Под кожу

В больнице ещё тихо, и Кэролайн видит только медсестёр, выполняющих свою работу. В одной руке у неё бумажная подставка с двумя горячими стаканчиками, а в другой упаковка с яблочным пирогом. Кэролайн старается идти так быстро, как может, подгоняемая ароматом яблока и корицы, который преследует её с того момента, как в кондитерской рядом с её домом пирог выложили на прилавок. Приоткрывая дверь в палату плечом, Кэролайн тихо зовёт Клауса по имени, прежде чем увидеть, как он, уравновесив свой блокнот на одном колене, рисует. Его кудри находятся в полном беспорядке, и по изломам на его щеке, Кэролайн понимает, что он только проснулся. — Входи, love, — улыбается Клаус, поворачивая к ней голову. — Ты сегодня рано на работу. Неужели ради меня? –дразнит он. — Я принесла тебе яблочный пирог, — выкладывая бумажную упаковку и одноразовые приборы на столик, говорит Кэролайн. — Но только не тешь себя мыслью, что я его испекла ради тебя, — смеётся она, когда Клаус в выразительном жесте прикладывает ладонь к сердцу. — Купила в кондитерской рядом с домом. А-то знаешь ли, у меня работы стало тут в два раза больше. Кэролайн взяла на себя большую часть обязанностей Клауса и пациентов, чьи операции не могут ждать. Теперь бывали дни, когда она могла провести несколько операций подряд, пока её смена не закончится, прямо как в старые добрые времена первой работы в городской больнице. — Поверь мне, love, я бы с удовольствием покинул эту палату, как пациент. Но моя семья даже отказывается мне привезти нормальную одежду. Боятся, что сбегу, — хмыкает Клаус, откладывая свой блокнот на тумбочку. — Разве будет не так? — подходя к Клаусу, спрашивает Кэролайн, проверяя его шрам на лбу, пересекающий бровь. — Куда мне бежать? — поднимая руку, чтобы дотронуться до кудрей Кэролайн, спрашивает Клаус. —  Ты всё ещё должна мне свидание, — напоминает он, и Кэролайн наклоняется, чтобы оставить на его щеке мягкий поцелуй, задерживаясь губами на его коже. — Не думай, что ты так легко можешь избавиться от меня, love. — Твой брат был прав, — хмыкает она, и, игнорируя вопросительный взгляд, отстраняется, заставляя убрать Клауса ладонь из её волос. — Ну, так что насчёт завтрака? Я даже купила тебе чай. Надеюсь, он ещё не остыл. — Я бы не отказался от кофе, — говорит Клаус, когда Кэролайн отдаёт ему в руки бумажный стаканчик, а на отодвигающийся стол возле его кровати упаковку с яблочным пирогом и вилку. - Тем более я уверен, что этот чай будет отвратительным. — Кэтрин сказала, что тебе нельзя пока кофе, — садясь на стул перед ним, говорит Кэролайн, делая глоток своего напитка, запах которого ударяет Майклсону в нос, заставляя нахмуриться. — Кэролайн, даже если мы специализируемся на мозге человека, мы изучали в университете тоже самое, что и Кэтрин. У меня явно нет ни одного категоричного противопоказания, чтобы отказаться от кофе полностью, — доказывает Клаус, когда Кэролайн, вскинув брови, смотрит на него. — Я уверен, что Кэтрин делает это только из вредности. — Прояви благодарность, ты — задница! — раздаётся голос позади них, и Кэролайн едва не давится пирогом, поворачиваясь, чтобы увидеть Кэтрин, стоящую в дверном проходе и яростно смотрящую на Клауса. — Я спасла твою жизнь! — входя в палату, возмущается она, пока Клаус поднимает глаза к потолку, раздражённо вздыхая. Кэролайн хихикает себе под нос, вспоминая, как первое, что увидел Клаус, как пришёл в себя — было лицо Кэтрин, которая рассказывала ему как много великодушия ей понадобилось, чтобы не вырезать ему почку или часть печени, но она выполнила свой долг и спасла его. В тот момент Кэролайн показалось, что Клаус был готов умереть, лишь бы не