Жизнь наоборот

Квай-Гон чувствовал себя оглушенным. Внутри что-то рушилось, словно старательно возводимая годами ментальная баррикада в один миг пала под натиском беспощадной действительности. Даже мысленные щиты, всегда безупречные, казалось, ощутимо пошатнулись. Невозможно. Невозможно. Эта мысль била в голове набатом, вытесняя все остальные и заполняя пространство горечью своей безнадежности. Быть может, это ошибка? Техник и вправду мог лишь показаться ему похожим на Оби-Вана Кеноби. Быть может, воспаленное сознание выдает опасения за действительность? В мозгу окончательно все смешалось. Пронзительные мятные глаза все еще сверлили его странным взглядом. - Не ожидали, верно, мастер Джинн? – рухнувший, словно гром среди ясного неба, вопрос, в котором, однако, не было ни капли издевки, все же окончательно добил джедая. Что он мог ответить? После всего, что было… и как? Он не знал. Клубок захлестнувших его эмоций, что заглушали голоса логики и здравого смысла, не смогло бы распутать и самое ловкое существо во Вселенной. А между тем, ответить было необходимо. Жизненно необходимо. «Нет, я не ждал этого, Оби-Ван. Не ждал, что судьба заставит меня столкнуться лицом к лицу с моим главным страхом и желанием». Измученное сознание торопливо выдергивало обрывки слов из свалки мыслей и лепило из них фразу. - А ты? Ты ожидал? Не то. О, Сила, как же жалко звучал его голос! Сиплый, надломленный, умирающий. Совсем не то. Усилием воли Квай-Гон заставил себя поднять голову и взглянуть в глаза Оби-Вана. Те же самые глаза. Не изменились ни на йоту. Тот же странный пронзительный цвет. Только теперь в них нет ни ожидания, ни уважения, ни даже боли обиженного ребенка. В них ничего. Ни единой эмоции. «Что же с тобой сделали, Оби-Ван? Что я с тобой сделал?» Юноша наконец-то ответил. - В том мире, в каком жил я, не очень-то получается верить в чудеса, - голос ровный, спокойный. Ни единой эмоции. Голос… наемника. Сердце джедая словно защемило. Мозг пронзила неожиданная догадка. Этого не может быть. Попросту не может. Оби-Ван не стал бы… Не стал. А много ли ты знаешь о сломленной жизни, Джинн? О том, на что может толкнуть нужда? О том, как заново выстраивают мир из руин? Много? Ты об этом совсем не знаешь. А Оби-Вану пришлось узнать. По твоей вине. Тогда что, ситх дери, он делает здесь? Прикрытие или… нет. Мысли снова сбились в кучу. Единственным желанием Квай-Гона Джинна стало, чтобы все происходящее оказалось сном. Одним из его повторяющихся кошмаров. Потому что и кошмары иногда лучше действительности. «Нет. На этот раз тебе придется расхлебывать все самому». Он должен был сказать. Хоть что-нибудь. Одно слово. Дать понять, что ему не все равно. Признать свою вину. Вслух, не мысленно. Не мысленно. Это значило признать свою холодность, безразличие, бездушность. Все то, что он так старался отторгнуть. «Такова цена искупления. Ты столкнулся бы с ней, рано или поздно. Ведь от себя не убежать, Квай-Гон Джинн». - Оби-Ван… Юноша поднял голову на звук своего имени. - Мне так жаль… - это прозвучало отвратительно. Что же он несет… Кеноби вдруг горько усмехнулся. Квай-Гон узнал эту ухмылку. Ухмылку прошедших через бойню или бесчеловечные эксперименты безумных ученых, потерявших близких или веру в справедливость. Сердце зашлось пронзительной болью. «Ему всего лишь восемнадцать». - Не вините себя… мастер, - последнее слово Оби-Ван проговорил нерешительно, словно сомневался, можно ли его произносить. – В конце концов, это мое решение. Я в ответе за него. И только я. Ситхово благородство. «Признай же, Кеноби, я сломал твою жизнь. Зачем тебе обелять меня... в моих же глазах? Или в твоих?» Он не мог этого сказать. Не мог заставить себя. Все что угодно, но эти слова никогда не сорвутся с его языка. Мастер-джедай почувствовал отвращение к самому себе. - И все же… - юноша помедлил, перехватив поудобнее свой шлем. – Что-то привело вас сюда? Квай-Гон встрепенулся. В мозгу сразу же вспыхнули отголоски последних событий и немедленно выстроились в