Воришка и Дракон

Первое, самое важное: яблоки драконы не едят. Второе, не менее значимое для собственного здоровья и настроения: в досадных маленьких ссорах всегда виноваты чешущийся нос и осыпающаяся чешуя. Эти две вещи Кайри успела запомнить на всю оставшуюся жизнь. Первое — потому, что сразу после первого съеденного яблока Иниксет потом ещё пару суток дышал раскалённым до белоснежной рези в глазах пламенем, причём случалось это в абсолютно любую минуту, а не по его собственному желанию, а второе — потому, что уже встречавшийся с феноменом небольшой и крайне редко случающейся линьки у драконов Муртаг предусмотрительно предупредил её о стремительном ухудшении настроения любого крылатого ящера, каким бы в обычном состоянии мирным и общительным он ни был, в период потери чешуи и замены её новой, более прочной и крепкой. К другу Кай просто опасалась лишний раз подходить, не желая получить очередную порцию ворчания, жалоб на весь мир и просьб почесать ему кончик носа, до которого он сам не может дотянуться лапой, даже несмотря на то, что наличие дополнительного свободного времени шло на боевую подготовку и она была вынуждена тренироваться больше, чем обычно. Что угодно, лишь бы не поссориться из-за того, что она неудобно уселась рядом. На самом деле, привыкнув к своим твёрдым и дружеским отношениям с упрямым тёмным драконом, антрацитовый окрас которого, казалось, становился все глубже с каждым днём и заключал в себе все больше цветных оттенков, с первого взгляда не видных глазу, Всадница с трудом восприняла тот факт, что они могли точно также ссориться из-за чепухи или не разговаривать друг с другом целыми днями, нарочно прикрывая связь и даже искусно скрывая собственное местоположение, что не могло не радовать их наставников. Привычный гул чужих мыслей над ухом успел стать неотъемлемой частью её новой жизни, и снова оставаться в удушливой тишине было… Тяжело. Как будто вокруг действительно были только позабывшиеся пустота и одиночество. Даже воруя яблоки из графского сада, Кайри была уверена, что её друг по-прежнему оставался рядом, и его присутствие знакомым теплом щекотало затылок, а в минуты ссоры или абсолютно глупой, мелочной обиды она оставалась совершенно одна, и это тоскливое чувство потери не заглушалось ничем. — Ты не сосредотачиваешься, — спокойно заметил Муртаг и легко отбросил её от себя, после чего нанёс пару стремительных ударов, отскочивших от сверкнувшей между ними стали. — Не могу сказать, что это слишком сильно сказывается на твоей технике, но в настоящем бою достаточно одной ошибки. Кай закатила глаза и отбила его скользящий удар, после чего ловко поднырнула под пустой рукой и успела кольнуть учителя острием в бок. Они снова скрестили оружия, пытаясь опрокинуть соперника и надавливая на сцепленные между собой мечи. Тренировочный клинок был сплошь и рядом покрыт царапинами и неровностями, оставленными зачарованным кроваво-красным лезвием Заррока, который ничуть не изменился после нескольких десятков изнуряющих боев, и наставник не раз смотрел на её оружие с некоторой тревогой — так как совершенно справедливо опасался, что рано или поздно древняя сталь просто переломится пополам, и младшая останется совсем без оружия, ибо её маленьким и неизменно висящим на поясе кинжалом от противника в латах особенно не защитишься. — А чем Заррок отличается от обычных мечей? Помимо оригинального названия, конечно? — Кайри с лёгкостью ушла от широкого размаха и уклонилась от острого быстрого выпада, прежде чем снова ринуться в атаку и разойтись, поменявшись местами. На её мече осталась новая сверкающая зазубрина, и девочка сердито посмотрела на собственное оружие, недовольная его твёрдостью. Первый удар она заблокировала, второй отвела и ударила в ответ, по ногам, и завершила серию мощным броском вперёд в попытке задеть чужую