Воришка и Дракон

В какой-то мере её новая жизнь немного напоминала сумасшествие. К такому крайне неутешительному выводу Кайри пришла после первых трёх недель, проведённых в занятиях и изучениях замысловатого эльфийского языка, который в её исполнении звучал как угодно, но не красиво и не мелодично, выполнениях абсолютно невозможных даже для её достаточно гибких после карьеры преступника мышц физических упражнений, и попытках заговорить со своим драконом. Разумеется, небольшой возраст сыграл свою не самую лучшую роль, и программа её обучения потерпела значительные изменения в сторону крайнего упрощения абсолютно всех своих составляющих: магию, взаимодействие с миром с помощью мысли, ей преподавали только в теории, в то время как практические занятия являли собой бесконечное сидение в полутёмном прохладном лесу и изучение окружающей природы в попытках понять и ощутить… Что конкретно — неясно, но учителя говорили об этом с небывалым уважением в голосе. Про фехтование мечом нормального размера не могло идти и речи, пока организм не сформировался окончательно. Хотя, разумеется, никто не мог запретить ей, сидевшей вечерами в своём дереве, тренироваться с родным кинжалом: наносить быстрые удары по приволоченному домой старому бревну, установленному в верхней комнате, и вспоминать уроки Гирнана, больше разбиравшегося в коротких схватках и не упускавшего шанс прочесть напарнице лекцию или продемонстрировать пару полезных приемов. Помнится, в некоторых случаях это даже помогало. Хуже всего было познавание эльфийского языка несколько часов в день. Как бы Кай не старалась отбросить в сторону своё бедное происхождение и открыть все тайны чужой речи, ничего толком не получалось. Она довольно быстро запоминала хитрую грамматику, послушно учила все заданные на дом слова, чтобы не привлекать неповиновением излишнего внимания, повторяла перед сном исключения и составляла короткие куцые фразы, спотыкаясь на сложных сочетаниях звуков, но делалось это чисто ради того, чтобы наставники похвалили её, «внимательную и упорную для своего возраста», и оставили в покое. Или разрешили доделать упражнения по чистописанию у себя, а не в специально отведённой для обучения молодых Всадников части города, в очередном дереве-доме гораздо больших размеров. С осторожным и разборчивым почерком у неё отношения тоже не складывались: непривыкшие к перу пальцы то и дело оставляли на бумаге кляксы и неприятно смазывали свежие чернила. Отмываться потом от синих пятен на руках, лице и, почему-то, шее уже вошло у неё в привычку. А вот что действительно приносило ей удовольствие, так это общение со стремительно растущим драконом. Вместе со своими юными сородичами её детёныш обучался у старших искусству одиночного полёта и хитрым приемам охоты. Зачастую по их связи, всегда открытой и доступной, до неё долетали отголоски азарта и интереса, захватывавшие птенца на уроках, и Кайри бессовестно отвлекалась от выслеживания прыгающей по веткам птицы — слежка тоже была неотъемлемой частью взаимодействия с природой, как выяснилось — и с наслаждением закрывала глаза, ныряя в чужие ощущения с головой. Пока что они не разговаривали, только обменивались смутными образами и картинками, пытаясь наиболее просто и ясно донести до собеседника свою хитроумную мысль. Вечера проходили у них примерно одинаково: оба лежали на кровати поверх одеял и делали её упражнения. Причём дракончик, не проявлявший особого интереса к учебе своего человека, периодически клацал зубами и отвлекал Кай громким писком, напоминая, что пора сделать перерыв и, например, погладить его. Нахальная ящерка, в отличие от своей скрытной и обманчиво-послушной Всадницы, не искажала собственный характер и вела себя откровенно дерзко и непослушно, порой нарушая правила и прилетая на урок Кайри вместо назначенного Айшей места встречи. Издевательски клокоча и приподнимая увеличившийся в размерах гребень острых шипов, подросший до размеров очень крупной собаки дракон устраивался рядом с ней, пришпилив к земле взглядом не поменявших цвет белесых глаз, и сидел так, неподвижный и серьезный. Только кончик