Бойтесь своих желаний

      До Винтерхолда юноша добрался голодный, замёрзший вусмерть и до крайности замученный. Извозчик, уставший слушать бесконечно повторяющийся вопрос «Ну когда уже?..», вяло огрызался и плотнее запахивался в меховую куртку, и Айкантар вздыхал горестно, считая километры по редким указателям вдоль дороги. Весна не спешила приходить в этот суровый морозный край, да и слухи о нём заставляли умирать все надежды на тепло сразу, как только колючий ветер касался путников и так и норовил забраться под одежду.       — Ничего, — хмыкал возница, иногда оглядываясь на озябшего альтмера, — доберёшься до таверны, хряпнешь чего покрепче да согреешься. И чего вы, жёлтые, все такие хилые, от любого морозца дохнете сразу? И чего вам тут надо? Сидели бы на своих островах, пуза грели… Нет, надо везде свои длинные носы сунуть, свои порядки навести… Без этого вы не можете… — и зло стегал уставшую кобылу, никак уже на это не реагировавшую.       И злость поднималась внутри Айкантара. Разве виноват он был в том, что оказался обречённым ещё до своего рождения, в том, что не мог взглянуть на «свои острова» даже издалека, в том, что среди своих был изгоем, недостойным жить? Злость грела его, но ругаться с неотёсанным болваном было нецелесообразно. Он ехал навстречу своей мечте, а путь к ней наверняка не должен быть лёгким и приятным. Тем более значимыми будут его достижения на магическом поприще, что не всё ему с неба упадёт, он возьмёт своё. А потом ещё и мир спасёт. Как-никак, он довакин. И тогда он посмотрит на всех этих суровых недружелюбных нордов, на их реакцию на то, что их героем оказался именно он, альтмер. Не признанный ни своими, ни чужими. Это было даже символично.       — Всё, приехали, — неожиданно для себя услышал Айкантар и встрепенулся. Огляделся вокруг и недоумённо уставился на извозчика. Он издевается? Повозка стояла на засыпанной снегом дороге, по левой стороне которой протянулось несколько ветхих домишек, утонувших в сугробах по самые крыши. Тот, у которого остановились они, был чуть больше остальных и с широким крыльцом, над которым висела побитая временем, давно выцветшая вывеска, текст на которой альтмер прочитать не мог, как ни силился.       — Я просил привезти меня в Винтерхолд, — насколько мог более грозно произнёс Айкантар, нахмурившись, — а не в богами забытую деревушку на краю света. И не пытайся меня обманывать…       Он хотел сказать что-то ещё, но возница бесцеремонно перебил его громким, дерзким смехом. От удивления альтмер даже поперхнулся и замолчал.       — Добро пожаловать в Винтерхолд, парень, — выговорил возница, успокоившись. — Я уж не знаю, что ты там в своей башке думал тут увидеть, но это, — махнул он рукой в сторону дома с широким крыльцом, — и есть пункт твоего назначения. И мы стоим перед таверной. Иди грейся, нытик, — фыркнул он, — им там лишняя монета точно не помешает.       — П-подождите, — заикаясь, уточнил вмиг оробевший Айкантар. — Здесь что… всегда было так? — Он не мог поверить, что Винтерхолд, где находится знаменитая Коллегия магов, может быть в таком запустении и откровенно плачевном состоянии. Он догадывался, конечно, что город невелик и не процветает, но увидеть то, что открылось сейчас его глазам, надо признать, вовсе не ожидал.       Извозчик вздохнул, слез с повозки и принялся возиться с лошадиной упряжкой.       — С тех пор как треклятые маги обрушили здесь всё к скампам собачьим, так. — Он замолчал и кинул неодобрительный взгляд куда-то вдаль. Проследив за ним, Айкантар наконец увидел проступающие вдалеке сквозь дымку монументальные черты какого-то здания, отделённого от деревушки огромной пропастью, над которой тёмной ниточкой протянулся узкий мост. Альтмер даже сглотнул от внезапно нахлынувшего страха: ему придётся пройти по этому мосту, зависнув на несколько минут между небом и землёй!       И Айкантар начал вспоминать. Он что-то читал о Великом обвале ещё в детстве, и то, что он читал, никак не вязалось со словами извозчика.       — А вот и нет, — ответил он ему. — Маги тут ни при чём. Катаклизм с самой большой вероятностью был вызван извержением Красной Горы в…       Но оппонент его слушать не стал.       — Слезай, говорю! — рявкнул он, дёрнув поводья, отчего измученная лошадь жалобно заржала. — Умничать он мне тут будет ещё. Тогда почему это проклятое здание стоит целёхонькое, тогда как город — весь город! — обрушился в Обливион к скамповой бабушке?! Это ты мне объяснишь, умник? Ни в жизнь не поверю в такое чудесное, мать твою, везение.       Айкантар вздохнул, тяжело поднялся и слез с повозки, подавленный. Объяснить он действительно ничего не мог, особенно тому, кому не нужны были никакие объяснения. Здесь ненавидели магов, и не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы это понять. Извозчик тут же тронулся в сторону конюшни постоялого двора, оставив альтмера мёрзнуть в одиночестве, и тому ничего не оставалось, кроме как, закинув за плечо свой нехитрый багаж, толкнуть обледенелую дверь.       Внутри было так же уныло, как и снаружи, разве что теплее, и запах давно не проветриваемого помещения, алкоголя и чего-то кислого ударил в нос. Потрёпанного вида трактирщик устало возил тряпкой по стойке, а за столом одиноко сидел не менее потрёпанный пьяница. Наверное, из местных. Глядя на обстановку, Айкантар невольно сравнил эту таверну с ривервудской, где проработал за стойкой пару недель. И винтерхолдская во многом ей уступала. В его деревне посетителей было всё же побольше, хоть и видел он там одни и те же лица. И за вывеской всё же следили и не давали ей полинять до полностью нечитаемого текста.       