Воришка и Дракон

Кайри не могла с уверенностью сказать, каким образом мимо неё пролетел ещё месяц и как так неожиданно получилось, что она начала понемногу поднимать голову, чтобы взглянуть в глаза Иниксета, так и не изменившие свой необычный окрас. Время, иногда тянущееся невероятно медленно, а иногда нёсшееся вперёд с сумасшедшей скоростью, проходило сквозь её жизнь практически незаметно, оставляя после себя ошеломлённое удивление: неужели, в мир уже окончательно пришла зима? Совместно со своим растущим драконом она тренировалась и жила по обычному графику, чередовавшему в себе изучение истории и древнего языка, на котором девочка потихоньку начинала говорить, уже реагируя на обращённые к себе вопросы, общение с помощью мысленной связи, которую наконец-то можно было не скрывать и осваивать на уровне с остальными, и постоянные встречи у Нъязрога дома, ставшие обыденными вечерними посиделками в компании чая, интересных книг и, разумеется, небольших красивых коряг, которые двое Всадников сосредоточенно резали, обмениваясь вдумчивыми репликами на самые разные темы. Неожиданно для самой себя, Кай в один прекрасный день обнаружила, что находиться в компании нового знакомого ей даже приятно. И подобное времяпрепровождение нравилось своенравному и замкнутому ребёнку гораздо больше, чем сидение в компании двух эльфов, целиком поглощённых своими достижениями и друг другом. Помнится, тогда она долго сидела за столом, положив голову на локти и задумчиво изучая усыпанные тонким слоем снега ветви, ощетинившиеся темно-зеленой хвоей, почти никогда полностью не опадающей, в попытках понять, в какой момент времени представитель враждебной расы, к которой она с детства испытывала исключительно страх и отвращение, смешанное с суеверным ужасом, стал ей — даже думать про это слово было странно — другом. Или по крайней мере хорошим товарищем, с коим всегда можно было провести несколько часов и не заметить, как за окном стемнеет, а заранее принесённый ужин успеет остыть. Шагая по слегка занесённой дороге домой, она часто в смятении оборачивалась на уютное жилище по соседству и честно пыталась сдерживать выползавшую на лицо глупую улыбку, полную предвкушения. Причём эта дружба не была островком спокойствия в безумной учебной жизни, скорее уж наоборот: только с Нъязрогом она могла спорить до хрипоты, иногда вскакивая с уютной большой подушки, заменявшей стул или кресло, топая ногами и ударяя ладонями об пол, пока драконы, как правило лежавшие в гнездах или летавшие в ночных небесах, по очереди засовывали головы в комнату и интересовались, все ли в порядке. А уж с каким безумным волнением Кайри ждала дня их совместной охоты! Вчетвером, заранее отпросившись у наставников, они собирали вещи и уходили на целый день — с раннего утра до наступления ночи, и проводили его в лесах за границей города, разгуливая по тёмным и едва видным тропам, играя в хитроумные прятки и выискивая подходящие материалы для резьбы. Пока Нъязрог обтачивал выбранную ими ветвь, искусно снимая сухую кору, Кай плела небольшие браслеты из травинок, иногда разбавляя их цветами, и составляла причудливые пахучие композиции букетиков. Подобные маленькие душистые связки можно было класть под подушку и просыпаться на следующее утро с чистой головой, улыбаясь запаху леса и воспоминаниям, которые он приносил. Драконы, довольно быстро сдружившиеся, охотились неподалёку, азартно соревнуясь между собой и постоянно соперничая по любому поводу, не упуская шанса беззлобно поддеть оппонента. Рамадур — такое имя избрал для себя недавний детёныш — считал Иниксета своим главным примером для подражания, но даже такое уважительное отношение не мешало ему демонстративно шипеть на старшего и вырываться вперёд на воздушных гонках, бесшумно взмахивая пернатыми крыльями. Он сильно отличался от гибкого незаметного темного сородича, до сих пор сохранившего «острое» и жилистое телосложение: его лапы были толще и мощнее, морда — округлой, рога росли вперёд и, выдаваясь надо лбом, только начинали загибаться назад, а глаза были нормального золотистого цвета, не скрытые белесой пеленой. Про мягкие пернатые крылья, лоснящиеся на зимнем солнце, и мощный костяной нарост на хвосте