Воришка и Дракон

— Вы — Эрагон? — изумленно выдохнула Кайри, когда кусочки головоломки сложились воедино в её голове. — Вы... Герой войны, Убийца Короля? Мужчина тепло улыбнулся, кивнул, явно привычным жестом поправил выпавшую из-за уха прядь темных волос и мягко указал рукой на чашу с супом, которую она по-прежнему крепко сжимала в подрагивающих ладонях: — Поешь, пожалуйста. Вам обоим нужно восстановить силы, — на секунду его глаза потемнели, а приятный голос вдруг стал ниже. — Это нападение вас измотало. Мне жаль, что мы не прилетели раньше. На этом моменте Кай была вынуждена снова отложить ложку, с сожалением глянув на тёплый и вкусный травяной бульон, чтобы внимательно присмотреться к своему спасителю, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Он не производил впечатление человека, который передвигался с неторопливой важностью и осторожностью: на нем была простая и практичная одежда, в которой удобно бегать и сражаться, на простом поясе висел клинок в глубокого синего цвета ножнах и, что удивительно, не было никаких царских или лидерских регалий. Если бы не знания об истории Ордена, девочка бы и не признала в этом Всаднике своего непосредственного предводителя. Несомненно опытного чародея и воина — возможно, героя войны — тоже, было что-то суровое в его резковатых для эльфа чертах лица, взрослого драконьего наездника, чей опыт во много раз превосходит знания даже старшего поколения — вполне. Но в его облике не было подчеркнутой важности, и неожиданно Кайри поняла, что не испытывает к этому человеку подсознательной неприязни. Хотя бы потому, что он никак не кичился своими подвигами и не стремился выставлять их напоказ. И, судя по последним словам, ему тоже были свойственны ошибки и недосмотры. В общем, первое впечатление получалось вполне приятное. Она потянулась мыслями к Иниксету, пока Эрагон отправился проверить лежащего на плотной подстилке Игурона, и дракон немедленно отозвался, подняв голову из-под крыла старшего сородича и потянувшись всем телом к ней. Первые несколько секунд они молчали, пока звеневшая от напряжения связь передавала разуму самые разные эмоции: облегчение, радость, привязанность, волнение и переживание, удивление и тепло, вмиг окутавшее её замерзшее тело и согревшее лучше мехового плаща. Когда родной вкрадчивый голос снова зазвучал у неё в голове, Кай даже вздрогнула от неожиданности, подняв ладонь к виску и глупо улыбаясь. Он в порядке. Они оба в порядке. «Больше так никогда не делай! — и эта нахальная ящерица совершенно не изменилась. — Как чувствуешь себя? Признаться честно, я уже совсем потерял надежду, когда появились старшие. Ну, старшие — совсем старшие». «Взрослые, — отозвалась девочка. Слишком много категорий для одного небольшого ордена. — Нормально, голова кружится немного. А ты? Я совсем ничего не помню из последней ночи. Откуда они тут взялись?» Усилием воли и мыслей Иниксет осторожно коснулся её сознания своим собственным, и его пылающее сине-фиолетовое присутствие скользнуло ближе, заключив девочку внутрь своего бесконечного живого пламени. Будто со стороны она неожиданно увидела себя, только в искажённом цветовом диапазоне, в котором явно преобладали холодные синие, зеленые и фиолетовые цвета, а так же ярко выделялись белые блики. Изображение то и дело меркло, поскольку узы, соединявшие их мысли, были пока не настолько крепкими, чтобы справиться с подобным обменом воспоминаниями. На Кайри резко рухнула чужая усталость, крылья непроизвольно потянулись к земле, и она, не контролируя своё тело, отчаянно подняла голову вверх, уловив краем уха мощные хлопки чужих крыльев. А через минуту в лучах восходящего солнца замер сапфировый дракон, и прохладная волна энергии обволокла их