Воришка и Дракон

Муртаг выглядел одинаково ошарашенным, и уже от одного этого показателя ситуация в её понимании ухудшилась в несколько раз. Хранилище Гальбаторикса было открыто раньше, и неизвестно, сколько раз, если пропали сразу два клинка. Возможно, похитители действовали вместе, что было чуть более оптимистичным вариантом и сокращало количество потенциальных враждебных группировок на одну, но даже в таком виде это осознание оставалось опасным. Где теперь искать этих преступников? Там же, где и украденного вылупившегося дракона? В том, что один меч предназначался Гирнану, Кайри даже не сомневалась, и это заставило её с гораздо большим вниманием подойти к выбору собственного оружия из оставшихся. Но кому предназначался второй и когда он был украден отсюда? Насколько она помнила собственные столкновения с огромным, скрытым темной пеленой драконом и существом, сидевшим на его спине, которое ранило Игурона так, что он до сих пор не пришёл в сознание, у этой «старшей» твари было своё собственное оружие, и в борьбе против членов ордена оно уже оказалось вполне эффективным. И опять же, где вероятность, что это не был тот самый меч из хранилища Проклятых, украденный элементарно раньше? Муртаг сам говорил, что со времён падения короля не посещал это место, значит, оно стояло забытое и почти, черт подери, беззащитное, все эти годы. Разум Кайри быстро подстраивался под возможные варианты: проход мог быть открыт с помощью королевского меча, про который тоже все забыли и который, кажется, принадлежал очередному погибшему Всаднику, у Гальбаторикса могло быть несколько мечей, потому что он был королём и страдал от мании величия, про расположение здесь хранилища изначально знали больше, чем двое людей — но что тогда делать со вторым фактором, с тем, что правитель и его ближайший приближённый были связаны мыслями с драконами? В таком случае, та тёмная тварь, попортившая им всем кровь, все-таки была драконом, а её наездник — одним из них? Это даже звучало как несусветная глупость. Почти забытое из-за нервов чувство тревоги вдруг вернулось, многократно усиленное, зрение опасно поплыло по краям, и знакомые потоки магической энергии заструились по пещерным коридорам, переплетаясь и оставляя за собой эфемерный, тающий в бесцветном пространстве след. Кай следила за самым крупным из них, чтобы с его помощью отыскать дорогу назад, но вместо этого переливающийся искрящийся поток повёл её в другую сторону, в сторону одного из бесконечных тупиков. Как только бледноватые давние отсветы начали набирать яркость и становиться насыщеннее, а на затылок начало давить чужое присутствие, готовое вот-вот взорваться мириадом красок, в которые была окрашена жизнь, Всадница с резким выдохом отстранилась и схватилась рукой за голову. — Мы здесь не одни, — выдавила она с трудом: выталкивать слова из вмиг пересохшего горла было тяжело. — В одном из левых поворотов что-то есть. В минуты, когда Кайри использовала собственный дар-болезнь, спорить с ней было бессмысленно, потому что магию не обманешь ей подобной магией, и любые заклятия, которыми опытные чародеи могли скрыть своё присутствие от себе подобных, становились бесполезными против человека, способного различать не само колдовство, а применяемую для него энергию. — Тогда выбирай оружие, — тихо ответил Муртаг. — Возможно, твоя встреча случится немного раньше. Гирнан… Кай горестно опустила взгляд и внимательно осмотрела клинки. Не было времени для сентиментальности. Разумеется, сейчас для неё главное — выбрать наиболее удобный для своей руки, а не подходящий по цвету или привлекающий внешним видом. Удивительно, какое в мире все-таки было многообразие цветов драконьей чешуи: постамент украшали зеленые, в двух оттенках, фиолетовые, коричневые, белоснежные, жёлтые, голубые лезвия и ножны, но среди них существовал только один, к которому невольно потянулась рука. Словно специально положенный меж самых ярких своих собратьев, ослепительно-изумрудного