нечего было и говорить. И тем не менее, они дружили, два непохожих друг на друга ящера, и в воздушных ленивых схватках, которые устраивались скорее из желания покрасоваться перед соперником, победа оставалась за гибким и быстрым Иниксетом, чья ловкость и умение быстро просчитывать возможные варианты развития событий позволяли ему сбить противника с толку и легко взять контроль над боем. Кайри, разумеется, хвалила своего товарища и всячески радовалась его успехам и в драках, и в обычной учебе, поглаживая жёсткую чешую и слушая, как в грудной клетке клокочет довольное урчание, сопровождаемое ударами могучего сильного сердца. Но все же она никак не могла избавиться от страха, сжимавшего внутренности каждый раз, когда два свирепых зверя с громогласным рёвом неслись навстречу друг другу, чтобы столкнуться на огромной скорости и с силой впиться острыми когтями в чужие плечи. В отличие от неё, Нъязрог абсолютно не выглядел взволнованным и с восторгом наблюдал за кружащими в воздухе ящерами, сжимая и разжимая хватку на луке, а на укоризненные взгляды подруги отвечал широкой ухмылкой. Ему, привыкшему доказывать превосходство силой, сложнее было понять логику предпочитавшего уходить от конфликтов человека, и поэтому Кай не обижалась на дружеские подколки и отмахивалась от них с грацией лесной лисицы, вместо этого обращая внимание ургала на более нейтральную тему. Например, на проклятую и окончательно осточертевшую учёбу, которая, с приходом настоящей сверкающей белизной снега зимы, совсем отошла на второй план у двух молодых Всадников. В отличие от Кайри, Нъязрог уже достиг зрелого возраста и мог спокойно изучать магию, не боясь исказить своё ментальное состояние до внутреннего сумасшествия, поэтому каждая вспышка заклинания, срывавшаяся с широкой ладони товарища, вызывала у девочки противное чувство зависти и скрытное желание попробовать хоть раз в жизни повторить любой приём. Конечно, существовала одна довольно крупная проблема, которая обладала острым разумом, проницательными глазами и обостренным инстинктом защиты по отношению к собственному Всаднику. Иниксет, которого туманные перспективы использования древнего языка в колдовских целых настораживали с первого дня их общения, нервничал и злился, если речь в их уютном и постепенно наполняющемся разными безделушками из дерева доме заходила о колдовстве и всех его составляющих. И только просьба дракона — дождаться разрешения старших и более опытных магов и уже потом самостоятельно практиковаться — удерживала девочку от исполнения крайне опрометчивых идей, порой приходивших ей в голову. Это не мешало ей, однако, внимательно следить за тренировками товарища и отмечать, как использование магии отражается на его состоянии, не комментируя происходящее вслух. Была ещё мысль взять из немыслимых размеров библиотеки какие-нибудь книги на тему восприимчивости к магии у детей и ознакомиться, хотя бы в теории, с причинами своего запрета на колдовство, но если научный интерес к магическому искусству как части древнего языка еще можно было как-то оправдать, то повышенный интерес конкретно к детской магии и возможностям её использования замаскировать было намного сложнее, и Кайри сомневалась, что её умения лгать и выкручиваться хватит, чтобы поддержать свой образ немного наивного и замкнутого ребёнка и при этом получить желанное. И тем не менее, несмотря на все сложности и возникающие с каждым днём новые вопросы, Кай признавала, что эта новая жизнь, особенно общение с драконом и зимние прогулки по хвойному тёмному лесу, начинала ей нравиться. Негативные стороны были везде, в любой части мира, просто живущие в городе эльфы не угрожали её жизни, учеба была лишь неприятным обстоятельством, от которого можно было избавиться посредством небольшой умственной работы, круг общения, состоящий из трёх живых существ, успел стать приятной компанией, и, что тоже немаловажно, её кормили каждый день за свой, практически, счёт, обеспечивали достаточно комфортное жильё и не требовали ничего взамен. Привычка садиться в драконьем гнезде меж передних лап Иниксета, прижимаясь спиной к его тёплой грудной клетке, стала для пары товарищей постоянной. Они закрывали тёплые окна и, до наступления