длинного темного хвоста чуть подрагивал от сдерживаемого веселья. В такие моменты Кай жалела, что не может поговорить со своим крылатым непокорным товарищем и выбрать выгодную им обоим тактику поведения — объяснения на словах и жестах птенец гордо игнорировал, упрямо поступая по-своему. Это рано или поздно могло привести к неприятностям, привлечь лишнее внимание, просто испортить хорошее впечатление о двух юных членах Ордена — а хорошая репутация была нужна им как воздух… В общем, словесного общения действительно не хватало, поэтому на официальных уроках, когда все трое представителей нового поколения драконьих наездников сидели на закрытой поляне и пытались заговорить с детёнышами, юная Всадница старалась выкладываться до предела возможностей. Их уровень понимания и отдачи по отношению друг к другу был, без сомнения, самым лучшим среди других учеников, пусть они и превосходили её во владении магией, родным языком — нечестно, возмущалась в тишине своей спальни Кайри, и птенец согласно фыркал рядом — и холодным оружием. И сила связи, скрепившей их разумы навсегда, росла и крепла с каждым днём, с каждой проведённой вместе минутой. Кай с нетерпением ждала, когда же она услышит голос дракона своей голове. Город Элессмера её хоть и впечатлял, но желания познакомиться с кем-нибудь поближе и завести товарищей на всю жизнь не вызывал. Другие Всадники практически с ней не общались, хотя и жили они буквально в паре десятков шагов друг от друга, она даже не запомнила пока их длинные имена, дракончик тоже не демонстрировал особого интереса к своим сородичам, а прочие эльфы до сих пор вызывали у Кайри отстранённое подозрение и недоверие — слишком сильно они отличались от человеческой расы, в окружении которой она провела всю сознательную жизнь. Переучиваться было сложно и, что самое опасное, не очень-то и хотелось. Арью девочка почти не видела, хотя с Фирненом, порой отдыхавшим среди густых деревьев при королевском дворце, могла перекинуться парой простых фраз, проходя мимо после занятий. Или даже присесть ненадолго рядом и поделиться с мудрым драконом парочкой интересных мыслей. И все же, даже ему Кайри не рассказывала про собственные попытки общаться с детёнышем. Ближайший товарищ Игурон встречался ей чуть чаще, хотя он очевидно был занят и со дня на день ожидал возвращения экспедиции своих друзей по выпуску, но он всегда находил время послушать её неумелые попытки поздороваться по всем традициям и охотно помогал, если его об этом попросить, а потом через полчаса напомнить. Сегодняшний день, не обещавший стать особенным, начался как обычно с холодного ободряющего организм душа и небольшого простого завтрака. Программа гласила, что большая часть обучения сегодня происходила дома: Кайри должна была самостоятельно отработать пару недавно пройденных правил и прописать лишний раз основные элементы замысловатой иероглифической символики, пытаясь хоть что-то сделать со своим нечитаемым и выглядящим совершенно неэстетично почерком, и после обеда её ждала горячо любимая и ожидаемая медитация в попытках достигнуть единства с окружающим скучным миром. А вот дракону, если девочка правильно помнила рассказы учителей, придётся потрудиться, поскольку молодых ящеров старались учить быстрее, чтобы те как можно скорее смогли надолго подняться в воздух и доставить Всадников за пределы Алагейзии, к Эрагону — лидеру и новому основателю всего ордена, их главному будущему учителю. Недовольный ранним подъемом птенец спрыгнул с её кровати, на которой он, свернувшись в клубок, проспал всю ночь, с трудом умещаясь в ногах и согревая ребёнка теплом чешуи. Отведённые специально для драконов гнезда детёныш с завидным упрямством не замечал, упорно предпочитая матрас человека. — Удачи тебе, — по привычке попрощалась Кай, пройдясь по гребню пальцами и открыв стеклянный выход первого этажа. — И, пожалуйста, не надо сегодня прилетать на моё занятие и распугивать всех белок от скуки. «Я никогда не даю обещаний», — неожиданно раздался приятный шипящий голос в её голове. Пожалуй, если бы не стремительное удивление, шок и радость, что бурей