и светло-голубого, на тёмном бархате лежал насыщенного почти черного цвета клинок, отражавший вокруг себя разноцветные блики. В его серебристую по цвету рукоять, обитую плотной кожей, был вставлен ромбовидный камень довольно грубой огранки, заключавший в себе три цвета: темно-зелёный, основной, синий, по краям, и фиолетовый, поблескивающий меж его острых и наслаивающихся друг на друга граней. Он до сих пор был полон ослепляющей своей мощью магической энергии. Рядом с ним же лежали удобные чёрные ножны, на которых и было выгравировано имя клинка, чтобы само лезвие оставить полностью чистым и ровным. Андлат — смерть. Ну конечно, по-другому просто быть не могло. Как только её пальцы сомкнулись на темной рукояти, бурлившая в клинке сила потоком хлынула по её руке и раскалённым зарядом коснулась сердца. Все тело обдало мощным тёплым воздухом, в котором словно маленькие искорки расходились излишки энергии, теперь нашедшей новое пристанище и нового носителя. По мечу пробежали странные и лишенные источника блики, осветив наточенное даже спустя столько лет лезвие и слившись в короткую яркую вспышку на самом кончике. Рукоять была приятно-прохладной и приблизительно подходила ей по размеру руки — осталось немного вырасти, и вообще прекрасно будет. Меч был тяжёлым, но не сильно тяжелее её тренировочного клинка, с этим вполне можно справиться. И, конечно же, он был потрясающе красивым. И название было под стать внешнему виду. Интересно, у всех Проклятых была навязчивая идея называть мечи угрожающими «злыми» именами или это просто так случайно сложилось, и какой-то из мечей, лежащих на этих постаментах, называется звездой или светом? Следующая мысль заставила её весело улыбнуться, не взирая на критичность ситуации: хорошая из них с Муртагом компания спасателей мира получается, у одного в руке страдание, у другой — смерть. Сразу вызывает доверие и признательность. «Они действительно здесь, — низко зарычал Иниксет, раскрывая крылья и припадая к земле. — Я слышу чужака. Когтями клацает, как детёныш». Это заставило её перестать разглядывать меч и сжать его крепче, готовясь защищаться. Ножны Кайри повесила на пояс, вместо старых, которые пришлось осторожно положить прямо на землю, потому что времени уносить их из хранилища не было. — Если ты его слышишь за несколько туннелей отсюда, — голос Муртага оставался ледяным и спокойным, но он чуть сдвинулся вправо, защищая спустившуюся по лестнице ученицу с левого фланга. — То это или очень молодой, или очень неопытный дракон. Сомневаюсь, что твоего друга отправили бы караулить сюда в одиночку. Они медленно вышли в центр круга и вгляделись каждый в свой извилистый выход. Нужный им располагался посередине, однако чужая энергия отчётливо пульсировала в правом, и Кай молчаливо указала в ту сторону лезвием. Старший кивнул и перешёл на мысленную речь, чтобы не давать противнику возможность подслушать их. Вокруг его разума стремительно вырастали знакомые стены. «Я не ощущаю его наставника, но это не значит, что его тут нет, — вдалеке что-то отрывисто зарокотало, будто огромный булыжник сполз с потолка и разбился об землю. — Вот только этого ещё не хватало… Если все-таки ввяжетесь в драку, то лучше выбирайтесь на поверхность. Эти туннели кончаются совсем близко к земле, не думаю, что вся защита полетит к черту, если вы обрушите самый край системы. Сможешь магией пробить потолок?» «В мече много энергии. С её помощью — наверное, смогу. Ты пойдёшь с нами?» И когда старший Всадник отрицательно покачал головой, её подхватил и закачал на огромных алых волнах целый вихрь из чужих эмоций: честное желание помочь и разобраться с этим запутавшимся глупым мальчишкой самостоятельно, отгородить её от лишней беды, стремительно выстраивающиеся тактические ходы и огромные планы, и удивительно сильная, надёжная и тёплая гордость. Кай замерла перед этими новыми для себя эмоциями, которые по отношению к ней никто раньше не испытывал, и