темноты, наслаждались заснеженным пейзажем и компанией друг друга. Кайри разбиралась со своей домашней работой, делясь с драконом особенно интересными словами, на которые тот только фыркал, но старался запоминать. Иногда, если у ящера было хорошее настроение, он рассказывал ей про правила полёта в непогоду, про охотничьи приёмы на разных землях и про то, как по направлению и силе ветра определить надвигающийся шторм и облететь его. Он лениво вытягивал вверх огромные крылья и царапал шипами потолок, низко урча и опуская голову рядом с её ладонью, предлагая почесать себе лоб и острую хитрую морду, тем самым демонстрируя своё доверие и привязанность. «Как скоро мы начнём летать вместе?» — поинтересовалась в один день Кай, предупреждающе прикрыв глаза и взявшись за твёрдую спинку стула, чтобы энергетический откат или внезапная мигрень не отправили её с обмороком на пол. Они постепенно осваивали искусство мысленного общения, и в некоторых случаях оно оказывалось даже удобнее разговора вслух — не нужно было кричать, чтобы засевший в гнезде первого этажа дракон отозвался и прилетел на второй, чтобы составить Всаднице компанию и поговорить в более удобной для последней обстановке. Несмотря на редкие приступы слабости, всегда отдававшиеся острой болью в висках, Кайри упрямо развивала свою устойчивость и вместе с крылатым товарищем укрепляла протянутую между ними связь. «Осталось недолго, я думаю, — оценивающе прошипел в мыслях Иниксет, хитроумно извернувшись и пролетев сквозь плотно росшие деревья, не сбив и иголочки с изогнутой сухой ветви, покрытой снежным покровом. Судя по доносившимся ощущениям, она умудрилась оторвать ящера от важного урока полётов — пожалуй, единственного предмета начальной подготовки, которому он уделял должное внимание. — Мои крылья уже достаточно сильны, а про взаимопонимание между нами и говорить нечего. А чего ты вдруг об этом задумалась?» «У меня тоже урок, и я прохожу склонение глагола „летать“ и все, что к нему прилагается. Скучно. Может, сходим завтра с Нъязрогом и Рамадуром погулять? Снег свежий выпал, погода чудесная… Нет ничего ужаснее, чем в такое время сидеть дома или за важными бумажными работами. Тебе хорошо, ты в любом случае на улице занимаешься!» Мягкий шипящий смех, раздавшийся в её голове, был полон насмешливого веселья. Кай и сама улыбнулась, пониже опустив голову так, чтобы неровно постриженные — зато самостоятельно и удобно! — волосы закрыли от бдительного взора учителя её счастливый и совершенно рассредоточенный взгляд. Перо неровно скакнуло по строке, оставив некрасивую длинную черту, и девочка со вздохом принялась оттирать его специальной тряпочкой, по-прежнему не поднимая головы. Даже собственные ошибки не могли заставить упрямую Всадницу отказаться от общения с драконом, особенно теперь, когда не было смысла скрываться и прятаться — остальных наездников они опередили буквально на неделю, и спустя несколько дней к их компании разговаривающих и радующихся жизни присоединилась эльфийка — Вариадис, кажется?.. — и её дракониха, имя которой должен был помнить Иниксет и не знала Кайри. Позднее подтянулся и второй представитель мудрого народа, а Нъязрог установил крепкую связь со своим ящером буквально пару дней назад — сказывалось его немного запоздавшее прибытие в Элессмеру. Как только прошли положенные полтора часа, отведённые на изучение грамматики, Кай стрелой вылетела из здания, закутываясь в тёплый отороченный густым мехом плащ и пряча горящие от холода щеки в поднятый воротник. Присутствие дракона вспыхивало азартом где-то на границе их соединённых сознаний, и, судя по исходившему от него нетерпению, ящер охотился и выслеживал ускользающую хитрую добычу. Справедливо решив не отвлекать товарища от интересного занятия, девочка поспешила к себе домой, надеясь застать там подобие тёплого супа и свежезаваренный обеденный чай с печеньем. А ведь ещё придётся камин разводить — несмотря на хитрую систему обогрева, каким-то образом охватывавшую весь дом, тепла ей не хватало, и трещащий на первом этаже огонь стал постоянным украшением их домашних уютных вечеров. Неплохо было бы зайти к Нъязрогу и позаимствовать у него немного пахучих листочков, которые