быть причиной самодовольства Пирс. — Это твоя работа, — замечает он, смотря на Кэтрин, вставшую сзади Кэролайн и сложившую руки на груди. — И почему я не могу отдохнуть от тебя даже в собственной палате? — Просто скажи «спасибо», — говорит Кэролайн, делая глоток кофе. — Да, между прочим, — соглашается Пирс. — Иначе я так запугаю Стефана, что я тебя уверяю, он вместо твоего собутыльника превратится в смотрителя, и пить вы будете только травяной чай. И то не слишком крепкий. — А утро так хорошо начиналось, — бухтит Клаус себе под нос, отворачиваясь к окну. — Вообще-то я зашла сюда за Форбс, — поворачиваясь к подруге, говорит Кэтрин. — Ты не читала сообщения. Мне нужно, чтобы ты скорее посмотрела ссылки, которые я кинула, и сказала мне, что лучше. — Что за ссылки? — хмурится Кэролайн, поднимая глаза на Кэтрин, которая даёт ей такой выразительный взгляд, что до неё сразу доходит. — А-а, посмотрю. Роман между Кэтрин и Элайджей после того, как жизни Клауса больше ничего не угрожало, вдруг закрутился с такой быстротой, что Кэролайн иной раз слушала подругу, открыв рот, всё пытаясь соотнести в своей голове то, что рассказывала об старшем Майклсоне Кэтрин и то, что о нём всё это время знала она. И сейчас Кэролайн была более чем уверена, что ссылки, про которые говорила Кэтрин, это очередные комплекты нижнего белья, с помощью которых Кэтрин собирается поставить Элайджу на колени. Во всех смыслах этой фразы. Фу. Честно говоря, Кэролайн и сама за последнюю неделю потратила приличную сумму денег, соблазняясь на все эти ворохи кружева и шёлка, которые ей отправляла Кэтрин. Хоть они ещё не говорили с Клаусом по этому поводу, но она впервые с момента их расставания была так уверена в том, что она хочет, а хочет она его. Со всеми его майклсоновскими тараканами и несносным характером. — Поскорее, мне надо сегодня уже заказать, — указывает Кэтрин, и у самой двери поворачивается к Клаусу. — Надеюсь на твоё скорое выздоровление, Майклсон. В больнице стало так пусто без тебя, — прикладывая руки к груди, щебечет Пирс, вызывая своим тоном улыбку даже у Клауса. — Твоими молитвами, Кэтрин, — ухмыляется он, и Кэтрин подмигивает ему, выходя из палаты. — Она будет вспоминать мне это теперь до конца жизни, — качает головой Клаус. — Что за ссылки, кстати? — О, у твоего брата и Кэтрин намечается что-то очень серьёзное, — кидая на Клауса многозначительный взгляд, отвечает Кэролайн, на что он только хмурится, открывая свою упаковку с пирогом. — Я слышала, что вчера Люсьен приходил к Элайдже. Он тебе что-то говорил? — Да, ему интересно буду ли я подавать на него в суд. С операции прошло уже больше четырёх недель, и Кэролайн смогла выдохнуть только пару дней назад, когда было ясно, что жизни Клауса больше не угрожают его травмы, а сам он начинает быстро идти на поправку. И пока их всех волновало здоровье его внутренних органов, Клаус заботился только о своих пальцах, переживая, что не сможет оперировать. Но всё обошлось. — Но ведь дело и так начато, — удивляется Кэролайн. — Да, но тут вопрос о личной компенсации и всё такое. У меня мало желания тратить на это время, и Элайджа знал это, поэтому они вроде как договорились о том, что Люсьен сделает что-то для больницы. В финансовом плане, конечно. — Боже, я надеюсь он не станет одним из спонсоров и не войдёт в совет директоров, — восклицает Кэролайн. Она так и не смогла посетить его после аварии, оставив его лечение Беннет. Касл кажется впервые понял, что ему не рады, и особо не лез к ним, разве что один раз пытался посетить Клауса. — Это вряд ли, sweetheart. Какие у тебя планы на сегодня? — меняя тему, спрашивает он. — Ну, — тянет Кэролайн, кидая взгляд