попыталась разобрать их чуть сильнее, вглядеться внимательнее, но внезапный всплеск погас так же быстро, как и появился, и на его месте возникла уже привычная угрюмая решимость. Действовать нужно было быстро, поймала настрой наставника девочка, и приготовилась слушать их тактику. «Моё появление может его спугнуть, — он с видимой неохотой продолжил: — да и без Торна я вряд ли смогу тебе помочь в битве двух драконов и двух Всадников. Не лезь сразу в драку. Попробуй поговорить с ним. Ты же знаешь, иногда все… Немного сложнее, чем просто предательство». Под этими тяжело упавшими между ними словами он несомненно имел в виду собственную судьбу, когда он был вынужден служить Гальбаториксу, чтобы сохранить собственную жизнь и жизнь своего дракона. Кайри до сих пор не знала всех подробностей этой истории: как какому-то не самому умному корольку удавалось держать в подчинении Муртага — сильного, знающего так много о магии и разных заклинаниях, умеющего найти выход из любой ситуации и находящего ответ на каждый задаваемый ею вопрос Муртага, однако никогда не осмеливалась оспаривать слова своего наставника или относиться к случившемуся с насмешкой или несерьезно. Она не удержалась: едва заметной тенью скользнула к нему ближе и быстро, порывисто обняла, прижавшись всем телом и слыша краем уха удивлённый оборвавшийся вздох. Спустя долгую тяжёлую секунду старший поднял безвольно повисшие по бокам руки и, убрав меч, обнял её в ответ, с силой сжал плечи. — Иди, — он поднял голову, и на лице его отразилась тревога: — Видимо, мне тоже занятие найдётся. Словно в подтверждение его слов снаружи раздался громогласный рёв Торна, который готовился отразить атаку сокрытого тенями противника. В последний раз столкновение Всадника с этими чудовищами закончилось отравлением и невиданной ранее травмой — и способа её лечения не нашлось ни в одной книге самой крупной библиотеки мира. Жуткий, леденящий ужас сковал её забившееся быстрее сердце. Конечно, Кай рассказывала учителю про нападение на Игурона в общих чертах и с явным трудом воспроизводила в памяти их последующий полет в направлении академии, и она точно упомянула про ранение, так что Муртаг должен вести себя осторожнее. — Его меч отравлен, помнишь? Береги себя. Мужчина кивнул, и они без лишних слов направились в разные стороны, и постепенно крылья и тёмный силуэт Иниксета, с горечью смотревшего на их расставание, скрыл от неё высокую перешедшую на бег фигуру наставника. «Ты тоже, мелочь», — раздался ставший родным голос в её голове. Кайри осталась в темноте. Надёжное присутствие дракона рядом успокаивало и придавало уверенности, поэтому она бесстрашно шагала по туннелю, который постепенно поднимался вверх, ближе к земле. Время от времени Кай примерялась к высокому и терявшемуся среди теней потолку и пыталась представить, какой силы заклинание нужно сотворить, чтобы обрушить каменную гряду им на головы и при этом уцелеть. Пальцами правой руки Всадница водила по рукояти своего нового клинка, и тот с торжествующим звоном отзывался, готовый в любую секунду ринуться в бой, принося сверкающим лезвием смерть. Иронично, учитывая его название. В суматохе и от осознания захлопнувшейся ловушки, она не посмотрела, как назывались отсутствующие мечи, и теперь об этом жалела: придётся обойтись без дружеских подколов над дорогим товарищем, если он вообще изволит её выслушать после всех своих выкрутасов с похищениями яиц, нападениями на драконов и глубокомысленно оставленными кинжалами из прошлого. Хотя, если бы не эта улика, она бы не улетела из академии и не познакомилась бы с Муртагом, поэтому ей даже есть за что сказать ему своё царское спасибо. А хотя, если ещё немного подумать, обойдётся. Чужое присутствие становилось все ближе, и ящер за её спиной медленно раскрывал огромные крылья, в его глотке клокотало опасное раскалённое до синевы пламя. Кайри не торопилась занимать своё место в седле и настороженно прислушивалась к