ведущую руку, сжимающую обитую твердой кожей рукоять. — Ты за боем следи, а не вопросы задавай, — пожурил старший. — Ноги нормально поставь, — в завершение его слов, красное лезвие прошлось по слишком сильно выставленной вперёд голени, оставляя синяк. — Мечи Всадников делались эльфами, из особенной и чрезвычайно твёрдой звёздной стали. Поэтому они служили своим владельцам долгие годы, имели собственные имена и отличались ещё и необычным внешним видом. В рукоять обычно вставлялись самоцветы-накопители энергии. Быстро сделав пару взмахов и увеличив дистанцию, Кай атаковала слева и рубанула свободным кулаком по тому же месту, которое ранее задела мечом. Муртаг сердито зашипел и отступил, придерживая саднящий бок рукой — неслабый удар пришёлся прямо на свежий синяк. Но девочка не стала на него давить и охотно сосредоточилась на разговоре. — И откуда они брали эту звёздную сталь? А много надо навыков, чтобы с ней работать? А куда делись мечи членов ордена после его падения? Её энтузиазм немного поугас, когда мощный удар Заррока со скрипом обрушился на её клинок и опасно скользнул к самой гарде, где давление держать было просто невозможно. Кайри с трудом оттолкнула учителя и отпрыгнула назад с последним рваным замахом, просвистевшем в считанных дюймах от чужой шеи. С каждой тренировкой эти движения давались все легче и легче, а меч уже не казался таким неподъёмным после первых десяти минут. Что было тому причиной: неожиданное решение организма повзрослеть и стать не только сильнее, но и выше и ловчее или связь с драконом и частое использование магии — Кай не знала, но радовалась каждой возможности улучшить свои навыки и удивить наставника очередным пройденным уровнем. Их ненастоящие бои становились все серьёзнее, и зачастую залечивать нанесённые травмы было довольно долго и затратно, настолько они были значительными, однако Муртаг не сбавлял темп и спокойно реагировал на любой степени тяжести синяки и царапины, и невозмутимо помогал ей залечивать наиболее трудные, на которые своих сил пока не хватало. Обменявшись ещё несколькими выпадами, успешно заблокированными, и восстановив после этого равновесие, противники лениво покружились по пещере в поисках слабых мест другого. Левая нога, на которую пришёлся тычок, противно ныла, но Кайри всеми силами старалась не припадать на неё особенно сильно, чтобы не давать старшему Всаднику лишней подсказки о её состоянии. Мощная волна, нахлынувшая на её привычно закрытое ледяной стеной сознание, заставила опасно пошатнуться и сильнее перехватить меч обеими руками. Неловко отразив один удар и пригнувшись, чтобы избежать со свистом прорезавшего воздух другого, Кай прикрыла глаза и послала в сторону чужого разума ответный рой острых игл, чтобы попытаться если не пробить в защите брешь, то хотя бы сбить его с толку. Муртаг отшатнулся и схватился одной рукой за голову, но её поспешный удар с трудом отразил и вынудил снова отступить. — Находили, наверное, — озадаченно ответил он и прокрутил в руке меч, чтобы дать себе время подумать. — Мне известно только про одного эльфа, способного работать со звёздной сталью, видевшего ещё рассвет ордена и его падение. Потом, когда Всадники были побеждены, Гальбаторикс забрал все мечи в свою сокровищницу. Мечи его сторонников, Проклятых, как их называли, хранились в отдельном месте. — Почему? Мужчина поморщился, будто необходимость вспоминать о прошлом причиняла ему физическую боль, но за последнее время они стали доверять друг другу гораздо больше, и одиночка все чаще рассказывал ей что-то гораздо более личное, чем просто сведения о жизни во дворце. Кайри старалась делать то же самое: начиная с той удачной кражи, очевидно выдававшей её основной род деятельности до становления Всадником. — Черт его знает. Я никогда не задавал ему таких вопросов. Но мечи видел неоднократно. Не