они нашли во время своих коротких путешествий и которые наполняли помещение восхитительным запахом свежих растений — не слишком сильных, чтобы надоесть или вызвать проклятую головную боль, но друг ещё должен быть на занятиях магией, поэтому придётся дождаться вечера. Удивительно, но в гнезде первого этажа у неё обнаружился мирно дремлющий Рамадур, который довольно быстро запомнил расписание обоих Всадников и зачастую останавливался в соседнем дереве, чтобы не дожидаться друга в одиночестве. Его, как более молодого и пока не настолько сильно выросшего, гоняли поменьше, и пернатый ящер иногда освобождался быстрее Иниксета, пропадавшего на полетах до заката. Такая тактика была понятна, в конце концов, в скором времени они все отправятся к Эрагону Губителю Шейдов и прочим его титулам, поэтому старшие драконы усиленно тренировались, развивая выносливость, чтобы долететь до скрытного места за пределами Алагейзии самостоятельно в сопровождении первого выпуска, не пользуясь их помощью. Полет обещал быть долгим, но известные ей молодые драконы дистанции не пугались и смело заявляли, что преодолеют любой путь в два взмаха крыльев и даже не устанут. Услышав её тихие приближающиеся шаги, Рамадур вскинул голову и сузил глаза, оскалив острые клыки, но тут же успокоился, узнав Кай. Та привычно погладила зверя по чешуе, не решаясь, тем не менее, касаться округлой морды — подобный жест она считала слишком приватным, личным, доступным только Всаднику. Зверь низко фыркнул, выпустив клубы дыма из приоткрытой пасти, довольно хлестнул по полу хвостом, радуясь её приходу. Сонный голос эхом прозвучал в мыслях Кайри: «Доброго дня, друг, — он зевнул, потягиваясь всем мощным телом, точно хищная кошка. — Ты не против, что я временно занял место Иниксета? Занятия кончились еще полчаса назад, а отвлекать его или Нъязрога мне не хотелось». — Нет проблем, валяйся на здоровье, — ответила с улыбкой девочка, выбираясь из тёплого убежища, чтобы обратить внимание на заманчиво пахнущий обед. — Закрыть тебе окно или нормально? С остальными драконами она старалась общаться все-таки устно, опасаясь устанавливать мысленную связь самостоятельно — предугадать реакцию собственного организма на малейшее мысленное напряжение было довольно сложно, а отправляться в потенциальный лазарет не хотелось. Да и Иниксет будет волноваться… К тому же, Рамадур против такого метода не возражал, и им было вполне его достаточно. «Нормально, спасибо. Хорошая погода для охоты или прогулки». — Ты прямо мои мысли читаешь, — ненадолго остановив свои приготовления к обеду, Кай тоже глянула в окно тоскливым долгим взглядом. — Я б с радостью прошлась до Утёсов. Хотела предложить вам завтра взять очередной отгул. У тебя есть что-то важное? «Нет, ничего особенного, только теория, — дракон задумчиво зашипел. — У Нъязрога вроде тоже. А у Иниксета?» «У меня завтра — ничего! — с торжествующим коротким рыком на первый этаж приземлился вышеназванный, складывая крылья и пригибая голову, чтобы уместиться с товарищем в одном гнезде. — Переберись на второй или внутрь, мне тесно». Шутливо клацнув зубами, Рамадур выполнил чужую просьбу и свернулся клубком у камина, в то время как Иниксет торжествующе развалился в своём гнезде, широко раскинув крылья и просунув голову в проем, пока достаточно большой, чтобы росшие во все стороны рога, причудливым гребнем окружавшие голову темного дракона, не царапали изящную древесину. Оба зверя с интересом уставших от работы созданий следили, как Кайри осторожно разливает чай в чашку, накладывает на тарелку печенье и садится на кровать, одним движением скидывая с ног льняные домашние сапожки и подтягивая к себе очередную письменную работу. — Нам осталось убедить только Нъязрога, правильно я понимаю? — поинтересовалась она минуты через три, не отводя взора от текста и сосредоточенно листая словарь свободной рукой. — Беру эту почётную обязанность на себя. Стоит ли говорить, что на следующий день они привычно встретились у перекрёстка? Одна из его троп, самая заросшая и узкая, уходила как раз к границе города и вела к лесам при Скалах Тельнаира, поэтому молодые охотники каждый раз встречались здесь, чтобы по прямой добраться до своих угодий. На