на часы, — у меня операция через двадцать минут, потом ещё одна после обеда. — Я буду скучать без тебя, — смотря на Кэролайн исподлобья, жалуется Клаус. — Могу принести тебе твою бумажную работу, — наклоняя голову вбок, невинно улыбается она, наблюдая, как падает выражение лица Клауса, и он только что-то бурчит себе под нос. — В любом случае, тебя тут с утра до вечера развлекают Ребекка с Колом. — Это больше похоже на пытку, — стонет Клаус. — Я даже боюсь представить на что похож мой пентхаус, пока они там живут. Мне пару дней назад звонили из агентства, которое присылает мне уборщиц, и сказали, что они хотят перезаключить договор, так как увеличилось количество работы. — А как же ваш знаменитый майклсоновский лозунг «семья превыше всего»? Кэролайн громко смеётся, смотря на выражение лица Клауса и вспоминая недавний звонок Кола, который спрашивал не знает ли она являются ли картины на стенах Клауса оригиналами или нет, и где их можно купить. Клаус об этом ещё, конечно, не знал, а Кол успокаивал себя мыслью, что Нику нельзя волноваться. Кэролайн думала, что скорее всего, Кол улизнёт из страны в тот же момент, как Клауса выпишут из больницы, чтобы не попасться под горячую руку, когда он всё узнает. — Я предпочту любить их на расстоянии от себя, — бухтит Клаус, допивая свой чай, пока Кэролайн убирает упаковки из-под пирога в мусор. — Ты придёшь ещё? — Не знаю, -говорит Кэролайн, бросая дразнящий взгляд через плечо на Клауса. — У меня столько пациентов. — Разве я не самый любимый, sweetheart? — Самый капризный — это точно, — улыбается она, подходя к Клаусу и оставляя у него на щеке поцелуй, хмыкая, когда он пытается повернуться, чтобы подставить губы, из-за чего Кэролайн наклоняется к его уху, чтобы прошептать: — Вам противопоказано перенапряжение, мистер Майклсон. Отдыхайте. Клаус издаёт глухой стон, когда Кэролайн быстро отходит, направляясь к двери. — Я буду ждать тебя, love, — кричит он вслед, когда дверь за Кэролайн закрывается. *** Первая операция была закончена, и Кэролайн, переговариваясь с ассистентом, шла к ординаторской, чтобы забрать свой телефон и коробку с обедом и пойти к Клаусу. У неё было чувство дежавю из-за их совместных завтраков и обедов, а иногда и ужинов. Она вспоминала, как они постоянно так пересекались во время учёбы, чтобы провести время вместе. Правда завтраки выдавались обычно более спокойными, чем обеды, потому что в это время в палату к Клаусу стремилась чуть ли не вся больница, чтобы узнать, как он и пожелать ему скорейшего выздоровления. Сначала это её умиляло, и она просила Клауса вести себя хорошо, но потом и сама начала раздражаться, когда каждая её фраза прерывалась новым стуком в дверь. Только последнюю неделю стало спокойнее, когда все убедились, что Клаус не собирается ни умирать, ни расставаться со своим тяжёлым характером. — Ты к Клаусу? — спрашивает Бонни, видя, как она забирает свой обед из холодильника. — Как прошла твоя операция? — Нормально, никаких внезапных кровотечений, а главное Джон без остановки болтал и понимал всё, что ему было сказано. Как твоя? Друг Кифа всё же согласился на операцию у них в клинике, и Кэролайн почувствовала себя спокойнее, не отдавая до этого отчёт, что часто вспоминала его, гадая, как он. С самим же Кифом она больше не виделась, и сейчас с улыбкой вспоминала их попытку свидания. Особенно её выдуманное альтер-эго Кэролайн Майклсон, которая умела рисовать. — Менингиома не приросла к мозгу, так что всё прошло удачно в плане её удаления, — рассказывает Бонни, садясь за столик вместе со своим обедом. — Но я, конечно, переживаю, что будет, когда он проснётся. Так я вроде ничего лишнего не задела. — Всё