знаю, насколько разумно разделять их по владельцу, потому что не само оружие причиняло страдания или зло, а тот, кто им сражался… Однако его величеству, — грубоватый его голос окрасился очевидным ядовитым сарказмом, как и всегда, когда речь заходила о безумном короле, — было виднее. Я, кстати, так и не знаю, нашёл ли их Эрагон. Вы, молодёжь, в своей академии никогда не сражались таким оружием? Воспоминания об академии уже успели подернуться едва заметной и уплотняющейся дымкой, потому что она провела там не так уж много времени и научилась явно меньшему, чем в Спайне, однако случайными тёмными вечерами девочка иногда ловила себя на мысли, что немного скучает по Нъязрогу и даже по чуть заносчивой Вариадис. И по-прежнему переживает до противного вязкого комка в горле за Игурона и Айшу. К слову, об Игуроне… Когда они сражались с неизвестным противником на границе, она ведь видела клинок старшего, и, если разыгравшееся воображение её не обманывало, меч действительно был необычным: огонь, бушевавший под драконьими крыльями, отражался от него слишком яркими бликами. Хотя, возможно, это было потому, что сам меч имел оранжевый цвет — прямо как чешуя Айши. А им, младшим, подобные клинки носить было ещё рановато. И по возрасту, и по имеющейся силе, и по навыку фехтования. Даже если старшие и использовали мечи своих далёких предков по ордену, они не могли просто пользоваться чужим оружием, наверняка не подходящим им по руке или размеру, ему точно требовалась перековка. И это означало очевидную необходимость лететь в Элессмеру или другой эльфийский город, где жил этот мистический мастер. Слишком долго. — Нет, что ты! Едва ли мы вообще там сражались. Хотя у первого поколения точно были настоящие. А где хранятся королевские? — Кайри не скрывала интереса к оружию из звёздной стали, причём пользовалась при этом не только историческим интересом. Ей ещё предстоит встреча в Гиллиде, и кто знает, чем она закончится и насколько хорошо вооружённым будет её противник. — Я надеюсь, у них-то имена не забирали? Муртаг улыбнулся, пробуя её защиту несложным ударом. — С какой целью интересуешься? — спросил он об очевидном. Но довольно быстро сосредоточился, снова став серьёзным: — Я помню, где. И возможно, нам действительно придётся туда слетать. Не хочется отправлять тебя на эту, скажем так, встречу, вооруженную этой зубочисткой и кинжалом. Нет, с этим точно все в порядке. Хотя, это же эльфы, кто их причуды разберет. Они посмеялись, прежде чем снова скрестить мечи и ринуться навстречу друг другу: и ногами, и мыслями. Тренировки были связаны не только с мечами и ментальной защитой. Как бы Кайри не сопротивлялась и не жаловалась, что эта степень знаний даётся ей медленнее всего, наставник был непреклонен и требовал посвящать магии все больше времени. Даже если после первых сорока минут терпеть мельтешение красок энергии перед глазами становилось невозможным для человеческого зрения. Она упрямо поддерживала огонь на ладони, по количеству оплетающих его оранжевых линий определяя, сколько энергии нужно вкладывать в удар или в освещение, швырялась короткими вспышками разной концентрации, прищуриваясь, чтобы лучше видеть количество направляемой мощи, вызывала из-под толщи земли питьевую воду, с трудом удерживая капельки в воздухе, чтобы перенести их в узкое горлышко фляги, и поднимала тяжёлые или маленькие камни, чтобы направить их в созданный и с лёгкостью поддерживаемый Муртагом щит, который для обычного человека и чародея был бы абсолютно невидим, а в её глазах светился изжелта-белоснежным. По его же рекомендации, она снова наполнила энергией все хранилища, но не пользовалась ими, чтобы лучше развить собственный потенциал и привыкнуть к более сильному колдовству. Учитель упрямо не отпускал её с занятия до тех пор, пока она не выполняла заклинание второго