этот раз, однако, они шли не столько за дичью, сколько с целью прогуляться и подышать свежим воздухом. Кутаясь в свой надёжный плащ, защищавший от редких порывов пронизывающего ветра, Кай деловито шагала во главе процессии из двух Всадников, иногда замечая скользящие в небе драконьи силуэты. Нъязрог шёл следом, насвистывая какую-то мелодичную песенку себе под нос и отстукивая ритм по луку, который он, верный собственному упрямству, все-таки взял с собой. Под их тёплыми сапогами громко хрустел белоснежный снег, прятавший от любопытных взоров солнца жухлую темно-зеленую траву, и яркие лучи, падавшие на жемчужную пелену, заставляли землю сверкать так сильно, что больно было глазам. Такой была настоящая зима — без всякой бурой слякоти в переулках, без оледеневшей каменной брусчатки, которая так и норовила швырнуть незадачливого путника на промерзшую землю, без противно-серого неба — над их головами разливалась густая лазурь, лишенная облачных пятен, и без вездесущей простуды, в последнее время отступившей почти полностью. Был ли тому причиной травяной чай, принимаемый в огромных количествах три раза в сутки? Кайри точно не знала, но подозревала в своём чудесном выздоровлении именно его. На очередной небольшой поляне, выглядевшей как белоснежное путное зеркало, они остановились передохнуть, и Кай с удовольствием рухнула прямо в холодную бездну, хаотично двигая руками и ногами и сдерживая рвущийся из груди смех. Давно она не ощущала в себе такого безграничного весёлого счастья, когда все проблемы отступают на задний план и кажутся такими незначительными, глупыми и лёгкими. Похожая эйфория охватывала её каждый раз, когда Гирнан успешно возвращался с очередного грязного дела с руками, полными добычи и отдавал ей, усердно сопротивлявшийся, часть заработка, чтобы в душе прочно поселилась единственная мысль — на лекарство точно хватит, значит, ещё две недели пройдут без попыток откашляться и заставить лёгкие снова работать, ещё две недели покоя и бега по крышам в своё удовольствие без всяких приступов. Сейчас вокруг не было обледеневшего Гиллида, не было надёжного Гира рядом, но в небесах над её головой кружил Иниксет, заслоняя плотными крыльями бьющее в лицо солнце, вокруг шелестела хвоей и падающим снегом Элессмера, а Нъязрог стоял, прислонившись к толстому стволу сосны, и, посмеиваясь, покачивал рогатой головой в ответ на её детские забавы. Неожиданно ей в голову пришла абсолютно гениальная и беспроигрышная идея. Незаметно поднявшись и отряхнув одежду, Кайри загребла тёплыми кожаными перчатками немного снега, прицелилась поточнее и кинула в высокую фигуру снежок, одновременно с этим начиная весело смеяться. От лицезрения крайне удивлённого выражения лица ургала стало ещё смешнее, и девочка согнулась пополам, утирая выступившие на глазах слезы. И этот приступ хохота настолько захватил её внимание, что… Что она в итоге совсем не заметила, как в ее сторону тоже полетел небольшой снежок, попавший в бок и разбившийся на белые крупицы. — Ах вот ты как! — с шутливо-возмущённой интонацией вскрикнула Кай, наклоняясь и вылепляя новый снаряд. — А как тебе это? — Рано радуешься! — ей в тон прогрохотал Нъязрог, отклоняясь в сторону и забрасывая её сразу двумя снежками. Один пролетел мимо, от второго она отбилась ладонью, и с торжествующим боевым кличем Кайри ринулась в атаку, на ходу загребая снег и швыряя его в друга, ловко пригибая голову и ни на секунду не выпуская ургала из виду. Тот довольно скоро разгадал чужую тактику и начал осторожнее выбирать место удара, вынуждая соперницу медлить и скакать по сугробам, иногда проваливаясь в них по колено. Хохоча и дурачась, как маленькие дети, они с трудом ковыляли по всей поляне, только успевая вытаскивать одежду из глубоких ям и уворачиваться от вражеских залпов. Попытавшийся было понять их логику Иниксет, привлечённый криками и поднятым шумом, скептически зашипел, получил снежком по шее, возмущённо послал в собственную Всадницу небольшой ураган из маленьких снежинок, с силой взмахнув крыльями, и удалился на безопасную высоту, напоследок демонстративно фыркнув. Друзья переглянулись, прыснули и продолжили смертельную схватку. В конце концов, в ход пошли длинные