Через минуту оказалось, что и широтой выбора сие заведение похвастаться никак не может. Алкоголь Айкантар не хотел, а из еды можно было купить лишь мясо хоркера с жёсткой краюхой хлеба. Принюхавшись к ней, юноша облегчённо вздохнул уже от того, что хоть плесенью не пахнет.       — Ишь, нос воротит, как сынок ярлов, — пробурчал себе под нос трактирщик. Айкантар, конечно, отвечать ничего не стал, а лишь уселся за свободный стол, подальше от одинокого пьяницы, и принялся торопливо утолять голод. Это место ему определённо не нравилось, и хотелось покинуть его как можно быстрее.       Вообще, вся обстановка навевала такую безнадёжную тоску, что юноша вновь пожалел, что покинул Маркарт, что ушёл от Дельфины, что даже не попытался выполнить своё задание… Мясо было жёстким как подошва и на вкус оказалось ничуть не лучше. «И даже мечта моя, — с горечью подумал он, — в реальности окажется, скорее всего, такой же жёсткой и безвкусной, как это мясо». Он чувствовал себя маленьким мальчиком, назло родителям сбежавшим из дома и теперь не знавшим, что делать дальше. Кому и что он доказал? Теперь он уже знал, что дядя не считал его пустым местом и бездарным лентяем. Он просто беспокоился за него, как беспокоился бы любой нормальный родитель за своего ребёнка. Он устроил бы племянника в этой жизни, в этом Маркарте, и не надо было никуда уезжать. Мир вокруг оказался далеко не таким простым, как грезилось Айкантару в его юношеских мечтах. Он был недружелюбен и полон опасностей, и сквозь него приходилось продираться, как сквозь непролазную чащу в глухом лесу. Да, а начиналось всё так хорошо…       — Опять ты здесь, — вырвал его из раздумий усталый женский голос. Айкантар удивлённо поднял голову и не сразу сообразил, что измотанная нордка, пришедшая в таверну, обращается не к нему. Её взгляд был устремлён на пьяницу. Подойдя к столу, за которым тот сидел, она вздохнула, села рядом с ним и не произнесла больше ни слова. Айкантар сразу понял, что все разговоры были уже повторены много раз. Юноше стало жаль эту женщину и даже немного стыдно за себя: его положение было не столь безнадёжно и пьяницы на его шее не висели.       — Ты теперь решила воззвать к моей совести этим дурацким молчанием? — раздражённо воскликнул пьяница, вскакивая со своего места и возбуждённо размахивая руками. — Ну что, что ты от меня хочешь, Бирна? — Его взгляд, блестящий от выпитого, хаотично носился по стенам заведения, остановился на несколько секунд на Айкантаре — кажется, он только сейчас его заметил, — и затем вернулся к уставшей женщине, которая лишь покачала головой, угрюмо глядя в стол. — Чем тут ещё заниматься? В Коллегию, что ли, пойти и кичиться тем, какой я крутой маг?       При слове «Коллегия» Айкантар дёрнулся и уставился на пьяницу. Мага из этого пропитого грубого мужика точно бы не вышло, это мог определить даже новичок. Чтобы овладеть магией, нужен не только талант, но ещё и сила воли. И второе порою даже важнее первого. Юноша представил, как этот пропойца идёт в Коллегию и изъявляет желание стать крутым магом, и еле сдержался, чтобы не захихикать. Впрочем, веселье быстро прошло: обстановка к нему совсем не располагала.       — Я тебе всё уже сто раз сказала, Ранмир, — безнадёжным, монотонным голосом произнесла Бирна. Эти слова она говорила уже много-много раз, и они навязли у неё на языке, отскакивали от зубов, произносились уже без участия сознания. — Ты мог хотя бы не пропивать все деньги, которые я пытаюсь тут заработать, чтобы уехать отсюда к скамповой матери. Ты только представь, что я тоже вместо того чтобы сводить концы с концами, буду напиваться с тобой здесь. Как думаешь, долго мы так протянем?       — А где здесь зарабатывать? — взвился мужик. — Нет здесь никакой работы, и твой скампов магазин никакого дохода не приносит!       — Однако на выпивку тебе всегда хватает, — резонно заметила женщина, снова устало и без эмоций. Похоже, они давно отбушевали и Бирна ни на что уже не надеялась, приходя в трактир, скорее всего, просто по инерции, потому что не могла иначе.       — Хватает, потому что мне наливают в долг! — огрызнулся Ранмир. — И однажды это прекратится.       — Быстрее бы, — вздохнула Бирна, поднимаясь. — Пойдём домой, Ранмир, сегодня тебе больше в долг не нальют.       Мужик, ругаясь, поднялся и поплёлся вслед за женщиной, и Айкантар остался в таверне в полном одиночестве. Тягостное, тоскливое ощущение безнадёжности усилилось до почти невыносимого состояния. К норду-выпивохе он не чувствовал ничего, кроме отвращения, а вот замотанную женщину, приходившуюся ему то ли женой, то ли сестрой, стало жаль почти до слёз. И юноша решил, что хоть кому-нибудь он всё-таки должен помочь. Может быть, это тягостное ощущение пройдёт.       Так и не доев своё мясо, Айкантар подошёл к стойке и обратился к хмурому трактирщику.       — Сколько должен этот… господин? — помедлив, спросил юноша и, встретившись с ошарашенным взглядом трактирщика, улыбнулся.       — А тебе зачем? — осторожно осведомился тот. Голос его был нарочито грубым, но непомерное удивление потопило все грозные ноты.       — Да вот, я готов заплатить его долг, — снова улыбнулся Айкантар, наслаждаясь удивлением и насторожённостью трактирщика. Этот парень его запомнит. Вряд ли сюда слишком часто забредали столь щедрые посетители.       — Это пятьдесят монет-то? — фыркнул тот. — И с чего же вдруг такая неслыханная щедрость? Ишь какой богатенький нашёлся.       — Будем считать, что у богатеньких свои причуды, — покладисто ответил Айкантар, доставая кошелёк. — Но у меня будут условия.       — Вот как? — На лице трактирщика промелькнуло облегчение — чистое бескорыстие ему было совершенно незнакомо и непонятно, а условия — это уже вполне укладывалось в его картину мира. — И что же вам нужно от меня взамен?       