порядка без ошибок, скрывая какой-то предмет сжимая или как-то иначе деформируя его, и даже если Кайри во время колдовства шептала не нужные формулы на эльфийском, а ругательства в его адрес, Всадник продолжал следить за процессом создания заклинания, изредка сбивая с толку и атакуя мысленно. — Слетаем, как только у Иниксета настроение станет приемлемым, — буркнула девочка себе под нос, отражая заклинание и вытягивая вперёд ладонь: — Гаржзла*! Тщательно отмеренный сгусток энергии сорвался с её ладони и разошёлся в разные стороны яркой белой вспышкой, больно ударив по глазам противника и никак не затронув её саму. Муртаг прикрыл рукой глаза и наугад махнул мечом, чтобы её отогнать, и как только остатки света растворились в отбрасываемых ими тенях, снова ринулся в атаку. Он довольно улыбался: — Я тебя магии учу не для того, чтобы ты меня во время поединка ослепляла! — мужчина отразил её атаку, изящно закрутил оба меча, почти разжав её хватку, и с силой дёрнул влево. Привычно тёплая и нагретая рукоять вылетела из руки, и меч зазвенел по каменному полу. Оставшаяся без оружия Кайри попятилась от одного удара, отпрыгнула в сторону от другого, увернулась боком от третьего и выхватила из-за пояса кинжал, тут же развернув его лезвием вбок и поднырнув под поднятый Заррок, чтобы быстро чиркнуть по руке, его сжимавшей. Так как этот маленький ножик затуплен не был, рукав распоротой туники тут же пропитался кровью от небольшой досадной царапины, мешавшей нормально держать клинок. Муртаг с лёгкостью перебросил меч в другую руку, но за эти несколько секунд Кай успела подхватить свой и убрать кинжал обратно за пояс. — Уже лучше, черт подери! — хищно ухмыльнулся учитель, прежде чем серией резких коротких выпадов отвести чужой меч себя и ударить ученицу рукоятью в плечо, заставив с болезненным шипением отступить. — Не зазнавайся только. Кай азартно улыбнулась и снова заняла привычную боевую стойку: чуть прижалась к земле, согнула ноги в коленях, подняла меч на уровень глаз и поставила лезвие между собой и соперником. Напряжение нарастало, но сейчас она прекрасно понимала, что в таком темпе продержится ещё минут пятнадцать, а этого вполне достаточно, чтобы выбить у соперника оружие. А учитывая, как часто она создавала опасные моменты… Но поединок неожиданно прервался — Муртаг предупреждающе поднял руку и прислушался. Через секунду снаружи общей пещеры раздались хлопки кожистых крыльев, и на небольшое плато перед основным входом приземлился антрацитовый дракон, тут же прижавший к голове шипы и нырнувший внутрь, чтобы безошибочно направиться к собственной Всаднице. Связь мигом ожила и наполнилась разными мыслями, непонятно кому принадлежавшими, и девочка с охотой положила ладонь на тёплый и нагретый солнцем нос, который был уже полностью покрыт новой, более твердой и острой по форме чешуёй. В последнее время темп тренировок стал совершенно сумасшедшем, и она видела Иниксета только вечером, в смутном освещении небольших фонарей, и не могла в полной мере оценить, как сильно её товарищ успел измениться за эту пару недель. Он стал больше, заметно больше, и пусть ещё не достигал размеров Айши, но определённо к ним приближался. Под новой и, такое ощущение, что переставшей линять чешуёй перекатывались мощные мышцы, огромные тёмные крылья были надёжно сложены за широкой спиной, и укрепившиеся когти-пальцы на гребнях были сильно сточены, потому что Торн учил младшего сородича карабкаться по отвесным скалам с их помощью — иногда получалось перебраться через гору даже быстрее, если бы он её облетал, особенно при сильном ветре. Шипы увеличились и затвердели, и усеянный такими костяными лезвиями длинный тонкий хвост мог нанести немалый урон потенциальному сопернику, а роскошная корона из рогов, венчавшая голову, делала дракона визуально старше. Конечно же, Иниксет