палки, которыми можно было попытаться сбить снег с ветки над головой противника и обрушить на его благородные седины лёгкую лавину, небольшие катапульты-ветви кустов, работавшие раз в пять использований, ловушки в виде якобы ровного пространства, под которым на самом деле скрывалась внушительная яма, ещё более громкие боевые кличи и ручные нападения, заключавшиеся в попытках схватить противника за плащ и утянуть в ближайший сугроб, при этом оставшись на ногах. — Очень ты хорошо придумал, молодец, — саркастично ругалась довольно бережно опущенная на холодную землю Кайри, отплевываясь от меха и выпавших из хвоста волос. — Это нечестно, я ж тебя с места не сдвину! — А ты попробуй, — низко смеялся ургал, тут же закрываясь со смехом руками от залпа неуклюжих снежков, которые с большой скоростью вылепляла лежащая противница, одновременно пытаясь подняться. Но у Кай уже была другая идея на уме, не менее коварная и сложная для исполнения. Поднявшись и выпутавшись из обвившегося вокруг ног плаща, она парой резких быстрых атак заставила соперника отступить к краю поляны, загоняя его прямо под пушистую ель, на которую успело навалить приличное количество снега. Потянувшись себе за спину и ухватившись за найденный заранее сук, девочка быстрым движением вскинула его вверх, для верности подпрыгнув и задев ветку соседнего дерева. Чужие ветви угрожающе зашатались, и лежавшие на них снежные шапки ожидаемо понеслись вниз, увлекая за собой и укрывавший елку покров. Снежный ком свалился точно на голову не успевшему увернуться Нъязрогу, погребая его под собой и заставляя неловко завалиться в снег. Долгое время на поляне царила лишь тишина, нарушаемая тяжелым прерывистым дыханием Кайри, отошедшей на всякий случай подальше. Мороз кусал её за покрасневшие щеки, а промокшие насквозь перчатки неприятно липли к ладоням, но в её груди надежно поселилось чувство торжества и радости за свою победу. Довольно ухмыльнувшись, она отбросила палку в снег и продолжила следить за попытками товарища выбраться. Удивительно, но давний страх, казалось, полностью стерся из её разума, оставив только азарт и предвкушение перед следующей дружеской схваткой. Неожиданно из-под снега вынырнула чужая рука, снимая с головы белоснежную шапку, а следом выбрался и сам ургал, отфыркиваясь и с трудом удерживаясь на ногах. Кай расхохоталась снова, когда взгляд абсолютно шокированных и восхищенных одновременно жёлтых глаз остановился на ней. Нъязрог долго смотрел на неё в течение нескольких секунд, после чего медленно начал надвигаться вперёд, вынуждая девочку медленно попятиться, прежде чем развернуться и, смеясь, броситься наобум в лес, оставляя противника ошарашенно смотреть себе вслед. Впрочем, спустя несколько секунд за спиной раздались знакомые грохочущие шаги, а это означало только одно — Нъязрог все же бросился за ней в погоню и нужно было срочно ускориться, потому что ему преодолевать снежные завалы было немного легче, чем худому низкому подростку. Конечно, всегда был вариант остановиться и развернуться, но теперь на поляне выдержать чужой натиск будет сложнее, а здесь хоть можно за деревьями прятаться. И отдышаться немного, что тоже немаловажно. Споткнувшись и проехавшись пару метров на подошве сапог, чудом не полетев носом в снег, Кайри зацепилась за ветку, оцарапавшись запястьем о хвою, поправила перчатку и продолжила свой бег, краем сознания отмечая, что уже давно не слышит за спиной Нъязрога. Спустя немного времени безмозглого бега эта мысль все же заставила её резко затормозить, опасно поскользнувшись и приземлившись в надёжный снег, и остановиться. Вокруг неё не было ничего, кроме темных высоких деревьев, закрывших собой весь обзор, небо незаметно заволокло подозрительными тучами, и подувший прохладный ветер вынудил Кай настороженно поежиться и закутаться поплотнее в потяжелевшую на спине одежду, будто затылком подозревая чужое зловещее присутствие. Самым страшным в этой непонятной ситуации оказалась окружавшая её плотным слоем тишина, в которой особенно громко стучало в ушах собственное сердце. Она ощутила это за секунду до того, как рассеянный взгляд наткнулся на стоявшую у дерева тёмную худощавую фигуру. Наугад метнувшись влево, Кай