каждому звуку. Аура, состоящая из причудливых белых и багровых линий, упрямо оставалась на месте, а тупик, которым заканчивался выбранный ими путь, все приближался. Видимо, её товарищ тоже не завершил обучение, иначе не выбрал бы столь невыгодную позицию для защиты. Самое страшное и для дракона, и для Всадника — это быть загнанным в угол без возможности оттуда выбраться. Именно на такую бесславную судьбу и обрекал себя Гирнан. Между ними едва ли оставался десяток футов, и в кромешной темноте нельзя было разглядеть ничего. Только слышалось глубокое медленное дыхание. Противники замерли друг напротив друга, не решаясь сделать ещё один шаг и начать схватку или разговор. Раздражение захлестнуло девочку бешеными свирепыми волнами — Муртаг никогда не медлил, начиная сражение, так чем она хуже? Выхватив из ножен меч и направив его лезвием в темноту, она подняла вторую руку и резко скомандовала: — Гаржзла! Ослепительная вспышка света понеслась навстречу её врагам, и озарила пространство, повиснув между двумя драконьими силуэтами, чуть повыше человеческих голов. Заклинание было достаточно лёгким и почти не тратило её увеличившийся резерв энергии, поэтому Кайри опустила руку и спокойно повесила заклинание в воздухе, обмотав одну белоснежную нить колдовства вокруг своей руки. Её глаза постепенно привыкли к яркому свету, и она смогла разглядеть стоящего перед ней друга. Он изменился так же сильно, как и она: отросшие волосы были собраны в заметный хвост, на подбородке и немного щеках виднелась тёмная щетина, он стал шире в плечах и довольно сильно вырос, выражение лица из спокойно-отстранённого превратилось в угрюмое и нелюдимое, в некогда хорошо знакомых темных глазах затаилось что-то колючее и нехорошее. В левой руке Гирнан сжимал массивный тяжёлый меч с белоснежным лезвием, который по габаритам мог составить неплохую конкуренцию Зарроку. Учитывая, каким тяжёлым был Андлат, тоже созданный из звёздной стали, по сравнению с тренировочным клинком, этот кусок металла и вовсе мог быть неподъёмным. Но девочку больше волновали два приличных бриллианта в гарде, полные энергии. И чужие неплохие доспехи, скрывавшие все его тело, но не стеснявшие движений. Сама Кайри в латной броне не видела особого смысла: её ловкость и гибкость сразу ограничивались в немыслимых масштабах, а от вражеских ударов они спасение не гарантировали. Особенно учитывая спрятанный у неё за спиной кинжал... Иниксет низко и недовольно зашипел, расправляя плечи и становясь заметно выше, его гребень из шипов поднялся, в воздухе раздался знакомый стрекот. Словно в ответ на этот звук из темноты величаво вынырнул дракон Гира, вытягивая голову к необычному и почти не видному даже при освещении тёмному сородичу и подозрительно принюхиваясь. Он был белоснежного цвета, но внутренняя сторона шеи и живота, мембрана на крыльях и необычном хвосте имели насыщенный багровый оттенок, точно недавно пролитая кровь. На треугольной вытянутой морде, увенчанной впечатляющими по размеру и загнутыми назад багровыми рогами, горели темно-янтарные глаза. По строению его тела и манере поведения становилось понятно, что перед ней стоит дракон, а не дракониха, но молодой возраст не могли скрыть даже слишком большие размеры: ящер держался немного неуверенно, не до конца доверяя слишком большому телу и крупным крыльям. Его явно вырастили искусственно, с помощью магии. Исключительно для того, чтобы он мог сразиться с её Иниксетом на равных. Стало обидно и горько — значит, Гирнан даже не рассматривал возможность уладить все миром и просто поговорить на их первой встрече за прошедшее время. Что ж, это не значит, что она оставит попытки. — Как дела, дружище? — но меч опускать все равно не спешила. — Не познакомишь? Гир удивлённо разжал руку, сжимающую оружие, а его дракон поспешно отступил, спрятавшись в тень. В её разуме насмешливо рассмеялся довольный произведённым впечатлением Иниксет, который навис над головой Всадницы и оскалил