не потерял изначальную особенность своего телосложения: он по-прежнему был ловким, гибким, быстрым и немного жилистым, но при этом не уступал в силе и выносливости любому дракону своего поколения и, возможно, мог справиться и с кем-нибудь из старших. «Ну что тут у тебя? — даже голос его чуть изменился: по-прежнему шипящий, он стал ниже и от того звучал ещё вкрадчивее, старше. — Очередной бой не на жизнь, а на смерть?» На его шее виднелась небольшая кровоточащая царапина, и девочка поспешно коснулась края раны ладонью, шепча исцеляющее заклинание и почти не ощущая упадка сил. Опять сражались, поняла она с долей горечи. Тренировки и их сложность изменились не у неё одной: вместо полётов и развития выносливости, Торн учил младшего сражаться с себе подобными, и теперь двое драконов кружили в небесах вокруг друг друга, выискивая подходящий момент, чтобы впиться когтями в чужую спину и сбить противника с траектории полёта. «Нормально все, — дракон весело заурчал, но ничего не сказал и всего лишь улёгся на землю, подобрав под себя передние лапы и позволяя себя лечить. — На себя бы посмотрел, опять весь исцарапанный и искусанный. Где ещё, помимо шеи и левой лапы?» «Спина, между крыльями, — сразу признался Иниксет. — Да ладно тебе, не делай из этого трагедию! Зато с меня чешуя перестала сыпаться». Кайри ухмыльнулась и щелкнула его по носу, вызвав сердитое шипение: «Я уже заметила, с тобой теперь хоть разговаривать снова можно». Дракон смущённо фыркнул и поддел её носом — таким был его уникальный и всегда работающий метод извинений, на произнесение которых вслух у великого тёмного ящера не хватало силы воли. Не тот характер, видите ли. Осторожно погладив ладонью выгнутую надбровную дугу над большим белесым глазом и улыбнувшись, девочка почесала ему под горлом — извинения приняты. Низкое гудящее ворчание, прозвучавшее где-то в районе горла, было ей единственным ответом. Все четверо обитателей пещеры привычно уселись вокруг небольшого костра, весело потрескивавшего раскалёнными искрами. Кайри потянулась было взять себе какой-нибудь кусок от пойманного недавно дикого кролика, которые в летний сезон становились жирными и сочными, и остановилась, потому что Муртаг забрал у неё подобие человеческой тарелки, вырезанное ею ножичком из твёрдого дерева и обработанное должным образом магией, и отрезал самую вкусную часть. Хотя подобное случалось не в первый раз, девочка не удержалась от тёплой признательной улыбки. Наблюдавший за этим обменом неловкими жестами заботы Иниксет демонстративно фыркнул и получил локтем в бок. Поморщились оба: Кай ушиблась рукой об твёрдую чешую, а до дракона дошёл отзвук её противной острой боли. Торн, уже положивший на крыло голову, скептически покосился на двоих детёнышей ярким рубиновым глазом и тяжело вздохнул. Ощущение тепла и совершенно настоящего домашнего уюта было настолько всеобъемлющим, живым и настоящим, что она впервые подумала, что её «безопасным» могло бы стать переплетение подземных ходов, отблески темной и красной чешуи и надёжный зимний плащ, накинутый ей на плечи. Неужели, это и считалось — в глазах подозрительно защипало — домом?.. — Полетим завтра, — подошёл к ней Муртаг, чтобы привычно проводить с факелом до отведённого ей переулка. — С рассветом. Надеюсь, многочисленные правители разных частей Алагейзии не заинтересовались местоположением мечей предателей. — Уверена, что нет, — заставила себя спокойно ответить Кайри, хотя больше всего ей хотелось начать восторженно пищать: у неё будет настоящий, собственный меч! — Никто из ордена не возвращался в Алагейзию уже долгие годы, а в послевоенные годы всем было не до этого. Разбудишь? — Разумеется, — мужчина привычно взъерошил ей выпутавшиеся из хвоста волосы. — Косичку бы хоть из них заплетала. Кай раздраженно откинула длинные пряди за спину. У неё на