обоих, защищая и помогая справиться с нагрузкой. Айша слабо зарычала, махнув хвостом, не отводя взгляда от своего Всадника, и больше никак на прибытие учителей не отреагировала. Синий ящер опустился на землю, медленно складывая огромные крылья, и Иниксет — а вместе с ним и переживавшая это Кай — враждебно зарычал, припав к земле и оскалив клыки, когда незнакомый мужчина, от которого пахло магией и лесом, направился к его человеку. Ящер замахнулся лапой, не давая подойти к ней, зашипел и вздыбил гребень, напрягая лапы для атаки. Его неслабо колотило, и их родная и нужная связь, этот надёжный лучик света, связывавший два разума воедино, постепенно темнел и исчезал, пока гибкое сознание Всадницы уходило все дальше в магические глубины. Нужно прервать заклинание, пронеслась в разуме простая мысль, и слабеющий Иниксет отчаянно потянулся к своему человеку, стараясь выбить её из непонятного транса, вытягивающего остатки сил и искажающего сознание. Он не отводил плывущего взгляда от незнакомца, который упрямо приближался, выставив вперёд светящуюся знакомым серебряным пятном ладонь и, кажется, что-то говорил спокойным низким голосом, но усталость, плотной ватой забившая уши, не давала ему разобрать и слова. От человека-эльфа исходила уверенность и искреннее желание помочь, а сидевший за его спиной дракон, внимательно изучавший молодое поколение яркими лазурными, точно небеса, глазами, наклонился к нему, едва не соприкасаясь носами. Приятный женский голос раздался у него в голове, прося разрешения приблизиться и помочь, убеждая о собственных добрых намерениях, просто не давая погрузиться в вечный сон без сновидений... И последнее желание сопротивляться покинуло мощное тело, вынудив зверя с вялым ворчанием прилечь на землю, уткнувшись носом в дрожащую бледную ладонь, и застыть так, пытаясь поддержать. «Ну, дальше ты уже знаешь, — изображение померкло, и Кайри снова обнаружила себя сидящей на подстилке в реальном мире. В глазах резко зарябило от смены цветовой палитры. — Прости. Нам надо чаще практиковаться». «Он каким-то образом смог нас найти, — суп оказался ожидаемо холодным, остывшим за время просмотра чужой памяти, и девочка сморщила нос, неохотно зачерпывая ещё одну ложку. Эрагон был прав, нужно было скорее восстановить силы и продолжить затянувшееся путешествие. — Неужели, Айша сообщила?» Иниксет выбрался из-под чужой опеки, сопровождаемый скептическим взглядом Сапфиры, внимательно наблюдавшей за его нетвердой, но решительной походкой. Дойдя до своей Всадницы, он удовлетворенно заурчал и привычно обернулся вокруг неё клубком, подобрав передние лапы и разрешая ей облокотиться на себя. Вокруг потемнело, когда сверху растянулись тёмные и почти непроницаемые для раздражающего солнца перепонки, укрыв целиком и полностью отрезав от реального мира. Пускай её друг ещё не успел вырасти до размеров той же Айши, девочка все равно легко помещалась под его крылом за счёт своего небольшого роста. Стало намного лучше, и раздражающая головная боль отступила. Пожалуй, им действительно нужно было немного времени наедине друг с другом, чтобы оправиться от событий предыдущей ночи, дракон удивительно хорошо вычислял подобные эмоциональные моменты. «Не думаю. Ты вспомни, в каком она была состоянии, — они оба вздрогнули и синхронно потянулись к собственной связи, крепкой и надёжной, успокаиваясь. — Скорее уж, остальные. Когда обнаружили, что мы ещё не прилетели, а значит, задерживаемся. По словам Сапфиры, продержись мы в воздухе ещё минут сорок — добрались бы до школы». Кайри задумалась, пытаясь вспомнить, как выглядела окружающая их местность с высоты драконьего полёта и в темноте, поскольку даже приблизительный внешний вид этого учебного заведения