огромные клыки в сторону смутно знакомого по далёкому детству человека. Противники очевидно недооценили её крылатого товарища, потому что увеличенный магией белый дракон не мог сравниться со старшим сородичем в размерах и заметно уступал ему в размахе крыльев, боязливо прижатых к телу. — Майсхор, — коротко ответил друг, и Кайри поразилась, каким низким и хрипловатым стал его голос. Будь проклята эта неловкая фаза ломающегося голоса, угораздило же их встретиться именно в этот период. — А он вырос со времён нашей последней встречи. «Моё имя Иниксет, — тут же зарычал её дракон, раздражённый таким обращением, и Майсхор снова вынырнул из темноты, оскалив зубы на сородича и накрыв причудливо окрашенным крылом своего Всадника. — Осторожнее со словами, Гирнан». «Оставь, не дави на них, — вмешалась Кай, пока обмен любезностями не перешёл в обмен ударами. — Наша цель — не трепку им задать, а поговорить». Только тогда Иниксет отступил, все ещё издавая недовольное низкое рычание. Удивительно молчаливый для молодого дракона Майсхор проводил его внимательным пылающим взглядом, не делая никаких попыток накинуться или даже зарычать в ответ. — Очаровательно. Теперь я могу перейти сразу к делу и спросить, какого черта ты творишь и каким конкретно местом при этом думаешь? — Ты это у меня решила спросить? — тут же взвился друг. — Что, как только пожила немного с орденом, так сразу решила защищать новых друзей и следовать их законам чести? Ах вот как мы заговорили! Бурлящая ярость на мгновение окунула её в мир заклинаний и магических плетений, и Кайри невольно шевельнула плечами, возвращаясь в реальность. Желание не ссориться с другом по совету учителя стремительно превращалось в желание поколотить его за такое омерзительное поведение. Небось навешали ему лапши на уши, а он во все это радостно и поверил. Конечно, а подключить к делу логику не пробовал? — Да что ты несёшь такое?! — после собственного крика тишина показалась буквально оглушительной: Гирнан даже отступил немного, а драконы ошарашенно притихли, прекратив своё низкое недружелюбное ворчание. Кай решила просто продолжить: — Чтоб ты знал, гений, орден понятия не имеет, что похищение устроил ты, и все потому, что я, единственный человек, которому это известно, потащилась через всю страну в одиночку, чтобы выяснить, что происходит и как ты тут замешан. Думаешь, стала бы я так поступать и клеймить себя потенциальным предателем в глазах одной из самых могущественных организаций страны, если бы мне было все равно, а? — Разумеется, знаю, зачем же ещё мне было совершать совершенно идиотскую ошибку новичка и оставлять там кинжал, — спокойно улыбнулся Гир в ответ на её тираду. — Но наша встреча должна была случиться... При других обстоятельствах. Кайри издевательски ухмыльнулась: — А что, ты речь не успел отрепетировать? Зачем же тебе понадобилось меня видеть, да ещё и в столь ностальгическом месте, как Гиллид? Что-то я сейчас не вижу особого проявления дружеских чувств. Явно снедаемый противоречивыми эмоциями, Гирнан оставил собственную фальшиво-весёлую гримасу и нахмурился. Он подошёл к ней ближе, все ещё не делая попыток выхватить меч, но остановился на приличном расстоянии, потому что предупреждающе зарычавший Иниксет выпустил в потолок струю синего пламени. Парень медленно поднял руки, и в его голосе звучало отчаяние, когда он снова заговорил, сбиваясь и путая слова: — Я хотел, чтобы ты своими глазами увидела, что ничего не изменилось, — Кайри непонимающе вскинула бровь, и Гир раздраженно махнул рукой, словно пытался охватить весь мир и происходящее в нем. — Никому по-прежнему нет до нас дела, нет дела до творящегося в городах страны хаоса. То, что тебе — а потом и мне — выпал шанс как-то изменить свою судьбу и выбраться из этих гниющих трущоб, это же скорее исключение из общепринятого правила, которое, черт подери, всех устраивает! Если бы звезды не сошлись, а Иниксет, — он покосился на настороженно слушающего