промчались по оголенной связи, она бы точно решила, что окончательно сошла с ума. Однако, вернувшись в реальность, девочка развернулась и внимательно посмотрела на застывшего у входа дракона, нервно дёргавшего длинным хвостом. Сложенные за спиной крылья заметно дрожали, белесые глаза взбудоражено блестели. Медленно, словно выслеживая добычу, детёныш начал подкрадываться к ней, прижимаясь к земле и вздыбливая и снова опуская чёрный гребень шипов. Они не разрывали глазной контакт, и Кайри отдалённо осознала, что сама постепенно сползла на тёплый пол, чтобы оказаться на одном уровне с ящером. Тот замер совсем перед ней, почти соприкасаясь носами, и в голове снова прошелестело: «Ты меня слышишь? — тот самый вопрос, который она когда-то задала ему ещё до первого полёта на спине Фирнена. — Ну наконец-то! Я уже думал, что мне еще три недели придётся засыпать на этих скучных уроках, не имея возможности пообщаться с кем-нибудь интересным». — Спасибо, — дрогнувшим голосом произнёсла Кайри, все ещё удивлённая. Эхо чужого бархатного голоса до сих пор отдавалось в её мыслях, и от неожиданности этого прикосновения она даже забыла про возможность ответить с помощью разума. — Рада тебя слышать. В чужом взгляде мелькнула на мгновение ответная нежность. После чего дракон деловито уселся на пол, обвил хвостом передние лапы и наклонил к ней голову, осторожно задев левое плечо лбом и тут же вернувшись обратно. Связь снова вспыхнула, и следующие мысли понеслись рядом с её собственными, удивительно легко перестраиваясь в слова: «Я тоже рад, — он помолчал, после чего все-таки опустился на четыре лапы, подвернув правую переднюю под себя, а левую устроив рядом с её коленом. — У тебя красивое имя. И с тобой всегда очень уютно. Давно хотел это сказать». Он говорил короткими фразами, периодически переходя на шипение, и не отводил от неё пристального изучающего взгляда. Сосредоточившись, Кай зажмурилась и смогла послать по пронизывающей её сознание многообразной цепи ответную фразу, не произнося вслух ни слова: «А у тебя голос необычный, — и это была чистая правда, учитывая низкий для столь небольшого возраста тон и шипящие вкрадчивые интонации. — Кстати, об именах… Драконы ведь сами выбирают себе имена? Я имею в виду, как мне к тебе обращаться?» Наверное, стоило бы поинтересоваться об этом чуть пораньше, с безответственным весельем подумала Кай. В висках чуть постреливало от активной работы неподготовленного к такой нагрузке детского разума, и в дальнейшем она решила все-таки обойтись речью вслух на простом человеческом языке. Если понадобится сказать что-то важное или тайное, касающееся лишь их двоих, то она применит мысленную связь, но пока что они сидели дома и радовались возможности говорить, так что можно было обойтись и без особой секретности. «Хотел бы я знать, — озадаченно моргнул детёныш. — Вот почему Айша мне про это не рассказывает?.. А у тебя есть варианты?» — Нет, прости, — Кайри задумчиво пропустила ладонь сквозь отросшие чёрные волосы, привычно лохматые после сна. — Давай вместе думать. У меня есть словарь различных форм древнего языка, можно черпать что-нибудь оттуда?.. Если тебе, конечно, нравится, как он звучит. Как бы она не старалась казаться непредвзятой — в конце концов, они же не должны совпадать во мнениях относительно всего, что есть на свете! — немного недовольства все равно проскользнуло в её голос, прочно пустив там свои порочные корни. Птенец лишь ехидно фыркнул в ответ на её нерешительное предложение: «Увольте! Обойдёмся без него. Кстати, вдруг тебе интересно, нет, мне не нравится». — Хорошо, тогда — прямиком из фантазии. Зафнир? Милдор? Эхрист?.. Ладно-ладно, не фырчи, поняла, думаю дальше. Разумеется, на это ушло больше, чем час. Кайри пропустила привычное время завтрака, давно откинула в сторону чистописание, даже забыла расчесать нормально волосы, спутанными прядями лежавшие на спине. Уставший сидеть на одном месте детёныш разгуливал по комнате, иногда разворачиваясь к ней и проверяя, что Всадница по-прежнему сидит на тёплом нагретом месте у собственной кровати и достаёт из воображения все