до сих пор оставался для неё таинственной загадкой. Собственное нетерпение и желание поскорее узнать, что это за место, почти не удивляло и не вызывало недоумения: в конце концов, нужно знать масштаб катастрофы, с которой придётся справляться в грядущие годы. Их образование в Элессмере было довольно простым и не таким напряженным, и девочка сильно сомневалась, что у их главного учителя будет похожий взгляд на вещи. Учиться будет сложнее, и ей только предстояло привыкнуть к этой тяжёлой мысли. Иниксету проще — летать он умел, охотиться тоже, магию не изучал, исключения глаголов не зубрил... Хорошо устроился, чёрт подери! Чисто ради галочки и восстановления сил она заставила себя съесть ещё пару ложек супа и в скором времени отодвинула тарелку. Лучше уж дождаться прибытия на место и нормально перекусить там, желательно в одиночестве и после хорошего душа. Уловив часть её мечтаний, дракон ехидно фыркнул, выпустив из ноздрей клубы густого серого дыма, за что получил ладонью по носу. В мыслях пронеслась насмешка и сдержанная радость от такого простого времяпрепровождения без опасностей и попыток спасти свои жизни. В молчании и отдыхе прошло ещё несколько счастливых минут, и Кайри уже успела полностью расслабиться и закинуть на лежащий рядом хвост ноги, когда в голове снова прошелестел чуть отстранённый и безразличный голос: «Я её сын, кстати. Ну, Сапфиры. И Фирнена, получается». — Чего?! — вскрикнула Кай вслух, подорвавшись с места и обернувшись к драконьей морде. Тот смерил её спокойным и слегка прохладным белёсым взглядом, с щелчком изогнув бровь. Собственный вопль мигом отразился на усилившейся мигрени, и девочка схватилась за виски, опустившись обратно и укоряя себя за подобную несдержанность. Ей что, десять лет? Для кого, интересно, мысленную связь придумали? Устроившись поудобнее и разрешив положить тяжелую голову себе на колени, она осторожно погладила один из изогнутых волной небольших пока рогов и обратилась к другу уже более спокойным голосом: «В смысле? Кто тебе сказал? И давно ты про это знаешь?» Иниксет весело заворчал, будто этот расспрос доставлял ему удовольствие, однако ответил все с тем же равнодушным холодком: «Нет, сегодня узнал. От Эрагона, что неудивительно, — он фыркнул, поймав её возмущение, и спросил с долей недоумения: — Чего ты злишься?» Кайри заставила себя успокоиться, чтобы ненароком не развязать на ровном месте ссору. Ощущать подобное отношение к своей же семье, пусть и не затрагивавшее её, было больно и неприятно. Она вообще почти не помнила своих родителей и была бы рада узнать или извлечь из детской памяти хотя бы их имена, ладно уж внешность. А её дракон с таким безразличием и даже отстранённым холодом относился к собственным родственникам, живым и здоровым, с которыми можно поговорить, провести время, спросить что-нибудь и получить одобряющий совет, да хотя бы просто узнать о своём происхождении: кто ты и откуда. Всю эту смешанную и немного расстроенную гамму чувств, приправленную непониманием, она осторожно сдвинула по связи в сторону ожидающего друга. Тот издал странный горловой звук, увидев всю глубину скорби по неизвестной и утраченной семье, и плотнее накрыл её крылом, прижимая к себе. «Я даже не знаю, как это объяснить, — он потерянно вздохнул. — Разумеется, я бесконечно сожалею о том, что ты никогда не видела родителей и не знала их, но... Драконы не придают такого сильного значения семейным кровным узам. Мы становимся самостоятельными в очень раннем возрасте, и зачастую, как в моем случае, родители появляются в нашей жизни немного поздновато, чтобы начинать играть в ней активную роль и встраивать туда семью и семейные привязанности. И они сами это понимают, не устанавливая никаких близких