его речь дракона, — не выбрал тебя, если бы мой наставник не нашёл меня, как думаешь, долго бы мы ещё так продержались? Не находишь немного странным, что великий орден Всадников, созданный для поддержания порядка и мира в Алагейзии, даже не попытался как-то изменить ситуацию, хотя видел её своими глазами? Их это хоть немного волновало? Они хоть что-то сделали, хоть кому-то, как ты думаешь, сообщили об этом?! Её друг замолчал, переводя дыхание. Глаза его блестели под освещением сферы яростным, безумным блеском, губы были искривлены, в выражении лица читалось отвращение и презрение. Кай смотрела на него со смесью ужаса и сомнения, мечтая всеми возможными способами продлить момент повисшей между ними тишины. Она, что было даже странно, учитывая детали её прошлого и основной жизни, не задумывалась о деятельности ордена в таком ключе. Да, старшие в академии действительно тренировали новое поколение, чтобы «защищать страну и нести мир», но от кого её было защищать, как не от самого населения? Огромной опасности, которая угрожала интересам и свободам населения, нет уже двадцать лет, но со времён правления Гальбаторикса в обычных городах мало чего изменилось: в тёмных переулках по-прежнему царит беззаконие и воровские группировки, в которые иногда попадают дети — как случилось в их с Гирнаном ситуации. И, разве она сама не думала об этом долгими зимними вечерами, лёжа без сна на жёстком сене, никому не было до этого дела. Кайри не могла полностью повесить это безразличие на орден, и все же... Неужели, им действительно было настолько все равно? Они же видели это во всей красе, когда преследовали её по всему Гиллиду. Будто заметив её тревожное неуверенное состояние, Гир осторожно подошёл ближе. Кай позволила ему это, выразительно опустив Андлат острием вниз. Друг стащил с руки тяжёлую латную перчатку и одним плавным движением свободной ладони отправил её с помощью магии на ближайший выступающий из земли булыжник. Только после этого он мягко коснулся её ладони — редкий для них обоих сентиментальный жест. И тем не менее, даже осознание этого не остановило её сжавшиеся в ответ пальцы. Голос Гирнана звучал глухо и тихо, только между ними двоими: — Мне всегда казалось это несправедливым. Разве мы чем-то хуже тех людей, которые устраивают богатые балы, живут в свое удовольствие и не делают ничего, чтобы поддерживать такую богатую жизнь? Разве они имеют право спокойно жить и не знать проблем, не думать о них, даже не пытаясь при этом как-то исправить ситуацию — хотя у большинства сидящих в столице людей это входит в их официальные обязанности? Я... Я не хочу, чтобы это продолжалось. Я не хочу, чтобы наши сверстники и дальше жили в подворотнях, сражались за свою жизнь каждые чертовы сутки, пытались вылечить никогда не проходящую до конца простуду, язвы на коже, оставленную чужим кинжалом царапину или не сходящие синяки от охранников, — он прервался и пристально посмотрел на неё. — Как твоё здоровье, кстати? Как кашель? И от вмиг потеплевшего встревоженного голоса у неё слегка потеплело в груди. Совершенно безумно и неправильно, совершенно не по правилам логики, но она поняла, что рада видеть перед собой Гирнана. И что несмотря на все совершенные преступления, пока что это действительно он. Изменившийся, озлобившийся, преисполнившийся ненавистью к так жестоко обошедшемуся с ними миру, но по-прежнему свой. Кто бы ни раздул угли его тлевшей долгие годы ярости в неконтролируемый пожар, кто бы ни попытался обратить его против всего человечества, этот человек ещё не завершил свою ужасную работу. — Нормально, спасибо тебе. Прошёл вместе со сменой климата, что и требовалось доказать, — невесело вспомнила она слова старого целителя, сдиравшего кучу денег за лекарство и постоянно бубнившего про необходимость смены обстановки. — Гирнан, я понимаю, о чем ты говоришь. Я, черт подери, даже могу с большинством из сказанного согласиться, но... Нападения на орден исподтишка с