этот счёт всегда было гораздо более простое и выгодное решение: — Обрезать их надо, и все. У тебя ножниц нигде нет? Ответом ей было неуверенное пожатие плечами. — Вряд ли. Но я посмотрю. Спокойной ночи, мелочь. Уже уходя вдаль по своему слабо освещенному коридору, девочка рассмеялась и крикнула вслед удаляющемуся огоньку: — Тебе того же, старик! На следующее утро выяснилось, что ножницы у Муртага все-таки были, но были они в ужасном состоянии, и Кайри была вынуждена с утра пораньше потренироваться в магии и заточить лезвия, чтобы осторожно — хотя, кого она обманывала… — подровнять собственные волосы. Теперь, когда те не лезли в лицо при каждом резком движении головой м не стягивались болезненной резинкой, не щекотали шею и не прилипали бесполезным весом к шее, стало гораздо легче и приятнее жить. И сражаться наверняка станет легче. Привычно накинув на Иниксета подбитое мехом для большей теплоты седло и плотно закрепив кожаные ремни, девочка вскочила на его спину, оттолкнувшись от согнутой правой лапы и поправила пристегнутый к седлу колчан со стрелами. Стрельба из лука у неё и так была на приличном уровне, поэтому за эти несколько недель они со старшим, как два любителя, тренировались стрелять по мелким мишеням и обменивались советами по созданию наиболее крепких стрел. В оружейной Элессмеры ей выдали хороший и добротно сделанный лук, а уже позднее они с Нъязрогом украсили его причудливой резьбой — резкими, отчётливо видными симметричными узорами, отражавшими характер владельца, и Кайри наслаждалась каждой выпущенной из него стрелой. Так что лук отправлялся в это важное путешествие с ней. Меч висел в ножнах с другой стороны, а рядом с луком, но не прикасаясь к нему, сверкал качественно откованной сталью кинжал. Прежде, чем дракон оторвался от земли, Всадница самостоятельно наложила на них обоих заклинание утепления, расстелив его максимально тонким слоем вокруг себя и крылатого товарища, чтобы не тратить большое количество энергии. Дождавшись одобрительного кивка учителя, девочка один раз провела пальцами по большому шипу, прижатому к шее, и они взлетели. Так как тайное место находилось ещё южнее Иллирии, бывшего Урубаена, они решили лететь по горам так долго, как получится, чтобы ненароком не привлечь внимание каких-нибудь фермеров или солдат. Прошло уже несколько недель после побега Кайри из академии, она уже даже пересчитала считать и вообще немного забыла об обстоятельствах своего исчезновения, целиком занявшись подготовкой и саморазвитием, однако вряд ли орден допустил бы пропажу одного из учеников и просто прекратил поиски. Убежище Муртага было скрыто несколькими слоями защитных заклинаний, часть из которых принадлежала исключительно Гальбаториксу, научившему своего ученика всему необходимому, и вероятность, что сам Эрагон, если он вдруг решит вернуться, или Арья отыщут систему горных пещер в бескрайнем Спайне была такой низкой, что одиночка её даже не рассматривал. Кроме того, он говорил, что улетит далеко на север, но в результате остался намного южнее, и мало кому взбредёт в голову искать сбежавшего студента в самой необитаемой и непроходимой части Алагейзии. Скорее уж, будут прочёсывать леса рядом с Гиллидом или Даретом, на худой конец, Язуаком, но до горной системы не дойдут. И тем не менее, они все равно соблюдали осторожность. Свернуть пришлось над озером Леона и причудливо облететь город, построенный совсем рядом с ним. Они летели в опасной близости от королевства Сурды, и Муртаг брезгливо поморщился, когда немного встревоженная расстоянием Кайри ему об этом сказала. Рассказывать, почему он так не любил именно это место, Всадник не стал, но его неодобрение было очевидным, и сменилось оно только тогда, когда под ними мелькнули развалины какой-то странной чёрной скалы. Магическое искажение Кай заставило её испуганно