отношений и ничего не требуя. Нет, это не значит, что мы не можем в итоге подружиться, но это будет явно не на основе родства». Как бы Иниксет не старался подбирать подходящие выражения, чтобы ненароком не задеть её и без того болезненные старые раны, каждое его слово, спокойное и встревоженное исключительно из-за ожидания реакции Всадницы, резало грудную клетку сильнее самого острого ножа — так отстранённо звучал будто потяжелевший низкий голос, лишенный и доли энтузиазма. А ведь картина выстраивалась далеко не радостная: двое драконов, являвшихся ближайшими родственниками, которые сознательно забывают про это и не пытаются как-то сблизиться, которые осознанно ведут себя так, будто они друг другу чужие. И никого это не задевает и наоборот делает лучше. При всём своём бесконечном уважении к древней и мудрой расе товарища, она не могла и не хотела принять такой жуткий стиль жизни. Неожиданно в голове вспыхнул очередной вопрос, и она поспешно обратилась к дракону, смиренно и деликатно ожидавшему продолжения тяжёлой для неё беседы. Уже за такое терпение ему стоило бы сказать спасибо, подумала мельком Кай, улыбаясь. «А как же Фирнен? Ты же знаком с ним с самого детства!» По озарившийся связи она поняла, что Иниксет явно собирался ей ответить, однако их уединение было нарушено негромким голосом стоящего снаружи Эрагона, предложившего поскорее отправиться в школу и «продолжить свой несомненно заслуженный отдых уже там, а не на холодной земле посередине черти где». Кайри не удержалась от смешка, поднимаясь и ловя взгляд белых глаз — им хватило и этого, чтобы договориться о скором продолжении беседы и ненадолго отложить её. Нужно было нормально собраться и подняться в воздух, а подобный тяжёлый разговор здорово отвлекал. Сборы были довольно быстрыми и основательными: лидер ордена попросил её заняться вещами, пока сам он с помощью драконов поднимал на спину Сапфиры по-прежнему бессознательного Игурона. Взглянув украдкой на безжизненную фигуру старшего напарника, на видневшиеся на грудной клетке свежие бинты, пропитанные чем-то буро-серым, и поймав потухший взор вечно весёлой и энергичной Айши, девочка в очередной раз ощутила сильный приступ вины и сожаления. За её спиной раздалось предупреждающее ворчание, а в голове раздался едва слышный шёпот: «Лучше не лезь к ней, — Иниксет бесшумно остановился рядом, позволяя повесить на себя часть сумок и закрепить снятое, очевидно, учителем седло. — Не надо. Ей и так сейчас тяжело». — Готовы? — Эрагон быстро осмотрел дракона, тут же прижавшего к телу правую переднюю лапу и демонстративно изогнувшего шею — ему явно не нравилось такое вторжение в личное пространство. — Вижу, летать вы оба любите довольно сильно. Очень этому рад. Он не выглядел сердитым или раздражённым, лишь слегка усмехался, скрестив руки на груди и очевидно ожидая её реакции. — Прошу прощения? — с нервной насмешкой поинтересовалась Кайри, на ходу вспоминая все свои отговорки, которыми она бомбардировала того взрослого, которому не повезло застать их за нарушением режима и ночными опасными пируэтами над Элессмерой. — Правильно и быстро закреплённое седло, — учитель хмыкнул, в его проницательных глазах заплясали весёлые искры. — Слишком быстро для человека, которого учили это делать всего несколько недель. Значит, практиковалась чаще. Возражать было нечего, да и бесполезно, поэтому девочка ковырнула землю носком сапога и изобразила весёлую улыбку, посмотрев на старшего почти не исподлобья и с минимальной долей агрессивной враждебности. Оправдываться и извиняться за ночные прогулки ни она, ни дракон не собирались даже перед главной ордена. Тот, впрочем, и не ждал ничего подобного, лишь попросил следить за собственным состоянием — если вдруг станет хуже, то обязательно позвать его, а не терпеть до школы. Кай не сразу поняла, что он имел в виду, но когда голову снова обхватила боль, как остаточное напоминание об использовании магии, ситуация немного прояснилась. Конечно, девочку раздражало, что вокруг постоянно вьются какие-то волнующиеся взрослые, однако игнорировать этот совет она не собиралась. В конце концов, если бы не Эрагон, она бы вряд ли здесь вообще стояла. Когда драконы медленно поднялись в воздух, набрав приличную высоту, Кайри расслабилась и позволила себе закрыть на пару минут глаза, наслаждаясь свежими потоками ветра, казавшимся спасением после затхлого и спертого воздуха на земле, сквозь который прокрадывался смрад болезни и тяжёлой отравы. Иниксет держался на приличном расстоянии от учителей, поднявшись чуть выше и специально отставая, поэтому вокруг них не было ничего, кроме пушистых небольших облачков, закрывших яркое жаркое солнце, и бесконечного неба. Он не спешил продолжать разговор, и между ними царило комфортное удовлетворение и уже привычная радость от совместного спокойного полёта. В эти минуты, решила немного эгоистично Всадница, она могла позволить себе забыть про проблемы, грядущее обучение и болезнь, снедавшую тело старшего друга и просто хорошего человека. Конечно, с этим нужно будет разобраться, помочь по мере возможностей и понять уже наконец, что там происходит с её магией... Но все это будет потом, а пока она откинулась на спинку седла и улыбнулась щекотавшим лицо и шею воздушным прохладным потокам, скользнув ладонью по чешуйкам заурчавшего дракона. «Вряд ли Фирнен знал о нашем родстве, — вдруг прозвучало в голове задумчивое эхо мыслей Иниксета. — Или сам решил не придавать этому значения. Тебя это правда так сильно беспокоит?» Возможно, дело и впрямь не стоило подобных переживаний, однако Кайри не могла перестать ужасаться подобному отношению к семейным ценностям. Конечно, она сама редко привязывалась к кому-то настолько, чтобы действительно переживать и волноваться за их судьбу и здоровье, слишком сложная жизнь была в Гиллиде, одна их дружба с Гирнаном уже являлась буквально чудом для тёмных подворотен по местным меркам. Но семья — это же совсем другое дело. Последний знакомый ей родственник, бабушка, заботился о ней совершенно искренне, безвозмездно и всеми возможными силами желал тогда ещё наивной и маленькой девочке лучшей жизни, поэтому семья навеки закрепилась у неё в голове с чувством безопасности и благодарности за помощь, за совместную мирную жизнь, которая потом столь трагично оборвалась, оставив её в темноте и отчаянии. «Боюсь, что да, — признала Кай неохотно, вернувшись в сидячее положение и хрустнув затёкшими плечами. — Но если тебя это не тревожит, то, наверное, мне тоже нет смысла волноваться и переживать. Это просто очень странно. Хотя, возможно, я слишком идеализирую понятие семейной жизни и преувеличиваю важность наличия рядом родителей». «А ещё возможно, что у нас с тобой просто разное восприятие этого морального вопроса. И никому из нас нет смысла менять свою точку зрения, достаточно уважать взгляды друг друга. Что скажешь?» «Согласна, — девочка снова скользнула прохладными пальцами по темной чешуе и, отгоняя от себя грусть, добавила: — В конце концов, мы же не совсем одни в этом мире. Мы есть друг у друга». Иниксет ничего не ответил, но Кайри показалось, что она летит прямо под солнечными лучами — настолько вокруг стало тепло. Наслаждаться полётом долгое время не пришлось, поскольку вскоре из туманной дымки выступили очертания лежавшей под драконьими крыльями огромной долины. Туман, мгновенно окруживший ящеров, несомненно имел магическое происхождение — он сильно искажал восприятие и не давал