неизвестными целями и удары в спину тоже ситуации не особенно помогут. Мир не может постоянно жить войной. — Миру нужна твёрдая рука, которая будет держать ситуацию под контролем, а не пускать все на самотёк после пары лет активной деятельности, сваливая все на сторонних руководителей, — твёрдо процедил Гир, и в его глазах снова вспыхнул злобный огонёк. — Если нынешняя власть с этим не справляется, её нужно заменить. От основания пирамиды до её низов. — Даже если для этого потребуется в очередной раз утопить мир в крови? В очередной раз оборвать бесчестное количество жизней? Мы не можем просто каждые двадцать лет находить какую-то проблему, на которую действительно не обращают должного внимания, и развязывать гражданскую войну. Рано или поздно, воевать станет просто некому, и тогда в хаос погрузятся не только наши трущобы, но и вся страна в целом. Взгляд друга был направлен куда-то сквозь неё, и Кайри не сомневалась, что её слова отскакивают от стенок его новой идеологии и не оставляют и малейшего следа на идеально ровной поверхности убеждений и мыслей. Слова его звучали красиво, жёстко и с виду справедливо, но Гирнан, которого она знала долгие годы, никогда не стал бы так выражаться. Нет, это были чужие слова, тщательно вложенные в его уста и хорошо им усвоенные. — А что ты предлагаешь сделать? — горько рассмеялся её так сильно изменившийся товарищ. — Использовать тактику разговоров? Серьёзно думаешь, что это сработает? Да даже если я прилечу в Иллирию верхом на Майсхоре и потребую у королевы справедливости, у неё будет, чем меня заткнуть. А точнее, кем — её собственным орденом Всадников. — Орден Всадников не служит лично королеве! — Да что ты? Никогда не думала спросить Эрагона, лидера всего ордена, о его клятве верности королеве? Той самой, которая ещё приносится на хвалёном древнем языке? Они оба кричат, неожиданно поняла Кайри и отстранилась: и от спора, мысленно, и от пылающего яростью Гирнана, физически. Да так громко, что уже в ушах звенит от постоянного крика, а в горле пересохло. Или же, подумала она ещё более отстранённо, в ушах у неё зазвенело от противного осознания чужой правоты и от пустоты, воцарившейся на том месте, где ещё недавно была вера в независимость ордена. Действительно ли это была обязанность? Клятву верности не навязали каждому из них, но ею был надёжно связан лидер, а новое поколение воспитывалось как раз так, как было выгодно правительству, и в случае чего, в случае любого крупного военного конфликта каждый Всадник, от мала до велика, должен был последовать приказам Эрагона, а он бы последовал приказам Насуады. Однако, сменила эту опасную мысль привычная рациональность, государство не может существовать без надёжного контроля, тут Гирнан прав. И если её величество хотела восстановить спокойствие в послевоенной Алагейзии, где все строилось на фаворитизме вокруг Гальбаторикса и было мало похоже на царство добра и справедливости, то ей это удалось в том числе благодаря поддержке ордена Всадников. Это бесполезно, осознала она с безнадежной холодностью: и убеждения Гира, и убеждения ордена. Недовольные будут всегда, желающие поживиться за их счёт и выбить себе местечко под солнцем — тоже. А вместе это все будет снова и снова приводить к очередной войне, масштаб которой будет зависеть от сил, в ней замешанных. В прошлый раз это были вардены и эльфы, в прошлый раз это была история тирана, захватившего власть в стране обманом и обрушившего самую мощную организацию в Алагейзии. Он даже руководствовался с виду теми же причинами, о которых сейчас говорит Гир — мол, орден разленился и перестал выполнять свои обязанности, ему требовались изменения. Вот только эти изменения привели к тому, что раса драконов оказалась на грани вымирания, и активное начало борьбы вообще началось благодаря чуду и совпадению. Во второй раз такого может просто не быть. Кайри подняла глаза, посмотрела на вздернувшего подбородок Гирнана, верного последователя