будет хорошо, — сжимая плечо Беннет, говорит Кэролайн и, обещая скоро встретиться, так как следующая операция у них была совместная, выходит из ординаторской, направляясь в крыло вип-палат к Клаусу. По идее он должен был лежать в хирургии, но без лишних разговоров его поселили на этаж их отделения и всем это казалось вполне естественным, чтобы даже обсуждать это. Кэролайн открывает двери к Клаусу, находя его лежащим на кровати и уставившимся в полоток, и ей кажется он уже готов огрызнуться, но видя её, выдыхает, поднимаясь с кровати. — Кажется тебя уже довели, — замечает Кэролайн, оставляя свой обед на столике, и подходит к Клаусу, позволяя ему уткнуться головой ей в живот, что-то бурча. — Я готов переселиться в свой кабинет и спать на диване, там хотя бы есть замок, — говорит он, пока Кэролайн мягко гладит его по волосам. — Я думаю, что меня уже можно выписать. Я себя нормально чувствую. Реабилитацию можно проходить и дома. — Я не твой лечащий врач, Клаус, — отвечает она, когда Клаус закидывает голову, чтобы посмотреть на неё. — Что насчёт обеда? — Ребекка должна сейчас принести, — отстраняясь, говорит он. — Как прошла твоя операция? Глиома же? Надеюсь пациент был не занудный, — усмехается Клаус. — О, нет, — садясь на стул напротив кровати, смеётся Кэролайн. — Джон рассказал мне, как отлично он провёл время этой зимой, катаясь на сноуборде, и что планирует летом освоить сёрфинг. Правда у нас в операционной была новая медсестра, и, кажется, это был для неё первый раз, когда она видела, как человеку вскрывают череп под местной анестезией. Джон был более спокоен, чем она. — Представляю, — ухмыляется Клаус. — А как дела у Беннет? — Когда мы с ней говорили Стокер ещё не очнулся, но сама операция прошла успешно, — рассказывает Кэролайн и, договаривая, слышит, как к двери подходят. — Привет, голубки, — кричит Кол, заходя в палату вместе с Ребеккой, которая толкает его вбок. — Эй, что такого я сказал? — Ничего, ты просто занимаешь много места, — обходя Кола, говорит Ребекка, подходя к старшему брату и обнимая его. — Как ты? — Нормально, Бекка, — проводя рукой по спине сестры, улыбается Клаус, но Кэролайн со стороны видит, как напрягаются вены на его шеи, когда Ребекка забываясь обнимает его чуть крепче, чем следовало бы, надавливая на сломанную ключицу. Он старается дышать ровно, когда Ребекка отворачивается от него к Кэролайн. — Привет, Кэролайн, — здоровается Ребекка, обнимая и её тоже. — Мы как раз взяли обед на четверых. Позвонили ещё Элайдже, но он сказал, что не сможет прийти, — пожимает плечами она. — Ты видела доктора Пирс? Я бы на его месте тоже нас проигнорировал ради неё, — восклицает Кол, выкладывая упаковки с едой на стол. — Кэри я взял специально только для нас с тобой брусничный пай и горячий шоколад, — поворачиваясь, говорит Кол, подмигивая Кэролайн, на что она ему улыбается. — А-то Бекка у нас следит за фигурой, а Нику в его возрасте я бы вообще не советовал есть сладкое. — Спасибо за заботу, младший брат, — шипит Клаус и, вставая с кровати, кладёт руку Кэролайн на спину, ведя её к столу. — Не за что, — довольно усмехается Кол, забирая свою коробку с обедом и усаживаясь на подоконник. — Я, кстати, уже поискал для тебя пансионаты для реабилитации за городом. Свежий воздух, бассейн, лес, утренняя гимнастика на свежем воздухе. Хорошо звучит, да? — Заткнись, пожалуйста, Кол, — кидая в брата пустую коробку, шипит Ребекка, пока Клаус закатывает глаза, предпочитая игнорировать издёвки Кола. — Бекс, если хочешь, то я и тебе там номер забронирую, — уклоняясь от коробки, говорит Кол. — А мы с Кэри рванём куда-нибудь в Лас-Вегас. Как тебе? Кэролайн качает головой, ничего