разобраться, куда ты летишь. Слепо следуя за маневрирующей впереди Сапфирой, тёмный дракон периодически заваливался на одно крыло, обманутый собственными ощущениями, на которые тоже влияло проклятое защитное заклинание. Кай настороженно оглядывалась, на всякий случай держа в руке прикреплённый к седлу лук. Подобное беспомощное перед возможным противником состояние ей сильно не нравилось, равно как и украдкой скользнувшая мысль, что выбраться отсюда в свободное плавание будет крайне сложно. Впрочем, над этим думать ещё рано, и девочка вернулась к изучению окрестностей, представлявших собой смутные темно-серые фигуры, иногда выныривавшие из раздражающей белесой пелены прямо у них перед носами. Наконец, последние дымчатые клочья разлетелись в стороны, и глазам молодого поколения впервые предстал дом ордена Всадников, в котором им предстояло провести следующие несколько лет. Долина представляла собой огромную и давно разошедшуюся трещину, пропоровшую огромную зеленеющую свежими ростками равнину — в этой части страны уже царила весна, возможно, тоже созданная с помощью магии. Разрыв обрывался видным даже на приличном расстоянии и казавшимся белоснежным от миллионов сверкающих брызг водопадом. Могучие скалы, высившиеся вокруг долины, надёжно защищали пространство от свободного ветра, и прохладные потоки стремительно проносились по широкому желобу. Драконы осторожным и быстрым маневром встроились в один из них и заскользили, расправив крылья, по направлению к гигантской расщелине. Внутри неё, освещаемая ярким солнцем, буйствовала дикая жизнь во всем своём великолепии, заставившая Кайри сильнее схватиться за седло и неверящими глазами глянуть вниз, жалея о слабости своего зрения. Со стороны Иниксета вспыхнули ярким пламенем интерес и удовольствие от лицезрения подобной идиллической картины. Взмахнув крыльями, он отодвинулся чуть левее, чтобы лучше рассмотреть нетронутые людьми земли. Зеленые крепкие деревья приглашающе шелестели ветвями вокруг огромного озера, сверкавшего кристально чистыми водами, и Кай не сразу заметила небольшие домики, построенные по технологии эльфов. Часть из них располагалась совсем близко к отвесным скалам, а некоторые, совсем редкие, крепились непосредственно к серому камню, прочно вцепившись в него корнями и уходя в специально созданные небольшие пещеры. И дракон, и Всадница синхронно потянулись духом туда: подальше от остальных, ютящихся под густыми кронами, ближе к уединению, небу и покою. Главное здание закономерно располагалось в крупном и древнем дереве, возвышавшимся прямо посередине долины. Дальше был только водопад, который превращался сначала в очередное небольшое озерце, а оттуда — в достаточно заметную реку, проходившую под корнями могучего великана и питавшую его мощное тело, чтобы впоследствии впасть в основное озеро и стать его частью. Огромный лес захватывал воображение даже сильнее, чем темная и таинственная Элессмера: не скрытый полумраком, он представал перед путешественниками во всем своём пышном великолепии, позволяя разглядеть своё величие и широту. Сочный запах цветов и растений приятно щекотал нос даже на подобной высоте, и Кайри поймала себя на желании прогуляться там, в тишине и окружении одной только жизни, многообразной и красивой в своей неповторимости. Крепкие ветви, местами выступавшие из насыщенного зеленого марева, могли легко выдержать нескольких взрослых драконов, и когда троица приземлилась на одну из таких, Кай первая отстегнула специальные ремни и соскочила на землю, держась за шею Иниксета. Жутко хотелось посмотреть вниз, в надеждах рассмотреть в далёкой воде свое отражение, однако от одной только мысли о подобной авантюре у неё закружилась голова, и идею пришлось