Айкантар снова улыбнулся. Кошелёк с деньгами явно повысил его в статусе — трактирщик резко перешёл на «вы».       — Я отдам вам его долг в пятьдесят монет, — протянул юноша, позвякивая кошельком, чтобы трактирщику было труднее отказаться от его предложения, — и даже накину немного сверху, если вы… — он выдержал паузу, во время которой трактирщик жадным взглядом пожирал кошелёк Айкантара, — если вы больше ни при каких условиях, ни при каких обстоятельствах не станете наливать этому пьянице ничего крепче кваса.       — Ч-что? — заикнулся поражённый трактирщик, не поверив своим ушам. — Я больше не должен продавать выпивку Ранмиру?       — Ни продавать, ни наливать ни в долг, ни в дар, никогда и ничего крепче кваса, всё верно, — кивнул альтмер, гордый собой, доставая монеты и кидая их на стойку одну за другой. — Вы всё равно ничего не теряете, — пожал он плечами. — Раз у него набралось столько долгов, значит, платить ему нечем, и вам не надо будет дарить ему честно заработанное.       Трактирщик нервничал и продолжал сверлить жадным взглядом разложенные на стойке монеты. Целую кучу монет. Наверное, он давно такую не видел.       — Впрочем, дело ваше, — нарочито равнодушно бросил Айкантар, кладя ладонь на монеты, чтобы сгрести их обратно в кошель. — Нравится вам поить нахлебников, даже на выпивку не могущих обойтись без долгов, — неволить не буду.       — Согласен! — выпалил трактирщик, хлопнув ладонью по руке Айкантара, уже готовой забрать деньги. — Правда, скамп знает, как я буду ему отказывать, — выдохнул уже обречённо. — Он же невесть что может натворить, если останется без того, без чего жить не может.       — Можете ссылаться на меня, — беспечно улыбнулся Айкантар. — Мол, пришёл богатенький желторожий придурок и дал вам денег, чтобы его больше не поили. Я, кстати, буду приходить, — продолжил альтмер, вглядываясь в глаза трактирщика. — Купить что-нибудь, вообще узнать, как дела… Буду учиться и жить в Коллегии, — продолжил с той же добродушной улыбкой. — Я — маг и постараюсь, конечно, ничего здесь не поджечь, даже если вдруг разозлюсь нечаянно… Но, думаю, ничего такого не случится, не правда ли?       Трактирщик торопливо закивал, поспешно сгребая монеты себе в ладонь. И юноше понравилось чувствовать себя хозяином положения, кем-то, кто может нести угрозу. А заодно и женщине помог. Наверное. От тягостного ощущения он избавился, и на замену ему пришла необременительная грусть. Печально быть тем, кто ничего не может и у кого нет денег. Даже он, Айкантар, не имеющий родины, бывший здесь чужаком, был устроен гораздо лучше и мог гораздо больше, чем эта женщина, наверняка родившаяся и жившая в этом городе всю жизнь. Всё-таки ситуация, когда тебя не любят и не принимают, но когда у тебя есть деньги, куда лучше той, где ты вроде как свой, но влачишь жалкое существование и никак не можешь изменить свою судьбу.       С этим он и пошёл в Коллегию, пообещав себе когда-нибудь позже сходить в тот самый магазин и, может быть, купить что-нибудь ненужное, просто дав возможность этой женщине что-то заработать. Может быть, он не только спасёт мир, но и сумеет изменить его к лучшему, хоть немного.       Выйдя из таверны, юноша поёжился — ледяной ветер тут же дал понять, что место, куда он попал, совсем не дружелюбное и впереди Айкантара ждёт ещё много трудностей. Можно подумать, он сумеет об этом забыть хотя бы на минуту.       С опаской взошёл альтмер на мост. Тот, хоть и был узок, но казался надёжным — по крайней мере, хоть не верёвочный, и на том спасибо! «И как они тут ходят», — думал про себя юноша, с опаской заглядывая за перила, под которыми разверзлась головокружительной глубины пропасть. А через минуту ему пришлось за эти перила ухватиться — ветер усилился и чуть было не сдул Айкантара с моста. Удержаться на обледенелой поверхности оказалось труднее, чем он думал, потому идти пришлось медленно и осторожно, судорожно вцепившись в обжигающие ладони перила. Но альтмер резонно счёл, что лучше уж он обморозит руки, чем умрёт, сорвавшись в пропасть. А мысль о том, что можно использовать магию, пришла в его голову, лишь когда он оказался на самой середине, где кусок моста был как будто небрежно откушен чьими-то огромными зубами, и сквозь дыру в ограждении виднелась заснеженная поверхность замёрзшего моря. Белый от снега мост, белое море внизу и метель, лезущая снежинками прямо в глаза, — всё это могло ослепить, для непривычного глаза всё слилось бы в одно сплошное белое марево, и ценой этой ошибки могла бы стать жизнь неосторожного путника, чьё тело было бы мгновенно похоронено в этой метели и его никто никогда бы не нашёл. Конечно, если этот неосторожный путник не боялся бы так за свою жизнь, как боялся Айкантар. Растерев ладони, бросал он огненные стрелы на мост до тех пор, пока весь снег и лёд не растаял, растёкшись тёплой лужей на растрескавшемся камне, а затем, вцепившись в перила обеими руками, Айкантар осторожно миновал опасный участок, с ужасом глядя на пропасть, разверзшуюся у него под ногами. «Неужели эти маги научились летать? — недоумевал альтмер, пытаясь справиться с дрожью в руках и ногах. — Иначе я никак не могу понять, почему они до сих пор не починили этот проклятущий мост!»       И лишь глубоко выдохнув по окончании своего пути, юноша осознал полностью, в какой же опасности он находился. Он ещё минуту стоял и смотрел на пройденный им путь, утонувший в снежном ветре, и пытался понять, насколько же часто придётся ему так ходить, вцепившись в перила мёртвой хваткой и не дыша. А ведь он вырос в Маркарте и высоты должен был бы и не бояться. Но, конечно, не в том случае, когда она реально угрожала лишить его жизни.       