Dead Souls

На ночь Нойтора и Тесла расположились на диване в гостинной, Апачи решилась там же смотреть до утра телевизор, лёжа в кресле и тоже вскоре уснула. Джио и Карин отошли в комнату парня, где черновласка легла на кровать, а бывший арранкар на пол, сам ставя такое условие, и посматривая в окно, наблюдая за звездами, в то время как Куросаки отвернулась к стене, стараясь быстрее уснуть, но у нее это плохо получалось. Парню приспичило поговорить: — Знаешь, Куросаки-чан, давно хотел сказать, что влюблён в тебя. Уверен, что ты знаешь об этом. Сколько раз я признавался тебя в любви? Со счета сбился. И всё равно всегда получал отворот поворот. Стоило мне сказать тебе что-нибудь, так ты сразу принимала это за шутку и посылала меня, куда подальше. Неприступная и холодная, но уверенная, и готовая постоять за своих товарищей. Никогда бы не подумал, что смогу встретить настолько прекрасную девушку, что другие в сравнение с ней превратятся в пустое место. Но в тот день после смерти Лилинет, я увидел твою другую сторону, которую ты старалась никому не показывать. Считая себя слабой, никчемной и ужасным другом, ты искала защиты и покоя, и пришла ко мне… Не судьба ли это? Вега принял сидячее положение, приблизившись к подоконнику и улыбаясь. — Я видел твои слезы. И тогда что-то во мне щелкнуло, точнее сказать, меня будто прошибло молнией и я больше не хотел видеть этих слез. Пусть плачет, кто угодно, но лишь бы не ты… Не волнуйся… Несмотря ни на что я буду с тобой. Спустя пару минут Джио улегся спать, выговорившись, якобы спящей Карин, которая в это время всё слышала, и лежала свернувшись в клубочек, покусывая губы. Еще никогда она не чувствовала себя настолько жалкой, ведь вроде и шинигами стала, а помочь ни чем не может. Что же это за шинигами такой, который не может защитить своих товарищей? Просто пустое место. И она опять плакала. Не только от того, что не знала, как выйти из ситуации, а по большей части из-за слов Веги, из-за слов человека, который был ей совсем не безразличен, как он сам думал. — Какое занятное зрелище. Надо бы его запомнить, — прозвучал голос со стороны окна, а на подоконнике уже сидел молодой юноша в широких брюках, перевязанных чуть ниже колена, он также был обмотан бинтами, и закинув ногу на ногу, поглядывал на черновласку, — вот мы и встретились, малышка. — Кто ты? И почему ты всегда говоришь, что надо бы что-то запомнить? — прошептала Куросаки, посмотрев на незнакомца, который широко ухмылялся. — Такова моя сила. Я могу запоминать события или людей и воспроизводить некий мираж, обманывающий противника. Вернее, таков мой шикай. — Шикай? Значит ли это, что ты занпакто? — А ты догадлива. — И раз ты преследовал меня, ты мой враг? — нахмурилась Карин, чем рассмешила юношу. Благо Вега спал крепким сном. — Друг я. Хотя слово «друг» очень мерзко звучит. — Друг? Интересно. Я запомню тебя своим врагом. «Стоп. Запомню? Это же его слово, почему я повторила?» — Еще не дошло, соплячка? — усмехнулся занпакто, слезая с подоконника, вставая во весь рост. — Я — твой занпакто.