цепочку. Убийства. Взрывы. Заминированный кабель. Каким же мелким, далеким и незначительным становится это все по сравнению с его собственными проблемами! Особенно сейчас, когда мир снова рушится. Когда его главный враг – он сам. Когда бой, несмотря ни на что, должен быть окончен. И теперь, пока они оба мучились тягостными мгновениями, перевести тему на задание показалось мастеру едва ли не святотатством. А секунду спустя в сознании блеснула догадка. И он понял. Оби-Ван хочет уберечь их от несвоевременных откровений. Что разрушат все до основания. Мудро. Мастер Джинн нервно прокашлялся. - Я на миссии, - хрипло пояснил он. – И мое задание привело меня сюда. Я… Но Оби-Ван уже догадался. В глазах блеснула сталь. - Взрывы в ангаре, не так ли? Я уже знаю. Я под подозрением, верно? Горло Квай-Гона свело судорогой. Осознание трагичности ситуации вдруг настигло его. Он встретился с тем, чью жизнь сломал, чтобы сломать ее снова. Ситх, он не сможет. Не сможет сказать это «да». И уж тем более не сможет признать Кеноби… виновным. Даже если это на самом деле так. Тогда он даст себя убить, просто для того, чтобы все, наконец, закончилось. Кеноби не сводил с него взгляда. Он ждал ответа. И мерцающие глаза выразительно говорили о том, что юноша был готов ждать его вечность. Слова с величайшей осторожностью складывались во фразы. - Заминированный кабель был куплен в твоей лавке. Не слишком существенно, чтобы выдвинуть серьезные обвинения. Уже лучше. Хотя бы не так ужасно звучит. Оби-Ван повел плечом. - Не знаю, хватит ли вам моих слов, но… я не причастен к этому. Никоим образом. Да, за все эти годы мне приходилось браться… за разную работу, но до такого я не опущусь. Никогда, - юноша твердо взглянул в глаза джедая. Квай-Гон почувствовал, как внутри облегченно развязывается тугой узел. Да, слов ему хватило. Этих слов – да. Он верит в того мальчика, что летел с ним на Бендомир. Верит, что тот мальчик еще жив. - Я верю тебе, - как можно мягче произнес джедай. – Этого вполне достаточно, и тебя больше никто не потревожит. Как же хорошо было бы сейчас просто поклониться и уйти, как и всегда. Но он не мог. Просто не мог. Оби-Ван выжидающе смотрел на него. В мятных глазах плескалась нечто неясное, но хотя бы похожее на эмоцию. Он должен! Должен, ситх подери! Сейчас или никогда! - Оби-Ван. Я не смогу попросить прощения. Потому что такое не прощают. Но я признаю свою вину, и я… - Мастер! – решительно прервал его Кеноби, и Квай-Гон узнал голос прежнего мальчика, бившегося с рядом ним на «Монументе». – Не надо! Не перекладывайте все это на себя! Я уже тысячи раз жалел обо всем об этом, каждый раз, когда… - он осекся и замолк. Джинн терпеливо ждал, пока юноша соберется с мыслями. - Я жил в аду, Квай-Гон, - тихо и безжизненно сказал Оби-Ван. – И по своей вине. Вы не можете перекладывать все на себя. Просто не имеете права. Внутри снова что-то болезненно толкнулось. Квай-Гон не знал, что ответить на это. И требовался ли ответ вообще. Как утешить юношу, захваченного воспоминаниями, он тоже не знал. И интуитивно чувствовал, что Оби-Вану не нужны утешения. Он научился справляться сам. «Больнее всего переживать одиночество. После этого уже ничего не страшно». - Как же ты жил все это время, Оби-Ван? – Джинн не заметил, что прошептал это вслух, тихо, но чуткий юноша все равно услышал. - Хотите знать? – горько усмехнулся Кеноби. – Не думаю, что история вам понравится. Джинн был уверен в этом. Но услышать… это было необходимо. Разделить с ним боль. Это помогало, Квай-Гон знал по себе. Если, кончено, Оби-Ван настолько доверяет ему, чтобы открыться. Мастер хотел было ответить, но его прервали. - Масса Бен! К вам… о, это ужасно! К Джинну и Кеноби несся во всю свою скорость протоколист. За ним резво бежала женщина, которую Квай-Гон сразу узнал, к своему сожалению. - Мастер Джинн! – бодро воскликнула Хлоя Деймитц, цокнув шпильками. – Механик сбежал - взорвал палату госпиталя той же бомбой, что и болид, и скрылся. Это он – тот, кого мы искали.