новые варианты имён: длинных и коротких, замысловатых и простых, вычурных и запоминающихся. Но, как бы она не старалась, ни одно из них не западало в душу придирчивому детенышу. Спустя некоторое количество бесплодных попыток, Кай успела мельком подумать, что у неё скоро разовьётся аллергия на слово «нет». Правда, вскоре минутная обида прошла, и она бросилась в бой с новыми силами. — Я уже не знаю… Аграхтур? — которых, впрочем, тоже хватило ненадолго. — Господи, мне кажется, я уже все возможные варианты перечислила. Дай мне пятиминутную передышку, у меня мозг кипит от такой активной деятельности. «Нет, все равно не то, — отрицательно покачал головой ящер, ковыряя лапой камин и пытаясь выцарапать оттуда маленький уголёк, чтобы поиграть с ним, разбрасывая по полу чёрную труху. — Может, пойдёшь позавтракаешь? Я пока сам подумаю, обязательно скажу, если на ум придёт что-нибудь нормальное». — Договорились. Кайри, устало качнувшись, попыталась подняться, неловко взмахнула руками в попытке ухватиться за столбик кровати, чтобы удержаться на затёкших ногах. Под ладонью оказалось твёрдое надёжное крыло, и девочка благодарно кивнула, распрямляя спину и слыша, как с громким хрустом встают на место нужные позвонки. Наскоро закусив бутербродом с джемом, запив бедный завтрак чаем, по температуре несильно превышавшем кусок льда, она вернулась обратно в гостиную, вычесывая раздобытым у Арьи гребнем длинные вьющиеся волосы. Нужно было найти ножницы и отрезать хотя бы пару дюймов, а то это прямо невозможно — лезут в глаза и мешаются, в то время как тренировкам никак не помогают. Раньше с этим все было гораздо проще, и она просто пользовалась кинжалом, но ведь есть возможность сделать все культурно, так почему бы не попробовать? Вряд ли ножницы будут сложнее в использовании. Как оказалось, детёныш уже ждал её. Стоило Всаднице вернуться в гостиную и направиться к постели, чтобы размышлять в лежачем положении, как дракон сразу подскочил к ней поближе, возбуждённо виляя хвостом и оскалившись так, что белоснежные острые зубы заметно поблёскивали в приоткрытой пасти. Это было чем-то похоже на её собственную манеру улыбаться — правый угол губы был приподнят чуть сильнее, и Кайри невольно сообщила об этом пританцовывавшему на месте птенцу, швырнув по связи неосознанные впечатления. Тот остался спокойным и на сравнение не обиделся, поскольку все его мысли твердили совершенно о другом: «Я придумал! — и, не дожидаясь реакции или логичного вопроса, продолжил, приосанившись и раскрыв достаточно выросшие за три недели крылья: — Иниксет. Меня зовут Иниксет». — Что же, я рада нашему знакомству, — вместо рукопожатия Кай протянула ладонь и смело погладила его по носу. — Иниксет. Тебе подходит. Вместо ответа детёныш лишь заурчал, довольно обвивая её ноги хвостом и устраиваясь совсем рядом. Они стояли так несколько минут, наслаждаясь летающими по пронизывающей оба разума связи эмоциями и впечатлениями, раскрывая друг другу какие-то отдельные обрывочные детали своей жизни, безмолвно делясь и обмениваясь мыслями, принадлежавшими уже им обоим, иногда вскидывая голову, чтобы коротко рассмеяться от чужого потока энергии, полного нескончаемого счастья. Мир вокруг будто растворился за ненужностью, окружающее пространство по единому взмаху темно-синих крыльев отступило в темноту, не смея тревожить двух живых существ, прильнувших друг к другу в желании узнать как можно больше о новом для них чувстве — глубокой искренней привязанности. Кайри нескоро вспомнила про забытое домашнее задание, которое она должна была давно уже закончить и начать тренироваться с кинжалом, попутно делая разминку и пытаясь самостоятельно повторить демонстрируемые эльфами фигуры из собственного тела. Впрочем, когда эта ленивая мысль вяло скользнула по границе полыхающего разноцветными огнями сознания, она вскинулась было, ошарашенная неожиданной тревогой, и опустилась обратно, продержавшись на поверхности реальности целых три секунды, прежде чем снова нырнуть во внутренний мир. Открытая в новом понимании связь будто бы окрыляла, ещё сильнее приближая её к Иниксету — выбранное детёнышем имя шипящей скороговоркой носилось в её разуме, прочно закрепляясь там и завершаясь ассоциациями с непоседливым птенцом, которого мясом не корми, дай какой-нибудь урок сорвать. Она будто могла теперь к любому предмету прикоснуться с помощью мысли, надежно опираясь на присутствие своего дракона, пусть это и вызывало сумасшедшую головную боль. Обманутая мнимым всемогуществом, Кай потянулась было к ближайшему дереву, держа руку на чешуйчатой шее и не открывая глаз, и первая же попытка коснуться разумом сидевшей на ветке птички едва не отправила её в другой мир. Голову буквально раздирало когтями от боли, и только панический рык Иниксета, довольно громкий для столь небольшого тела, заставил её прервать общение и устало опуститься на пол, сжимая голову руками и пытаясь сдержать болезненные слёзы. Даже тумаки рослых охранников в тюрьме не причиняли такую боль, а уж они точно не сдерживались в желании показать наглому воришке его законное место и положение. Дракон взволнованно толкал её мордой, наступая лапами на вытянутые ноги и заглядывая в глаза встревоженным взором, побелевшим, казалось бы, ещё сильнее. «Ну уж нет, давай вот эти твои эксперименты на другое время отложим, — сердито заворчал он, и прохладное прикосновение его разума немного отрезвило неудачливую Всадницу, заставив её приоткрыть глаза и простонать что-то утвердительное в ответ. — Эти специалисты по воспитанию детей говорили тебе что-нибудь про опасность использования серьёзной магии в таком возрасте?» — Было дело, — неохотно признала Кайри, поскольку просьба не практиковаться в одиночку и ни в коем случае не использовать заклинания звучала на каждом теоретическом занятии и уже успела набить неплохую такую оскомину. — Что-то такое про внутреннюю неустойчивость и не до конца сформированную оболочку личности. Якобы может привести к ментальному искажению. Но это же… Иниксет, это же просто другой тип общения, где здесь вообще магия? «Я не знаю, честно тебе признаюсь, для меня это вообще единственный способ общения, — детёныш, поняв, что она в порядке, вздохнул всем поджарым телом и прижался головой к её плечу, ненадолго задержавшись в таком положении. — Но, прошу тебя, давай больше так не делать. Если надо подождать — лучше мы подождём, а не будем рисковать твоим здоровьем. В конце концов, нам же это только на руку! Чем больше ты знаешь теории, тем проще тебе будет с практикой. А чем быстрее ты научишься всему, тем скорее они нас отпустят!» Иниксет выглядел невероятно довольным собственными мыслями, и Кайри ошалело уставилась на него, ощущая чужое удовольствие от идеально продуманного плана. Собственные мысли о жизни по своим правилам, без зависимости и привязанности к некоему ордену с откровенно смутным списком обязанностей и повинностей относительно сильных мира всего, который ещё и не разглашался, немедленно вернулись и потребовали активно согласиться с выбранной тактикой. Накопить как можно больше знаний, прекрасно сдать все экзамены, выяснить парочку секретов, которые смогут надежно скрыть её от любого желающего пообщаться, создать репутацию примерного — или хотя бы не бездельничающего — ученика… А потом раствориться в огромном мире, который даже на драконьих крыльях за один день не облететь, как будто тебя и не было никогда. Перспектива, что тут говорить, была невероятно заманчивая, хоть и долгоиграющая. Но, в конце концов, из тюрьмы тоже за один день не выберешься, дом тоже за пару часов не ограбишь. Они с Гирнаном могли проводить целые сутки, надежно отшлифовывая свой план, внимательно просчитывая любые сложности и находя выход из опасностей, что потенциально могли им встретиться. И то в некоторых случаях все равно приходилось импровизировать. «Ты ведь тоже не хочешь здесь надолго задерживаться, верно? — бархатный голос Иниксета прошелестел в её разуме среди этих немного кощунственных мыслей. — Зачем? Подвергать твою жизнь опасности ради защиты всей Алагейзии? Я этим заниматься не собираюсь. Дракон же должен защищать своего Всадника, а не находить ему чужие проблемы, с которыми надо разобраться». — Откуда ты взялся