очередного гениального реформатора. Если уж, как любил важно говорить один из учителей в академии, история развивается по спирали, то перед ней сейчас стоит второй Морзан, что ли? Или первый из второго поколения Проклятых? И сколько там сейчас яиц осталось в хранилищах академии?.. — Неужели, ты не понимаешь? — тихо вздохнула она. — Нет, неужели, ты не понимаешь, Кай? — воскликнул Гир, взмахивая руками. — Мы должны это изменить! Должны сделать мир лучше! Мы можем это все исправить. Мы с тобой — как всегда, вдвоём на одной стороне. Нам ведь лучше других известно, что это такое — жить в постоянной нужде, осознавать, что история идёт по неправильному пути. История, друг мой, весело идёт по проторённой дорожке, стоит ей предоставить такой шанс, и ты этому сейчас активно способствуешь. Кай промолчала, зажмурившись и обратившись к единственному надёжному якорю в своей жизни. «Ну а ты что думаешь?» — пожалуйста, Иниксет, хоть ты скажи мне, что он неправ. Убеди меня, потому что я сама уже начинаю сомневаться. «Нас с тобой никакая клятва не связывает. Муртага, настолько мне известно, тоже. Поэтому с орденом все точно не так критично, как он расписывает и как ты себе напредставляла. Думаю, Эрагон тоже не дурак и понимает, чем может закончиться откровенный выбор Всадниками одной стороны любого крупного конфликта. Так-то Арья тоже из ордена, она же тоже Всадник. Но она же ещё и королева эльфов, вот неувязочка». Дракон прекрасно ощущал всю неопределённость её мысленного состояния и привычно окружил её разум тёплыми надёжными крыльями, давая время подумать и сразиться с сомнениями собственного сознания, не дававшими ей покоя. Его спокойный голос снова раздался у неё в голове и отгородил тем самым от уверенного напора Гирнана. «Если позволишь немного наблюдений со стороны, — она послала в его сторону поспешное мысленное согласие. — То мозги твоему другу промыли основательно. Даже я не до конца понял, как это вы от несправедливого местного управления в городах, которое очень легко привязывается к ситуации твоего детства и которым очень легко манипулировать, перешли к необходимости организации очередного мятежа против всего правительства, якобы в очередной раз узурпирующего власть». «Путём манипуляции, очевидно, и перешли. Я бы тоже с лёгкостью в это поверила, как видишь. Если так, то в таком случае, нос ломать надо не Гирнану, — Кайри сосредоточилась на той туманной фигуре и послала её образ другу. — А вот этому». «Мне очень не нравится эта идея», — сообщил недовольно Иниксет, но отрицать не стал и приготовился к любому её решению. Кай поджала губы и вернулась в реальность. Хорошо, аргументы Гира она выслушала, и пусть далеко не все из них имеют смысл и логическую связь со своими предшественниками, основные претензии она поняла. Понять бы ещё, кто столь хитроумным образом его на это надоумил, тем самым маскируя собственные интересы. — И кто же, по твоему мнению, должен это все сделать? Мы, двое подростков-Всадников? Может, ещё и на трон с тобой в шестнадцать лет сядем, после пары годиков войны? Нет, ты упомянул своего наставника, — демонстрируя собственное неудовольствие, она нахмурилась: — Того самого, с которым сейчас наверняка сражается или общается мой. — То, что тебя взялся учить Муртаг, стало сюрпризом даже для него, — ответил со странной нечитаемой интонацией Гирнан, никак не реагируя на её насмешку. — Тем не менее, его вмешательство тоже пришлось очень кстати. Мой учитель довольно хорошо знал его отца. По хребту Кайри пробежал уже знакомый опасный холодок. Руки зачесались от желания обрушить потолок и ринуться на помощь учителю, защитнику... Другу, черт подери! Теперь она ещё лучше понимала, что нельзя было оставлять его один на один с этой тварью и её наездником. — Интригующе, — сухо откликнулась Кай, сбивая чужой пафос. — И совершенно бесполезно. Можешь назвать хотя бы имя? — В том-то и дело, Кайри, — Гир медленно обернулся к ней. — Что не могу.