успела только краем глаза заметить, как в место, на котором она только что стояла, задумчиво озираясь, вонзилась ярко-алая вспышка. К щекам мгновенно прилила кровь, ладони взмокли и начали слабо подрагивать, в голове тоненько зазвенело от пережитого ужаса. Даже во время гиллидской беготни она не ощущала такого страха и не боялась, что смертоносные заклинания могут задеть преступника. Силуэт пугающе медленно развернулся к ней и снова протянул вперёд руку, повелительно указывая пальцем на неё, полностью игнорируя разделявшие их корни и ветви. С коротким вскриком Кайри перекатилась в сторону, трясущимися руками отстегнула тяжёлый плащ, выпуталась из него и бросилась бежать, закрывая голову и не разбирая толком дороги. Осознание происходящего больно колотило по затылку, не давая возможности задуматься и оценить ситуацию, здравый смысл давно уступил естественному инстинкту самосохранения: бежать, бежать, бежать от опасности, пока хватает сил и есть возможность. Нъязрог! Он мог тоже наткнуться на это создание, мелькнула в сознании взволнованная мысль, быстро превратившаяся в позорное желание спасти сначала собственную шкуру, а уже потом волноваться об остальных. «Кай? У тебя все хорошо?» — в голове возник знакомый, родной и такой нужный голос Иниксета, встревоженно изучавшего поступавшие по связи эмоции, мало похожие на радость и восторг от нелепой игры со снегом. Следующая вспышка вонзилась в дерево за спиной, заставив Кайри испуганно взвизгнуть и пригнуться. «Нет, все плохо! Лети быстро сюда, пока он до меня не добрался!» Слава всем существующим богам, дракон не стал на месте разбираться, о ком конкретно шла речь, потому что Всадница вряд ли смогла бы предоставить достоверную версию чужой личности. Незнакомец — и как только он смог пробраться через щиты леса? — продолжал швыряться заклинаниями, и одно из них, превратившееся из вспышки в тяжёлую сеть, пропороло ей плечо крюком, окропив белоснежный снег багровой кровью. Зашипев от боли и поспешно зажав рану, Кай ускорилась, ощущая, как горлу подступает противный комок страха, парализующего конечности. Можно было наугад кинуть в него случайным заклинанием, много раз слышанным от того же Нъязрога, но возможные последствия заставляли её медлить и спасаться бегом. Разумеется, её везение не могло длиться вечно. Вырвавшаяся из ниоткуда толстая верёвка плотно обхватила ноги Кай, и та на полной скорости полетела вперед, успев только выставить перед собой руки. Ладони проехались по снегу, и спустя пару секунд он неожиданно сменился жёстким древесным корнем, об который она разодрала чувствительную кожу. На исколотых пальцах тоже выступили красные капельки, и девочка зажмурилась, пытаясь прийти в себя после немилосердного удара об негостеприимную землю и мысленно отстраниться от пульсирующего болью израненного плеча. Стащить веревку с ног не получалось, поэтому она поспешно потянулась за висевшим в сумке кинжалом, своим верным спутником, хватаясь за рукоять скользкими руками и начиная дёрганными движениями резать сковавшие ноги путы. Тёмной фигуры нигде не было видно, и Кай с замирающим сердцем терзала проклятые волокна, никак не поддававшиеся острому лезвию. Вдалеке раздалось встревоженное рычание — и одновременно с этим угрожающий мрачный силуэт, вынырнувший из мрака леса, снова направился к ней, неумолимо приближаясь. Верёвка поддалась и с хлопком разошлась на ниточки, позволяя Кайри шатко подняться на ноги и взглянуть тёмной твари в глаза — туда, где они должны были находиться, потому что лицо незнакомца было сокрыто странным капюшоном, не позволявшим ничего разглядеть. «Иниксет, быстрее!» Ужасающе медленно, чудовище снова подняло длинную руку и хотело было показать на неё, но здесь Всадница оказалась быстрее. Сжав в руке свой небольшой нож, она с размаху швырнула его в черного человека, позволив оружию пропасть в складках длинного балахона. И одновременно с этим вокруг её талии сомкнулись надёжные когтистые лапы, легко вздёрнувшие небольшое тело в воздух. Иниксет сделал один мощный взмах крыльями, приспосабливаясь к новому весу, зарычал и понёсся прочь, унося её от боли, крови и тайны нарушенного безмятежного мира, принесённой загадочным незнакомцем.