схватиться за седло и прикрыть глаза: энергия, окружавшая древние обломки, была ядовитого, густого и бурлящего, точно жуткое варево, цвета, удушливые пузыри которого потянулись к пролетающим драконам. Место было большим источником темной, опасной магии, показавшейся самую малость знакомой, и напуганная собственным восприятием девочка потянулась к наставнику испуганными и разлетевшимися стайкой мелких птичек мыслями. Тот осторожно окружил её надёжным багровым туманом и, успокаивая, мягко проговорил, едва касаясь своими мыслями её: «Это остатки Хелгринда, обиталища раззаков. Эрагон уничтожил его во время войны. Насколько мне известно, эта раса полностью истреблена на нашем континенте. То, что ты ощущаешь — остатки, пока не угасшие, но уже не предоставляющие опасности. Мы уже близко». Усилием воли Кайри заставила себя дёргано кивнуть и отлепиться, наконец, от седла. Багровый туман разом опал, оставляя её личное пространство нетронутым, но все ещё окутанным чувством уюта и безопасности. Под крыльями Иниксета проносились невысокие деревья, и она мало представляла себе, как в таком лёгком месте можно спрятать столь ценное сокровище, как мечи из звёздной стали. С этим вопросом она и обратилась к учителю. Тот понимающе усмехнулся: «Гальбаторикс был весьма хитрым ублюдком, — и, слава всем богам, в отличие от учителей академии он никогда не пытался сделать свою речь идеалом красоты и правильности. — И соблюдал одно лёгкое правило. Хочешь что-то скрыть — выстави это напоказ. Сурда была одним из участников организации варденов, но ни разу не догадалась прошерстить леса рядом со своей границей. Хотя, вряд ли они бы что-нибудь нашли, наш король был довольно сильным магом». «Ты один знаешь про это место?» — подстрекаемая странным навязчивым чувством тревоги, спросила Кай. «Насколько мне известно, — был мрачный ответ. — Но даже если и нет, самые известные союзники Гальбаторикса, которым он мог бы доверить такую тайну, давно мертвы. В этом, на мой взгляд, и заключался основной принцип защиты этого места: о нем знали двое. И только Всадники». «Дурацкое решение, — решила авторитетно Кайри. — А если бы кто-нибудь смог увидеть это место в твоём или в его разуме?» Муртаг насмешливо хмыкнул в её голове, и вместе с ним приятным бархатным смехом засмеялся и прислушивавшийся к их разговору Торн. «Гальбаторикс был не только хитрым. Ещё одной отличительной чертой его характера было самомнение повыше гор Спайна. Он был твёрдо уверен, что его защита разума — и моя тоже, поскольку в то время я находился под его контролем — совершенна, и выдержит любую атаку». Они пошли на снижение рядом с небольшим леском, состоявшим в основном из темных лиственных деревьев. В воздухе стоял запах свежести, на высокой и нескошенной траве выступили первые капельки росы. Солнце ещё только поднималось из-за горизонта, когда двое Всадников вступили под древесные своды. Иниксет, довольно сильно уставший после полёта, упрямо последовал за ними, боднув головой и Торна. Волнение, охватившее ледяными тисками Кайри, передавалось по их связи и ему, и дракон старался держаться как можно ближе к Всаднице, готовый защитить её от чего угодно. Они решительно шли, продираясь сквозь сломанные ветки, вслед за уверенно идущим Муртагом, который умудрялся сканировать местность и при этом следить за дорогой. И несмотря на то, что старший несколько раз подтвердил отсутствие разумной жизни в радиусе километра вокруг них — потому что нет больше авантюристов, готовых прилететь на южную границу в такую рань — Кай понимала, что тревога теперь её не оставит до тех пор, пока они не вернутся в Спайн. У неё ужасно щекотало в районе загривка, будто на него был направлен чей-то пристальный, угрожающий и изучающий взгляд. Вход в хранилище возник между ними совершенно неожиданно. Всадник неожиданно остановился, потянул