временно отложить. Следуя за учителем, она прошла внутрь сквозь огромный проход, искусно вырезанный прямо в толстой коре, не в силах отделаться от ощущения, что она — белка, залезающая в дупло. Просторный зал имел несколько выходов и был хорошо освещён ярким полуденным солнцем. В тёмные вечера отсюда было удобно смотреть на звёзды, мелькнула в голове романтичная мысль. Он пустовал, но царивший в этом месте покой ясно намекал, что так и должно быть, что сюда прилетают в основном для того, чтобы очистить мысли и в буквальном смысле оказаться выше земных забот и проблем. — Кайри! — под сводами великого дерева собственное имя показалось ей слишком громоздким и чужим. Тем не менее, голос был знакомым, и она несомненно была рада его слышать. Они с Нъязрогом обнялись, неловко прижавшись друг к другу: одному пришлось склониться вполовину, а другой — напротив встать на носочки, в то время как драконы сдержанно обменялись кивками и соприкоснулись крыльями. Эрагон с улыбкой наблюдал за их дружеским воссоединением, и только его присутствие остановило Кайри и не дало ей завалить товарища вопросами. Ещё раз сжав огромную ладонь в своих, она приблизилась к учителю и осторожно поинтересовалась: — Что будет с Игуроном? Я могу ему как-нибудь помочь? — лицо лидера помрачнело, и она уже внутренне приготовилась к худшему. — Не стану скрывать, состояние у него очень тяжёлое, — взглянув на её друзей, неловко стоящих рядом, легендарный герой отошёл к одному из выходов, без тени страха выйдя наружу и остановившись почти у самого края. Голос его звучало глухо и потерянно — даже он, опытный воин, тяжело переживал за своего пострадавшего воспитанника. — Проблема в заклинании, которое его задело вместе с клинком. Саму рану мы залечить сможем, но никто не знает, как сильно распространится проклятие и что оно заденет в первую очередь. И как это отразится на Айше. Кай сдержанно сжала зубы, не давая себе расплакаться на глазах у важного взрослого, вцепилась в ладонь ногтями и заставила себя сдавленно выдавить: — Почему? Что за колдовство они использовали? Я ни разу не встречала ничего подобного в книгах Элессмеры, а там немаленькая библиотека, уж поверьте, — она замялась, прежде чем продолжить: — Мы даже не смогли понять, кто это был, его облик как будто расплывался! И с тем человеком было то же самое — у него словно нет лица или оно каким-то образом скрыто. Арья ведь рассказала вам?.. — Про нападение, да, — Эрагон обернулся к ней и с уважением кивнул: — Рад, что тебе удалось отбиться почти без потерь. Я тоже никогда не слышал про подобную магию, не изучал её и не видел в действии, что несомненно затрудняет возможное понимание ситуации. Но бездействовать мы не будем, я обещаю. Враг не доберётся сюда, и у нас будет достаточно времени, чтобы подготовиться к следующей встрече. Чужие слова не вызвали у неё чувства безопасности и уверенности, только усугубили уже зревшие опасения. Игурон тоже не сомневался, что нападения не будет, а теперь лежал при смерти и страдал от неизвестного даже самому старшему Всаднику проклятия, против которого закономерно не было лекарства. Она низко опустила голову, позволив тёмным прядям закрыть ее искажённое тревогой и печалью лицо. Тёплая ладонь, мягко сжавшая плечо, стала для неё полной неожиданностью. Пребывая во внутреннем смятении, девочка неуверенно подняла глаза на учителя, вопросительно приподняв брови и прилагая все усилия, чтобы выглядеть невозмутимо-отстранённо. В повидавших многое глазах светилось понимание и сочувствие, и молодая Всадница снова отвернулась: вот не хватало ещё первому встречному выкладывать подноготную все свои переживания и тревоги. — Твоё вмешательство частично спасло ему жизнь, — раздался над ухом медленный