такой проницательный? — попыталась беззаботно отшутиться Кай, ощущая, как по спине пополз предательский холодок. — Для недавно вылупившегося детёныша ты строишь головокружительные планы. Твоя затея, несомненно, выгодна, и даже в хвалёном древнем языке нет слов, чтобы выразить мою радость от того, что наши мысли на эту тему совпали, а не оказались противоположными, потому что я правда не хочу здесь оставаться. Но её осуществление займёт несколько лет, и на протяжении каждого дня нам придётся лгать и притворяться, надежно скрывать наш замысел от кого угодно. Ты уверен, что мы сможем просто взять и покинуть эту жизнь через прошедшие годы? При условии, что никакие сложности не собьют нас ещё раньше? «Я лишь пытаюсь выбрать путь, который будет для нас обоих лучшим, — признался молодой ящер, покорно склоняя голову. — И, пусть это и звучит немного идеализированно, я все равно надеюсь, что мы сможем. Мы ведь улетим вдвоем, а не в одиночку. Для меня с самого рождения была важнее свобода, лишенная каких-либо обязательств и цепей. И ты жила похожей жизнью, пока не вылупился я и не появились Всадники. Ты до сих пор по ней скучаешь, я знаю. Не вижу смысла коверкать собственные устои и принципы только потому, что тебя якобы избрали». — Но ведь именно это ты и сделал, когда вылупился. Ты избрал меня своим Всадником. Возможно, это все-таки чего-то стоит?.. «Это вовсе не значит, что я поставил перед тобой необходимость спасать каждого сирого и убогого жителя Алагейзии! — Иниксет сердито зашипел и вздыбил гребень. — Я уже плохо помню, как вылупился из яйца. Но одно я осознаю точно: я знал, что моё решение будет наилучшим из всех живых существ, стоявших на той глупой шумной площади. Ни к кому из людей или эльфов, которым меня успели показать, я не ощущал ничего подобного. Они были скучными, тусклыми, пустыми. Ты — нет. Вот на этом и основан весь выбор. Меньше всего на свете мне хотелось бы обременить тебя какими-то условиями. Напротив, я хотел показать тебе свободный мир драконов, потому что чувствовал — и чувствую — что лучше спутника мне не найти до конца времён». — Спасибо, — растроганно прошептала Кай, абсолютно покорённая этой резкой искренней мыслью. Недолго думая, она подалась вперёд и осторожно обняла птенца за шею, и тот неловко поднял правую переднюю лапу, касаясь её талии в ответ. — Иниксет, господи, я даже про это и не думала… Из всех сотен, тысяч — ты выбрал меня, и до сих пор мне не пришло в голову задуматься, почему. Когда вокруг было столько людей из богатых семей, просто талантливых молодых парней или девушек, которые могли бы стать настоящими хранителями мира, ты решил выбрать — ну, всего лишь меня. Почему именно я ощутила твой зов и неожиданно поняла, что не могу позволить никому другому держать этот камень в руках. Это — это просто потрясающе. «Всего лишь тебя? — дракон фыркнул. — Какие же глупости ты иногда говоришь. Впрочем, что ещё можно ожидать от не-драконьей расы. Ну все, заканчивай свои нежности». Он решительно высвободился из объятий и смущённо встряхнул головой, помахивая хвостом. Ощущая, как испаряется из сознания последняя искорка головной боли, Кай откинулась назад, усевшись на собственные ноги и положила руки на колени. — Давай попробуем, — продолжила она как ни в чем ни бывало, и Иниксет вскинул на неё вспыхнувший немым торжеством взгляд. — В таком случае, на совместных занятиях мы по-прежнему будем изображать не знакомых друг с другом созданий? «Это будет тяжело, — со вздохом признал детёныш, водя когтем по полу. — Разве что, когда меня будут отпускать на одиночную охоту, я смогу с тобой пообщаться. И, пожалуйста, пообещай мне, что…» — Не буду сама использовать магию, я поняла с первого раза, — с терпеливой улыбкой протянула Кай и рассмеялась: — Ну, остановить мои тренировки с кинжалом и попытки говорить на эльфийском ты точно не сможешь. «Я не против кинжала. Касательно остального… Буду терпеть. Все во благо свободы выбора и вольной жизни двух товарищей, как тебе?» — Звучит как что-то невообразимо прекрасное. «Я рад, — Иниксет вдруг посерьезнел и прыгнул вперёд, закрывая её