не отвечая, когда за неё это делает Ребекка, начиная откровенно ссориться с братом. Они с Клаусом молча жуют свои обеды, перебрасываясь взглядами и ухмылками, наблюдая за тем, как Ребекка и Кол по очереди соревнуются в остроумии, только вот Бекс, в отличии от брата, уже начинает закипать, и ей кажется, что ссора скоро перерастёт в драку. — Как вы вообще живёте в одном доме? — перебивая реплику Кола, в шутку интересуется Кэролайн. — Мы и не живём. Она ж съехала пару месяцев назад к своему учёному, — отвечает Кол, и только после того, как его глаза встречаются с глазами сестры, понимает, что ляпнул лишнего. — Ой, то есть… — Какого учёного? — откладывая вилку, спрашивает Клаус, мешая Колу придумать какую-то чушь. — Ты не говорила, что начала с кем-то встречаться. Элайджа знает? Кэролайн слышит в голосе Клауса стальные нотки и, поворачиваясь к нему, видит, как потемнело его лицо, а губы сжались в тонкую линию. Ребекка медленно садится обратно на стул, с которого вскочила, пока ругалась с Колом, растерянно смотря на старшего брата. — Он работает в Оксфорде, преподает английскую классическую литературу. Мы познакомились… в октябре. — И на Рождество ты об этом не сказала мне? — Ник, я уже взрослая девочка, я могу сама решать с кем мне встречаться, а с кем нет, — возмущается Ребекка и одновременно с этим, бросает на Кэролайн вопрошающий о помощи взгляд. — Но ты бы могла пригласить его к нам домой, чтобы познакомить, — отчитывает Клаус сестру. — Боже, Клаус, — вмешивается Кэролайн. — Вспомни Рождество, я своим приездом всё перевернула с ног на голову. Так что тебе явно было не до этого. — О да, — поддакивает Кол, надеясь немного поправить своё положение в глазах сестры. — Вспомни себя после отъезда Кэролайн. С тобой было страшно разговаривать. — И я так понимаю, что вы все тут считаете, что это уважительная причина, чтобы мне ничего не говорить, верно? — откидываясь на спинку стула, спрашивает Клаус, вскидывая брови. — Потрясающе. Как его зовут хоть? — Энзо. Энзо Сент-Джонс. — Я тоже ей сказал, что имя у него дурацкое, — вставляет свои пять копеек Кол, ловя на себе злой взгляд сестры. Кэролайн думает, что если Ребекка не задушит его ночью подушкой, то это будет настоящее чудо. — Как его полностью? Лоренцо? Это даже хуже, чем Никлаус. Клаус тяжело вдыхает, поворачиваясь к Кэролайн, чтобы узнать, что она думает по поводу отношений Бекки, и она кладёт руку ему на колено, взглядом показывая, что ему нужно выдохнуть. — Ладно, — уговаривает себя Клаус. — Но я надеюсь, что в следующий раз меня всё же с ним познакомят. У вас всё серьёзно же? Ребекка быстро кивает, заставляя даже Клауса улыбнуться. Они продолжают обед уже в более спокойной обстановке, хотя бы потому что втроём всё чаще игнорируют Кола. Клаус задаёт ещё пару вопросов Ребекке о её парне, и Кэролайн даже кажется, что он остаётся довольным, хоть он и пытается фыркать каждый раз, слыша о его достижениях. — Ладно, — допив свой горячий шоколад, говорит она, поднимаясь с места, — мне уже пора. Она наклоняется к Клаусу, чтобы оставить на его щеке поцелуй, и слышит, как Кол слегка присвистывает, пока Ребекка довольно ухмыляется, наблюдая за ними. Их отношения с Клаусом явно изменились после аварии, и все это заметили. — Кэролайн, — говорит Ребекка. — Ты можешь сегодня заехать к нам? — А что такое? — упираясь на плечо Клауса ладонью, спрашивает Кэролайн. — Устроим девчачьи посиделки? — предлагает Бекка. — Я выгоню Кола. — Эй, я люблю девчачьи посиделки! — возмущается он, когда Ребекка поворачивается к нему, и он быстро замолкает, засовывая себе в рот большой кусок пирога. — Я приеду, — кивает Кэролайн и выходит из палаты.