. — И сам ли? Юноша обречённо вздохнул. Врать не имело смысла. Слишком уж неуверенно он держался для того, кто добыл его собственноручно. — Нет, — тихо, чувствуя невыносимый стыд, произнёс альтмер. — Мне его дали и сказали, что вы всё равно послали бы меня за этой вещью. — Кто дал? — прозвучал вполне логичный и закономерный вопрос. Но Айкантар не знал, стоило ли ему выдавать Дельфину или надо было держать знакомство с ней в тайне. И от незнания этого, от растерянности и полного непонимания, что нужно делать, стыд постепенно перешёл в досаду и злость. Мало того, что он пришёл сюда не по своей воле, его сюда приволокли почти насильно, так надо ещё и доказывать этим старым пердунам, что он действительно тот, за кого себя выдаёт, и робеть перед ними, чувствуя себя нашкодившим мальчишкой. Вчерашние мечты о силе и славе довакина казались теперь дурацкими детскими фантазиями, о которых стыдно было вспоминать. Расскажешь кому — засмеют… — Вы правы, — злость придала Айкантару смелости, и он не стал отводить взгляд и пристально смотрел теперь в ясные серые глаза старого норда, — я ничем не докажу, что являюсь тем, за кого себя выдаю. Но, честно говоря, мне оно и не надо. Я собирался прожить эту жизнь совсем иначе, но нашлись те, кто решил всё за меня. — Он улыбнулся, вдруг почувствовав, увидев по глазам, как изменилось настроение старика. Кажется, его недоверчивость улетучилась. Здесь бы и следовало остановиться, но Айкантар хотел сказать всё до конца. — Сказали, что я довакин, поволокли сначала к ярлу, потом в какую-то деревню, потом сюда, и вручили мне этот рог, соблазнив дурацкими сказками о моей избранности и предназначении. Поверьте, — он ликовал, выплёскивая то, что давно хотел сказать. Как же он был рад этой возможности! — я не расстроюсь, если вы мне не поверите. Конечно, спускаться будет трудно, учитывая, что я до смерти устал, но зато я буду наконец свободен. Я рад, что этот ваш рог теперь снова с вами. Можете не благодарить. И с этими словами гордо развернулся и направился к двери. Он не знал, остановит ли его старик, окликнет ли, но чувство, что ему на это наплевать, было слишком восхитительным, чтобы не позволить себе им насладиться. Если он беспрепятственно покинет эту мрачную, холодную и негостеприимную обитель, то сначала отправится в Вайтран навестить Шивари, а потом — вперёд к мечте, в Винтерхолд. Эта мысль принесла с собой тепло и удовлетворение, и захотелось добраться до тёплых комнат «Гарцующей кобылы» поскорее, а затем забыть о своих приключениях, как о страшном сне. Поспешно подхватил он тяжёлые мешки («Боги, и зачем я послушался Дельфину? Теперь тащить это всё на себе до самого низа!» — пронеслась в голове досадливая мысль) и уже схватился за ручку двери, что стала бы началом его пути к свободе, но старик за его спиной наконец подал голос. — Типичные альтмерские надменность и самолюбование, — проворчал Арнгейр, словно обыкновенный старик из любой скайримской деревни. — Стой, юнец. Раз уж назвался довакином, мы тебя испытаем. Айкантар встал как вкопанный, и недоброе предчувствие сжало его уже было затрепетавшее в предвкушении встречи с Шивари и Винтерхолдом сердце. Он обернулся и посмотрел на отшельника. — Нет, — как можно твёрже сказал он, стараясь не терять уверенности. — Я только забрался сюда, замёрз и смертельно устал. А ещё я очень голоден. Может быть, сначала дадите мне поесть и поспать? Для того, кого сами пригласили, вы не очень-то гостеприимны, — позволил он себе последнюю дерзость. — Именно поэтому мы и испытаем тебя прямо сейчас. Мы же должны убедиться, что ты и есть тот, кого мы пригласили. Уж прости, но ты уже третий довакин с тех пор, как мы его позвали. Предыдущие два, увы, оказались самозванцами, да упокоит Талос их души, — спокойно и размеренно объяснял Седобородый, слегка улыбаясь, и по спине юноши пробежал лёгкий, но очень неприятный мороз. — Да не переживай ты, — добродушно сверкал глазами Арнгейр, — если ты настоящий довакин, с тобой ничего не случится. Братья, — повернул он голову куда-то в сторону, — пора начинать. И, к ужасу Айкантара, перед ним появились ещё три старика. В таких же тёмных одеждах, такие же седые и старые, но молчаливые как статуи, они наводили настоящую жуть. Внутренний голос кричал альтмеру, что надо бежать, бежать без оглядки, пока не поздно. Но он стоял как вкопанный, не в силах оторвать взгляда от четверых отшельников, которые смотрели на него твёрдо и серьёзно. — Сюда, — показал рукой Арнгейр на середину зала, и альтмер, бросив мешки, покорно встал на нужное место. Он не понимал, почему сейчас не сопротивляется, не бежит, не спорит, не отстаивает свои права. Может быть, потому, что именно сейчас он поймёт наконец, довакин он или нет? Эти мысли проносились в голове альтмера, пока старики неспешно окружали его с четырёх сторон и складывали руки, видимо, готовясь. «Всё будет хорошо, — лихорадочно пытался он найти успокоение в доводах разума. — Я же поглотил две драконьих души, я чувствовал это очень хорошо! Да и Дельфина не стала бы так за меня цепляться, не будь я довакином!» Но сейчас, перед лицом настоящего испытания на довакинство, эти аргументы казались хлипкими и неубедительными, бессильными перед почти животным страхом, что парализовал волю Айкантара и не желал отпускать. Мало ли кто мог поглощать драконьи души. А вдруг это было и не поглощение, а что-то другое? Что касается Дельфины — он её почти не знает, и мало ли какие интересы она могла преследовать, пичкая его своими байками? Наконец Седобородые закончили свои медитации и приготовления, и взгляды их устремились на сжавшегося от ужаса Айкантара. — Ты готов? — спросил Арнгейр. Он что, издевается? — Нет, — прохрипел альтмер и зажмурил глаза, зная, что этот ответ всё равно ничего не решит. Он был прав. Грянул гром, разрывая барабанные перепонки, и неведомая волна подхватила Айкантара, подбросила вверх и исчезла. Мир вокруг померк, и пропали все звуки. А за ними и сознание Айкантара провалилось в небытие. «Может быть, оно и к лучшему», — успел понадеяться юноша, прежде чем окончательно попрощался с реальным миром.