собой и расправляя крылья. — Кто-то идёт. У тебя есть сегодня уроки?» — Только во второй половине дня, но ведь ещё даже не полдень! Понятия не имею, кто это может быть. Ладно, замолкаем, а то мало ли. Нам неизвестен предел их возможностей. Связь мигнула немой поддержкой в последний раз и погасла, хотя Кайри все равно ощущала мощные импульсы, ежесекундно проходящие сквозь её разум. Иниксет остался стоять в защитной позе, дождавшись, пока она снова встанет и примет якобы расслабленную позу на кровати, лениво подтащив поближе первую попавшуюся книгу. После этого он сложил крылья за спиной и устроился рядом с камином, не проявляя никакого интереса к происходящему. — Кай, можно? — Игурон довольно быстро перенял привычку обращаться к ней по сокращённой версии имени, равно как и Айша, остальные упорно отказывались упрощать себе жизнь. — Кендра с Паруном вернулись, привезли последнего новенького в вашем выпуске. Пойдём, посмотрите? — Почему бы и нет? — помни, образ идеальной и послушной девочки, решившей исправиться, напомнила себе Кайри, вставая и поспешно накидывая на плечи плащ — даже в тёплой Элессмере уже заметно похолодало, близилась зима. — Ты пока тоже ничего не знаешь? — Вообще ни крупицы, — беззаботно ухмыльнулся мужчина, откинув назад волосы и придерживая им с Иниксетом — а ведь никто из её знакомых, даже стоящий рядом Всадник, пока не знает его имени, не знает, что он сам его выбрал и поделился с ней буквально сорок минут назад — дверь. — Устрою себе сюрприз. Даже Айшу предупредил, чтобы она ничего не говорила. Вы, кстати, будете жить по соседству. — Прекрасно, — избавиться от сарказма в голосе не получилось, и Кай отвесила себе мысленную затрещину. — Да будет тебе ворчать, право слово, — старший уверенно повёл её по петляющим дорожкам, приближаясь к той памятной площади. Других молодых Всадников не было — они, помнится, отправились в какой-то поход для постижения тайн умиротворения, который ей был запрещен в силу небольшого возраста. — Зато будет у вас время познакомиться нормально. Кайри промолчала. Иниксет, сразу взмывший в воздух и теперь кравшийся во веткам над их головами, бессовестно смеялся, и отголоски его смеха долетали до ушей девочки, отражаясь и звеня. Когда они все-таки вышли на обширную поляну, снова забитую переговаривающимися эльфами, дракон легко спикировал к ней и встал рядом, выпятив грудь и вздыбив гребень, стараясь выглядеть крупнее. Кай же затормозила, сбившись с выверенного ритма и подавила желание схватить Игурона за руку, точно маленькая девочка, стоило ей увидеть своего нового соседа. Это был ургал. Настоящий, огромный ургал, который был вполовину выше её небольшого росточка, с закрученными назад чёрными рогами, выглядевшими как мрачная злодейская корона, с заплетенными в толстую косу неопределённого цвета волосами, выжженными солнцем, с суровым квадратным лицом и свирепыми, дикими жёлтыми глазами. Собственное сердце, как казалось Кай, вот-вот собиралось выскочить из груди и оставить её мертвой, дыхание сбилось, а инстинкт самосохранения приказывал развернуться и уйти немедленно, не вступая в бой, не пересекаясь с незнакомцем даже случайным взглядом. Сразу вспомнились все страшилки про чудовищных монстров, питающихся нежным мясом маленьких детей, которыми её пугала бабушка, если упрямый ребёнок не шёл домой после наступления темноты. Иниксет вмиг ощутил перемену её настроения и сдержанно рыл когтями землю, готовый прыгнуть вперёд и перегрызть противнику горло. Он стоял совсем рядом, надежно закрывая Всадницу хвостом и пронзая новичка взглядом белесых псевдо-слепых глаз. На руках ургал держал свернувшегося в клубок темно-зеленого, намного темнее Фирнена, дракончика, и на первый взгляд Кай даже его не заметила, так сильно он сливался с чужой одеждой, только золотистые светлые глаза поблескивали яркими огоньками. Неужели, и её товарищ когда-то был таким же маленьким и беспомощным? Ощутив чужие размышления, Иниксет болезненно хлестнул хвостом, возмущённо зашипев. Помнится, после первой недели она думала, что обучение здесь не может стать ещё хуже. «Видимо, ты ошибалась».