вверх руки и решительным твёрдым голосом произнёс тяжёлое заклинание на древнем языке, ни разу не сбившись и не оговорившись. Половину слов Кайри вообще не поняла, ещё одну четверть быстро перевела и окончательно потерялась в смысле, последняя часть не вписывалась известными значениями в контекст переведённых отрывков. В общем, подвела она довольно невесёлый итог, учиться ей ещё и учиться. В возвышавшемся над землёй на привычную такую высоту булыжнике постепенно возникли очертания тяжёлой двери, украшенной давно стершимися узорами. Муртаг медленно опустил руки и выхвалил из ножен Заррок, прежде чем провести им по двери, издавая душераздирающий скрип. Девочка поспешно зажала уши и отвернулась, Иниксет возмущённо зарычал и попытался закрыться крылом. Да уж, уровень защиты приличный, но опять же, слишком самовлюблённый, потому что мало ли, в чьих руках мог оказаться твой хваленый меч. Если уж злоумышленник узнал у тебя местоположение, то украсть оружие ему точно труда не составит. Нужно было что-то более важное, своё и тяжёлое, чтобы открыть это хранилище. Но критиковать было некого, ибо владелец был мертв уже двадцать лет как. Как только дверь со скрипом отворилась внутрь, Кайри подскочила к ней поближе и попыталась что-нибудь разглядеть. Даже мысленное зрение ничего не давало, только неопределённые и далёкие вспышки мутных и бледноватых цветов. Учитель остановил её перед самым проходом. — Я пойду первым, ты — прямо за мной. Торн останется снаружи и будет присматривать за входом, Иниксет, если пролезет, то с нами. «Это что, вызов?» — тут же отозвался дракон. Разумеется, Иниксет пролез, едва не обломав себе роскошные рога об проход и с трудом втиснув в пещеру массивные крылья. Следившие за этим изнутри Муртаг и Кайри только руками развели. Помещение резко расширялось сразу после каменной арки, словно внутри оно было гораздо больше, чем снаружи, и это тоже наверняка было результатом какого-нибудь длинного заковыристого заклинания. С трудом находя дорогу меж многочисленными ответвлениями, ведущими в тупик, они шли вперёд, изредка сворачивая или спускаясь ещё ниже. Кай начала понимать, откуда одиночка черпал вдохновение для создания своего убежища, потому что место и оформление было довольно похожим. Вот только дома всегда было тепло, в то время как здесь её снедал удушливый холод. И это проклятое чувство слежки никуда не делось. — Надо же, — пробурчал Муртаг спереди. — И вправду не нашли. Заходи и осматривайся, никого нет. Он уступил ей дорогу, и Кайри заскочила в самую обширную пещеру, сплошь украшенную разными самоцветами, часть из которых была заряжена большой магической силой. Впереди, на освещённой неугасающим даже сейчас пламенем площадке, лежали на бархатных покровах мечи и их ножны. Самые разные по форме и оттенку, они сверкали звёздной сталью в темноте хранилища и манили исходящей от них силой и могуществом. Всадница медленно приблизилась к постаменту и взошла по небольшой лестнице, остановившись между двумя постаментами. Мечи действительно имели свои названия, но имена их владельцев, тоже запечатлённые на небольших табличках, будто размывались и терялись, и она никак не могла разглядеть и буквы из написанного. Даже искажённое зрение оказалось сбитым с толку: разноцветные вихри энергии звучали абсолютно бессмысленно и никак не превращались в звуки. Жестокая судьба. Мечи, может, и остались, но их владельцы оказались навсегда стёрты из истории. Кайри развернулась, намереваясь осмотреть все клинки, и отошла подальше. Там она и застыла, сраженная очень нехорошим осознанием. — Муртаг… — мужчина поспешно поднялся к ней, все ещё держа собственный меч наготове. — Их не двенадцать. И ладно бы, если бы их было одиннадцать, это она бы ещё как-нибудь смогла понять, хотя это тоже означало бы целую кучу проблем. Но клинков было десять.