Впрочем, думать об этом было нецелесообразно, да и замёрз альтмер не на шутку, поэтому, тряхнув головой, чтобы выбросить ненужные мысли, он решительно развернулся и наконец осмотрелся по сторонам.       Айкантар находился во внутреннем дворе знаменитой Коллегии Винтерхолда, окружённом самыми настоящими крепостными стенами, не лишёнными, впрочем, изящества и даже кокетливо обставленными колоннами; такая защита очень резко контрастировала с хлипкими перилами узкого моста. Прямо перед альтмером возвышалась огромная статуя Шалидора — основателя Коллегии, а чуть в стороне находился какой-то колодец, из которого будто бы вырастал столб голубоватого света. И внушительный замок, на фоне которого даже статуя казалась маленькой, добавлял этому великолепию мрачности, хотя, казалось бы, куда уж мрачнее… Небо, кажется, всегда затянутое здесь тяжёлыми низкими тучами, не пропускало достаточно света, и двор тонул в полумраке, разрезаемом только синим светом из колодца.       Заметил юноша здесь ещё одну странность: метель, завывавшая у альтмера за спиной, резко обрывалась у входа во двор, будто отрезанная ножницами, и сверху на него снег падал тихо и совершенно прямо, не тревожимый ни малейшим движением застывшего словно по команде воздуха.       «Магия», — догадался Айкантар. Это место буквально пропиталось магической энергией, она вросла в него за тысячи лет его существования, и корни её были так глубоки, что уже и нельзя было определить, где кончалась магия и начиналась обыденная реальность. Всё это причудливо переплелось здесь, кружа голову невероятными возможностями и переполняя настоящей эйфорией.       «Моя мечта, — улыбнулся юноша своим мыслям, — сбылась». Именно это место поднимет его на невероятные высоты, научит его гнуть реальность во все стороны, лепить из неё и всего этого мира всё, что он пожелает. Ну или просто поможет достичь того, чего хочет каждый альтмер: силы и власти. Способности самому решать свою судьбу и иметь возможность делать свободный выбор. И пусть он пока всего лишь новичок, ученик, Айкантар не сомневался, что достаточно умён и талантлив, чтобы прийти в конце концов к тому, что сейчас лишь смутно виднелось неопределённой перспективой на горизонте и представлялось только грёзой, порождённой воображением амбициозного юноши. Он не просто маг — он маг-довакин. А значит, у него всё получится.       С этими мыслями он и отправился к главному входу в эту монументальную обитель магических знаний.       Тяжёлые ворота поддались с трудом и скрипом, но усилия юноши всё-таки оказались вознаграждены — через минуту он очутился в преддверии очень просторного зала, и чтобы посмотреть на его потолок, пришлось ощутимо запрокинуть голову.       Внутри это здание не казалось уже таким мрачным, каким было снаружи. Несмотря на узкие окна, света здесь хватало с избытком — множество магических шаров висело в воздухе, и посередине помещения стоял колодец с уже знакомым световым столбом.       Кажется, Айкантар пришёл в самый разгар занятия. Пожилой маг — очевидно, профессор — стоял у стены зала и спокойным — видимо, спокойствие это было приобретено и отшлифовано долгими годами преподавания — голосом рассказывал что-то, вбивал ученикам знания в голову. Ученики же, не особенно заинтересованные его повествованием, перехихикивались между собой и изредка кидались бумажками или несильными молниями друг в друга.       — Я вижу, господа, вы уже всё знаете, — не меняя тона, закончил старый маг. — Ну что же, тогда перейдём от теории к практике. Вот ты, — ткнул он пальцем в юного норда, выцепив его острым взглядом из задних рядов, — подойди сюда. Подойди-подойди, — подбодрил он, когда тот, оглянувшись, робко сделал шаг вперёд. Остальные студенты перестали перешёптываться и даже от дел своих отвлеклись и уставились заинтересованно на учителя. — Вот о чём я сейчас рассказывал, молодой человек?       — Ну… эээ… — занервничал юноша и наморщил лоб, пытаясь хоть что-то вспомнить.       Айкантар был очень удивлён. Ему самому нравилось что-то изучать, и он не мог уложить у себя в голове, зачем эти люди пришли учиться в Коллегию и даже деньги за это платят, если в итоге ничего не слушают и занимаются чем угодно, только не делом.       — О телекинезе, — подал он голос, и все присутствующие повернули головы к нему.       Посмотрел на него и сам учитель, в его блёклых от старости глазах промелькнул живой интерес. Айкантар, осмелев, подошёл ближе и оглядел всех присутствующих.       Учеников было немного — от силы человек десять, и теперь, когда шум стих и воцарилось заинтересованное молчание, это стало гораздо заметнее. Норды, норды, данмерка, каджит… Его сородичей среди студентов не оказалось. Он пока не понял, радоваться этому или огорчаться.       — Телекинез, — продолжил Айкантар, снова обводя взглядом притихших учеников, — это способность на время овладеть такой природной силой, как притяжение, с помощью чего можно перемещать любые вещи в пространстве. Его удобно использовать как в бытовых целях, так и в бою, хотя этот метод эффективным не считается. Учитывая, сколько маны уходит на его реализацию, проще всё-таки воспользоваться разрушением.       Надо признать, было очень приятно оказаться в центре внимания. Его ученики слушали почему-то гораздо более заинтересованно, чем пожилого мастера, пытавшегося вбить им эти знания в голову до этого. Скорее всего, сказывался эффект новизны — да и альтмеры, судя по всему, были здесь редким явлением, — но тем не менее он был польщён и немного чувствовал своё превосходство — всё-таки он, несмотря на то, что только что пришёл, знал и умел гораздо больше.       — Слышь, ты, зануда желторожая, — резко спустил его с небес на землю вызванный старым мастером норд, подойдя к нему поближе и сверля взглядом прозрачных серых глаз, — его явно задело такое унижение, — знаю я, что такое телекинез. И даже, представь, умею им пользоваться. Смотри!       И с этими словами резко вскинул правую руку, коротко прорычал нужное заклинание. Айкантар дёрнулся — шею будто ножом резануло — и закашлялся. Послышался стук, а потом удивлённый вздох всех присутствующих.       Раскрыв глаза, альтмер сглотнул. На полу посреди зала, отражая гранями магический свет, лежал амулет Талоса. Машинально проведя ладонью по шее, Айкантар убедился, что это его амулет. Шнурок был порван — вместе с его одеждой в области груди, — и это неожиданное происшествие могло если и не приговорить его, то сделать объектом насмешек как минимум на пару лет точно.       Норд, сорвавший с него вещицу, выглядел не менее ошеломлённым, чем сам Айкантар. А через несколько секунд выражение его лица вдруг резко изменилось и он заозирался по сторонам. А вместе с ним, будто о чём-то вспомнив, заозирались и остальные.       — Так-так-так, — послышался ещё один, доселе не слыханный Айкантаром, голос откуда-то со стороны. Медленный, обманчиво-спокойный, даже напевный немного, он, казалось, гипнотизировал. Юноша тряхнул головой и устремил взгляд в сторону источника звука. — Что у нас здесь происходит?       Из-за колонны, отдалённой, поэтому почти не освещаемой, выплыл альтмер. А через долю секунды Айкантар узнал на нём форму — талморскую сине-золотую мантию. Паника охватила юношу, и он, в отчаянном порыве, поспешно схватил амулет и сунул его в карман. Умом понимая, что его это не спасёт. Оглядел ещё раз всех присутствующих. Ученики притихли, сбившись в кучку, и лишь старый мастер смело смотрел на талморца, неумолимо приближающегося к Айкантару. Талморец, впрочем, на него внимания не обратил. Его пристальный взгляд был направлен на юношу.       Наконец, когда талморец подошёл достаточно близко — краем разума юноша отметил про себя, что расстояние между ними осталось вполне себе комфортное и даже более чем, не нарушавшее личного пространства, — он, не говоря ни слова, протянул руку ладонью вверх в требовательном жесте предъявить спрятанное. И Айкантар пожалел — знал бы где упасть — соломки б подстелил! — что больше у него в кармане ничего не лежало. Нет, вспотевшие пальцы нащупали там ещё кошель с деньгами, но давать талморцу взятку на глазах у мага-профессора и кучи учеников было совершеннейшим безумием, и юноша это понимал. Почему, ну почему он не запасся ещё каким-нибудь вшивым амулетом? Да пусть хоть амулетом Мары или Дибеллы — это было бы глупо и смешно, но не запрещено законом! И он мог бы сейчас вытащить его из кармана и предъявить этому неожиданно появившемуся талморцу… Но что теперь об этом горевать. Вздохнув, вытащил он дрожащую руку из кармана и опустил злополучный амулет в длинную узкую ладонь.       Талморец скривился, будто ему положили туда тухлую рыбину, схватился за шнурок двумя пальцами и поднёс амулет к глазам. Удостоверившись в том, что это действительно амулет Талоса, он вновь посмотрел на сжавшегося от ужаса Айкантара, что уже жалел обо всём на свете — начиная с того, что вообще уехал из Маркарта, и заканчивая тем, что не отправился в посольство вместо Коллегии магов. Но на сей раз взгляд талморца был не грозным, а скорее удивлённым.       — Я довольно много повидал за годы своей службы, — наконец раздался его медленный, озадаченный голос в гробовой тишине, — однако никогда прежде не видел это, — скосил он глаза на амулет, — на шее представителя моего народа. Даже нечистокровного, — закончил он и вновь уставился на юношу, который от слова «нечистокровный» сжался ещё сильнее. Больно оно било, как пощёчина. И даже щёки запылали, будто ему действительно надавали оплеух.       Глядя на талморца снизу вверх — это было так непривычно, — Айкантар лихорадочно размышлял, что же в такой ситуации делать. Но пронзительный взгляд — ледяной взгляд жёлтых блестящих глаз — заставлял всю жизнь юноши пронестись перед глазами. Как это оказалось глупо — всю жизнь скрываться от талморцев и так нелепо попасться, когда, казалось бы, он уже держал свою птицу счастья за хвост, крепко и основательно. Было бы куда разумнее изучать магическое искусство в стенах маркартской библиотеки и дядиной лаборатории, под рукой уже давно привыкшего к нему, а потому вовсе не замечавшего юного Айкантара Ондолемара.       — Это не то, что вы думаете, — только и пролепетал он, отводя глаза и с отчаянием глядя на старого мага и замерших учеников. — Я могу всё объяснить!       — Конечно, ты всё объяснишь, — усмехнулся талморец, явно наслаждаясь ситуацией. — На нашем допросе. — Он ещё раз внимательно посмотрел на похолодевшего Айкантара, готового лучше прямо сейчас умереть на месте, чем допустить этот самый допрос. — Конечно, там ты и расскажешь, как докатился до жизни такой.       — Отстаньте от него, советник, — вдруг раздался ещё один голос. Женский. Уверенный. И Айкантар в отчаянной надежде обернулся. Из-за двери появилась бретонка, быстро и размашисто приближаясь к ним. И юноша воспрял надеждой. Женщина производила впечатление той, кто сможет избавить его от этого ужаса. — Его обязательно тащить на допрос?       Взгляд талморца сверкнул, вперившись в бретонку. Советник, очевидно, был раздражён её внезапным появлением. Однако спокойным, но уже заметно более прохладным голосом ответил:       — Этот молодой мер пришёл сюда с предметом запретного на данной территории культа, чему есть множество свидетелей, — окинул он взглядом старого мастера и столпившихся вокруг него учеников. — Или вы считаете, что я никак не должен на это реагировать? — вскинул он бровь.       — Так пусть объяснится прямо здесь! — твёрдо глядя талморцу в глаза, произнесла бретонка. — При тех же самых свидетелях. Ведь наличие амулета ещё не означает приверженности к этому самому культу, в коей сомневаетесь даже вы, — в её глазах читался вызов. — А что у вас за допросы, все присутствующие здесь прекрасно понимают.       Талморцу, по-видимому, было нечего ей возразить, и он смирился, однако в глазах его Айкантар прочёл такую ненависть, что даже содрогнулся. Похоже, эти двое враждовали давно и непримиримо, но сейчас юноша возблагодарил богов за эту вражду — ведь именно она, возможно, сейчас спасёт его жизнь.       — Ну, в таком случае я слушаю тебя, — перевёл взгляд на Айкантара советник, и по этому взгляду юноша понял, что он придерётся к любой мелочи, чтобы оставить его виноватым и взять своё.       Айкантар сглотнул. Ведь он совершенно не знал, как ему оправдаться. Он не представлял, что встретит здесь талморца, и не придумал никакой легенды. Да что там легенды — если бы он предположил, что его могут поймать, он бы выбросил этот амулет к скамповой бабушке от греха подальше, несмотря на то, что с криками он помогал действительно очень значительно, давая ему спасительное время и преимущество в сражении. Но лучше так, чем быть убитым за его ношение.       Он оглядел всех снова. Старый маг сочувствующе смотрел на него, но молчал. Ученики поглядывали с испуганным любопытством. Теми же взглядами, наверное, люди смотрят на публичные казни. Скамповы любители жутких зрелищ, чтоб их! А он ещё и спасать их должен! Талморец сверлил его прожигающим взглядом из-под прищуренных глаз, и Айкантару казалось, что они светятся, что нагоняло ещё больше жути, и он отвёл глаза. Надо было что-то говорить. Пауза затягивалась.       — Я… — начал он неуверенно, запнулся и посмотрел на бретонку. Она глядела на него с любопытством, но столь же решительно готова была вступить в спор с талморцем, как талморец — приговорить Айкантара. Надо было помочь ей, дать за что-то зацепиться. Она еле заметно кивнула в молчаливом ободрении. — Я пришёл сюда изучать магию, — наконец выдавил он из себя, и бретонка одобрительно улыбнулась. — Аж из самого Маркарта, — добавил он, кинув испуганный взгляд на талморца, но выражение лица того не изменилось. Он ждал сути. — Я от дяди ушёл! — вдруг пришла ему в голову спасительная мысль. — Я племянник Колсельмо, Колсельмо Маркартского, ну, исследователя. Он меня отпускать не хотел, но я всё равно ушёл, потому что хочу стать магом!       Брови советника поползли вверх, а взгляд стал крайне озадаченным. И Айкантар торопливо продолжал, ухватившись за спасительную соломинку, отчаянно желая спрятаться за именем дяди даже здесь, от этого жуткого талморца и ещё более жутких перспектив, что эта ситуация ему сулила.       — Я уехал с каджитским караваном, по пути встретил разбойников, нас почти всех перебили…       — Племянник Колсельмо? — оборвал его талморец, очевидно не заинтересовавшись подробностями путешествия. Но больше не прожигал его испепеляющим взглядом, и юноша облегчённо вздохнул.       — Внучатый племянник, — зачем-то уточнил он и продолжал торопливо: — Я сирота, родители мои погибли, а с самого младенчества воспитал дядя. Он хотел, чтобы я пошёл по его стопам, но я хочу стать магом, вот и пришёл сюда…       — Потрясающая целеустремлённость, — выдохнула бретонка. — Нам нужны такие ученики, советник, — подняла она взгляд на талморца. — Вы не можете сгубить эту молодую жизнь: сами же жалуетесь, что здесь нет достойных магов. Этот молодой мер может оправдать ваши ожидания. Или вы боитесь конкуренции? — кинула она напоследок ядовитое замечание.       От этих слов Айкантар вздрогнул. Конечно, вряд ли он сейчас мог бы хоть что-нибудь противопоставить этому талморцу, но если он сумеет выкрутиться и ему позволят обучаться здесь, всё может быть!       Талморец, к удивлению не только юноши, но и бретонки, на колкость внимания не обратил, — кажется, новость о родстве Айкантара с Колсельмо озадачила его, — лишь произнёс ровным голосом:       — Назови мне своё имя.       — А-Айкантар, — запинаясь, выдохнул юноша, не мигая глядя на советника. Тот еле заметно кивнул, видимо, что-то складывая у себя в уме, и Айкантар замер, молясь про себя всем богам, чтобы всё решилось благополучно. Он видел, что бретонка готова выдрать его из лап советника, но тот был в своём праве — злополучный амулет лежал в его руке, и он задумчиво изучал вещицу, и только боги знали, что у него сейчас в голове.       — Это всё, конечно, очень трогательно, — наконец поднял он на Айкантара снова холодный взгляд, — но ты не ответил на главный вопрос. — Он вновь поднял амулет к глазам, держа его за шнурок. — С какой целью ты носил это?       Душа снова ухнула в пятки, а желудок сжался от ужаса, но мозг заработал. Юноша понял, что сейчас его жизнь только в его руках и никто его не спасёт. Глубоко вздохнув, твёрдо посмотрев в глаза талморцу, он принялся врать на ходу, стараясь выглядеть более уверенным.       — Как я уже говорил, я изучаю магию. Может быть, мне от дяди досталась тяга к исследованиям, — он улыбнулся — лишний раз упомянуть дядю никогда не помешает. — Так вот, всем более или менее известно, на что зачарованы амулеты остальных богов. То есть, амулеты всех богов, — тут же поправился он. Талморец еле заметно усмехнулся, но перебивать не стал. — Больше всего мне понравилось носить амулет Акатоша, — напропалую врал он, внезапно вдохновившись, — потому что он хорошо помогает магам восстанавливать потраченную энергию. Да и вообще себя лучше чувствуешь, когда истощишься, — пояснил он. — Меньше понравился амулет Джулианоса. Он увеличивает потенциал, но когда энергия заканчивается… — Айкантар показательно поморщился, чем вызвал ещё одну усмешку советника.       — А амулет Мары носил? — пискнул кто-то из толпы учеников в гробовой тишине, и студенты зафыркали, но, когда советник метнул туда грозный взгляд, быстро затихли. А Айкантар вздохнул, чувствуя, как наливается краской. Был и такой период в его юности, но тогда он этот амулет быстро снял, потому что тут же стал предметом насмешек от местных, и поклялся себе, что больше никогда в жизни не станет заниматься подобными глупостями.       — Переходи к делу, — устало поторопил его талморец, и Айкантар кивнул.       — Так вот. Но никто не знает, что за магия заключена в амулете Талоса, понимаете? — тараторил Айкантар, радуясь внезапно пришедшей в голову спасительной идее, а заодно и возможности быстрее замять щекотливую тему. — Вот я и решил его поносить, чтобы понять, на что же он влияет. Но пока не понял — носил слишком мало, — изобразил он разочарованный вздох. — Может быть, вы лучше распознаете?       — Не распознает, — широко улыбнулась бретонка. — У господина советника отняли право и возможность пользоваться магией, пока он находится на территории этого заведения. — Улыбка её была злорадно-победоносной, но ответный взгляд талморца полыхал такой ненавистью, что юноша невольно отшатнулся. Он был страшен даже без способности колдовать. Айкантар сразу это понял.       — Нет, вы неправы, — еле заметно улыбнулся талморец, переведя взгляд с бретонки на юношу. — Способность чувствовать и распознавать магию не зависит от возможности её использовать. Странно, что вы этого не знаете, госпожа мастер-волшебник, — вернул он ей победоносный взгляд, и бретонка прищурилась, поджав губы. — Но, безусловно, её тоже можно тренировать. Что же касается амулета, определённо магия там есть. Но я не могу понять её природу, — задумчиво уставился он на амулет. — Следует признать, что она мне незнакома.       — Неужели это единственный амулет, в котором вы почувствовали магию, господин советник? — снова пустила шпильку мастер-волшебник. — Или это единственный амулет Талоса, который вам удалось подержать в руках? И то только потому, что его уронили на пол прямо на ваших глазах?       Альтмер поднял на неё глаза. В них светилось торжество.       — Осторожнее, Мирабелла, — тихо, но очень слышно в гробовой тишине произнёс он. — Если вы храните амулеты студентов — или даже свой, — усмехнулся он, — где-нибудь у себя под матрасом, — глаза бретонки расширились — кажется, талморец попал не в бровь, а в глаз, — это не значит, что я ничего о них не знаю. И было бы странно, если бы я не отреагировал на амулет, который уронили на пол прямо на моих глазах, — закончил он, внимательно глядя на бретонку, которая на сей раз тут же отвела глаза, и Айкантар, воспрявший было надеждой, снова похолодел.       — Я не поклоняюсь Талосу! — выдохнул в отчаянии, глядя на талморца, который даже с каким-то недоумением посмотрел на него — видать, удивился, что его отвлекли от любимого занятия — перепалки с Мирабеллой.       — Допустим, — кивнул он спустя несколько секунд, снова слегка улыбнувшись. — Допустим, я тебе поверил. — Его улыбка говорила о том, что не поверил ни одному слову. — Но где ты его достал? — слегка приподнял он бровь.       Айкантар резко выдохнул, почувствовав себя так, будто его ударили ногой по животу. Но взгляд талморца, впрочем, был благодушным — видимо, победа в споре с Мирабеллой подняла ему настроение, — и поэтому надежда на спасение не умирала.       — Нашёл, — улыбнулся юноша. — В гроте, где останавливался каджитский караван, кто-то оставил.       — Действительно? — с той же ироничной улыбкой вопросил советник. — Я знаю, кто раздаёт такие амулеты, — его взгляд снова принялся изучать злополучную вещицу. — Вон и метка нацарапана.       — Я не знаю, кто их раздаёт, — сделал как можно более честное лицо Айкантар, — и чьи это метки. Может, выбросил кто. Сами понимаете, не хотел рисковать.       — А ты хотел рисковать, — заключил талморец, усмехнувшись, — ради своих исследований. — Его взгляд по-прежнему говорил о том, что он ни одному слову не поверил. Кажется, советник просто развлекался.       — Дядя всегда рискует своей жизнью, отправляясь в очередную экспедицию в двемерские руины, — уверенно продолжил Айкантар, решив снова козырнуть именем Колсельмо. — Да и какие же исследования могут быть без риска? — посмотрел он на талморца с вызовом. Тот склонил голову и прищурился. На его губах по-прежнему играла ироничная улыбка.       — И этому ты научился в его экспедициях, в которые ты, конечно же, ходил с тем же энтузиазмом, с каким взялся изучать природу магии амулетов Талоса?       Айкантар покраснел и опустил голову. Он мог бы, конечно же, врать дальше о том, что ходил, но обмануть талморца было не в его силах. Тот позволял ему сочинять на ходу, но лишь для того, чтобы в итоге загнать его собственной же ложью в угол. Это было эффективно. И красиво. А советник любил покрасоваться, это Айкантар тоже понял.       — Да какая разница, где он этому научился? — вновь подала уверенный голос мастер-волшебник. — Мальчик пришёл сюда учиться, и мы уже выяснили, что к культу Талоса он не имеет ни малейшего отношения, — горячилась она, видимо, в попытках взять реванш в проигранном споре. — А если он действительно племянник Колсельмо, — сверкнула она глазами, — значит, у него точно хватит денег на обучение, а они нам весьма сейчас необходимы. К тому же он сирота, — продолжила она, укоризненно глядя на невозмутимого талморца, — ему и так в жизни досталось. А вы хотите её испортить или даже вовсе лишить из-за какого-то амулета.       — Вы пристрастны, — заключил талморец, пряча амулет в карман, — и подвержены влиянию эмоций над разумом, поэтому вами легко манипулировать. И хорошо, если это в итоге не испортит жизнь вам, — выделил он последнее слово, а затем перевёл взгляд на Айкантара. — А за тобой я буду наблюдать. Очень и очень внимательно.       А после развернулся и в полной тишине покинул зал. И как только дверь за ним закрылась, облегчённый вздох прокатился по помещению.       — Фух, пронесло, — первым нарушил тишину норд, сорвавший с Айкантара амулет. — Ну ты, скамп тебя дери, даёшь.       — Значит, вы пришли сюда учиться, — подал наконец голос старый мастер, с любопытством глядя на Айкантара, с таким видом, будто произошедшего сейчас не было вовсе либо он всё проспал. — Но что-то поздновато вы заявились, — улыбнулся он. — У нас уже курс заканчивается и экзамены на носу. Ах да, — обернулся он к загалдевшим одновременно ученикам, — занятие окончено, можете быть свободны.       И пока студенты, с любопытством оглядывая Айкантара, проходили один за другим или кучками мимо него, юноша снова испугался. Он опоздал! Почему он не подумал, что сейчас уже весна заканчивается и приходить надо было раньше или в конце лета?       — Ничего страшного, Толфдир, — улыбнулась Мирабелла, подойдя к старому магу, — пока он поучится вместе с первым курсом и мы так же примем у него экзамены, как у всех остальных. И если он их сдаст, — поглядела она на Айкантара, — мы переведём его сразу на второй.       — Чувствуется мне, что Анкано его завалит, — проворчал Толфдир, с жалостью глядя на юношу. — Просто из вредности.       — Не переживайте, мастер, — хмыкнула Мирабелла, — Анкано я возьму на себя. К тому же юноша, судя по всему, подготовлен гораздо лучше наших оболтусов, и поэтому, если он на их фоне не сдаст экзамены, это будет выглядеть очень странно. А наш советник никогда не доставит мне такого удовольствия — выглядеть пристрастным в чужих глазах. Особенно в моих, — самодовольно усмехнулась она.       — Буду рад, если ты окажешься права, — пожал плечами старый Толфдир, а затем посмотрел на юношу. — А вы располагайтесь пока, осмотритесь. Вон, Мирабелла вам всё покажет. А у меня, с вашего позволения, начинается следующая лекция.       И действительно, в зал начали потихоньку просачиваться ученики, наверное, с другого курса — ни одного знакомого лица из тех, кто находился здесь несколько минут назад, он не заметил. Альтмеров среди них, впрочем, опять же не было.       Ему хотелось остаться на этом занятии, хотя бы понаблюдать за его ходом, но Мирабелла уже тянула его за локоть, и юноша, тихо вздохнув, направился вслед за ней к выходу из зала.       — Успеешь ещё наслушаться наших преподавателей, — усмехнулась она, угадав его намерения, — уж этого добра тебе точно хватит.       И следующие полчаса она водила юношу по корпусам, этажам и комнатам, знакомя с устройством и бытом Коллегии магов. Айкантар слушал, с любопытством озираясь по сторонам, и, когда Мирабелла закончила, уточнив, нет ли у него вопросов, юноша беспокойно спросил:       — А вы правда лишили… ну, этого талморца возможности магичить?       Бретонка улыбнулась каким-то своим мыслям и внимательно посмотрела на юношу.       — Не я. Архимаг. Я лишь на этом настаивала, долго и занудно. Предугадывая следующий вопрос, почему, отвечу сразу, — снова улыбнулась она, видя, как Айкантар открыл было рот. — Он мне просто не нравится. Интуиция мне упорно подсказывает, что с ним что-то не так. И лучше в любом случае сделать его менее опасным. От него, если честно, у меня мороз по коже, — поёжилась она.       Айкантар покачал головой и нахмурился. Его интуиция подсказывала ему, что это решение не было верным. Более того, лично ему оно могло бы сулить множество проблем.       — Что? — вопросила Мирабелла, приподняв брови.       — И, сделав это, вы чувствуете себя в безопасности и больше не беспокоитесь?       Она вздохнула, нахмурилась тоже и, отойдя от него на несколько шагов, залезла в сундук, где принялась яростно копаться.       — Он же вас ненавидит, — продолжил Айкантар, почему-то беспокоясь за эту женщину, что сумела отстоять его, и уже проникаясь к ней невольной симпатией. — Вы не боитесь, что он отомстит вам?       Мирабелла распрямилась и повернулась к юноше, держа в руках какой-то свёрток.       — Если бы я боялась, — нервная усмешка тронула её губы, — то не дослужилась бы до должности мастера-волшебника и не являлась бы вторым человеком после архимага. Вот форма, — сунула она ему в руки свёрток, — носить не обязательно. Жить будешь в комнате с Онмундом. Это тот парень, что содрал с тебя амулет, — пояснила она растерявшемуся юноше. — С тебя сто золотых за первый месяц обучения и комнату, — закончила она, давая понять, что разговор окончен.       И юноша, следуя за ней к отведённому ему койко-месту, пытался разобраться с возникшей у него кучей вопросов. Ему было понятно, почему Мирабелла так поспешно свернула разговор — скорее всего, тоже о чём-то беспокоилась и, возможно, даже жалела о принятом решении, которое теперь по понятным причинам нельзя было отменить. Но обсуждать свои страхи с только прибывшим новичком, которого видела в первый раз в жизни, она, понятное дело, не желала.       И теперь, когда внезапно оказалось, что в Коллегии тоже есть талморец, да ещё с которым, по словам Мирабеллы, что-то не так, в душу Айкантара медленно, но верно проползал липкий страх. Если советнику станет известно о его даре — или проклятии, или как ещё это назвать? — то никто его уже не спасёт. Боги, только бы не проколоться!