и спокойный голос. — Любое заклинание пусть и является невероятно рискованным для тебя в силу временной ментальной неустойчивости организма — и разумеется, практиковаться в таких масштабах ты пока не будешь — в то же время отлично справляется с любой заразой, поскольку подобное вмешательство стихийно и неконтролируемо. Кай посмотрела на него с поразительной смесью вежливого непонимания и не менее вежливой благодарности за хоть какое-то объяснение во взгляде. Эрагон усмехнулся и благодушно пояснил: — Это как тушить спичку посредством швыряния её в тот водопад, — он указал ладонью в сторону ревущего потока. — Воды потратится безумно много, зато огонь точно погаснет, а поток не прекратится. Точно так же и здесь: ты потратила очень много сил, но смогла оттолкнуть болезнь назад, хотя она явно требует гораздо более тонкого и серьёзного лечения, чем «вайзе хайль». В груди маленьким настойчивым огоньком тут же вспыхнула надежда. Если получилось однажды, то должно непременно получиться снова! Ей бы только энергии побольше, и она сможет окончательно выдавить заразу из тела Игурона и вылечить его. И нельзя упускать такую возможность, пока в распоряжении ордена и его лекарей ещё есть человек, обладающий несформировавшимся магическим ядром. Она взволнованно обратилась к старшему, нервно хрустя суставами пальцев: — Так почему я не могу сделать это снова? Если у меня будет какая-нибудь магическая подпитка: вроде кристалла, не знаю, то я смогу удерживать заклинание ещё дольше и в итоге вылечить его полностью! Эрагон отрицательно покачал головой, давя её надежды на корню: — Я понимаю, Кайри, что ты хочешь помочь другу, и мне жаль тебе в этом отказывать. Но подобные эксперименты с неизвестной даже эльфийской науке частью магии могут негативно сказаться и на твоём здоровье тоже, а этого допускать нельзя. К тому же, далеко не факт, что такое грубое воздействие поможет вылечить болезнь целиком. Опять же, мы почти ничего об этом колдовстве не знаем и ни в чем не можем быть уверены. Пришлось отступить, расстроенно изучая замысловатое переплетение ветвей и избегая смотреть на учителя. Мир показался жутко несправедливым местом, и даже спокойная атмосфера дерева превратилась в раздражающее давление. Неожиданно захотелось забраться куда-нибудь в тёмный угол и посидеть там несколько часов в тягостных размышлениях на разные темы. К тому же, на своё место вернулась проклятая головная боль, и девочка опять потёрла пальцами виски, жмурясь и сморщив нос. Разумеется, этот жест не остался незамеченным. — Могу я?.. — вежливо и уважительно спросил Эрагон, прежде чем, получив заинтересованное разрешение, коснуться прохладной ладонью её лба. Резь отошла на задний план, но желание спрятаться от света и усталость никуда не исчезли. Учитель сокрушенно покачал головой. — Вот видишь. О каких заклинаниях может идти речь, когда ты в таком состоянии? — Понимаю, не глупая, — угрюмо буркнула Кай. — Ладно, ваша взяла. Но вы ведь поможете им, да? А ей пора бы уже перестать вести себя как глупый наивный ребёнок, задающий глупые наивные вопросы. — Я сделаю все возможное, Кайри, — честно ответил Эрагон, ещё раз сжав ее плечо в попытке утешить. — Летите с Иниксетом вниз. Отдохните. У тебя есть предпочтения относительно дома, где вы хотели бы жить? — О, да, — мечтательно протянула девочка, вспоминая дерево, вросшее в гору, стоящее далеко от остальных и намного выше их, ординарных и одинаковых. — Вполне конкретные. Учитель широко и радостно улыбнулся, на мгновение превратившись в такого же молодого и жаждущего впечатлений подростка, и приглашающе махнул рукой в сторону долины: — Тогда — добро пожаловать. И пока что это было предложением, от которого было невозможно отказаться.